Лучший друг любого ассассина

- Уже дошел до того момента, как она исчезла не только из твоей, но и из моей жизни? – подошедший Ла Вольпе, хмуро перебил меня, заставив не только замолчать, прекратив рассказывать о жизни моего прелестного друга, но и задуматься о том, правильно ли я поступил, позволив ей вмешаться в мои дела, в дела воров, в дела ассассинов. - Еще… нет…, - сухо выдавил я, после этого сразу же осушив свою кружку. Макиавелли смотрел на это действо с ухмылкой и чуть прищуренными глазами, Бартоломео же открыл рот от удивления, а затем зычно расхохотался. - Вы посмотрите только на нашего доблестного ассассина, - выдавил он сквозь смех, - а я и не знал, что ты способен на такое. - Вы многого не знаете, - буркнул Ла Вольпе, усаживаясь за наш стол. - Перестал злиться? – хмыкнув, осведомился я, смерив известного вора взглядом. - Нет, не перестал. Ты прекрасно знаешь, что эту твою ошибку я буду вспоминать всю жизнь. Вот только без толку постоянно напоминать об этом и тебе, и окружающим, - беззлобно ответил Ла Вольпе, жестом подзывая одну из прислуживающих девушек. Та, быстро схватив поднос со стойки, подбежала к нам, тут же принявшись расставлять «чудодейственный» напиток. - Совсем загонял девушку, - рассмеялся Бартоломео. Ла Вольпе лишь пожал плечами, а девушка, улыбнувшись уголками губ, тут же упорхнула к другим столь же развязным посетителям. Впрочем, мои друзья были еще вполне трезвые, ибо некоторых уже выносили вперед ногами. О, не подумайте ничего такого, просто некие субъекты выпили столько, сколько пить не следовало даже самым великим людям нашего времени. Вот их и уморило, бедняжек. - Не смотри таким взглядом на этих пьяниц, Эцио. Мы все прекрасно понимаем, что ты не испытываешь к ним никакой жалости, - улыбнувшийся, как лис, Макиавелли лишь подмигнул мне, словно говоря: уж мы-то о тебе все знаем. Я пожал плечами, отвернувшись от всей честной компании. Иногда мне кажется, что Ла Вольпе зря присудили такое прозвище. По своей натуре, Макиавелли так же можно считать лисом. Жаль, что лишь когда он пьян. - Ладно-ладно, - Бартоломео прокашлялся и постучал своими ручищами по столу, - вам не кажется, что мы отвлеклись, господа? Лично мне хочется уже поскорее дослушать рассказ Эцио. Меня же жена дома ждет, все-таки, - с улыбкой закончил он. - Ну, так и шел бы к ней, - со вздохом выдал я, не особо желая продолжать в присутствии Ла Вольпе. Словно прочитав мои мысли, великий вор хитро глянул на меня: - Продолжай уж, а то действительно, мучаешь людей ожиданием. Я с сомнением глянул на него, не решаясь продолжать. Лицо Ла Вольпе выражало столько добродушия и заинтересованности, что я вздохнул. Ох, хитер, лис, ох хитер. - Ладно, так уж и быть. На чем я остановился?... Значит, крыша. Именно тогда я и заполучил друга на всю жизнь. Единственного друга. - Подожди-ка, - остановил меня Макиавелли, - это что же получается… - Да-да, - грозно отозвался Бартоломео, - а как же мы? Я отвел взгляд. Если честно, то, как я уже замечал мысленно, эти несколько бравых молодцев лишь отчасти могут считаться моими друзьями. У каждого из них есть обязательство по отношению ко мне. С каждым из них мы заключили так называемый контракт о взаимопомощи. Конечно, в трудную минуту они помогут так, как помогали всегда. Вот только я сильно сомневаюсь, что хоть кто-нибудь из них откликнется на мою просьбу просто побыть рядом. Да и не буду я их просить об этом, тоже мне. Помолчав немного, я решил продолжить, не обращая внимания на грозные и недоуменные взгляды сидящих за моим столом друзей. - Так вот. Друга. Она стала моим другом. Приходила всегда, когда мне требовалась помощь. Поддерживала меня во всех начинаниях, да и просто была рядом. Именно тогда, после смерти отца и разлуки с Кристиной, мне нужна было хоть чье-то присутствие рядом. И так уж получилось, что именно Мартина стала той, кто сидела у моей постели, когда мне было плохо, прыгала со мной по крышам, когда мне было нужно, отвлекала охрану, когда я в этом нуждался. Я часто заходил в гости к её отцу, и он радовался мне, как ребенок. Её немногочисленные слуги в доме стали считать меня за родного, а Бертолдо ди Эгнация вообще пытался выдать Мартину за меня замуж. Я, в принципе, был не против, - при этих словах глаза Ла Вольпе наполнились яростью, - но Марти вечно стеснялась и заявляла, что негоже среди друзей такое проворачивать. В общем, все это до определенного момента было игрой. Игрой, в которой участвовало двое. И, повторюсь, она на самом деле была другом. Моим другом. Постоянно выручая меня из различных передряг, она всегда улыбалась. Но пришел момент, когда мне пришлось спасать её.