Боруто. Хроники Листа.

      Нацуи Широкеджу — генин из Облака возраста семнадцати лет, была ужасно влюбчивой девушкой. Она не могла прожить и дня, не любя кого-нибудь, из-за чего ее прозвали воровкой сердец в деревне. Она была красивой, с бросающейся в глаза внешностью и хитростью лисы, методам обольщения которой могла бы позавидовать сама Чоучоу. На данный момент на ней был фиолетовый боевой костюм, и взгляд как и прежде — хитрый с дольками интриги и заинтересованности, в то время как Мицуки шел очень медленно, подобно черепахе, растягивая каждый свой шаг и плетясь словно на эшафот, как он и охарактеризовал данный бой.       Он не хотел с ней драться. Все, что угодно, но не бой с ней.       Парень ведь не дурак. Он сразу заметил ее жаждущий власти над ним взгляд. Таких девушек, как она, легко вычислять. Они бросаются в глаза моментально, как бросается в глаза свет после долгого сна. Она была красивой, он не спорит. У нее была классная фигура, и она даже умелая куноичи, но, Ками, как он не хотел с ней драться.       Кто знает этих женщин. Во многом Мицуки был согласен с мировоззрением Шикадая, который, по мнению Молодого Змея, целился в яблочко. Каждая женщина хочет власти над мужчиной, но, Ками, почему она выбрала его своей жертвой?       Потребность в любви у Нацуи образовалась в детстве. Так как она выросла в богатой семье ближнего советника даймё, то ей ни в чем не было отказа. Еще одна причина ее столь бескомпромиссного желания подчинить себе то, что не ее. А Мицуки не хотел. Попросту не хотел.       Она желала любви из-за ее нехватки. В детстве родители уделяли ей мало внимания. Она была из клана Широкеджу, где не рождаются никогда мальчики, а одни только девочки, и ее отец женился на матери потому, что был обязан. По материнской линии Нацуи получила в наследство древнюю традицию своего клана. После того как ты проиграешь какому-нибудь шиноби мужского пола, считай, твоя свободная жизнь окончена, и пришла пора увидеть, кто твоя судьба — выйти замуж за достопочтенного шиноби, сидеть дома, готовя ему ужин, и нарожать ему кучу детишек.       И Нацуи увидела в Мицуки свою судьбу, о чем парень пока не догадывался.       Они ступили на поле, и уже просвистел Ли-сан, но никто из них не двигался. Мицуки лихорадочно думал и думал. Какая-то мысль крутилась у него в голове, но никак не могла достигнуть окончательной точки понимания.       Мицуки словно что-то знал и одновременно не мог понять, что он знает. Он словно бился в закрытую дверь, от которой у него есть ключ, но он впопыхах не может его найти.       Они не двигались с места.       Нацуи припоминала все свои судьбы. Был красавец из деревни Камня, прекрасен, как античный бог, весь из себя нафуфыренный и расфуфыренный. Она хотела проиграть ему понарошку, но парень даже драться с ней не захотел. Обозвал слабачкой. В ответ она его избила.       Другой ее избранник был учеником Омои-сана, Хиро, который сейчас был в Облаке. Он был мечтой любой девушки из деревни: они все бегали за ним, взвывали на каждому шагу, сетуя на жизнь, а Нацуи знала — выбрать себе судьбу она может сама. Бразды правления у нее в руках. Главное не ошибиться.       Хиро клюнул на ее удочку. Попался, как дурак. Она уже думала, что вот оно, но не тут-то было. Ведь если она была влюбчивой, то Хиро был вдвойне влюбчивее ее, не упустив ни одну женскую юбку во всей деревне. Чертов пикап-мастер.       Его она тоже избила.       И знаете, было еще много таких дураков, да и сама она дура, но когда девушка увидела Мицуки, словно сотканного из всего прекрасного в этом мире, необычайно бледнокожего парня с замашками лидера и гения в своем деле, она поняла, что все. Это конец.       Он — конец ее пути.       И она стояла напротив него, не делая никаких движений, ровно как и он сам тоже.       — Я Нацуи, — представилась она. Все с интересом наблюдали за сложившейся ситуацией, а Боруто чуть ли не катался по полу от смеха. Впервые девушка пытается закадрить его оледенелого друга в таких условиях.       