Свет мой, зеркальце, скажи! (13 драбблов по 1 заявке)

Данэмы, может быть, и не Старки, но что такое честь еще помнят. Не все, правда. В маленькой парчовой сумочке леди Оливия Бишоп, урожденная Данэм, прячет зеркальце. Особое, выкованное еще во времена Таргариенов на Железных Островах. Оно досталось ей от матери. Та знала, что однажды любой женщине, если она Данэм по крови, может оно понадобиться. Кто-то посмеется: какое зеркальце могут сделать на Железных Островах? Таким уродством, наверняка, только свиней распугивать. Леди Оливия только улыбнется на это. Да, такое зеркальце нигде не сделают, кроме Островов, да и то, не сейчас, а тогда, до последней зимы. Она быстро идет по коридорам замка лордов Бишопов. По лестнице, все выше, выше. Их стоны она слышит, еще только добравшись до нужного этажа. Громкие, страстные, животные. Бесчестные. Она входит в спальню. Мужчина и женщина на огромной кровати слишком заняты друг другом, чтобы заметить ее. Женщина сидит сверху, как наездница, и извивается, дергается, будто под ней не лорд, а необъезженная лошадь. В темноте ее рыжие волосы кажутся кроваво-алыми. Оливии не нужно видеть ее лицо, чтобы знать, кто эта женщина. Она достает из сумочки зеркальце и нажимает потайную кнопку под одним из драгоценных камней. Рукоятка открепляется, и из-под зеркала выходит тонкое лезвие. Мимоходом Оливия бросает взгляд в зеркало и вздрагивает. Ее лицо — лицо той, что сидит верхом на ее муже. Эта их похожесть еще с детства всех пугала. Всех, кроме лорда Бишопа. «Женился на одной, а будто женился на двоих», — говаривал он часто, а теперь, похоже, решил воплотить слова в жизнь. Оливия подходит ближе, поднимает тонкий кинжал, замахиваясь на свою сестру. — Свет мой, зеркальце, скажи… — шепчет она сквозь слезы и злость, глядя в глаза своего ненавистного живого отражения.