Любовь вне времени и пространства

Открыв глаза, я, к своему неимоверному удивлению, обнаружила, что лежу на мощеной камнем улочке, освещаемой золотистым солнцем. Мимо сновали люди в странных одеждах, всадники в дорогих кафтанах гортанно покрикивали на лошадей, а в воздухе витала невероятная смесь из запаха баранины, подгнивающих на солнце фруктов и терпкого, щекочущего ноздри аромата пряностей. Прислушавшись к ощущениям, я поняла, что, скорее всего отделалась легким испугом и, невзирая на гул в голове, осторожно встала на ноги, оглядевшись по сторонам. "Табор отдыхает. Дурдом, впрочем, тоже"– мелькнуло в голове при виде кричащих что-то продавцов, отчаяно жестикулирующих в такт своим словам и покупателей, до срыва голоса пытающихся их переорать. Благо, в школе у меня всегда была твердая пятерка по истории, поэтому беглого взгляда на окружающую действительность оказалось достаточно, чтобы понять, что я, скорее всего, нахожусь в Турции времен Османской империи. – Хуже, чем Индия, но лучше, чем Англия,–усмехнулась я, вдруг осознав, что каким-то чудом понимаю местный диалект, что уже сильно облегчало мне жизнь. Звонкий топот лошадиных копыт, раздавшийся совсем рядом, заставил меня вздрогнуть и замереть в немом восхищении. Статный, исполненный изящества жемчужно-белый жеребец с розоватым отливом шелковистой, искрящейся шерсти и длинными, жилистыми ногами, более всего похожий на ожившую иллюстрацию детских сказок, смотрел на меня огромными умными глазами фиалкового цвета. – Красавец какой,– улыбнулась я, машинально потрепав коня по крупу, как вдруг запястье мне сжала сильная рука. Подняв глаза, я, наконец, обратила внимание на всадника. Это был хорошо сложенный мужчина, на вид чуть старше Миро, с черными, как ночь, глазами, в которых, казалось, застыла надменность пополам с вечной насмешкой. Оглядев богато расшитый золотом парчовый кафтан незнакомца, я едва удержалась от полного отчаяния стона, а в мозгу промелькнуло любимое ругательство Макса: " Ну елы-палы!". Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что незнакомец – если не сам султан, то кто-то из его приближенных. А значит, меня ждет либо острог (или как это здесь называется?), либо плаха, либо султанский гарем. Одним словом, перспективы– одна "радужнее" другой. Эх, права была Светка: я умею влипать в неприятности и делаю это со вкусом! – Простите,– виновато улыбнулась я, резко вырвав руку из его цепких пальцев– у вас очень красивый конь. – Да что вы, женщины, можете знать о лошадях,–самодовольно ухмыльнулся незнакомец. Я гордо вскинула голову, посмотрев ему в глаза: – Думаю, я не ошибусь, сказав, что это ахалтекинский племенной скакун изабелловой масти? Возраст точно назвать не могу, но на вскидку– двухлетка. Усмешка сползла с губ незнакомца, уступив место безграничному удивлению. --То, что разбираешься в лошадях,–еще не значит,что ты способна ездить верхом,– взяв себя в руки, проговорил он с нескрываемым презрением и демонстративно спешился. Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться и, пожав плечами, с самым беспечным видом запрыгнула в седло, не ставя ногу в стремя. – Это невозможно... – ошалело пробормотал хозяин лошади, когда я чуть сдавила коленями ее бока, пустив красавицу собранной рысью. – Ахалтекинцы преданы хозяину,– кивнула я– но любая цыганка знает, как договориться с лошадью. – А что еще знает любая цыганка?–с явной заинтересованностью спросил мужчина. –Много чего,– рассмеялась я– и если не выдашь меня султану, много интересного тебе расскажу. – Откуда...?- изумился он. – Я много чего о тебе сказать могу,-сверкнула я глазами– что власть любишь, деньги, а судьба у тебя несладкая... –Хватит!– рявкнул он,– поехали в охотничий домик, в пригороде, там поговорим спокойно! Я спешилась и, подождав, пока законный хозяин заберется в седло, пристроилась сзади, обняв мужчину за талию, чтобы не упасть. Он обернулся и как-то странно посмотрел на меня. На миг мне показалось, что во взгляде этих черных глаз мелькнула нежность. – Тебя как зовут–то, яхонтовый? –дрогнувшим голосом спросила я. – Ибрагим,– улыбка волшебным образом преобразила его лицо, стерев с него печать властности и сделав еще более красивым.– А тебя? – Кармелита, – еле выговорила я, не в силах отвести взгляд от этой ослепительной улыбки с крупными ровными зубами. – Красивое имя... И сама ты очень красивая, – помолчав, добавил он и отвернулся, пришпорив коня.