***
Круговорот событий. Каждый день одно и то же. Приходя на работу одной из первых, Бона делает себе крепкий кофе и, скручивая вверх ранее задвинутые на ночь жалюзи, наблюдает с высоты сорокового этажа как восходит солнце и спешит на работу никогда не спящий Токио. С работы она уходит в числе последних, долго засиживается за своим рабочим местом, а после, как поднимает глаза, обнаруживает, что осталась совсем одна. И так по кругу. Она неспешно собирается. Выключает настольную лампу, забирает некоторые документы со стола и, накидывая на плечи пальто, спешит к лифту. Сегодня впервые за долгое время её шеф посоветовал взять ей двухнедельный отпуск сетуя на невнимательность и внешнее состояние мешающее выполнять свои непосредственные обязанности хорошо. Делать нечего. И чем же ей себя занимать такое долгое время? Она будто забыла, как нужно отдыхать молодой женщине. — До свидания. — Вежливо прощается с охранником на первом этаже бизнес-центра и, цокая тонкими каблучками по кафельному полу спешит выйти наружу. У нее невольно возникает ощущение, будто её предала даже работа. Она на секунду поднимает взгляд на высотное здание, на автомате находя окна родного офиса, и поджимая от досады губы, вздыхает. — И что прикажете делать? — спрашивает сама себя, медленно спускаясь по ступенькам к офисной стоянке, через которую привыкла ходить. Ей совсем ничего не хочется. Руки опускаются, а силы остаются лишь на то, что бы перед работой зайти в универмаг и, купив себе что-то вредное и вкусное съесть это перед телевизором под просмотр тупого японского телешоу. Раньше она подобного себе не позволяла, но сейчас будто стало все равно. За последние полтора года она сильно изменилась. Перестала общаться с большой частью своих приятелей, а конкретно с мужчинами, на приглашения подруг повеселиться отвечала отказом, повторяя одну и ту же фразу — «я сегодня устала, в другой раз». И этот другой раз затягивался. Время утекало, а вместе с ним и Бона. На носу очередной день Рождение, который уже не было смысла и отмечать. Нет, возможно, она съездит к своим родителям загород, задует свечи на праздничном торте, который испечет её мама, выслушает очередные упреки от отца, что он уже давно хочет видеть внуков и что он не молодеет с каждым годом, как и сама их дочь. И стойко выслушав морали, Бона запрется в своей спальне и тихо заплачет, проклиная себя за свою жизнь. — Бона! — окликнувший мужской голос заставил женщину остановиться и повернуть голову на звук. На стоянке в первом ряду около спорткара насыщенно синего цвета марки Лексус стоял до боли знакомый мужской силуэт. Мужчина, деловито облокотившись на автомобиль, махал ей рукой и уже после того, как девушка пригляделась к нему, то восторженно ахнула. — Чимин? — воскликнула она и поспешила быстрее спуститься. Мужчина блеснул своей сладкой кошачьей улыбкой и, раскинув руки для объятий, рассмеялся. — Я думал уже, что не дождусь тебя! — наигранно пожаловался он, крепко сжимая подругу детства в своих приветственных объятиях. — Как… Как ты здесь оказался? — Бона попыталась высвободиться из крепких рук друга, но вышло не сразу. Она воззрилась удивленно на Пака, совсем неожидав такой незапланированной встречи. Он всегда предупреждал. Чимин лишь хитренько заулыбался, и по привычке облизнув нижнюю губу, наклонился к уху девушки и горячо зашептал, будто делился тайной: — На самолете! — на распев оповестил он и рассмеялся еще заливистее, когда девушка его легко толкнула в грудь и надула щеки. — Дурак! — обозвала она его на японском и скрестила руки на груди. — Когда ты прилетел? — Сегодня. — он автоматически взглянул на наручные часы будто позабыл сколько сейчас времени. — А почему не написал что прилетаешь? — Сюрприииз, — заурчал своим сладким голосом Пак и, подмигивая обескураженной подруге, вновь завлек к себе в объятия. Она больше не сопротивлялась и сама, прижавшись плотнее к Чимину, впервые за долгое время ощутила странное тепло в груди. — Ты по работе? — больше не собираясь восклицать и возмущаться, тихо поинтересовалась она, прикрывая глаза. — Нет, — также тихо оповестил мужчина, ощущая, морально подорванное состояние девушки. — Я сбежал… — на выдохе закончил он. — Что? В смысле? — Бона чуть отпрянула, заглядывая в глаза Чимину. Тот криво улыбнулся. — Долгая история. — А я никуда не тороплюсь. Меня, знаешь ли, в отпуск отправили… — все еще будто обижено хмыкнула переводчица, всплеснув