Боруто. Хроники Листа.

      В Конохе было намного прохладнее, чем в Песке, а по ночам пекло так, что казалось, превратишься в поджаренное мясо. В Песке днём ужасно жарко, а ночью ужасно холодно. В Конохе было по-другому, и Йодо переносила это резкое изменение климата очень тяжело. Обычно такого не случалось раньше, но видно в этот раз судьба решила подшутить над Песчаной Принцессой.       Куноичи была красивой. Высокая, стройная. Она была эталоном красоты и силы в Песке, примером для подражания, и все говорили, что она пришла на замену тёти Темари. Но хоть Йодо и безумно гордилась, что её сравнивают с самой тётей Темари, она понимала, что до неё ей далеко. Темари-сан была сильнейшей куноичи не только благодаря физической силе, но и наличием необычайно моральной и духовной силы. У Йодо этого не было.       Она была высококвалифицированной куноичи, которая преодолела немало преград, но всё же моральной силы у неё никогда не было, так и не нашлось.       В то утро, несколько лет назад, она уже не помнила, что проснулась раньше всех в доме, разве что кроме отца. Порой ей казалось, что он вообще не спит по ночам. Она никогда не видела, как он ложится и как он встает. Спустившись на кухню, она заварила себе чай, привезенный из страны Волн, где они недавно побывали с Шинки. Отец в последнее время не отправлял Араю с ними на задания. Он рассматривал его кандидатуру, как будущего главу АНБУ, и Арая соответствовал отцовским параметрам.       Они должны были нанять плотников для строения нового комплекса, причём на этот раз деревянного. На кой чёрт деревянное сооружение в месте, где по ночам ветер сносит многовековые деревья, знал только отец.       Йодо поставила чайник и села за стол. Кажется, на тот момент ей было четырнадцать, и она, дочь великого золотого ребёнка Каге, испытывала что-то сродни подростковому максимализму.       В стране Волн не получилось расслабиться. Йодо то и дело нервничала и чуть не угробила сама себя. Благо брат оказался сзади и прикрыл железным песком. Наорал тогда на неё, но уж лучше пусть орет, чем молчит, думала Йодо. Шинки в гневе напоминал дядю Канкуро, а в безмолвном гневе — отца. И второй вариант был определенно хуже.       Они вернулись домой, и она плюхнулась в кровать, мгновенно заснув. Ночью ей снилось, как её сдувает холодный ветер Суны.       Тимоджи, паренек из Академии, был красив. Он обладал прекрасной внешностью, был одаренным и умным, а главное — хорошим мальчиком. Впервые она думала о ком-то в таком аспекте. Мальчик. Она обычно не разделяла шиноби на пол. Женщиной больше, женщиной меньше или наоборот. Но этот мальчик заставлял ее лелеять надежду каждый раз, когда она смотрела на него. Они вместе когда-то учились в Академии, и Йодо думала, что, может, есть шанс ему понравиться. Она перестала носить чертов капюшон, скрывающий ее прекрасные золотистые локоны. Она стала распускать свои подстриженные волосы, которые лежали ужасно. И тогда она решила поменять прическу. Роль горе-парикмахера легла на дядю Канкуро. Он всегда любил их по-особенному сильно. Всегда.       Он согласился. С горем пополам с уговорами, мольбами, хотя Йодо и ненавидела просить, но согласился. Теперь ее извечно переброшенная на одну сторону челка лежала как надо, а волосы были подстрижены лесенкой. Она надевала протектор не как обхватывающую лоб, а как ленту на голову. Хотела казаться красивой. Это выглядело настолько заманчиво — понравиться ему. Тимоджи был популярен и подавал большие надежды, как шиноби Суны. Но до таких, как Арая и Шинки, ему было далеко, очень далеко. Даже Йодо его победить смогла бы. Они дети Кадзекаге Гаары. Они по-своему уже сильнее многих.       