Приключения кота Ромбика, живущего в чуть-чуть волшебном городе

Кот по имени Ромбик перебежал усыпанную золотыми листьями дорожку аллеи у набережной, отыскал лестницу до самой воды и спустился по ней. Здесь любил сидеть и удить рыбу его человеческий друг, Пётр Савельич. Вообще Пётр Савельич был сказочником, а пойманную рыбу в основном отпускал, изредка делясь самой мелкой с сопровождавшим его котом. Говорил, здесь его вдохновение посещает чаще всего. Вдохновение. Что за штука такая? Ни увидеть её, ни потрогать... То ли дело — рыба! Серебристая, верткая — и еда, и игрушка! А сегодня вот хозяин приболел и остался дома, но Ромбика погулять отпустил. Кот сел на среднюю ступеньку и, щурясь, стал следить за бликующей на солнце водой. По реке, охваченной с боков стенами канала, порой проплывали прогулочный катерки и груженые баржи. Ромбик всегда с интересом следил за тем, как огромные корабли чинно текут мимо; казалось, они должны увлечь за собой всю воду, и река должна тут же обмелеть, а как они уплывут, так вода вернулась бы обратно. Ромбик сощурился, представив, как на дне обмелевшей реки оказалось бы много вкусной, серебристой мелкоты, и можно было бы успеть стянуть пару рыбин, добежать с ней в зубах до ступеней, опередить возвращающуюся волну… Но баржи не справлялись с задачей и даже не цеплялись капитанской рубкой за разводные мосты. Ромбик размечтался о путешествиях и морях, о которых часто читал ему его человеческий друг, ласково гладя по рыжей шерсти. На самом деле Ромбик хотел поймать рыбу и принести её Петру Савельичу. Вдруг тому полегчает, температура спадет и вдохновение вернется? «А вдруг это рыба — его вдохновение?!» — осенило Ромбика. Не зря же именно рыбалка так его радовала. Кот сошел поближе к воде. Мимо пронесся катер, потревожив воду, и та заколыхалась, заплюхала о ступени. Ромбик брезгливо поджал лапу и остановился. Решив, что приблизился достаточно, он стал всматриваться в воду. Но сколько бы он ни ждал — рыбы так и не увидел. Солнце и тепло разморило его, и, улегшись на ступеньку, кот задремал. — Прекрасная погода, не правда ли? Ромбик дернул ухом и не сразу сообразил, что голос доносится снаружи, не во сне. Он открыл глаза и посмотрел перед собой, на воду. В воде плавал кит, синий, с белым, виднеющимся сквозь пропитанную солнцем толщу пузом, и широко улыбался. Кит был маленький, чуть больше самого Ромбика. — Ой, — сказал кот изумленно. — Ты кто? Кит перестал улыбаться и подплыл поближе к ступеням. — Ты плохо видишь? — Нет... Просто... ты похож на кита. — Я и есть кит. — Ха! — прыснул Ромбик. — Какой же ты кит! — Карликовый, — сварливо откликнулся тот. — Не бывает карликовых китов! Кит еще сильнее насупился. — Говорящих котов тоже не бывает. Крыть было нечем. От любопытства Ромбик потянулся к воде, вытянул лапу и осторожно половил воздух рядом с китом. А тот отплыл чуть назад, не одобряя кошачью непосредственность. — Если ты настоящий кит, тогда выпусти фонтан, — сказал Ромбик и, застеснявшись своего невежливого жеста, принялся вылизывать лапу. — Если я выпущу фонтан, то случится что-то волшебное, а я пока не уверен, что хочу делать что-то волшебное для тебя. Кот расстроился. — А почему?.. — Ну-у... — протянул кит, — я тебя совсем не знаю. Ромбик склонил голову набок и задрал одно ухо повыше. — Меня зовут... — представляться полным именем ему показалось не солидным. — Ромб. Кит подозрительно на него посмотрел, покачиваясь на волнах. — Как геометрическая фигура? — Ну да, — досадливо откликнулся кот, — вот у меня на груди белое пятно в форме ромба, — он положил лапу на указанное место. — Во всех остальных местах я рыжий. Кот поднялся на ноги, попереминался с лапы на лапу и сладко потянулся со сна, гибко прогнувшись. — А как тебя зовут? — Валентин, — важно ответил кит. — Но ты можешь звать меня Валь. — Очень приятно, — вежливо