руками. Разорвав объятия, Чимин поулыбался и приглашающим жестом указал на автомобиль. — А я знаю, — хитренько заявил он и, подмигнув, открыл дверцу со своей стороны. — Садись, я все еще не обедал, а уже настало время позднего ужина. — Что? — Бона на мгновение затормозила. — О чем ты знаешь? Чего ты хитришь? Я ничего не понимаю… — Бона-я… — Пак вздыхает, выглядывая из салона. — Садись, пожалуйста, я после все расскажу, нам же некуда торопиться? — эта хитрая ухмылочка заставляла переводчицу напрячься. Ведь она практически всю свою сознательную жизнь знает этого типа. Бона обошла машину и, дернув ручку дверную ручку пассажирского сиденья, сохраняя в себе утонченность и грацию, приземлилась на кожаное кресло. — Где ты остановился? — Не знаю, — просто пожимает плечами Пак, одним движением заводит мотор автомобиля, заставляя его зареветь. Его лицо продолжает украшать загадочная и лукавая улыбка. — Поехали? — У меня от тебя голова кругом. — Цокает в ответ девушка, а после положительно кивает. — Поехали, я тоже чертовски голодна!***
Ресторан наполнен мелодичной музыкой, светом и гостями. Бона неосознанно начинает понимать, что за последнее время отвыкла от подобных заведений и совсем недавно открыла для себя, что приготовленный удон в соседской лапшичной не так уж и плох. Боже мой, Ча Бона ест лапшу и совсем не заботится о весе? Да где это видано? Не одна бы приятельница не поверила в подобную чушь! Куда подевалась та светская дама, что крутила мужчинами как ей только хотелось? — Ну как? — из своих раздумий её выводит голос Чимина. Мужчина пережевывал свое мясо, одновременно посматривая на то, как женщина аккуратно ковырялась вилкой в своей заказанной рыбе. Она опомнилась и, наколов кусочек на вилку, положила себе в рот. — Вкусно! — она будто впервые за долгое время почувствовала вкус еды. Улыбнулась и, схватившись за бокал с красным вином, сделала глоток. — Так ты мне, наконец, скажешь, что собираешься делать? Привез меня в ресторан и продолжаешь загадочно молчать! — и даже вино на неё положительно действует, на щеках образовывается естественный румянец. А Чимин все лишь продолжает, молча за ней наблюдать. Совсем недавно ему звонила мама Боны, он был удивлен её звонку, но все же выслушал женщину. Как бы, между прочим, она пожаловалась на странное поведение дочери, и попросила Чимина с этим что-то сделать. Он прекрасно понимал, с чего вдруг его подруга так переменилась и замкнулась в себе, поэтому для себя решил, что не только ему нужен отдых. — О чем тебе сказать? — Ну, во-первых, ты никогда не приезжал так спонтанно, разве ты не звонишь, заранее предупреждая о своем набеге на Токио? — она чередовала питье вина с рыбой, готовясь внимательно слушать очередные увлекательные истории своего непутевого друга. Кажется, будто со школы он совсем не изменился. — А теперь решил вот так вот нагрянуть, ты не рада? — притвориться дурачком не составляет особого труда. — Рада, безусловно… Но… — она немного прищурилась и отложила столовые приборы на салфетку. — Эй! Я знаю вот эту твою улыбку! — под напором мужчины она и сама заулыбалась, смущенно прикрывая ладонью рот. — Хватит так делать! На меня твои штучки не подействуют! — Какие штучки? О чем ты вообще? — он продолжал улыбаться словно кот, а после и вовсе оскалился, чуть не рассмеявшись. — Ладно, если серьезно, то да… Этот отдых немного спонтанный… — стейк в его тарелке был уже доеден, поэтому он отложив столовый нож в сторону запил последний кусок мяса вином и вытер губы салфеткой. Улыбка с его лица вдруг пропала, а вместо неё в глазах появилась легкая тоска. — Я сбежал из Сеула в надежде найти хотя бы немного покоя и сострадания от твоей персоны. — Ты о чем? — не совсем поняла Бона. — После свадьбы Чонгука моя мама всерьез взялась за меня! — на выдохе жалуется он. — Ты просто не представляешь, как я устал! Хочу куда-нибудь деться, где мама бы не добралась со своими смотринами! У меня уже девушки мельтешат перед глазами! Только от одного упоминания имени, Боне вдруг стало немного не уютно. Она уже думала, что смирилась и отпустила свою первую любовь. Однако… — Разве тебе не нравится такое? Когда девушки мельтешат перед глазами, — но она не может не улыбаться, когда Чимин ведет себя, как маленький мальчишка. — Они не перед глазами должны мельтешить у меня, а… — он вдруг резко замолк и облизнул нижнюю губу. — Ах, неважно, в общем!.. Дело в другом. Я не хочу