Близнецы

3

Прошло примерно около четверти часа. Света пыталась, как я и предлагала, скрутить цепь, которой была прикована. Она делала обороты вокруг своей оси, хотя движения давались ей с трудом. У неё болело все тело, и не было сил от недоедания и недосыпания. Синяки на её теле были разбросаны, как пятна на шкуре далматинца. Уже через несколько минут Света остановилась, она больше не могла делать обороты. Цепь была докручена до предела, но этого было недостаточно. — Давай, у тебя получится, — вымолвила я, опасаясь, что она может сдаться. Цепь наручников хоть и выглядела тоньше, чем те на которых висела я, но оказалась довольно прочной. Света выглядела измождённой. Грязные волосы прилипли к лицу. Она пыхтела, стараясь сделать контрольный оборот. Давай, давай, ещё маленечко! Цепь скрежетала. Света натужно застонала. Её запястья покраснели и опухли, но она продолжала тянуть. Она снова сделала оборот вокруг оси, а потом рухнула на колени. — Больше не могу, — заплакала она, — Мне больно. — Света, последний оборот и цепь лопнет. — Нет, не лопнет. Это бесполезно. У меня нет больше сил. Меня всю трясло. Бросало то в жар, то в холод. Неужели нет никакого выхода? Выход должен быть. Выход есть всегда. Например можно обмотать шею цепью на одной из которых я подвешена и задушиться. Это ведь тоже выход, верно? И не нужно ждать пока твой мучитель снова вернётся. Нет, у тебя не хватит силёнок. Слишком кишка тонка. Духу не хватит. Ты лучше предпочтёшь висеть в воздухе и быть изнасилованной мужем-психом. — Может, стоит попытаться в другую сторону, — обречённо выдавила я, понимая, что и это вряд ли поможет. На этот раз Света не стала спорить. Она поднялась на истощённых трясущихся ногах и стала сначала раскручивать, потом снова закручивать цепь против часовой стрелки. Снова раздался скрежет металла. Бледное лицо девушки стало практически смертельно белым. Она натужно кряхтела, стараясь из-за всех сил. И на этот раз цепь не поддалась. — Простите, — простонала она, обессиленно повиснув, как марионетка. Она плакала. Слёзы стекали по щекам и капали на пол. Она громко всхлипнула и снова повторила уже намного тише, — Простите. — Ладно… Ладно, мы придумаем что-нибудь ещё, — проговорила я, сама не особо веря в свои слова. В голове была какая-то каша. Былая ясность улетучилась. Подобное было со мной, когда в десятом классе я выкурила целую сигарету, после которой меня вывернуло наизнанку. Я попыталась притянуть к себе правую руку и расстегнуть зубами замок на ремне, но это всё равно было без толку, потому что поверх ремешка были наручники. И даже если мне удастся снять с запястья ремень, не факт что удастся снять наручники. Ремень хотя бы оберегает руку от металла, который может впиться в кожу и доставить кучу неприятностей. Я огляделась по сторонам. Ничего. Пустое помещение. Только мы и лампа над нашими головами. Единственная часть, куда не проникал свет, это место под лестницей. Этакая непроглядная чёрная трапеция. Там вполне мог располагаться вход в другое помещение, вход в другую камеру пыток, в другой потусторонний мир. — Это Саша, — произнесла я не своим голосом. — Что? — Света отреагировала не сразу. Она пребывала в какой-то прострации время от времени всхлипывая. — Это не Вова, то есть Вова, но… — не знаю зачем я захотела ей всё рассказать, может, посчитала нужным, — У него раздвоение личности. — У вашего мужа? — Да. Повисла пауза. Света переваривала. — Настоящий Вова давно погиб по вине Саши. — Разве он не понимает, что он творит? Не понимает, что ему придётся сидеть за это в тюрьме? — Я не знаю. При раздвоении личности одна личность спит и не знает, что делает вторая. Больше мы ни о чём не разговаривали. Света