ответил Ромбик и протянул киту лапу. Тот подплыл поближе и пожал её мокрым плавником. На ощупь плавник был как резиновый мячик, такой же гладкий и надутый, но при этом еще и теплый. Ромбику очень захотелось затрясти лапой от брезгливости к влаге, но это было бы совсем невежливо, поэтому он снова принялся вылизываться. — Что ж, — сказал кит Валентин, — теперь, когда мы знакомы, можем погулять вместе. — Я бы с удовольствием, — воскликнул Ромбик и добавил расстроенно, — но я не полезу в воду, а тебе не выбраться на берег, ты же кит. Кит хитро посмотрел на кота и вдруг забрался на ступеньку рядом с ним, уселся, свесив хвост в воду, и лениво поболтал им. От этого движения из воды вдруг поднялись мыльные пузыри, перламутрово блестящие на солнце, и медленно поплыли вверх, к прогулочной набережной и аллейке. — Пузыри! Пузыри-пузыри-пузыри! — кот помчался за проплывшим мимо чудом, подпрыгнул, ловя лапами, пузырь лопнул, а на морду коту упали мелкие брызги. Ромбик сперва потряс головой, а потом заурчал от радости. Он взбежал вверх по ступенькам и стал смотреть, как взрослые и дети восхищаются чудом, протягивают ладони, ловя в них, как в ковшик, пузыри, или дуют, отправляя их дальше в небо, любуются на игру света в круглых, подрагивающих, хрупких бочкáх, подмечают свои крошечные отражения. В их глазах отражались эти чудесные мыльные пузырьки. А вся эта картина в свою очередь отражалась в широко распахнутых золотистых глазах рыжего кота. — Неплохо получилось, — скромно заметил Валентин, взобравшийся на верхнюю ступеньку к Ромбику. Тот от неожиданности аж подпрыгнул и сказал: «Ой!» Кит сидел рядом, держась на передних плавниках, и весело посматривал на своё творение. — Ничего себе неплохо! Замечательно получилось! Ты настоящий волшебник, Валь! А что ты еще умеешь? Кит пожал плечами. — Разное. — А ты покажешь еще что-нибудь? Ромбик смотрел с таким искренним восторгом, радостно задрав хвост торчком, что Валь засмущался и потупился. — Может, и получится ещё. — Ура! — Ромбик подпрыгнул и закружил вокруг Валентина, громко мурча, и даже потерся о «резиновый» бок кита. Но тут он запнулся и принялся задумчиво подгрызать коготь: — Только это ведь будет странно, если ты вот так пойдешь по улицам. — Верно, — пригорюнился кит. — Придётся мне остаться здесь, Ромбик. Кот удивленно посмотрел на кита: тот знал его настоящее имя или просто ласково обратился к нему? Сосредоточенно наморщив лоб забавными складками, Ромбик стал ходить туда-сюда рядом с новым знакомым, а тот улегся на бок и задумчиво следил за ним, загорая на теплом солнышке. Кот приостановился и посмотрел на небо в облаках. — Вот если бы ты умел летать... Тогда можно было бы привязать к твоему хвосту веревку, а я взял бы её в зубы. И все решили бы, что ты — мой воздушный шар. — Летать... Хмм... — кит задумался и пошлепал плавником по нижней челюсти. — Можно попробовать! Он посмотрел на небо и вдохнул побольше воздуха, раз и еще раз, и вдруг легко поднялся над землей и повис в метре над ней. Кот от неожиданности припал к ступеньке и со страху задрал шерсть дыбом, вытаращившись на парящего кита. — Это ты здорово придумал, Ромбик! Я бы не додумался! — Ну ты даёшь, — кот провел лапой по лбу и, успокоившись, добавил: — Теперь мы сможем бродить по городу вместе! Я покажу тебе крыши и тихие дворики, и замечательных людей, которые живут в огромных домах с золотыми окнами! А то ты наверняка видел только моряков и туристов. Ну и тех, кто гулял по набережной. — Так и есть, — закивал кит, дрейфуя в воздухе рядом с Ромбиком, а потом слегка поклонился ему, приложив плавник к молочно-белому пузу. — Извини, что сперва был слишком суров с тобой. — Ничего, — довольно сощурился кот. — Подожди, сейчас я добуду ленточку. Он помчался по аллее, высматривая свою знакомую девочку, которая гуляла здесь каждый день с