Забытая студия Sillyvision

      Бенди радовался жизни. Он танцевал, прыгал по чёрно-белой полянке, смеялся, смотрел на бабочек и наслаждался днём. А вместе с ним радовался и Генри. Больше всего на свете он любил рисовать такие моменты, когда маленький дьявол выглядел счастливым. От этого и сам аниматор становился немного счастливее. Странно, но мультипликатор будто чувствовал какую-то связь с малышом-демоном. Генри его придумал и его ценил. Может, даже слегка больше, чем Джоуи.       До конца рабочего дня оставалось три часа, и аниматор планировал провести их за работой. Сегодня было на редкость тихо и спокойно. По большей части потому, что рядом, как обычно, не мельтешил Уолли, а Джоуи не давил с вопросами, когда будут готовы кадры для следующего эпизода. Вот бы чаще так. Это было прекрасно, и Генри даже не хотел идти домой. Он был целиком и полностью поглощён процессом. Ему нравилось рисовать, и в это время думать о том, что бы на самом деле чувствовал Бенди, будь он живым и настоящим. Наверное, он бы действительно радовался солнечному деньку. Генри любил мечтать о том, как Бенди становится реальным. Эта была глупая мечта, которая, конечно, не могла исполниться, но никто не мешает представлять это.       Всё было хорошо.       Но, как правило, в такие моменты всё начинает идти не так. И Генри не суждено было провести остаток дня за любимой работой.       В коридоре послышался торопливый топот, а затем чей-то плач. Аниматор встревоженно оторвался от рисования и повернулся в сторону холла. Что случилось?!       Случился Уолли. Он не то что плакал: он бился в истерике. Его трясло так, что Генри просто вскочил с места и схватил его за плечи. Фрэнкс хотел что-то сказать, но захлёбывался в слезах и ничего не мог произнести. — Уолли, что случилось? — спросил он, и уборщик пробормотал что-то неразборчивое. — Что случилось?       Мультипликатор практически никогда не повышал голос, но ему нужно было достучаться до Фрэнкса. — Уолли! — закричал он, легонько встряхивая товарища. — Скажи, что произошло! — Сэмми… — едва различимо прорыдал уборщик. — Упал в пропасть…       Генри непонимающе нахмурился. Какую пропасть? Что происходит? Какая пропасть в студии мультипликации? Уолли что, уснул, и ему приснился кошмар? — Так, пошли-ка в столовую, водички там выпьешь, — он положил руку на плечо Уолли и повёл его в сторону столовой, потому что боялся, что Фрэнкс вот-вот упадёт в обморок.       В столовой сидело три человека. Томас и Шон играли в шахматы, и их присутствие Генри мог объяснить. Но вот что здесь делал Норман, который собирался уйти пораньше? — Что случилось? — сразу напугался Флинн. — Уолли, тебя кто-то обидел?       Генри посадил трясущегося Уолли и налил ему воды. Дрожащими руками уборщик взял стакан и смотрел на него, словно не понимая, что ему дали. — Сэмми… Мы… Мы были на э-этаже S… — начал Уолли, когда снова обрёл дар речи. — А там про…пропасть. И он упал вниз! Он не от-отзывается! Вообще!       Последние слова он просто прокричал, а затем снова расплакался, положив голову на стол и прикрыв её руками. Томас раскрыл рот, но ничего не сказал, а Шон испуганно ахнул. Генри озадаченно повернулся к Норману. — О какой пропасти он говорит? — аниматор ни разу не опускался ниже этажа K, но зато прекрасно знал, что Норман, в свою очередь, был везде. — Да крайне паршивое место, — отозвался Полк. — Там всё гниёт. И что его туда потянуло?       Уолли снова взвыл. — Он в лифт не смог зайти. И мы пошли к лестнице. А там он сорвался.       