Забытая студия Sillyvision

      Сказать, что Сэмми был вне себя от ярости — ничего не сказать. Сошло же всё с рук этому Полку! Да его отсюда вышвырнуть пора за… да список уже можно составлять! Оскорбления — раз, пререкания со старшим по должности — два. Ещё отсутствие на рабочем месте. Это вообще, как статья звучит! И всё-таки Джоуи ничего не предпринял. Но Сэмми верил, что настанет день, когда этот киномеханик отсюда уйдёт и больше не вернётся.       Вообще-то, раньше Сэмми не особо показывал своё отношение к отдельным сотрудникам — к ним всем он относился с одинаковым снисхождением — однако утром Норман настолько вывел его из себя, что нельзя уже было не обращать внимания. Вот Лоуренс и сорвался. Он и сам до последнего не думал, что действительно пойдёт к Дрю. Теперь Сэмми даже думал, что поступил глупо, хотя и не спешил признаваться себе в этом. Всё-таки Норман не работает в музыкальном департаменте, и ответственность за него несёт лично Джоуи. Да Сэмми, если уж говорить честно, не имеет никакого права решать, кого увольнять, а кого нет.       От этой мысли Лоуренсу было ещё хуже. Он снова склонился над текстом. Музыкант прямо-таки чувствовал в тот момент всю несправедливость мира сего. Нет, надо забыть всё это. Если постоянно обращать внимание на таких, как Полк, то работать вообще не получится. «Овечка, овечка, Тебе пора спать. Отдыхай. Пора в кровать…»       Нет, не то. Это что-то не то! Думай же, Сэмми, думай! Пару слов изменить и всё, другое дело. Но это гораздо сложнее, чем может показаться. Лоуренс вздохнул и зачеркнул последние две строчки.       Вообще-то, обычно написанием песен, а именно текстов к ним, занимался Джек Фейн ввиду его профессии. Но в этот раз Сэмми взялся за написание композиции сам, потому что, ну, вдохновение штука такая. Джоуи сказал написать песенку к серии «Sheep song». Сэмми передал это Джеку, сел за написание мелодии, но внезапно нужные слова стали складываться в припев. Такой творческий порыв композитор игнорировать не собирался, поэтому пошёл к Фейну и сказал, что займётся этой песенкой сам, целиком и полностью. И словами, и мелодией. Джек сначала растерялся, сказал, что это его обязанность, а у Сэмми наверняка много других дел. Хотя волновала его не столько занятость директора музыкального департамента, сколько собственная зарплата. Когда Фейн, всё-таки перечислив все выдуманные и невыдуманные причины и не достучавшись до Лоуренса, сказал, что из зарплаты за такое довольно много вычтут, композитор просто бросил короткое «Не мои проблемы» и вышел, хлопнув дверью.       «Товарищ называется», — пробурчал Джек и вернулся к работе.       Да, Сэмми прекрасно знал, какое мнение сложили о нём сотрудники Sillyvision. Что музыканты спят и видят, как бы Сэмми провалился куда поглубже, а остальные только и радуются, что он не является их директором, некоторые ещё и пользуются этим. Но это их проблемы. Раз Лоуренс так к ним относятся, значит они делают что-то не то. Да всё, чёрт возьми, они делают не то! Только Дрю это, кажется, не волнует. Он считает, что всё хорошо. Раз укладываются в срок, значит нет никаких проблем. Вы очень заблуждаетесь, мистер Дрю. «Овечка, овечка, Тебе пора спать…»       Что же там было дальше?! Ночью композитор подобрал отличные слова, однако сейчас они упорно не хотели вспоминаться. А ведь ему казалось, что это станет самой удачной песенкой для этих мультиков. Надо было сразу ночью и записывать. Но, увы, потерянного не воротишь. А постараться вспомнить можно. Благо, времени ещё было достаточно. Конечно, был ещё вариант пойти к Джеку и попросить о помощи, но музыкант сразу его отбросил. Во-первых, потому что он уже сказал Фейну, что займётся «Овечьей песней» сам и отступать был не намерен, а главное — у лирика всё равно не получилось бы лучше. А всё Полк виноват. Не пришлось бы с ним препираться — не отвлёкся бы и не забыл.       