Забытая студия Sillyvision

— Нет ничего плохого в мечтах! — вещал Джоуи Дрю. — Люди всегда мечтали о невозможном. Так я и начал свой путь. Всего лишь карандаш и мечта. Мы хотим добиться высот, но сами и пальцем не шевелим. А говорят, что нужно всего лишь верить. Вера сделает тебя успешным. Вера сделает тебя богатым. Вера сделает тебя влиятельным. С помощью веры можно обмануть саму смерть. Но это всего лишь красивая, но глупая мысль.       Сей возвышенный монолог был отрывком из гораздо более объемного текста Джоуи, который он собирался сегодня рассказывать журналистам из «The New York Times», что должны были нагрянуть. Вещая это с искренним воодушевлением, директор студии не обращал внимания на кислые лица сотрудников, большинство из которых совершенно его не слушали, потому что за полтора часа директорской болтовни ни о нём уже успели абстрагироваться и заняться своими, посторонними, делами. Норман с Уолли доигрывали уже семнадцатую партию в крестики-нолики; рядом чем-то занимались Сэмми и Джек. Даже Грант предпочёл почитать газету, раз уж дело не касалось бюджета. Сзади доносилось похрапывание Томаса. Только Шон ловил каждое слово, с благоговением глядя на Дрю и изредка толкая сидящего рядом Уолли, мол, слушай, что умные люди говорят. Уолли отбрыкивался, потому что ему явно были интереснее крестики-нолики, и бурчал, что не хочет забивать голову всяким бредом. — Не забывайте улыбаться, друзья мои, — продолжал Дрю. — Будьте вежливы. Мы должны произвести приятное впечатление на аудиторию.       Сбоку от Нормана раздался нервный смех — Сэмми уже окончательно всё это надоело. — Если я буду верить, он замолчит? — поинтересовался он вполголоса, на что Уолли сдавленно фыркнул. — Прошу тебя, верь, — Норман приложил ладонь к сердцу. — Это же невозможно больше терпеть. Если бы наша студия была хоть наполовину такой прекрасной, как он расписывает, я бы вообще не жаловался. Но мне просто больно слушать вот это всё и осознавать, что такая идеальная студия будет существовать лишь на страницах газеты. Красивая жизнь, где же ты…       Он с жалостью посмотрел на притулившегося в углу Гранта с газетой и пояснил: — Вот для таких это всё и говорится. Я когда газету куплю, прямо статью про нашу студию вырежу и в рамочку повешу, чтобы смотреть и мечтать.       Уолли снова фыркнул и быстро нарисовал крестик. — Ничья.       Норман с умирающим видом откинулся на спинку стула. Он всегда очень выразительно показывал жестами свои эмоции. И на это была причина.       Причина заключалась в том, что после осложнений, вызванных ангиной, Норман в свои шестнадцать чуть не остался без голоса вообще. Голос, в конце концов, спасти удалось, только вот не без последствий. И эти последствия Норман очень долго не мог принять. К его смехотворной фигуре отныне прибавился практически старческий голос. Сохранить самооценку в такой ситуации было очень проблематично. И если первое ещё получалось скрыть мешковатой одеждой на пару размеров больше, то с голосом можно было справляться только молчанием и активной жестикуляцией. Впрочем, со временем это прошло, и Норман пришёл к выводу, что глупо всю жизнь скрывать свои недостатки. Кому вообще дело должно быть до его голоса? Но привычка кивать, отмахиваться и использовать другие жесты для выражения эмоций осталась. — И помните, — продолжал пламенную речь Джоуи. — От вас зависит то, как через несколько дней к нам будут относиться на улицах. — «Относиться на улицах» звучит крайне обнадёживающе, — заметил Джек, зевая. — Лучше и вправду лишнего не говорить. Мало ли. — Да вы что! — испугался Шон. — Я тут хочу работать. Куда я отсюда?!       Хорошо, что Джоуи не прислушивался к разговорам своих работников в те моменты, когда его что-то полностью захватывало. Иначе он узнал бы много интересных вещей о себе и своей студии. — Сэмми, — позвал Норман, несильно ударив музыканта по плечу. — Сэмми, улыбнись быстро. Мне надо посмотреть, как ты улыбаешься.       Композитор закатил глаза, но всё-таки послушался и криво усмехнулся. За год совместной работы он успел усвоить то, что с наглым киномехаником спорить бесполезно. Да и вообще лучше не связываться.       