Потом уборщик вскочил и бросился к двери. — Пойдемте! Может, он ещё жив!       Происходящее как-то не укладывалось у Генри в голове. Он как-то никогда не думал о том, что здесь можно пострадать, упав с большой высоты. В конце концов, это же студия анимации, и никаких пропастей здесь вообще быть не должно.       Пребывающий в относительном спокойствии Норман встал и повернулся к Шону. — Позови Дрю на этаж S. Скажи, что его сотрудник сорвался. Пусть срочно спускается. Томас, приложи все усилия, чтобы лифт сейчас сработал, иначе мы потратим слишком много времени на спуск.       Про Генри и Уолли киномеханик ничего не сказал, но аниматор понимал, что если не поможет, то никогда себе больше не простит. Поэтому он решительно направился за Уолли, который, видимо, подумал также, Норманом и Томасом. Если понадобится какая-то помощь, то каждый человек будет на счету.       Томас быстро оглядел тросы, покопался в каком-то механизме и заявил, что в этот раз лифт должен опуститься без проблем. Генри очень хотел ему верить. Механик остался ждать Джоуи и Шона, а остальные зашли в лифт. Пока они спускались, Уолли немного пришёл в себя и более-менее складно объяснил, что произошло. — Весело, — коротко бросил Норман, хотя, конечно, ему было совсем не весело. — Наш Сэмми, конечно, тип своеобразный, но не хотелось бы, чтобы он разбился.       Генри поёжился. Он даже не хотел думать о том, что падение могло кончиться смертью. Судя по рассказу Уолли, Сэмми упал не прямо в бездну и пустоту, а на каменный выступ, располагающийся на несколько метров ниже. Добраться до него без лестницы или чего-то вроде того не представлялось возможным. На крики уборщика музыкант никак не реагировал, и Уолли отчаянно надеялся, что тот просто потерял сознание.       Наконец, лифт опустился, и Фрэнкс кинулся в полумрак. Норман последовал за ним. Генри невольно помедлил — он ещё никогда здесь не был и немного растерялся. Потом спохватился и пошёл за товарищами.       Он был удивлён, увидев то, куда они вышли. Но долго удивляться у него не было времени. Потому что Уолли и Норман уже прошли дальше и остановились, смотря вниз. Генри подошёл к ним и тоже склонился над темнотой. На каменном выступе метрах в трёх вниз на спине, раскинув руки, лежал Сэмми. Глаза композитора были закрыты, и всё это, на самом деле, выглядело страшно. Уолли снова затрясся и закрыл лицо ладонями. — Сэмми! — позвал Норман. — Сэмми, ты меня слышишь?       Ответом была тишина. Композитор не ответил, более того, он даже не шевельнулся. — Лестница всё-таки нужна, — заметил Генри, отворачиваясь и смотря на Нормана. — Мы ничего не можем сделать, пока не достанем его. — Да знаю я, — досадливо отмахнулся тот. — Уолли, где лестницу можно взять? — Здесь… — едва слышно ответил уборщик. — Вон там вот дальше труба, а к ней лестница приставлена. Том здесь её оставил. Но один я не дотащу. — Отлично, повезло, — обрадовался киномеханик. — Пошли-ка, приятель, поможешь.       Практически сразу после того, как вернулись Норман и Уолли, таща лестницу, в это подобие пещеры ввалилась целая делегация из Джоуи, Шона, Сьюзи и Томаса. — Что делать? — первым делом спросил Норман, переводя взгляд с тела Сэмми на Джоуи. — Кто-то должен его оттуда вытащить.       Генри осмотрел присутствующих. Джоуи явно не собирался никого ниоткуда вытаскивать и просто стоял в ожидании того, что предпримут остальные. Шон и Уолли даже вниз боялись смотреть. Норман зафиксировал лестницу и задумчиво посмотрел на присутствующих. — Простите, я не смогу его оттуда поднять, — произнёс он, и Генри впервые услышал искреннее раскаяние в его голосе. — Мне никак нельзя что-то тяжелее проектора поднимать.       