Мицуки что-то промычал, смотря прямо на отца. Он отчетливо видел того, сидящего рядом с Пятой Хокаге, скрывающего улыбку за длинными, словно змеи, пальцами. Он мысленно взмолился, прося отца о помощи, которую неизвестно каким образом тот ему даст, но Мицуки верил, что отец что-нибудь да придумает, но тот все молчал в ответ, смотря на него.       Мицуки встал в стойку и резко сделал выпад. Удар пришелся девушке по плечу, она сморщилась от удара и зашипела, схватившись за больную точку, но ничего в ответ не предприняла. Мицуки только протянул руку, желая схватить ее и перекинуть, как вдруг остановился.       Что-то тут нечисто.       Девушка словно ждала чего-то, нервно закусывая губу и не шевелясь. Мицуки смотрел на нее оторопело и что-то важное было у него в голове, скрытое дымкой тумана.       Что же ему делать?       О Ками, что же ему делать?       Мицуки сделал очередной выпад, думая, что она отклонит, но когда она даже не блокировала удар, то остановился. Что же она делает? Чего ждет эта странная девушка, как-то наигранно смущенно опустив голову, покраснев, заламывая пальцы и облизывая губы.       — Какого черта? — послышался синхронно выкрикнутый ее сокомандниками клик. Канаба перекрикнул загалдевшую толпу, оставшуюся без зрелища и принявшуюся обсуждать все накопившееся на душе. — Ты опять за старое, Нацуи?       В голове Мицуки все крутилось. Нацуи. Нацуи. Нацуи.       Это ее имя. Что-то не так с ее именем.       Широкеджу. Нацуи, Нацуи Широкеджу. Широкеджу. Что-то определенно связанное с ее фамилией.       И Мицуки понял, что не так с ее фамилией, а точнее вспомнил, где он слышал о куноичи из клана Широкеджу деревни Облака.       Он стал белее призрака, а потом рассмеялся. Тихо рассмеялся, прикрывая рот рукой. Вот он — дурак. Вот дурак. Он посмотрел выразительно на отца и понял. Тот сразу раскусил девчонку. И он повернулся к Ли-сану, под недоуменные взгляды девушки и друзей, и тихо, еле сдерживая смех, произнес:       — Ли-сан, я сдаюсь!       Все одновременно ахнули.       — Чего?! — закричал с трибун Боруто. Ли, удивленно глядящий на такого перспективного юношу, не мог понять, что происходит. Все не могли понять. Джонины Листа ошалело смотрели на Молодого Змея. На парня, который мог уложить четверых чуунинов сам, без чьей-либо помощи, пассовал перед какой-то девчонкой?       Наруто был ошеломлен не меньше, ну, а Орочимару пытался всячески сдержать смех, пока сын поднимался обратно на трибуну, а девушка, зарыдав, убежала вон с поля, под еще более недоуменные взгляды, а потом Райкаге рассмеялся, привлекая к себе внимание. Его смех был неуместен.       — Он один из самых талантливых молодых ниндзя, которых я видел, — пробормотал Узумаки. — Что его смутило?       — Преждевременная незапланированная свадьба, — хохотал Райкаге, схватившись за живот.       — Что? — недоуменно спросил Наруто.       — Проще говоря, его хотели без него же женить. Ты не слышал о женщинах из клана Широкеджу?       Наруто покачал головой.       Орочимару, скрыв улыбку, обернулся к ним, шипя в своем репертуаре.       — Девушки из этого клана, если проиграют мужчине, обязаны выйти за них замуж. Я то все думал, почему мой сын смотрит на нее, как на дикую? — пробормотал змеиный саннин.       — Она извела своими поисками женихов все Облако. Даже моего ученика Хиро хотела прибрать к рукам, — обреченно проговорил Омои. — Ваш парень, наверное, умен, раз так быстро все понял.       Райкаге не переставал хохотать.       — Посвяти его в чуунины, — приводя дыхание в порядок и продолжая посмеиваться, проговорил он. Утирая слезинки, скопившиеся в уголках глаз, он сказал: — Даже если никого не посвятишь, его посвяти. Чтобы защищать мир от войн, нужно сначала уметь защищаться от таких маньячек. Боже, сколько было на нее жалоб от всех жительниц Облака.       И Наруто, все же не сдержавшись, расхохотался.       А следующим был бой между Варго из Звука и Тибо из Тумана.