И именно в тот момент, когда Лоуренс стал вспоминать какие-то обрывки куплетов, в коридоре раздался страшный грохот. Такой звук мог испугать кого угодно и значил, как минимум, начало Апокалипсиса. Композитор от неожиданности дёрнулся и задел локтем чернильницу. Чернила растеклись по столу, а самое страшное — по разложенным на столе листам с нотами. Сэмми смотрел на них несколько мгновений, осознавая, что все его труды последних двух недель пропали за одно мгновение. Он схватил первый попавшийся лист и попытался стереть, стряхнуть чернила, но стало только хуже. Теперь только выбрасывать. Сэмми просто не мог спокойно этого вынести. Сколько он вкладывал в эти мелодии, ночами не спал, сочиняя их, задерживался на работе! Глухо застонав, он резко распахнул дверь и выглянул в коридор.       А тут, кажется, собрался уже весь музыкальный департамент. Музыканты, рискнувшие ради такого события покинуть зал, столпились на другом конце коридора, лирик Джек Фейн стоял на выходе из своего кабинета. — Я же просил тишину! — недовольно воскликнул он, но внимания никто не обратил.       Тут откуда-то даже Генри взялся, чего уж говорить о вездесущем Нормане. И все смотрели на одного человека. Уборщик, Уолли Фрэнкс, растянулся на полу, в луже воды, прибывая, похоже, в шоковом состоянии. Неподалеку лежала швабра, а ещё дальше откатилось железное ведро, скорее всего и являющееся источником столь жуткого звука.       Сэмми не составило никакого труда догадаться, кто является виновником сего происшествия. Подойдя ближе, он рывком поднял Уолли за шкирку, как котёнка, и рыкнул: — Что такое?       Френкс несколько секунд смотрел на Лоуренса, будто не мог понять, кто перед ним. Затем, поняв, неловко улыбнулся. — Ой, Сэмми, что-то не так? — Не так? — повторил композитор. — Не так?! Нет, Фрэнкс, всё так! — заорал он на сжавшегося уборщика и продемонстрировал ему испорченные листы. — Посмотри, что ты наделал! — Ой… — только и проговорил Уолли.       Зато остальные прореагировали более оживлённо. Кто-то ахнул, кто-то прошептал что-то про бедного уборщика, Сэмми услышал даже смешки. Причём он догадывался, от кого они исходят. Однако сочувствия не было. Не дождёшься ни от кого сочувствия. Потому что он, Сэмми, плохой, а все остальные хорошие. Просто про ответственное отношение к работе никто не знает.       Фрэнкс оказался не глупым парнем и быстро понял, как связаны между собой устроенный им грохот и испорченный труд Сэмми. Вид у него был столь несчастный, что, казалось, что он готов заплакать. — Я мыл пол, — начал он в полголоса, однако слышали все. — И тут мне вдруг стало интересно… — он прервался. Сэмми, чуть ли не трясущийся от негодования, ждал продолжения. — Мне стало интересно… — повторил он и с отчаянием посмотрел назад, на собравшихся сзади. — Чего?       Уолли нагнулся, поднял швабру и показал её композитору. — Видишь, палка широкая, — пояснил он со слезами в голосе. — Вот, и я решил посмотреть, сколько секунд на ней ведро с водой простоит. Ну я швабру установил ровно, ногой придержал и взял ведро, — кто-то, явно с именем Норман, уже рассмеялся во весь голос. Уолли, осознающий весь бред, который он несёт, покраснел и, запинаясь, продолжил. — И… ну, поставил. А оно, ну, тяжёлое, железное, ещё и с водой… Вот. Я пытался его удержать, но они со шваброй были сильнее меня. — А сколько простояло-то? — пискнул киномеханик, согнувшись от смеха. Его это интересовало больше всего. — Почти три секунды, — обречённо отозвался Уолли, понимающий, что за подобное его по голове не погладят. — Редкий случай идиотизма, — процедил Сэмми. — Тебе это ведро может на голову надеть? Постучать как следует, может мозг пробудится.       