переваривала услышанное, а я пыталась придумать план спасения. Мышцы ног и рук затекли, и при любых даже незначительных движениях тело пронзало иглами. Но шевелиться было необходимо, иначе тело вообще перестанет слушаться. По моим биологическим часам прошёл примерно час, когда в подвале потух свет. Он просто резко выключился без каких-либо посторонних действий или звуков. Света вскрикнула. Всё вокруг погрузилось в непроницаемую черноту. Я резко вскинула голову, оглядываясь по сторонам. Хотя это было совершенно бесполезное занятие. Я всё равно ничего не смогла разглядеть. — О нет, это опять начинается, — Светин голос прозвучал где-то далеко. Я собиралась спросить, о чём она, но не успела. С левой стороны раздался скрип. Дверь открылась. Причём очень огромная и тяжёлая дверь. Я затаила дыхание. В прошлый раз, когда Вова пришёл к ним свет был сверху, а сейчас никакого света не было. Может потому что на улице ночь? Повеяло прохладой. Я что-то ощутила. Словно кто-то рядом прошёл. — А-а-а-а!!! — в ужасе завопила Света, заставив меня вздрогнуть. Хотя на какое-то мгновение мне почудилось, будто она исчезла. — Света? Света, что происходит? Я ощутила, как цепи, на которых я висела, в буквальном смысле затряслись. Я попыталась пошевелиться, но не смогла, словно всё тело поразило ступором. — Не надо, пожалуйста, — Света плакала, и я ничем не могла ей помочь. — Уйди от неё! — я решила, что это снова Вова, но какая-то часть меня подсказывала, что это кто-то другой. Кто-то хуже и страшнее. А потом я увидела, мне, словно разрешили взглянуть, это был огромный чёрный силуэт какого-то сгорбленного уродца. Чёрная тень! Это она! Нет, ты ошибаешься, это не просто чёрная тень. Это существо живое. И я увидела его. И, похоже, заорала громче, чем кричала до этого Света. Сама Света уже не кричала, она просто плакала и в какой-то ужасный момент её плач прекратился. И я испугалась, что это существо её убило. — Света! Света! — дрожащим голосом позвала я, надеясь услышать что-нибудь в ответ. Но она молчала, — Уйди! Уйди от неё! А потом я резко замолчала, мне вдруг показалось, что я схожу с ума. Не может быть, чтобы в подвале было какое-то неведомое существо. Мне это всё просто почудилось. Но потом, словно в доказательство в обратном я услышала звук. Громкий протяжный неистовый рёв. Рёв голодного зверя. Но это был вовсе не зверь. Я почему-то подумала о китах. Они издают похожие звуки. Я почувствовала, как по ногам полилась тёплая моча. Дальше происходило совсем что-то непонятное. Я слышала звук, словно что-то засасывало, как пылесос. Дальше последовал вдох и выдох, глубокий и уставший, будто перед смертью. Это дышала Света. И поначалу я даже обрадовалась, но радость была недолгой. Я снова ощутила холод. Эта тварь… Нет, здесь никого нет. Это всё твоё бурное воображение. Но этот холод. Оно ходит рядом со мной… Я услышала тихое еле различимое нюхание. Оно обнюхивало меня. Ходит вокруг и обнюхивает, будто пёс. Я почувствовала, как что-то ледяное легло на волосы и прошлось вниз. Но я не была уверена, что ощутила именно прикосновение, мне вполне могло и показаться. Потом холод прошёлся по всему правому боку. Холод полз медленно, как большая двухсотлетняя черепаха. Далее начало происходить совершенно необъяснимое. Меня накрыло чем-то тяжёлым, причём и сверху и снизу. Я не могла пошевелиться, не могла закричать. А потом из меня начало что-то вытягиваться. Как будто из меня начали вытягивать нить. Оно высасывает твою душу. Я почувствовала, как в прямом смысле теряю счастье, радость. В голове начали возникать страшные образы смерти. Это были жуткие картины, пропитанные болью и ненавистью, яркие и реальные, как сама