***

      Боруто не видел ничего более омерзительнее и ничего более мерзотнее, чем то, что делал этот маразматик Тибо, тот самый парень со странной ужасной техникой с беднягой из Звука.       Их бой начался с рукопашного. Они сошлись кулаками и начали избивать друг друга, причем в весовой категории Тибо во многом уступал парню из Звука.       Варго сейчас корчился на земле, лежа и скуля. Его голос резал слух и наводил ужас. Даже Шикадай, ранее заснувший, шевелился во сне, бормоча, чтобы мама выключила телевизор, а все остальные не могли с места сдвинуться от жалости к этому Варго.       Крик.       Один, два, три, четыре, пять, шесть…       Крик.       Один, два, три, четыре…       Крик.       Интервал между ними в две секунды, а парень так кричит, что закладывает уши. Такое ощущение, что его заживо жарят. И Боруто понимал, каково это. Он сам на себе прочувствовал силу этой проклятой техники.       — Прекрати! — закричала вдруг его сокомандница с короткими волосами. Она заливалась слезами, в то время как другая меланхолично посапывала, закрывшись книжкой, словно не слыша этих воплей. Это было жутко, а девушка все кричала и кричала.       Боруто глазам своим не мог поверить. Девушка что, вообще ничего не чувствует по отношению к сокоманднику? Если уж его вопли подняли самого Шикадая, живого мертвеца, которого ничего не в состоянии поднять кроме боевого веера матери и который морщился от ужасного звука человеческого крика. А Боруто не знал, что ему делать? Он был в шоке.       — Прекрати! — кричала Хару. — Хватит, умоляю тебя, прекрати!       — Остановись! — закричал Боруто, и Хару благодарно посмотрела на него сквозь слезы отчаяния и боли. Она словно сама чувствовала все то, что чувствует он в этот момент. Но Тибо было до фонаря. Он будто никого не слышал.       Боруто двинулся к ступенькам, но один из АНБУ преградил ему путь. Вниз во время чужого боя нельзя, это все знали, но Боруто захотел вырваться, за что его закрепили чакропоглощающими наручниками и усадили рядом с другим рядовым АНБУ, веля молчать.       — Он сам должен найти выход, — глухо проговорил голос АНБУ из-за маски. Боруто посмотрел на него с отвращением.       — Прекрати! — все не унималась Хару.       Но Тибо продолжал, принося ему больше и больше физической боли, словно прожигая его тело во всех местах одновременно.       — Прекрати! — уже не сдержался сам парень, закричав что есть силы и зарыдав. Как ни странно, Тибо остановился и захохотал.       — Слабак! — закричал он. — Трус! Никчемный скот, занимающий все больше места на этой земле! Таким как ты не быть шиноби! Ты отброс общества, не приносящий никакого блага другим! Жалкий болван! Идиот! — пнул его Тибо. — Ты шел сюда с таким воодушевленным лицом, словно уже победил. Ну что, доволен положением, самовлюбленный петух? Нравится валяться в моих ногах, моля о пощаде? А я не прекращу. В отмеску за то, что такие отбросы, как ты, живут в домах, согреваемых и отопляемых, имеют семьи, друзей. — А потом он вдруг замолчал и захохотал, непрерывно пиная его в бок, отчего парень начал блеваться кровью. Весь избитый, он был просто ужасен. — А хотя, какие у тебя друзья? Еще одна жалкая дура, которая плачет, думая, что ее слезы меня остановят и та, которой вообще до фонаря, жив ты или нет. Она спит. Но я буду делать и делать тебе больно, пока не убью тебя здесь. Я убью каждого отброса, которого приютили. Почему таких слабаков, как ты, приютили, а меня нет. Почему?! — взревел Тибо, ударив Варго по челюсти. — Впрочем, неважно, — прошипел он, направив на него руку. — Техника…       Рука его была перехвачена, а перед ним стояла высокая, недовольная и раздраженная девушка. Касуми сверлила его взглядом, перехватив его руку, а Хару прикладывала ладони с зеленой чакрой к почти мертвому другу, плача одновременно и пытаясь его оттащить.       — Ты меня разбудил, — проговорила Касуми, раздраженно смотря на Тибо.