Кажется, все прекрасно всё поняли. Норман был не тем человеком, который попытался бы как-то отвязаться. Тогда крепкий широкоплечий Томас вышел вперёд и без всяких лишних слов стал спускаться. Все с любопытством и страхом наблюдали за ним. Шон вообще зажмурился. Наконец, механик встал на выступ и махнул рукой, мол, спустился без проблем. Затем он склонился над Сэмми, закрыв музыканта своей широкой спиной, поэтому сотрудникам пришлось ориентироваться только на то, что Коннор будет им говорить. Наконец, Томас повернулся и громко сказал: — Пульс есть. Но он без сознания. Сейчас вытащу, вы только, это, лестницу подержите, а то мало ли что.       Генри и Уолли взялись за лестницу, а Томас взвалил музыканта на плечо, стал придерживать его одной рукой и начал подниматься. Все молча наблюдали за происходящим. Поэтому стон, разнёсшийся по сводам пещеры, услышали тоже все. Уолли болезненно сморщился, когда Сэмми дёрнулся в руках механика и взвыл. — Подожди-ка немного, дружок, — бросил ему Томас. — Я не могу тебя здесь оставить. — Отпусти, — процедил Сэмми и зашипел. — Не трогай меня. Мне больно.       Он не особо пытался вырваться. Как показалось Генри, заведующий музыкальным отделом даже попытался замереть, расслабиться, но от этого получилось только хуже. Он снова вскрикнул от боли и сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. — Отпусти!       Томас предпочёл не обращать на это внимание и просто продолжил подъём. Наконец, он вылез и осторожно положил Сэмми на землю. Тот скривился и застонал сквозь зубы. Музыкант был мертвенно бледен и его бил озноб. Дыхание было очень поверхностным. Шон повернулся и не нашёл ничего лучше, кроме как спросить: — Он жив? — Жив, — прошептал Сэмми и зажмурился. — Только лучше бы не был.       Сьюзи присела рядом с ним с озабоченным видом. Она, как и все, переживала, но первая спросила: — Где именно у тебя болит?       Ну конечно. Чудом было то, что Сэмми оказался жив. Но, судя по его виду, дело не обошлось ушибами. Генри вздрогнул. Дело было не в руках или ногах. Сэмми не держался за конечности. Он просто практически не мог пошевелиться. — Не знаю… — с трудом выдавил он. — Не могу понять, где точно… Будто везде. Не трогайте меня! Оставьте меня в покое, пожалуйста!       Но оставлять Сэмми в покое никто не собирался. Норман тоже подошёл и нагнулся над композитором. — Вдохнуть можешь? — твёрдо спросил он. Сэмми не отреагировал. Тогда Норман уже гораздо громче повторил: — Сэмми, ты можешь глубоко вдохнуть? Это важно, ты слышишь? — Вдохнуть? — безэмоционально повторил директор музыкального отдела. Кажется, он даже не сразу понимал, что от него хотят. Он попытался сделать глубокий вдох, но вместо этого только снова застонал. — Нет.       В его пустом взгляде всё-таки появилось осмысленное выражение. Это была паника. — Что это значит? — кажется, он даже попытался встать, но не смог. А Томас схватил его за плечи и прижал к земле. — Лежи уж, — проворчал он. — Не знаю, что это значит, — жёстко ответил Норман. Генри никогда не видел его таким серьёзным. — Я киномеханик, а не врач. Однако, сдаётся мне, что тут перелом. Или трещина, по крайней мере.       Сьюзи ахнула, Шон что-то пробормотал, а Уолли снова разрыдался. — Перелом чего? — встревоженно спросил Генри. Сам он никогда ничего не ломал и надеялся, что и не сломает, но это не мешало ему переживать за заведующего музыкальным отделом так, как он переживал бы за самого себя.       