Норман стал продираться к залу звукозаписи. Похоже, он слишком красочно представил картину «Уолли со шваброй» или «Уолли с ведром на голове», а ещё ему очень нравился ошарашенный вид Сэмми. По крайней мере, у него уже был какой-то истеричный смех. Остальные, однако, не разделяли его веселья. Уолли любили все, и жаль его тоже сейчас было всем. Хотя, если бы не прямая угроза уборщику, сотрудники наслаждались бы бесплатным зрелищем. В сочетании с произошедшим утром, это было очень забавно. Для всех. Но не для Сэмми и не для Уолли. — Прости пожалуйста, Сэмми, — снова подал голос Фрэнкс. — Я не хотел, чтобы так получилось. Ну, хочешь, я тебе всё перепишу как-нибудь? Или прочитать попробую? — он выхватил один из листов и стал пытаться что-то на нём рассмотреть. — Могу у тебя в кабинете убраться. — А вот это лишнее! — раздался голос из зала. — Ты… — прорычал Лоуренс. — Никогда больше не подходи к моему кабинету. Сегодня вечером пойдём к Дрю.       Уолли стал совсем несчастным. — А теперь убирай всё это безобразие, — композитор развернулся, намереваясь уйти в кабинет, наступил в лужу, выругался и швырнул в уборщика тексты.

***

      Что сегодня за день такой?! То этот Норман, то Уолли. И все прямо вот из кожи вон лезут, лишь бы ему, Сэмми, как-нибудь досадить. Сейчас-то уже поздно, а вот завтра придётся идти к Джеку или к Джоуи у которых, возможно, что-то и осталось. Пара мелодий были записаны у него в блокноте дома, но вот ещё несколько… Если они пропадут, то Уолли пожалеет, что вообще пришёл в эту студию. О, как Сэмми надеялся, что хотя бы сегодня Джоуи прислушается к его словам и сделает что-нибудь с этим невыносимым уборщиком!       За стенкой скрёб шваброй о пол Уолли. Пусть убирается, ему полезно. Но всё-таки, как до боли обидно! Из-за какого-то Фрэнкса с его глупостями, пропал весь труд! И «Овечья песенка» опять окончательно вылетела из головы. Скорее бы уже закончился этот жуткий рабочий день! — Уолли, — раздалось по ту сторону стены. Видно аниматор Генри пришёл успокоить друга. — Да не расстраивайся ты так. — Тебе легко говорить, — шмыгнул носом парень. — Ты ничего никому не испортил. — Ладно тебе, — среди присутствующих оказался ещё и Норман. — Ты, в общем-то не виноват ни в чём. Кому-то просто надо меньше размахивать локтями.       Уолли вздохнул. — Сэмми, конечно, редкая сволочь, но мне перед ним стыдно. Он всё-таки старался, душу вкладывал. — А грохот был что надо, — опять перешёл на светлую сторону произошедшего Полк. — Я даже не думал, что ведром можно столько шума наделать. Я уж подумал, что землетрясение, или война началась. — И от Джоуи ему из-за этого попадёт, — уныло продолжал Фрэнкс. — Ему же через два дня на запись, а всё пропало. Придётся мне ему свою зарплату отдавать.       Сэмми даже на какое-то мгновение стало жаль Уолли. Ну игрался мальчишка, с кем не бывает. Он же не специально. Но вспомнив про испорченные мелодии, Сэмми эту жалость в себе сразу подавил. В следующий раз уборщик подумает, прежде чем совершать какую-то глупость. — Он всё про меня Джоуи расскажет! Представьте, с какой скоростью я отсюда вылечу.       Убеждая себя не слушать этот диалог, Сэмми вновь вернулся к работе. — Не думаю, что именно это будет интересовать Дрю в данный момент, — успокоил товарища киномеханик. — Он слишком занят своими… кхм… делами. — Опять ты за своё? — в голосе Генри прозвучало раздражение. — Я не говорил, чем именно он занят, — огрызнулся Норман. — Но ты угадал. Вы просто отмахиваетесь от моих слов. Зачем?!       