Ревнуешь?

      Наверное, это был тот самый момент, когда стоило высказать все то, о чём молчал долгое время, в лицо того самого человека, стоящего здесь и сейчас. Смело, и без всякой ненужной робости и заиканий.       - Я задала вопрос, О'Коннор! - с наигранной твёрдостью сказала Оливия, в очередной раз за этот вечер сжав тонкой ладонью, облачённой в толстую кожаную перчатку, подол своего платьица. - Что ты тут делал?       Бледо-голубые глаза Джейкоба с невидимым удивлением были устремлены на пиротехника. Казалось, что он за всё то время, проведённое вместе с девушкой, не смог до конца познать её натуру, и прямо сейчас навёрстывает упущенное, незаметно изучая её глазами. Будто бы сейчас перед ним не стоял, как провинившийся одиннадцатилетний мальчонка с протертыми на коленях брюками и серо-голубым синяком под левым глазом, некромант, а на месте его была совсем для Портмана не важная вещь, на которую попросту можно и не обращать должного внимания. Джейкоб никогда не видел, чтобы голос Оливии так скакал.       Несколько минут назад нежный и спокойный голос Аброхолос теперь резко менял тональности - то высоко-высоко подпрыгивал вверх, то с невероятно огромной скоростью падал вниз. Еноху это доставляло неимоверно удовольствие - ему нравилось такое состояние Элефанты, когда её ярко-зелёные глаза начинали ещё сильнее блестеть, ладони, словно от жуткого холода, дрожать, а голос прыгать и разбиваться.       Енох её провоцировал. Всем своим видом. Его бледные, болезненного цвета губы расплылись в насмешливой, противной улыбке, которую так не могла терпеть рыжеволосая. Грубые ладони он опустил в карманы серых поношенных брюк, немного откинув свою спину назад.       - Ты сама всё прекрасно знаешь, Ливи, - фальшиво милым голосом протянул Енох, немного прогнув спину назад, а затем вернувшись в обратное положение, - И Эмма все будет сама прекрасно знать. И все воспитанники дома будут сами это знать, - Оливия плотно сжала свои губы, чтобы не сболтнуть чего-либо лишнего в адрес кукольника. - Целоваться же никто никому здесь не запрещает, ну, и тайны тут совершенно никто не любит.       Плечи девушки, вздернутые немножко вверх, опустились, и блеск в глазах, которому был так рад Енох, так же быстро, как и появился на ярко-зеленой радужке, исчез. Она поднесла левую ладонь к соответствующей щеке и еле слышно проговорила:       - Зачем ты так поступаешь, Енох?.. - она прикрыла ладонью глаза и сделала неглубокий вдох. Её голос сорвался и перешёл в крик: - Зачем?! - ладонь резко отдернулась от бледного лица и сдалась в крепкий кулак, будто бы эта тоненькая девушка собралась бежать в бой. Улыбка с лица О'Коннора спала, оставив после себя гримасу наигранного равнодушия. Младший Портман от неожиданности слегка попятился и вдруг вспомнил, что рядом с ними стоит ещё некромант. - Ты то хочешь, чтобы я исчезла с лица этой земли, или, хотя бы для начала - из твоей мастерской, то приказываешь остаться тебе покорной и ни к кому не привязываться, - голос перестал подпрыгивать, как было пару мгновений назад. Еноху на секунду показалось, что её рыжие волосы слегка приподнялись и были готовы в любой момент превратиться в самое настоящее, жестоко обжигающее своими длинными языками пламя. - Если ты думаешь, что так станешь счастливым... - она нервно глотнула прохладного вечернего воздуха, - ...то я перестану быть частью этого.       "Что же ты замялся, О'Коннор?.." - маска равнодушия исказилась и дала широкую трещину поперёк, показывая сквозь неё посторонним то, что было некогда тщательно скрыто, - "Давай же, нацепи свою чёртову маску и выскажи всё то, что думаешь о её нелепых догадках о тебе! Ты же это умеешь, ты это делал сотни раз!" - от маски стали безжалостно отрываться крупные куски, сердце начинало бешено стучать, готовясь совершить невозможное. Именно в этот момент он почему-то почувствовал себя живым. Именно сейчас, стоя перед сломленной Оливией и непонимающим Джейком, с больно сжимающейся, давно прогнившей душой, он осознавал, что жив. Он понимал то, что не мог никак расчуствовать сотню лет: - "Может, то, что ты можешь сказать и часто говорил ей в лицо - ложь?".       - Я не понимаю - почему, Енох? Почему ты так истошно не хочешь, чтобы я почувствовала себя по-настоящему счастливой? - девушка продолжала, несмотря на то, что из окон второго этажа уже выглядывали головы младших воспитанников. Обида обжигала её душу и оплетала сердце, - а она так мечтала сломать эти тяжёлые кандалы.       - Потому что я живой, Ливи, - его губы почти не шевелились, он проговаривал каждое предложение так, что даже Портман, стоящий в полтора метрах от него, мог понять, что же сказал некромант, только прочитав по губам. - И потому, что чёрт возьми, я тебя люблю.