жизнь, но совершенно не имели никакой связи между собой. Я видела незнакомых мне людей, живших в разное время, в разные столетия и даже на разных планетах. Ещё несколько мгновений я осознавала, что вешу где-то в, Богом забытом, подвале. Но потом я просто забыла об этом. Руки и ноги освободились. Цепей больше не было. Я увидела человека в замызганной драной одежде, склонившегося над лежащим без движения бедолагой. Я не могла определить мужчины это или женщины. Человек заносит высоко над головой кулак и резко опускает, словно кувалду прямо в голову лежачему. Вскоре это видение начинает мелькать, как изображение на старом черно-белом телике. Потом человек поднимается на ноги. Дребезжание усиливается, и я уже не разбираю, то, что вижу. Всё мелькает и сливается воедино. Но каким-то образом я осознаю, что человек в грязной одежде это я и лежачий человек это тоже я, как в доказательство они оба поворачивают свои головы с одинаковыми лицами и жутко улыбаются. И теперь я понимаю, что забыла, кто я есть на самом деле. Я не помню ничего. Всё забыто. Я перестала понимать, что была человеком, женщиной. Я превратилась в какую-то иную форму жизни, в неопределённый сгусток энергии, с разорванным сознанием. Как будто где-то очень далеко я чувствовала, что меня куда-то тянет, засасывает. Но с другой стороны, меня не отпускают. Двоякое ощущение. Я будто вляпалась в вязкую тягучую жижу, и кто-то пытается меня из неё вытянуть. Это чувство сменилось другим, теперь я куда-то падала, проваливалась чёрную зияющую дыру, в бесконечность, заранее зная, что дна там нет. Мир вокруг превратился в разноцветную матрицу. Я словно попала в какую-то компьютерную заглюченную игру. И хуже всего было, что это место переполняли всевозможные звуки; неразборчивые, тихие и громкие, приятные и омерзительные, крики и смех, плач и пение, болтовня и шёпот. Словно все звуки мира слились воедино. А я продолжала проваливаться в бездну. И вскоре все звуки утихли, и наступила тишина. Но не та тишина, к которой мы привыкли, она резала перепонки и заставляла кричать и молиться. А потом по мне что-то полилось, что-то горячее и вязкое. Что-то очень похожее на кровь. Кровь? А что это? Я перестала мыслить. Мысль это было последнее что я оставила там. И по идее всё должно было на этом закончиться. Но это было только начало. Я продолжала падать, уже не особо понимая, что со мной творится, потому что разучилась думать, как прежде, как должен думать человек. В голове звучала странная музыка, напоминающая джаз, но настолько искажённая и неровная, хотелось от неё отдалиться. Я увидела огромное приспособление, очень напоминающее мясорубку, в котором перекручивались люди, словно куриные лапки. Их кости трещали, они кричали, но у меня это не вызывало никаких эмоций. Возможно, всё что на тот момент от меня осталось это способность видеть и осязать. Но по сути это уже было неважно. Остальное я вспомнить так и не смогла, сколько времени я падала или блуждала в перекрёстках бездны. Потому что всё это было сплошным несвязным бредом. Я видела звуки и слышала видения. Они перемешивались и не были тем, чем могли бы быть, будь они настоящими. И славу Богу, что всё это закончилось. Но это был не конец. Конец был только этому жуткому перелёту. Я очнулась в гробу. То что это был гроб не вызывало никаких сомнений. Постепенно ко мне вернулось понимание, что я человек и все органы чувств пришли в норму. Я стала мыслить, думать и самое главное чувствовать саму себя. И знать, кто я есть. Я лежала на голых не ошкуренных досках. Руками я нащупала идентичные доски сбоку, перед лицом. И что теперь? Что мне делать? Из-за всех сил я стукнула по дереву кулаком. На лицо сквозь щели посыпалась сырая земля. Вместе со всеми чувствами ко мне вернулся страх и паника. Я начала плакать и просить о помощи. Я вопила и колошматила по доскам, засаживая под кожу занозы. Стало невыносимо жарко и не хватать кислорода. Как в той песне.