Подобное удивило Сэмми. Что у них там такое? Что-то о Дрю говорят. — А представляешь, Генри, — обратился к товарищу Уолли. Его голос даже как-то повеселее прозвучал. — Джоуи тут по ночам ритуалы проводит.       Оба засмеялись. — Когда не спит, — добавил мультипликатор. — А спать он любит. Для ритуалов время выкроить надо. — А может он демона сна призывает?       Ну, всё понятно. С кем поведёшься от того и наберёшься. А Генри сначала показался Сэмми неплохим человеком. Просто многие не понимают, что здесь надо работать, а не маяться дурью. Вот и попал аниматор под влияние таких неправильных людей. — В общем, Генри, — продолжал веселиться Уолли, на время позабыв о том, что ещё пару минут назад чуть не плакал. Подросток ещё, перепады настроения, что с него взять-то в семнадцать лет. — Мы пойдём к Дрю, а он нас в жертву принесёт. — Если приносить, то лучше Сэмми, — серьёзно сказал Норман. — Все только спасибо скажут.       Сэмми с трудом заставил себя остаться на месте. Хватит ему на сегодня стычек. Полк, наверное, догадывается, что Лоуренс всё прекрасно слышит, поэтому и распинается. Идиот. А главное — не достанешь до него. Будь Сэмми директором студии — давно бы всех лишних повыкидывал. Но Дрю, увы, слишком ценил «бестолковых, но неплохих» сотрудников. Но директором студии композитор быть не хотел. Во-первых, это было бы слишком большой ответственностью для него. Сэмми, где-то в глубине души, не был уверен, что и со своей должностью справляется, хоть и отгонял эти неприятные мысли. А во-вторых, он был доволен своей работой. Музыка нравилась ему всегда, у него был талант, он хотел связать с этим талантом свою жизнь и работу и добился этого. Да и само место работы нравилось ему. Что может быть лучше, чем писать музыку для мультиков? И студия, где тихо и спокойно без присутствия некоторых отдельных личностей, тоже подходила ему, человеку, который общению и пустой трате времени предпочитает работу. — Норман, не стоит перегибать палку, — осадил его Генри. — Сэмми неприятный, но постоянно цепляться к нему всё же не стоит. Сам ведь провоцируешь.       «А он здраво мыслит», — отметил Лоуренс, садясь на место. — Хорошо, — примирительно согласился киномеханик. — Но если из-за него Уолли отсюда выгонят, то я за себя не ручаюсь.       Как же Сэмми это надоело. Встав с рабочего места, он резко распахнул дверь и рявкнул: — Замолчали все трое! Устроили здесь!       Они повернулись. — Ты же говорил, что он ушёл, — пробормотал Генри, обращаясь к Уолли.       Уборщик таращился на композитора с ужасом. Он понял, что Сэмми прекрасно слышал их разговор. Бедный Фрэнкс даже сказать ничего не мог. — Я…я видел, как он выходил из кабинета, — прошептал он. — Генри, что мне теперь делать?! — закричал он. — Сэмми точно уговорит Джоуи меня уволить! Я не хочу отсюда уходить! Генри, придумай что-нибудь!       Он вцепился в мультипликатора, с мольбой смотря на него. Рыжему уборщику не хотелось терять свою работу. Сэмми прекрасно это видел. Он знал, что сейчас Фрэнкс собирается учиться у Томаса на механика и попробовать поступить в следующем году в университет. Мальчишке некуда будет пойти работать так выгодно, кроме этой студии. В общем-то, когда Джоуи не лишал его зарплаты, он очень даже неплохо платил ему. Неплохо для уборщика. Всё-таки Сэмми не настолько живодёр, чтобы портить пареньку жизнь из-за каких-то глупостей. Он, конечно, надоедливый, ленивый, громкий, но неплохой. Его энергию в мирное русло — цены бы не было. — Да