Норман пожал плечами. — Рёбра, скорее всего. Он же точно не говорит, где именно боль. В худшем случае позвоночник. Надейся на ребро. С позвоночником есть шансы, что ходить не сможешь.       Если бы Сэмми уже не был бледным, как смерть, сейчас он точно бы побелел. Началась паника. Уолли плакал и кричал, что это всё из-за него; Джоуи допытывался, почему лифт так отвратительно сработал; Томас что-то громко ему отвечал; Шон спрашивал, что теперь будет; Сьюзи пыталась всех успокоить, а Генри просто стоял и не знал, что делать. Нужно было вызвать скорую помощь, но сначала как-то транспортировать Сэмми наверх. Но как? Носилок в студии не наблюдалось, не на руках же его тащить. Хотя бы потому, что для музыканта это стало бы ещё большей пыткой. Нужно было найти что-то.       Сэмми закрыл глаза и попытался повернуться на правый бок. Генри поспешил к нему. — Подожди, я тебе помогу, — тихо сказал он, стараясь не смотреть на белое перекошенное лицо музыканта.       Сэмми с благодарностью посмотрел на него и кивнул. Уолли молчал, задумчиво глядя в никуда. Затем воодушевлённо воскликнул: — Придумал! Том, идём сюда!       Он повёл механика куда-то назад, по направлению к лифту. А Джоуи задумчиво смотрел на Сэмми, а потом сказал, обращаясь уже к Норману: — Вот видишь, почему тебе не стоит бродить по студии?       Норман сверлил его взглядом, потом осторожно заметил: — Мистер Дрю, дело не в этом. Дело в том, что здание в ужасном состоянии. Это был один несчастный случай. Пока один. Другой может случиться, если кому-то на голову упадёт доска, или кто-то провалится под пол и сломает ноги. Это может произойти даже на верхних этажах. Нужно делать что-то с самой студией, а не закрывать этажи.       Что ж, Генри был с ним согласен. А Джоуи недовольно поджал губы и снова стал смотреть на Сэмми. — Сколько понадобится на то, чтобы он смог вернуться на работу?       Аниматор почувствовал прилив раздражения. Джоуи был его другом, причём, долгое время единственным, но сейчас Генри был отнюдь не на его стороне. Как Дрю вообще может думать о работе? Норман на подобное тоже предпочёл не отвечать. — Я… — выдавил из себя Сэмми. Видно было, что даже говорить ему трудно. Слова вырывались как-то по отдельности. — дома работать буду… — Будешь, будешь, — успокоил его Норман. — А пока лежи, пожалуйста, молча.       Томас и Уолли вернулись, неся столешницу. Генри только и мог, что удивляться на них — и где только раздобыли?! — Вот я что придумал! — похвастался Фрэнкс. — Скажите, что я гений.       Стоило признать — это было хорошей идеей. Большая жёсткая поверхность, на которой музыкант с лёгкостью мог уместиться. Осталось переложить Сэмми на столешницу и донести до лифта. Генри шагнул, было, вперёд, чтобы помочь поднять Лоуренса, но, внезапно, остановился. На секунду перед глазами потемнело, а затем он увидел перед собой уже ставших относительно привычными монстров. Каждый раз, когда это происходило, его просто накрывала паника, но сейчас он должен был пересилить себя, потому что его помощь была нужна, как никогда. Поэтому он, превозмогая страх, подошёл к человекоподобному существу с ужасным изуродованным лицом, покрытому чернилами и лежащему на земле. Рядом оказался странный монстр с длинными тонкими конечностями, проводами и проектором вместо головы. Генри вздохнул, наклонился и, подавив неприязнь, прикоснулся к тому, что было Сэмми… А затем всё кончилось, и аниматор опять увидел перед собой людей. Пара секунд ему потребовалась, чтобы оклематься. Но много времени на это у него не было. — Мы сейчас его поднимем, — распорядился Норман. — А вы подтолкните под него столешницу.       