Остаться в живых… Отчаянный псих… Не свой не чужой… Последний герой… Я перестала дубасить кулаками по крышке, потому что это было бесполезно. Я напевала старую песенку, ковыряла пальцем дырку в доске, совсем малюсенькую, но почему-то мне показалось, что от моих действий она увеличивается. Хотя мне могло просто казаться. На меня напала жажда. Не свой не чужой… Последний герой… Так что же выходит я и есть последний герой в зарытом под землёй гробу? Ещё не всё потеряно, мамочка, ты можешь кое-что сделать. Я перестала напевать и ковырять пальцем в доске. Мне только что примерещилось, будто я слышала тихий детский голосок. Такой явственный словно настоящий. — Кто здесь? — меня жутко трясло, а горло перехватило жаждой. Я вслушивалась, пытаясь убедить себя, что говорить здесь просто некому, кроме тебя. Это я, Алиса. Твоя дочь. — Но этого не может быть. У меня нет детей, — возразила я. Снова повисла тишина. Я слышала только собственное дрожащее дыхание. Я ещё не родилась. Теперь голос девочки отдавался эхом, словно мы находились в большом зале. Я помню, что беременна. Но ведь ребёнок в утробе не может разговаривать. Моя душа находится рядом с тобой. Я жду, пока моё тело подрастёт и выйдет в свет, чтобы я могла стать твоим ребёнком. Против такого аргумента у меня не нашлось возражений. — Где я? Что это за место? Алиса молчала. И я уже начала снова думать, будто мне это всё пригрезилось, но уже через мгновение её голосок снова раздался. Это мир где ты можешь поверить во всё что угодно, но всё это ненастоящее. Мир между трёх великих миров. Миров Эго, Уро и Плито. Тебе нужно вернуться в мир Уро, в мир людей, животный и Бога, чтобы продолжить учение. — Учение? — только сейчас я с ужасом осознала, что говорю, не открывая рта. В ваш мир попало зло… Ну, это не ново для нашего мира, хотела было сказать я, но не стала. Существа из других миров могут прикрепляться к человеку. Но зло не может показываться перед Богом. Поэтому оно прячется в потаённых местах, в чащах леса, в заброшенных домах, в тёмных холодных подвалах. И в головах людей… Алисин голос звучал так убедительно, что мне и в голову не пришло, что это могла быть та самая тварь из подвала. И тут я всё вспомнила. Вспомнила, что случилось со мной до того момента, когда в подвале погас свет и появился кто-то третий. — Как мне вырваться отсюда, Алиса? Мир Плито — это мир духов. Люди называют его раем. Вы считаете раем, место, где нет боли, зла и обид. Где царит любовь и понимание. На самом деле в мире Плито души просто спят. И они считают раем именно мир Уро. В вашем мире душа может чувствовать, любить, творить добро. В вашем мире у душ есть дом — это ваше тело, которое даётся от рождения. Ты всегда можешь вернуться в свой дом, если тело не покалечено. — То есть я сейчас вне своего тела? Она снова куда-то пропала и я в прямом смысле находилась в гробовой тишине. Бог даровал людям одно учение. Вы называете его верой.  — говорила Алиса рассудительным и довольно взрослым голосом. Я почему-то подумала, что она знает больше меня. Возможно так оно и было. — И чтобы вернуться, мне нужно просто поверить? Не просто, а поверить всей душой. Но ты должна быть осторожна. Зло из мира Эго будет поджидать тебя. Тебе нельзя покидать мир людей так рано, ты должна продолжить род. — такими были её последние слова. И чтобы я не спрашивала, она больше не отвечала мне. И я по-прежнему оставалась лежать в зарытом под землёй гробу.