не сделал ты ничего, за что тебя можно уволить, — попытался успокоить его Норман. — Сделал! — снова вошёл в роль страдальца Уолли. — Опаздываю на работу, стараюсь уйти пораньше, неуважительно отзываюсь о сотрудниках, чуть не разбил унитаз. — А вот отсюда подробнее, — сразу проявил интерес Полк. — Ну, — Уолли с опаской посмотрел на Сэмми. — Я убирался, унитаз стоял. Я убрался. А была пятница. И я обрадовался, что можно уйти пораньше. И такой: «Ура!» и швырнул совок на пол, знаете, с силой так, от души. А он в унитаз. И он треснул.       Сэмми опустил голову. Его ни с того ни с сего стал душить смех. Этот мальчишка будто специально добивается того, чтобы его уволили. Это ж ещё умудриться надо! — Железные совки — страшная сила, — продекламировал Генри. — Так, всё, — не выдержал Сэмми, пряча улыбку. — Хватит о совках! Генри, идите к себе, Полк — свободен, Фрэнкс — ко мне.       Уолли сжался, но послушно прошествовал мимо Сэмми в его кабинет. Генри и Норман переглянулись и, за неимением других вариантов, пошли к выходу из департамента. Сэмми прекрасно понимал, что они будут ждать там товарища. — Садись, — бросил он в сторону Фрэнкса.       Тот послушно опустился на стул. Где тот резвый мальчишка, который ещё пару дней назад шутливо ругался и кричал на музыкантов, изображая из себя «Сэмми в гневе»? Похоже, Уолли понял, что действительно далеко зашёл. — Ну и что же мне с тобой делать, Фрэнкс? — поинтересовался Лоуренс, стоя перед ним и крутя на пальце связку ключей. — Не знаю, мистер Лоуренс, — хмуро ответил Уолли, разглядывая пол. — Вы к Дрю хотели отвести. А там он уже решит. — А ты уверен, что мне это надо? — ехидно осведомился композитор. — Уверен, — откликнулся уборщик. Затем резко поднял голову и посмотрел на Сэмми. — Знаешь, Норман сказал и я тоже скажу. Если бы ты всех так не ненавидел, то было бы легче. Ты зануда. Если мне и дальше придётся с тобой работать, то я сваливаю.       Лоуренс нервно засмеялся. — Зануда? Правда что ли? — широко улыбнулся он.       Рыжик недоумённо замолчал, не понимая, что развеселило композитора. — Уолли, ты не поймёшь творческих личностей. Не поймёшь, какого пытаться писать музыку, пока за стенкой гремит вёдрами уборщик, каково отчитываться Дрю за невыполненную в срок работу, потому что один проболел, у второго порвалась струна на скрипке, у третьего что-то ещё. Нужно сохранять твёрдость. — Но не жестокость же.       Сэмми вздохнул. — Я вижу, что убеждать бесполезно. В любом случае, я предлагаю тебе компромисс, чтобы ты не вылетел с работы. — Какой?! — вскочил уборщик с места, но снова сел, наверное прикинув, что ему придётся сделать ради этого. — Мы не идём к Дрю, — пообещал Лоуренс. — Я ничего не рассказываю об испорченных мелодиях, твоих… странных поступках. — И унитазе, — подсказал Фрэнкс.       По лицу музыканта скользнула непривычная, добродушная усмешка, и Уолли, заметив это, тоже улыбнулся и немного расслабился. — И о нём тоже, — заверил Лоуренс. — А вы со своим дружком-киномехаником больше не лезете ко мне со всякими идиотскими раздражителями. И попроси его говорить потише, иначе когда-нибудь его побьёт вся студия.       Уолли, не веря своим ушам, смотрел на Сэмми. — И всё? — Нет конечно, — досадливо отмахнулся музыкант. — Зарплату отдашь. Ты что, думаешь мне от Дрю ничего не будет? — Не думаю, — вздохнул Уолли. — Вот и молодец. А теперь иди.       Уолли бросился к двери. — Спасибо, Сэмми! — крикнул он уже из коридора. Однако мальчишка был подавлен, кому хочется отдавать заработанные деньги.       Сэмми хмуро смотрел ему в след. Что-то ему подсказывало, что он ещё пожалеет о том, что связался с Уолли.

