***
Боги услышали мои молитвы, но почему-то не все, прекратив только дождь, а не всю тренировку. Мы стояли в начале трассы на своих двоих. Наши взгляды были полны отваги и смирения. Взгляд Бата выражал полную решимость и непоколебимость. Нам до такого далеко. Ноги, словно чувствуя предстоящую взбучку, протестующе ныли, но активных действий не предпринимали. Бат, сжав в руках револьвер, начал отсчет. — 3… 2… 1… Залп! Первый этап трассы не вызывал у нас осложнения, хотя ботинки, полные воды после лужи, весело булькали на каждом шагу. Бат, что примечательно, бежал в арьергарде и не выглядел несчастным. Но он у нас кремень! Ничего не чувствует. А когда началась часть с порталами всем стало очень и очень плохо. Допрыгать на коне — это одно, а карабкаться вверх самому — это совсем другое. И в порталы нам приходилось попадать, используя свою собственную сырую магию. К финишу мы пробежали все измочаленные и дружно повалились прямо на траву. Кони выглядели немного ошарашенными, но жутко довольными, что их оставили отдыхать. Династия подошла ко мне, потыкалась мордой в лицо и шумно выдохнула. Мол, держись, наездник, я и не такое переживала. Но больше всего меня возмущало то, что Бат даже не запыхался. Не сказать, конечно, что он выглядел таким же свеженьким, как в начале, но точно не как мы. — Надеюсь, теперь вы все прочувствуете и пробежите как надо. Хочу сказать, что Арс, Лена, Саня и Фил прочувствовали все что могли и что не могли и таки сократили время прохождения на десять секунд.***
Тренировки у нас — это дело энерго- и нервнозатратное. Нервы кончаются, как и у тренера, так и у участников. Индивидуальные тоже хорошо жрут мозг. Я как-то заставил Базу выпустить не меньше ста фаерболов по движущимся мишеням. В глазах потом рябило от света у нас обоих. После тренировок мы дружно врываемся в наш «Голодный Рак» и сжираем там все, что попадается под руку и заваливаемся спать. Чтобы на следующий день все это повторить. В конце недели у меня даже руки начинают подрагивать в конвульсиях, рефлекторно сжимаясь, словно держа в пальцах повод уздечки. Зато по воскресеньям у нас разгрузочный день. Можем сходить на соревнования — либо поглазеть, либо принять участие. Шатаемся на личной яхте, что досталась нам в качестве награды, когда мы выиграли одно из крупных состязаний. Можем до ночи сидеть на причале с бутылками медовухи и болтать. Много чего можем. А с понедельника продолжаем погружаться в пучину тренировок. Путь к вершине — это постоянная работа над собой. Я себе это постоянно повторяю, когда со стоном недовольства сажусь в натертое седло. Династии тоже повторяю, как соучастнице во всех наших нелегких делах. Ведь нашим коням тоже достается. Они всегда заканчивают тренировку взмыленными и разгоряченными, впрочем, как и мы. А им приходится еще бегать под тяжестью стальной брони. И если в наборной большинство материала все-таки кожа и кость, то в моей критовой — все сталь. Представляю, как Династия меня любит. До смерти.***
Я зашел в пустующий паб, удивленно оглядываясь. Очень редко когда он пустовал. Лишь Квас сидел за барной стойкой и что-то черкал на листах бумаги, медленно попивая медовуху из большой кружки. Я пристроился рядом, кося взглядом на его записи. Ничего криминального там не было. Это были новые тактики, которые, надо думать, мы вскоре будем отрабатывать. Парень выглядел очень устало, под глазами залегли темные круги, а глаза почти закрывались. — Ты когда в последний раз спал? — поинтересовался я, отбирая у него кружку и делая два больших глотка. — Морковка дорожает… Броня дорожает… Кони для разведения — это не кони, а клячи какие-то! Да, конкретно его пробрало. — Ну, деньгами у нас заведует Минару. Ты-то что паришься? В ответ мне был полный обреченности взгляд и перечеркивания всех записей на листе бумаги. Печально это все как-то. Собственные карманы тоже не были отягощены золотишком, особенно после того, как мы влезли в долги, накупив себе топных коней на всю жизнь вперед. И долг теперь у нас тоже — на всю жизнь вперед. Но это не мешало мне покупать вкуснейший сахар и скармливать его Династии. Она в ответ щурила свои огромные темные глаза и одобрительно качала головой. Как мало лошади нужно для счастья. Плюхнувшись на диван, я устало вытянул ноги, положив их на столик и закрыл глаза. Кажется, уснул, потому что очнулся, когда кто-то тряс меня за плечо. Вскочив и чуть не упав на пол от резкой черноты в глазах, я столкнулся с возмущенным взглядом Бата. — Али! Я так больше не могу! Их учишь-учишь, а они не учатся! Его я понимал, если не на все сто процентов, то на восемьдесят точно. По крайней мере в этом вопросе. Бат не заканчивая, обвинял всех и вся в их криворукости и тугодумности, я, по привычке, пропускал это все мимо, лишь глядя на мельтешившего напротив парня. Помочь больше, чем уже помогал, я не мог. Тут все было в руках самих ребят. — Да нас какая-то девочка из соседнего квартала уделала! У нее даже брони не было! Бат замер, скрестив руки на груди, а я сел обратно на диван. — Поставь им ультиматум, — предложил я. Бат заинтересовано на меня глянул. — Вар уже упоминал это, вроде на одном из собраний. Мол, будете продолжать играть так отстойно — полетите из гильдии к чертям. Дилириумовским. Пусть попытаются поднять скилл к концу недели, устроим потом им пробный забег и глянем. Помогло или нет. Глаза Бата засветились счастьем, я даже забеспокоился — не наглотался ли он чего радиоактивного. Секунда и он смылся собирать народ. Сегодня их ждет не самая лучшая весть.