При слове «поднимем» Сэмми обречённо застонал. Норман с сочувствием покосился на него. — Мы осторожно, — пообещал он. — Никто не станет тебя специально ронять.       Сэмми вымученно усмехнулся. Генри и Норман аккуратно подняли его, а Уолли, Шон и Томас подтолкнули столешницу ближе. Лоуренс поморщился, но ничего не сказал ни когда его подняли, ни когда бережно уложили. — Все тащить должны, — сказал Томас и хмуро уточнил: — Все.       Генри догадался, что тот намекает на Джоуи, который единственный ещё ничего не сделал. Даже при том, что как раз-таки у него в общении с Сэмми всё было сносно. Зато теперь директор студии стоял в стороне и наблюдал, пока те, кто Сэмми не любил и боялся, пытались помочь. Это просто очень злило Генри, поэтому он не выдержал и сказал: — Джоуи, не мог бы ты нам помочь? Лишние руки не помешают.       Джоуи посмотрел на него так удивлённо, будто Генри предложил ему в одиночку всё это проделывать. Зато Сьюзи с готовностью подошла ближе. Увидев это, Норман покачал головой. — Нет, ты пойдёшь впереди и откроешь лифт.       Джоуи-таки пришлось подойти и помочь. Увидев, что даже маленький Шон готов помогать всем, чем только сможет, Дрю, наверное, решил, что всё же стоит что-то сделать, чтобы потом его не осуждали.       Подъём наверх казался вечным. Когда сотрудники, наконец, достигли первого этажа, Генри решил, что уйдёт с работы сразу после того, как его помощь точно больше не потребуется. И пусть Джоуи говорит, что хочет. Наверное, никто сегодня уже не сможет работать. — Я за валерьянкой к Гранту! — крикнул Уолли. — Ему хотя бы успокоиться надо. Его трясёт всего. — У нас вообще есть что-то из лекарств, кроме грантовой валерьянки? — поинтересовался Шон. — Пойду в скорую позвоню.       Младшие сотрудники ушли, а остальные столпились вокруг Сэмми и стали обсуждать произошедшее. Джоуи заявил, что о премии Томас может и не мечтать ближайшие несколько месяцев; механик на это заявил, что он не виноват, а «лифт, как проклятый, работает сам по себе». Сьюзи что-то тихо говорила Сэмми, а Норман обратился к Генри: — Вот что творит, а? — вполголоса сказал Полк, явно имея в виду Дрю. — Я не хуже Тома знаю, что этот лифт неисправен настолько, насколько это возможно. Готов поспорить, он и на Сэмми готов сорваться, за то, что тот всех от работы оторвал. — Джоуи такой человек, увы, — ответил аниматор, чувствуя себя неловко из-за поведения друга. — Я его давно знаю, он всегда старается оказаться в стороне.       Потом всё-таки спросил: — А как ты всё-таки здесь оказался? Ты же уйти хотел.       Норман улыбнулся. — Я и ушёл. Практически… Но мне вернуться понадобилось. И тут я в столовой столкнулся с Томом и Шоном, мы разговорились, а потом и вы с Уолли подошли.       Да, Норман всё-таки человек невероятный. Только он может всегда оказаться в нужное время и в нужном месте, пусть даже по счастливой случайности.       В конце концов вернулся и Шон, доложивший, что вызвал скорую, и Уолли — который никак не мог отделаться от Гранта — принёсший валерьянку. Оставалось только ждать. — Спасибо, — внезапно прошептал Сэмми, и, когда присутствующие посмотрели на него, слабо, но очень тепло улыбнулся. — Я очень вам благодарен.       А у Генри закралось подозрение, что теперь музыкальный директор, наверное, несколько раз подумает и вспомнит произошедшее, прежде чем накричать на кого-нибудь из сотрудников без причины.