Но, к удивлению обоих, за год сильнейшая неприязнь переросла сначала в терпимость, а затем если не в дружбу, то в хорошие приятельские отношения точно. Этому был очень рад дружелюбный Уолли, который ещё и всё время пытался с удивительной расчётливостью извлечь выгоду из своего общения с Сэмми. Может быть, за всё это стоило благодарить секреты Джоуи, которые связали общей тайной четырёх сотрудников, но киномеханик подозревал, что дело не в этом.       «Кому-то не зря сломали рёбра», — невольно думал со слегка грустной усмешкой киномеханик в те моменты, когда на него, казалось, должны были наорать, но не орали. — Ну нет, если ты будешь улыбаться так, то тогда действительно через неделю на улице окажемся, — критично посмотрев на музыкального директора, заявил Норман. — Вон, смотри как чертяга улыбается.       В углу зала стояла очередная картонная вырезка, скалясь на работников. Сейчас Бенди выглядел весёлым и дружелюбным, но стоило работнику вспомнить, что вытворяют эти штуковины, как всё приятное впечатление исчезало. Да и вообще воспринимать Бенди как нечто доброе и милое не так уж и просто, когда в полутьме он смотрит на тебя и вот так ухмыляется. Демон всё-таки. Норман до сих пор недоумевал, что сподвигло Джоуи создать мультфильм именно про дьявола, пусть маленького, забавного и совершенно безобидного. Почему нельзя было, например, про котёнка? Ну да ладно, демон так демон, лишь бы никакой угрозы не представлял. А то мало ли что проклятым картонкам в голову взбредёт. — Если я буду улыбаться как этот чертяга… — Сэмми не успел сказать, что случится в этом случае, поскольку в этот момент Джоуи объявил, что совещание окончено, не забыв ещё раз напомнить, что надо произвести на прессу хорошее впечатление. Норман ухмыльнулся. Дрю бы ещё на бумажке им написал, что говорить надо.       Сотрудники стали расходиться. Норман неторопливо поднялся со стула и хотел, было, выйти, как его чуть не сбила с ног Сьюзи. Эта миниатюрная и весёлая девчушка была хорошей подругой киномеханика, и даже идиотские шуточки Уолли про тесто на это не влияли. Нормана и Сьюзи связывала та самая крепкая дружба между мужчиной и женщиной, о которой люди часто забывают, говоря, что её просто-напросто «не существует». Как же. Сьюзи целиком и полностью была поглощена своим романом с Джоуи, а Норман вообще не замечал за собой каких-либо романтических интересов. Киномеханик в шутку называл Сьюзи милым ребёнком, а актриса на это ничуть не обижалась. Они были как брат с сестрой, полностью друг другу доверяли, часто болтали во время перерывов о всякой ерунде, а иногда Норман, вооружившись гитарой, даже помогал девушке с репетициями.       Вот и сейчас Сьюзи видимо хотела поделиться какой-то своей радостью. Глаза её радостно блестели, а на лице застыла счастливая улыбка. — Норман, знаешь что вчера было?! — взбудораженно спросила она и, не дождавшись ответа, начала восторженно рассказывать: — Вот кто бы мог подумать?! А у меня вчера был ужин с Джоуи Дрю. Сначала я немного встревожилась, потому что в один момент мне показалось, что я буду за нас платить. Но нет! Он такой очаровательный. Он даже называл меня Алисой. Мне это нравится.       Что ж, на личном фронте у Сьюзи явно всё хорошо. Это не может не радовать. Хотя…       Стоящие у двери в ожидании приятеля Сэмми и Уолли (а ждали они, чтобы уже в полный голос обругать Дрю), естественно, внимательно прислушивались. Точнее, Уолли прислушивался и даже не скрывал этого, а Сэмми смотрел на потолок, словно это было крайне интересным занятием, а Сьюзи его вовсе не интересовала. Как будто киномеханик не заметил, что музыкант просто в бешенстве и едва сдерживается, чтобы не выплеснуть всю свою злость на сотрудников. И останавливает его только присутствие Сьюзи. Ну что Норман, не понимает что ли? Всё он прекрасно понимает. — Я очень за тебя рад, — искренне ответил работник, потому что улыбка Сьюзи ему просто душу грела. Да и вообще эта девушка обладала потрясающей способностью заражать окружающих радостью. Просто лучик света. Ангел. Правда на Сэмми это, видимо, не распространялось. — Я тоже очень рада! Знаешь, одно время мне казалось, что Джоуи не до конца честен со мной, — продолжала болтать актриса. — Но вчера я увидела, какой он, и, знаешь, я не ошиблась в своём выборе.       