Ирреально

Тея привычно на высоких каблуках и в короткой юбке, вот только милые девчачьи локоны сменила на прямое каре, а богатенький вид школьницы-малолетки — на лаконичные деловые костюмы. Куинн уже не маленькая и не слабая — она теперь может любому придурку череп вскрыть не поморщившись. Вот только папаша, что вроде бывший Рас аль Гуль, брат — Мэр и чувство собственного достоинства заставляют, хотя бы иногда, работать серое вещество мозга и не оставлять за собой вереницу трупов. Тея повзрослела и уже пережила отношения с Роем. Он сам ей дал вольную и приказал жить дальше, что же, она живёт; скрипя зубами и с периодическим желанием сдохнуть, но живёт. У неё теперь новая работа и новый стиль, старые отношения сюда не проходят по сроку давности. Рой всё ещё в любимых мужчинах первый, вот только Рене рядом, а Харпер греется где-то в Калифорнии и она искренне надеется, что не вспоминает. Так проще смириться. Рой родной, знакомый, любимый, но Рене одобрительно свистит ей в след и (не)шутливо приглашает на свидание, становится ближе и известнее, тянет в свет и не даёт раскинуть руки да раствориться в перманентной боли. У него на душе свои камни запрятаны — труп жены все ещё услужливо всплывает в памяти, а фотография его маленькой девочки в бумажнике обжигает сетчатку и давит чувством вины, что паскалями по внутренностям — попробуй не сдохни. Рой её правда любил, Тея в этом не сомневается, но Рене оказывается гораздо интереснее и глубже, чем кажется на первый взгляд. Он оказывается не глупым мальчишкой, что ворует у богатеньких девочек дорогущие сумки, а взрослым мужчиной, пережившим смерть жены и потерю родной дочери. Тея, когда узнаёт, перестаёт смотреть презрительно и снисходительно, даже пару раз сочувственно улыбается и, кажется, действительно начинает интересоваться им. Вот только Рамиресу от этого тупого сочувствия ни холодно, ни жарко; ему это настолько осточертело, что на стену лезть хочется от жалости, которую к нему теперь испытывает каждый встречный-поперечный. Квентин откровенно пытается помочь и подбодрить, вот только Рене достаточно в своей жизни повидал, чтобы угадать в этом личные мотивы, и когда он замечает на фотографии в кабинете заместителя мэра двух девушек, что счастливо улыбаются, он моментально проводит аналогию с памятником на набережной да новостями, что безперестанно крутили по телевидению лет 10 назад. Две дочери Лэнса, два его личных солнца, его смысл жизни мертвы и поправка на то, что младшая просто путешествует по времени на какой-то летающей тарелке, название которой даже Кёртис не с первого раза выговорил, мало что меняет. Рой Харпер — юношеская, приторно-сахарная влюблённость, будто содранная со страниц ванильных сказок, переросшая в яркие, сильные, настоящие чувства и подлинную привязанность, что принято называть любовью. Вот только Тея уже давно не маленькая и не верит в сказки, да и из закосов на магию у неё разве что волшебное исцеление в Яме Лазаря. Вот только волшебство оказалось ведьминским, сопливая сказочка обернулась суровой былью с Джеком вместо Роя и пульсирующей пустотой за рёбрами. Тея уже взрослая, вот только почему-то начинает отвечать на детский флирт Рене и почти не вспоминает мальчика в красной толстовке. Тея теперь сильная, вот только почему-то жмётся к могучему телу Рамиреса в спасительном объятье. Тея уже бывалая, но почему-то всё равно подпускает к себе Дикого пса слишком близко, сама даёт ему шанс добить её сердце, превратить мелкие осколки в труху и окончательно доломать, когда-то, фарфоровую статуэтку её хрупкой души. Но Рене почему-то не ломает, лишь обнимает крепче, шепчет несвязный романтический бред на ухо и обещает всегда быть рядом. И ведь Куинн понимает, что слышала подобное из уст Харпера, но ничего не может поделать со своей изголодавшейся по ласке и человеческому теплу душой. Она всё равно тянется к парадоксальному свету Рене и счастливо ему улыбается. Тея перестаёт рисовать на лице счастье… Тея перестаёт казаться всем взрослой и сильной… Тея растворяется в добром и светлом Рене Рамиресе и перестаёт быть несчастной…