***

      На следующий день разговоров в студии только и было о том, что музыкальный директор упал на этаже S в пропасть. Те, кто не присутствовал при этом, даже распускали слухи, и сами же им верили. Самые смелые высказывали предположения, что Сэмми разбился, кто-то был уверен, что пора искать нового композитора, и, стоит признать, Генри сначала даже встревожился, когда ему сказали, что, скорее всего, ходить музыкант не сможет. Но Джек только отмахнулся от всех этих сплетней. Лирик, оказалось, разговаривал с Сэмми вечером по телефону и пообещал всё пересказать во время обеденного перерыва, «чтобы всем не повторять одно и то же по сто раз». И Генри ничего не оставалось, кроме как идти работать. Впрочем, сегодня у него, как и у большинства других сотрудников, никак не получалось сосредоточиться. Атмосфера в студии царила напряжённая, все в ожидании буквально считали минуты до перерыва. Узнать о происходящем хотелось всем.       Наконец, стрелки на часах показали двенадцать, и аниматор с облегчением встал из-за стола. Он ведь действительно переживал за сотрудника. И, как оказалось, не только он. Когда Генри пришёл в столовую, рядом с Джеком уже сидели Уолли, Шон и Норман. За соседним столом ждали Томас и Грант. Сьюзи тоже не сводила глаз с лирика и даже не особо прислушивалась к тому, что ей шепчет на ухо Джоуи. Генри невольно отвёл взгляд — вчерашнее поведение Дрю оставило неприятный осадок. Мультипликатор поздоровался, спустился по лестнице и сел на своё законное место между Джеком и Норманом. Фейн огляделся и спросил: — Все что ли? — Все, — нетерпеливо махнул рукой Уолли. — Начинай давай.       Джек кивнул и спокойно сказал: — Наш Сэмми просто счастливчик. Два ребра сломаны.       Уолли невесело фыркнул: — Действительно, счастливчик…       Джек предупреждающе приподнял руку. — Я имею в виду, всё могло бы быть куда хуже. А тут кроме рёбер только ушибы. Он удачно на бок упал. Иначе перелом позвоночника и инвалидное кресло были бы обеспечены. — Ах, вот как… — смутился уборщик. — Значит действительно повезло. — Теперь он пару недель проведёт дома, — продолжил лирик. — Ничего особо страшного нет. — Бедняга, — искренне посочувствовала Сьюзи. — Кто-то знает, где он живёт? Я как-нибудь к нему зайду.       Джек кивнул и сказал, что потом даст адрес и номер телефона. Внезапно вызвался и Уолли. Генри прекрасно видел, что тот чувствует себя виноватым за то, что так получилось. Да и в общем, отношение к произошедшему его удивило. Почти все отнеслись с искренним сочувствием и передавали тёплые слова, несмотря на то, что подавляющее большинство к Сэмми относилось с настороженностью. И только Джоуи опять поразил Генри. Он громко спросил: — А как же Сэмми собирается работать, если будет дома?       Генри почему-то захотел закрыть лицо руками от стыда за друга, а ещё лучше — залезть под стол. Норман закатил глаза и что-то прошептал, а Томас покачал головой и отвернулся. Что он говорит?! Неужели у Джоуи нет ни капли сочувствия? — Сэмми уже вчера сказал, что будет дома работать, — напомнил Уолли.       Тогда Джоуи кивнул, а Генри испытал настоящее моральное удовлетворение, когда Сьюзи громко возмутилась: — Как так можно, Джоуи?! Сэмми едва не остался инвалидом, а ты только о работе и думаешь. — Вот так, получи, — мстительно прошептал Шон. Флинн никогда не испытывал к заведующему музыкального отдела тёплых чувств, но сейчас он явно переживал.       Джоуи приложил ладонь к сердцу. — Друзья мои, я не меньше вас переживаю за нашего сотрудника. Но что нам говорить о том, как он себя чувствует, если этим мы ничего не изменим? Нам нужно решить, что делать дальше.       Сьюзи решительно взяла тарелку и чашку и встала. — Простите меня, мистер Коэн, мистер Коннор, можно к вам пересесть?       Джоуи внимательно наблюдал за тем, как девушка подсела к бухгалтеру и механику. Он ничего не сказал и предпочёл продолжить обед.       Генри понял, что за последние два дня очень разочаровался в Джоуи.