Судя по тому, что знал о Джоуи Норман, директор студии действительно был не до конца честен со своей избранницей. Но ломать счастье девушке…       Уолли у двери многозначительно кашлянул, мол, давай быстрее, тут же Сэмми с ума сходит. Даже уборщик уже понял, что композитору всё это не нравится от слова совсем. — Прости, Сьюзи, работа, — виновато улыбнувшись, сказал Норман. — Позже поговорим. — Да, конечно, — закивала актриса. — Ты в музыкальный департамент? Нам по пути.       Бросив быстрый взгляд на Сэмми, Норман быстро сориентировался. — Вообще-то нет. Нам с Лоуренсом нужно к Генри. Да, Лоуренс? — Да, — выдавил из себя музыкальный директор. — Давай быстрее, Полк. — А, хорошо-хорошо, тогда до скорого, — и, ослепительно улыбнувшись присутствующим, девушка выпорхнула из зала.       Уолли помахал ей рукой, тоже широко улыбнувшись и посмотрев ей вслед с восхищением. А Уолли-то куда… Ладно с Лоуренсом всё уже давно понятно, но почему уборщик должен уподобляться. — Святой Дрю, — процедил Сэмми, убедившись, что актриса скрылась в другом коридоре. В его голосе звучало столько яда, сколько Норман даже в свой адрес не получал за весь прошлый год. — Заплатил за неё и уже очаровательный. Лицемерный урод.       Не обладающий особым чувством такта Уолли вместо того, чтобы посочувствовать, с нескрываемым удивлением и восторгом громко выпалил: — А ты ревнуешь?!       Отлично, это явно услышал весь этаж. — Ты больной? — вмиг побледнев, тихо спросил Сэмми, озираясь по сторонам, боясь, что кто-то сейчас находится неподалёку. Например Сьюзи. — Ты хоть немного думаешь прежде чем орать свои бредни? — у музыкального директора аж голос задрожал.       Но Уолли был слишком взбудоражен этой новостью, чтобы обращать внимание на такие мелочи. — Да ты не волнуйся. Мы никому не расскажем, — заверил он. — Я вообще-то уже давно это заметил. Просто сейчас у меня все сомнения рассеялись! — Замолкни! — кажется, ещё секунда, и Сэмми не выдержал бы и ударил парня. Но в последний момент сдержался и ударил лишь по стене, тут же сморщившись от боли. Да, рёбер кому-то явно было мало. — Почему вы оба так любите лезть в чужие жизни? — Я вообще не… — начал Норман, но его оборвали. — Да мы помочь хотим! — яро выкрикнул Уолли, хотя, конечно, до этого момента он даже не задумывался о подобном. — Ты же всё делаешь неправильно, галлюцинация моя! А мы с Норманом не можем позволить, чтобы этот гад ей пользовался. Она же ему надоест, он её бросит, а она его любит! А Сьюзи моя подруга, я не хочу, чтобы она страдала. У него же по лицу видно, что он только и думает, как бы выгоду из их любви извлечь. Нет уж.       Норман не видел, чтобы Джоуи постоянно пытался какую-то выгоду извлечь. Он вообще не очень понимал, кто из Сэмми и Джоуи для Сьюзи лучше. Сэмми ведь тоже не святой. Хотя к актрисе музыкальный директор всегда относился с уважением и симпатией. Но всё же… Да и вообще он, Норман, тут не причём. Пусть они сами разбираются между собой. — Мне правда тоже Сьюзи немного нравится, но она для меня старая, поэтому ничего страшного, — с поражающей открытостью признался Фрэнкс. — Давай тебе помогать. Я целиком и полностью за тебя. А то даже Норман лучше с ней общается. Вот будешь также молча страдать, она успеет в Дрю разочароваться и за Нормана выйти. Будешь знать.       Норман чуть не задохнулся от возмущения. А он-то тут причём?!       Сэмми, заметно ошалевший от такого потока слов, да ещё с подобным содержанием, сначала помолчал, потом процедил что-то, что явно услышал от Томаса, развернулся и пошёл, видимо, возвращаться к работе. Уолли удивлённо таращился ему вслед. Уборщик искренне не понимал, что было сказано не так. — Ну вот что за человек, — пожаловался он, обращаясь к Норману. — Ему помощь предлагают, а он… — Так что ты там про меня и Сьюзи говорил? — уточнил Норман, и уборщик неловко улыбнулся. — Первое, что в голову пришло.       Нет уж, Норман слишком гордился своим статусом единственного в компании человека, который не стал влюблённым идиотом. Ему ещё свободно пожить хотелось. — Если Лоуренс меня после этого устранит, как соперника, я тебя просто с того света достану, — пообещал киномеханик, и Уолли виновато вздохнул.