Она выкинула свои брюки и толстовку, купила себе платье для куноичи, обвязала руки и ноги бинтами, чтобы это смотрелось красиво (она где-то видела, что одна модель сделала это точно так же). Все жители дома, даже отец, прибывший к ужину, удивились перемене стиля. Вплоть до того, что за ужином, которым показался самым длинным в жизни для Йодо, никто не обмолвился словом.       И однажды даже она отважилась заговорить с этим Тимоджи. Он имел наглость начать дерзить её брату. Шинки называли Песчаным Принцем Сунагакуре и пророчили кресло будущего Кадзекаге. Отец тоже его к этому готовил. Он верил, что Шинки станет после него отличной заменой, он создан, чтобы стать Кадзекаге. Шинки напоминал отцу себя в молодости.       Она искренне не хотела, чтобы мальчишка заранее отправился на тот свет. Шинки был жестоким, даже очень. И она просто сказала ему, чтобы он ушёл с дороги, а он в ответ проговорил, только обращаясь уже не к Йодо, а к Шинки, чтобы его плоская сестрица не лезла в мужские дела.       Йодо наваляла ему похуже, чем мог навалять Шинки. В тот же день куноичи возненавидела весь мужской пол, который хоть как-то пытался к ней клеиться. Она была красивой и сексуальной, а значит, их было много. Но первый блин получился комом, а на второй не было ни желания, ни времени.       Стиль вновь изменился. Сейчас она вновь ходила с перекинутой на бок челкой и не завязывала ленту на самый затылок — протектор мгновенно съезжал. Девушка снова обматывала им лоб, принцесса не избавилась от образа дерзкой девушки. Толстовка вернулась, только вместо брюк была развевающаяся на ветру юбка с шортами под ней, сверху топ, прикрывающий грудь. Кисти и предплечья рук, а также ноги до самой голени были плотно зафиксированы лентами бинтов.       Взгляд у Йодо сделался суровым, а вид грозным и жестоким. Теперь её знали не как Йодо, сестру Шинки, а как Йодо из Песка. Сильнейшую куноичи Суны, которая с первого раза сдала экзамен на джонина, хотя в свой первый экзамен на чуунина проиграла своему кузену.       Она лениво оглядывала всех присутствующих. Полный сброд из всех деревень. Среди них по взгляду и не скажешь, что есть достойные. Хотя коноховцы определенно сильные. Среди них Шикадай, его друг-блондин, какая-то красноволосая девка, рядом ещё одна, такая же странная, только с фиолетовыми волосами, бывшая жирдяйка из команды Шикадая, которую победил Шинки на прошлом экзамене, молодой змей, прославленный уже в столь юном возрасте в Конохе, и его не менее прославленный дружок. Грех не знать идиота Боруто. Он сыном Седьмого, а отец — его близкий друг.       Рядом также стояли две что-то щебетавшие девушки, до безумия густобровый парень и рядом с ним груда мышц. Йодо заинтересованно оглядела его с ног до головы. Красив, силён, серьёзен. Его загорелое тело блестело на солнце, одет он был в какой-то безрукавный длинный сюртук, на голове какая-то штука. Многие девушки из Песка также на него поглядывали.       Йодо, заинтересованно глядевшая на него, не заметила, как сзади подошла грудастая красавица Песка, по которой сохли все так же, как и по ней. Уж она-то позаботилась, чтобы её знали, чтобы её считали эталоном красоты и силы. Но была еще Чамару. Эта мерзкая змея Чамару, которая лезла к ней в подруги, прекрасно зная, что у Йодо нет ни друзей, ни подруг. Только братья, дядя и тётя, кузен и отец — самый близкий человек на свете. И она была девушкой того самого Тимоджи.       