***

      Джоуи разозлился. — Что вы там творите? — кричал он на Сэмми, который спокойно и даже нахально смотрел на него из-под длинной челки. — Ты не понимаешь, что нам теперь премьеру переносить? — Джоуи, успокойтесь, — просил Лоуренс. — Чего вы паникуете? Либо я всё успею переписать, либо… — Ты отсюда вылетаешь, — оборвал его Дрю. — В общем, я не знаю, как ты это сделаешь, но завтра запись, и к вечеру мне нужна музыка, которую можно будет добавить в мультфильм. — Хорошо, — протянул Сэмми, с интересом косясь на толстую тетрадь в чёрной обложке с надписью «Иллюзия жизни». — Слушайте, что это такое?       Джоуи рывком схватил тетрадь со стола и прижал к себе. — Заготовка для книги, — Лоуренс, увидев, что Джоуи не заметил вылетевшего из тетради листа бумаги, сложенного в несколько раз, ловко подвинул его к себе ногой и поднял. Заготовка для книги значит? Ну-ну. Не те ли демоны, о которых Полк говорил? Не то чтобы Сэмми верил киномеханику, но любопытство пробудилось. — Всё, иди, работай. Может, хоть что-то успеешь.       Сэмми заставил себя промолчать и, не попрощавшись, вышел. Делать нечего — придётся задержать на пару часов. Идиот Уолли! Всё из-за него и из-за того, что Сэмми оказался слишком мягким и отпустил его почти просто так. И теперь очень об этом жалел.       Большинство сотрудников уже ушли. Наверное, на всё здание остались лишь он, Джоуи и пара каких-нибудь засидевшихся аниматоров. И конечно этот несносный рыжик.       В департаменте было непривычно пусто и тихо. Хотя бы сосредоточиться можно. Сэмми закрыл дверь кабинета, чтобы уж точно никто не помешал и начал вспоминать. Хорошие мелодии были. Очень подходили к следующим нескольким сериям. Что же было?!       Лоуренс принялся за работу. Что-то вспоминал, понимал, что это не то. И зал звукозаписи был уже закрыт. Даже сыграть нельзя. И черновики он выбросил. Джоуи тоже мог бы подумать, прежде чем посылать работать. Гений.       Композитор, пытаясь сдерживать отчаяние, чтобы не порвать всё это к чёрту и не убить идиота-уборщика, положил голову на руки и сидел так несколько минут с закрытыми глазами. Сейчас ему просто хотелось спать. И чтобы этот день кончился.

***

      Сэмми пришёл на работу одним из первых. По крайней мере, так ему казалось. Потому что на самом деле вся студия уже трудилась. Ещё бы, новая серия должна выйти через два дня, вот все и суетятся. В сроки в этот раз не успевал никто. Аниматоры то и дело носились по коридору, таская кадры в кабинет Джоуи и, возвращаясь оттуда с мрачными лицами, снова принимались за работу. — Уолли, принеси мне плёнку со склада! — просил Норман. — И линзу для проектора. — Не могу, я Томасу помогаю! — доносилось с другой стороны коридора. — Генри, посмотри, здесь надо что-то исправить? — Люди, Дрю сейчас придёт. Давайте тише!       Миновав этот, как ни странно, шумный этаж, композитор спустился в подвал, где и располагался музыкальный департамент. У него оставалась надежда на Джека, может каким-то образом у него остались мелодии. Но увы, лирик, покачав головой, сочувственно хлопнул по плечу директора музыкального департамента и спросил, как это получилось. Делать нечего, пришлось рассказывать. Фейн внимательно слушал, кивал, но кроме моральной поддержки ничем помочь не мог. — Ты ведь понимаешь, что Уолли не виноват? — спросил он, когда Сэмми закончил. — Сам ведь чернила пролил. — Нечего было дурью маяться и людей пугать, — резко ответил композитор. — Ты уверен в том, что всегда виноваты все, кроме тебя, — безжалостно продолжал Джек. — Какая-то ерунда, про которую можно давно забыть, а ты тянешь всё на бедного мальчика. — Ты хочешь сказать, что я виноват? — Я хочу сказать, что это чудовищное недоразумение и никто не виноват в нём. То, что ты смеешь требовать деньги у Уолли… — Иди работай, — не выдержал Сэмми. — Попрошу тебя не лезть в мои дела.       