***

      Пока не нагрянула пресса, Норман честно занимался своей работой. Нельзя сказать, что он редко выполнял свои обязанности, но найти его на рабочем месте зачастую было проблематично. Вообще-то он всегда околачивался где-то рядом, просто его было трудно заметить. А в совсем редких случаях он был на нижних этажах, и даже выбрал себе «собственный». Правда, об этом никто не знал. Норман иногда спускался на четырнадцатый этаж. Ему нравилось это место. Там было где спрятаться, а ещё царила тишина и мрак. То, что нужно киномеханику. Иногда туда спускался Уолли, чтобы вымыть пол, потому что в скором времени этот этаж должны были отдать какому-то отделу. Что уж говорить, студия разрасталась. И в те моменты, когда Уолли оказывался здесь, Норман не отказывал себе в удовольствии последить за реакцией уборщика на тихие шаги в другой части «лабиринта».       Вообще-то было бы неплохо вообще не попадаться на глаза журналистам. А то заловят ещё, отвечай на их вопросы. А лгать всему Нью-Йорку как-то не хотелось. Норман лгал только в своих интересах. Лгать в интересах Дрю было выше его достоинства.       И вот в три часа дня Уолли сообщил, что пришли. Естественно, практически вся студия оторвалась от работы, и Норман решил, что он не хуже других. Почему он должен работать?       В холле музыкального отдела киномеханик столкнулся с Джеком, который также решил под шумок отложить все свои дела. — Я вот уйти хочу, — доверительно сообщил лирик. — Как думаешь, отпустит? — Если спросить, то вряд ли, — пожал плечами Норман. — А вот если просто тихо уйти, то может и не заметит. У него сейчас мысли не о том. — Да я не о Дрю. Я о Сэмми. — А, тогда точно не отпустит.       Ненадолго воцарилось молчание. Джек тоскливо смотрел на дверь. Норману аж жаль его стало. — Ладно, пойду всё-таки спрошу, — не слишком уверенно сказал, наконец, Фейн. — Может он сегодня в хорошем настроении.       «Это вряд ли», — подумал киномеханик, вспомнив о том, в каком настроении пребывал глава музыкального отдела после разговора с Уолли, но вслух лишь произнёс: — Удачи.       Продолжая красться по студии, Норман намеревался подслушать, что Дрю говорит журналистам. Киномеханик был уверен, что такого количества лапши ему хватило бы на месяц, если не больше. Но то, что работник услышал, превзошло все его ожидания.       Джоуи Дрю разговаривал с журналистами за закрытыми дверями, однако Норман на слух никогда не жаловался. Да и тайну из происходящего делать явно не пытались, поэтому говорили достаточно громко. — Мистер Дрю, что вы собираетесь делать дальше, если ваша студия не потерпит крах? — спрашивал кто-то высоким не слишком приятным голосом.       Джоуи тут же ответил. Видимо, он ожидал этого вопроса. — Главное, что я могу сказать: моя студия не потерпит крах. Мы продолжим работать и развиваться во что бы то ни стало. Я слежу за тем, чтобы даже неблагоприятная экономическая обстановка, что сейчас царит в мире, не причинила никаких неудобств моим работникам. Я обеспечиваю им комфортное нахождение на рабочих местах, чтобы они приходили на работу с горящими глазами и полные энтузиазма.       Ну, началось. Норман прислонился к стене и продолжил внимать. Что-то давно он сказок не слышал, пора наверстать упущенное. Платить-то платят, конечно, но вот комфортное нахождение на рабочих местах… — В дальнейших планах у нас издание комиксов, — продолжал вещать Дрю. — Мы также будем думать над созданием тематического парка развлечений, аниматрониками.       Ничего себе. Норман даже собственным ушам не поверил. Дрю тратит деньги направо-налево. На что он собирается парк развлечений открывать? Наверное, ослышался.       