жениться! — И ты сбежал сюда? — ей вдруг стало совсем смешно. — Чимин, ты серьезно? — А я надеялся на понимание от тебя! — С чего бы мне тебя понимать? — Бона скрещивает руки на груди. — Если у меня нет мужчины, это не значит, что я не хочу замуж! — А что же тебе тогда мешает? — Я старая дева, все! — выплевывает девушка и, скривив губы, берет в руки фужер. — Легче в монастырь уйти, чем найти себе достойного мужчину! Либо молодые и не зрелые либо старые и извращенцы! — Серьезно? — прыскает Пак. — У тебя с этим проблемы? — послышался смешок, после которого Бона чуть не врезала своему приятелю, но благо понимала, что находится в приличном заведении, поэтому лишь смерила гневным взглядом. — Представь себе. — рыкнула девушка и поджав губы, замолчала. Выражение её лица стало более унылым, повертев в руках фужер с вином, она выпила содержимое залпом и потянулась к бутылке, чтобы налить еще, но Пак её вовремя опередил, с изумлением взглянув. Бона молча, кивнула, выражая благодарность и, на секунду повернув голову в бок, туда, где открывался прекрасный вид на панораму Токио. — Как он? — вдруг тихо произнесла она, боясь посмотреть Чимину в глаза, поэтому продолжала следить за пейзажем. — Думаю, счастлив. — мужчина и без глупых вопросов мог понять, о ком Бона печалится. Глупая детская ошибка стала роковой в её жизни. — У него сын родился. — Сын? — девушка больше не могла вести себя отстранено, поэтому повернув голову, уставилась на Чимина блестящими глазами. — Значит, они вместе? — Да. — У тебя есть его фото? — Фото? — Пак чуть нахмурился, будто бы задумавшись. Ему не хотелось переспрашивать, о том, что она имела в виду, поэтому достав из кармана айфон, открыл недавно пересланную Чоном фотографию. Протянув устройство подруге, стал внимательно вглядываться в её лицо, пытаясь понять эмоции. — Похож… — она аккуратно провела ноготком по дисплею и, рассмеявшись сквозь слезы, заулыбалась. — Я завидую ей, она получила все то, что когда-то принадлежало мне, вот же дура! — рука её вновь потянулась к бокалу. — Ведь я тоже могла бы быть мамой такого же милого карапуза с его глазами… — Полегче, — опасливо предупредил Чимин наблюдая за всем этим. — Ладно, прости… Я что-то… — она хлюпнула носом и улыбнулась, осторожно поднеся салфетку к уголку глаз. — Кстати, — поняв, что нужно как-то исправлять ситуацию, Чимин хитренько заулыбался. Переводчица удивленно вскинула брови, не зная, чего и ожидать. — Это я поговорил с твоим боссом, намекнул ему о том, что тебе давно нужно отдохнуть в оплачиваемом отпуске! Круто я придумал, правда, же? — он игриво подмигнул Боне, а после, щелкнув пальцами, нашел поблизости официанта. — Что?! — чуть вскрикнула возмущенно Бона, и правда, позабыв обо всех печалях. — Ах, ты… — она не успела выругаться, как к ним подошел официант. — Принесите нам десерт… — Чимин попытался заговорить на японском, но тут же запнулся, забыл, как произнести задуманное на местном языке. — Какой десерт будешь, дорогая? — Бона лишь шикнула, но после все же ответила. — Фруктовое парфе… — она сама от себя была в шоке. Какой еще десерт, Ча Бона? А как же все твои наряды? Ты же не в одно не влезешь! — А я буду клафути, — девушка удивилась, что он сообщил это ей, а не нависшему над ними официанту. — Ты мне это говоришь? — удивленно ведет бровью и усмехается. — Да, переведи ему пожалуйста, боюсь запутаться и не так сказать… — Пак невинно улыбается, а Ча лишь прыскает смехом и закатывает глаза. Ничего не меняется. — Фруктовое парфе и клафути, пожалуйста. — Она дублирует заказ на японском, на что официант лишь улыбается и, поклонившись, уходит. — Боже мой… Какой же ты… — Классный? — играет бровями финансовый директор и заливается смехом. — Не исправимый Донжуан! Хватит распускать на меня свои обаятельные флюиды, понял? — Кстати, ты не расслабляйся, сейчас, мы поедим и поедем собирать твои самые сексуальные купальники в чемоданчик… — Чимин подпирает ладонью подбородок, невинно захлопав глазками. — Что? А это еще зачем? Мы куда-то… — Да, у меня билеты на утренний рейс на Окинаву, я уже даже номер в отеле для нас с тобой забронировал! Правда, я молодец? — Что ты задумал, а? — она хочет показать, что раздражена, но не выходит. На него невозможно было долго злиться и тем более, она вдруг понимает, что не такая уж и плохая идея уйти внезапно в отпуск и отправиться отдыхать на море. — Ладно, кажется ты все же прав, на Окинаву так на Окинаву…