Джек не посмел возразить. Ведь он, в отличии от Нормана и Уолли, был в подчинении именно у Сэмми и не мог так запросто с ним пререкаться. Однако его лицо неприязненно исказилось, будто он внезапно увидел в Сэмми то, чего не замечал раньше. Ни слова больше не сказав, он ушёл к себе.       В кабинете Сэмми быстро стал переписывать с черновиков, принесённых из дома, то, что вообще можно было оттуда переписать. Чуть больше половины. Не густо.       Тут Лоуренсу попалась на глаза бумажка, украденная у Джоуи. Та-ак, посмотрим. Что это всё-таки такое. Вот забавно будет, если Полк не врал. Сэмми слабо усмехнулся и развернул бумагу. Усмешка с его лица пропала сразу. «25.02.1929 Мечты сбываются. Вера может всё! Можно даже стать бессмертным! Это интересная идея. Ей стоит заняться. Разве не было достижение бессмертия главной целью человека на протяжении многих веков? Теперь настало время сделать это и моей целью. И уж клянусь, если я узнаю, как обрести вечную жизнь, я добьюсь этого любыми средствами. Даже если ради этого придётся пойти на непоправимые поступки».       Ну и что это за бредни сумасшедшего? Сэмми на некоторое время забыл даже о том, что должен сидеть и писать музыку, не поднимая головы. До него не сразу дошёл весь абсурд ситуации: Джоуи — псих, а в словах Нормана, когда он говорил что-то про Джоуи, был смысл.       «Отлично, Сэмми, у тебя ещё и начальник сумасшедший», — мрачно отметил Лоуренс, смял бумажку и закинул в мусорное ведро. Та попала точно в цель. С удовлетворённым кивком композитор вернулся к работе. О Джоуи можно потом подумать, а песни сами себя не напишут.

***

      Обеденный перерыв подступил незаметно. Сэмми не сомневался, что вся студия сейчас сбредётся в столовую, чтобы жаловаться друг другу на нехватку времени. Он будто наяву слышал, как вещает что-то Уолли, комментирует Норман, тихо добавляет Джек. Поэтому был удивлён, когда в дверь постучали. — Сэмми, можно войти? — опять этот Уолли. — Заходи, — вложив в голос как можно больше яда и язвительности, чтобы Фрэнкс не подумал, что ему здесь рады, «любезно» разрешил Лоуренс.       Уборщик вошёл в кабинет. Руки он держал за спиной, будто что-то прятал. Взгляд выдавал встревоженность и неуверенность. Он подошёл к столу и положил на него стопку бумаг. — Вот, — тихо сказал он. — Это твои черновики. Помнишь, ты сам сказал Джеку, что там всё закончено, их просто надо аккуратнее переписать? Я их тогда выкидывать не стал, отложил вместе с неудачными кадрами. Правда забыл куда. Пришлось вчера задержаться, — грустный смешок.       Сэмми некоторое время смотрел на Уолли. Затем медленно кивнул. — Хорошо — сдержанно кивнул он. Благодарность ещё заслужить надо. — Да… я ещё деньги принёс. Я просто всю зарплату уже распланировал, — оправдываясь, забормотал рыжик. — Потом остаток отдам.       Он положил перед Сэмми несколько купюр. Сэмми вспомнил утренний разговор с Джеком. И как ему ни хотелось, но он должен был признать — Джек прав. Он отодвинул деньги. — Оставь, — сказал Лоуренс. — Ты же мне всё вернул.       Уолли, будто не веря своим ушам, поднял взгляд на директора музыкального департамента. — Правда? — у него даже дыхание перехватило. — Спасибо, Сэмми! — Нет, Уолли, — тихо произнёс Сэмми, когда уборщик выскочил из кабинета. — Тебе спасибо.       Теперь работа была закончена, и Сэмми мог подумать, что делать с Джоуи. Хотя что с ним можно сделать? Норману же не поверили даже друзья, а кто поверит Сэмми? А лично с Дрю не стоит разговаривать насчёт этого. Мало ли что в голову взбредёт. Кто этих сумасшедших знает? Убьёт ещё и дело с концом. Лучше уж молчать и не говорить никому. «Овечка, овечка, Пора тебе спать. Отдыхай, давай засыпать. Завтра утром ты проснёшься…»