Чамару была красивой. У нее были рыжие, как полыхающее пламя волосы, уложенные в некий пучок на верху головы. Топ, который выпячивал грудь ещё больше. От этого Йодо обидно закусила губу, в страхе боясь, что это кто-то заметит. Она стояла, засунув руки в карманы и оперевшись на что-то подобное стене в импровизированной сцене. Кусала губы от обиды на жизнь, потому что ее природа щедро наградила только волосами и длинными ногами. И всё. У нее не было огромной груди, от которой этот Тимоджи бы точно выбрал бы её. У нее была не такая огромная задница, как у этой Чамару. Что б её. Она снова закусила губу и перевела взгляд на груду мышц из Конохи. В руках молот.       Поначалу ей показалось, что она видит перед собой жителя Ивы, но нет, протектор на его здоровенном бицепсе говорил, что он из Конохи.       Чертовски притягательный.       В конце-то концов ей можно. Ей уже девятнадцать лет, а за столько лет своей жизни у неё ни разу не было парня. Она хотела любви, хотела, чтобы её считали слабой, чтобы её хвалили и лелеяли, чтобы ласкали и заботились о ней. Она хотела быть нужной и хотела, чтобы парни не шарахались и не говорили, что она плоская. Хотела, чтобы этот гад Тимоджи зарубил себе на носу, что нет девушки лучше в Песке, чем она. Она хотела этого.       — Красивый, правда? — промурлыкала Чамару. Йодо закатила глаза и отвернулась. Будет она ещё с этой змеей любезничать. — Это Ивабе Юино, он из Конохи…       — Мне плевать, откуда он. Тебе что-то надо? Если нет, то иди отсюда, я не настороена вести светские беседы, — Йодо явно была на взводе. Эта Чамару опять испортила настроение, появившись как чёрт средь белого дня.       Она была кладезью всех сплетен и интриг. Знала всё про каждого.       Йодо пыталась отвлечься от печальных мыслей, завладевших её голову. Она хотела забыться, попросить брата заменить её, но Шинки разговаривал с Боруто, а Арая о чем-то усердно дискуссировал с местным парнем из АНБУ. Некому было её заменить.       Она скучала и грустила ровно до того момента, как поднялся гул.       И она подняла глаза.       Он был красив. Черт возьми, он был ужасно красив. Даже красивее этого качка из Конохи. Красивее чертового Тимоджи. Волосы торчали в разные стороны, большая половина свисала набок. Он был одет в странную одежду. Она чем-то напоминала спортивный костюм. Приталенные зоны у щиколоток и на предплечьях. Ткань темно-синяя. За спиной огромный, внушительный меч. Йодо затаив дыхание наблюдала за ним. У него были прекрасные лиловые глаза и что-то напоминающее татуировку на скуле.       Боже, она потеряла дар речи. Даже чертов Тимоджи её так не смущал.       Они пересеклись взглядами.       Парень смотрел прямо на неё, словно тоже затаив дыхание. Йодо не дышала. Ей казалось, она летит куда-то далеко-далеко. Она стояла, скрестив руки на груди, и судорожно пыталась вдохнуть. Воздуха катастрофически не хватало.       — Кагура!       Парень не сдвинулся с места, даже когда к нему подошёл Боруто. Он смотрел на него, подозрительно желая понять, кого тот высматривает. Йодо знала это имя.       Кагура Каратачи — приемник Рокудайме Мидзукаге, внук Ягуры, при котором деревня Тумана прозвалась Кровавой. О том, что это именно он, еще и доказывал меч за спиной. И как она не догадалась, что это он? Поговаривали, что Мидзукаге подарил свой меч мальцу, которого готовил к роли правителя деревни.       Йодо первая отвела взгляд, капитулируя. Она больше не могла так продолжать. Сердце бешено колотилось в груди, готовое вот-вот разорвать плоть и выскочить. Она впервые сдалась, впервые убежала. Она ненавидела, когда её считали такой же, как и все нелепые куноичи, которых она знала, которые краснеют, отводят взгляд и тому подобное. Но в этот раз она первая отвернулась. Впервые в жизни первая. Даже чертов Тимоджи не мог заставить её опустить глаза или отвести взгляд.       Какой вздор, ведь она дочь Кадзекаге.       А какой-то идиот из Тумана. Определенно идиот.       Этот бака смутил её настолько, что она явственно ощутила: уши горят.