Тут в коридоре показался Сэмми. Увидев его, Норман махнул рукой и прижал палец к губам, призывая сохранять тишину. Музыкальный директор неспешно подошёл, и киномеханик жестом попросил его остановиться. — Ты что здесь делаешь? — недружелюбно спросил Сэмми. — Я не думал, что Дрю попросит тебя подойти. — Слушай, — коротко прошептал Норман, потому что ему не хотелось вдаваться в подробности.       В этот момент Дрю опять заговорил. — Конечно, парк развлечений не самое дешёвое удовольствие, но мы готовы пойти на всё, лишь бы наша аудитория была довольна. Также в наши планы входит собственный кинотеатр, который будет размещён на нижних этажах здания. Наш киномеханик будет обеспечивать ежедневные вечерние сеансы, чтобы и дети, и взрослые могли после тяжелого дня расслабиться и насладиться показом.       Норман чуть не выдал себя, потому что в этот момент едва сдержал полное возмущения и непонимания «Что?!». Он не на такую работу шёл! Он шёл студийным киномехаником, чтобы участвовать в процессе работы, а не крутить по ночам одно и то же. Видимо, вся боль положения слишком явно отразилась у него на лице, потому что даже Сэмми одарил его сочувственным взглядом. — Мистер Флинн, наш ответственный за производство игрушек, уже вовсю трудится, чтобы выпускать свои творения не единичными экземплярами, а целыми партиями, — говорил Дрю. — Сейчас мы стараемся автоматизировать этот процесс.       Тяжело выдохнув, Норман ударил себя ладонью по лбу. Это провал. Теперь понятно, почему Грант всё время об Апокалипсисе говорит. Норман больше не будет над этим смеяться. — Хорошо, мистер Дрю. Следующий вопрос. Как вы думаете, ваши работники довольны своими условиями труда?       Норман и Сэмми переглянулись и криво ухмыльнулись друг другу. Директор-сатанист, пропасти на нижних этажах, падающие с потолка доски… И это только навскидку. Коллектив хороший, это да. Но сама студия и директор… — Я уверен в этом, — твёрдо сказал Джоуи. — Ещё никто не жаловался.       Да, открыто никто претензий не предъявлял. Но киномеханик готов был поспорить, что практически у всех здесь было, что сказать. — Когда люди приходят устраиваться на работу, они первым делом обращают внимание на то, что здание выглядит ненадёжным, — укоризненно продолжил Дрю. — Но стоит учитывать, что в этом здании раньше располагалась фабрика, поэтому в некоторых местах пока могут наблюдаться некоторые неполадки. Но я спешу заверить, что мы приняли все необходимые меры для безопасного нахождения здесь работников.       Сэмми покачал головой, мол, какой бред. Он-то не понаслышке знал о том, какие меры приняты в студии для безопасного нахождения. Пока Норман подавлял в себе желание открыть дверь и заявить, что это всё ерунда, журналист задал следующий вопрос. — Почему именно танцующий демон стал символом вашей компании?       Джоуи некоторое время молчал. — Я придумал Бенди ещё в школе, когда переживал не самые лёгкие времена, — всё-таки ответил он. — Этот маленький танцующий чертёнок был единственным, что радовало меня в те дни. Я придумал для него целый мир, который стал для меня спасением от реальности. Когда я решил посвятить свою жизнь искусству мультипликации, я ни на секунду не задумался о том, кто станет моим главным персонажем.       Норману было плевать. Ему было плевать на Дрю, на его нелегкие времена. Норман просто был в ярости. Вообще-то его трудно было вывести из себя, но Джоуи этого добился. Пусть он несёт что угодно про студию, про условия труда, но такая ложь была просто непостижима для киномеханика.       Потому что Норман знал, что Бенди был создан Генри.