мамой. — Ой, Ромбик! Мама, смотри, мой любимый котик! — радостно воскликнула девочка, села на корточки и стала гладить друга по рыжей шелковистой шерсти. — Привет, Ромбик, — сказала мама. — Почему ты один? — Мя-аа! — протянул кот, понимая, что всех подряд людей удивлять своей речью не стоит, и помял воздух лапой. — Наверное, Пётр Савельич выпустил его одного погулять. Ступай домой, Ромбик, — молодая женщина села рядом с дочкой и тоже потрепала кота по холке. — Мам, можно я повяжу ему ленточку? — смущенно попросила девочка. — Ты уже все ленточки на него извела, — рассмеялась та, но потом кивнула. — Повяжи. Ромбик подождал, пока неловкие детские ручки три раза обернут вокруг его шеи ленточку. Девочка украшала кота с огромной осторожностью, трепетом и уважением, стараясь не затянуть слишком сильно, а потом завязала бантик. Мама немного помогла ей с ним. Ромбик мрякнул на прощание, а мама с дочкой помахали ему рукой и пошли гулять дальше. — Какой ты смышленый! Молодец! — похвалил его Валь. — Голубой цвет... Мой любимый. Ромбик подцепил бант когтем и быстро выпутался из украшения. Кит опустился совсем низко и придержал ленту плавником, пока Ромбик зубами и когтем пытался накинуть её ему на изогнутый упругий хвост. — Вот... так, — кот закончил непростое для его лап дело и взял свободный конец ленты в зубы. — Пафли. Ромбик потрусил по аллее, а Валентин важно поплыл над ним, похожий на крошечный дирижабль. Во дворе домов, тянущихся к солнцу, перемигивающихся окнами, хлопающих вывешенным для сушки бельем, как крыльями, играла ребятня: кто съезжал с яркой, будто собранной из гигантского конструктора горки, кто прыгал через скакалку, а кто рисовал мелками на асфальте. От одного из мелков отломился розовый кусочек и подкатился к самой лапе Ромбика. Кот поджал лапу и даже слегка потряс: мелок осыпался розовой пылью и оставил прочерк на асфальте, пока скакал. — Ой, кот с воздушным шариком! — удивилась девочка, рисовавшая этим самым мелком слона с разными по размеру круглыми ушами. — Разве так бывает? Ромбик нагнулся, выпустил ленточку изо рта и прижал её к асфальту лапой, чтобы Валь мог приземлиться. Осмотревшись, он убедился, что рядом нет взрослых, а просто с детьми он, бывало, разговаривал, это была их общая тайна. — Это не просто воздушный шарик. Это волшебный кит. Маскировка у него такая. Девочка сразу ему поверила. — Никогда еще такого не видела! Хоть и всякие чудеса случаются в наших двориках, но такого!.. Нет, никогда. А можно мне его погладить? — Можешь потрогать мой плавник, — важно согласился Валь и протянул его девочке. Та погладила, а потом поболтала им вверх-вниз, словно бы проверяла на прочность или здоровалась по-взрослому. — Теплый! Ты очень необычный кит. — А тебе много приходилось встречать китов? Девочка задумалась и потерла пальцем нос, оставив на самом кончике розовое пятно. — Не особенно, — наконец решила она. — А что ты можешь волшебного? — Сам не знаю, — развел плавниками кит. — Это как-то само собой получается. Попробуй пожелать что-нибудь? Девочка задумалась, помяла подбородок, потом заложила руки за спину и принялась шагать из стороны в сторону, не иначе копируя папу-ученого. — Может, конфету? — вдруг придумала она и подняла вверх указательный палец. Кит зажмурился, замахал плавниками, но так ничего и не произошло. — Нужно немного твоих усилий, чтобы волшебство случилось, — сказал Валь девочке. Ромбик указал киту на цветные мелки. — Сделай их волшебными! — Точно! — обрадовался кит и выпустил из спины радужный яркий фонтан. Капли заиграли на солнце, а до асфальта так и не долетели, испарились в воздухе. Девочка взяла мелок и покрутила в руке, а вслед за её движениями прямо в воздухе появились штрихи. — Получилось! — воскликнул Ромбик и подпрыгнул, пытаясь достать их лапой. — Сейчас я нарисую конфету, — девочка закрасила в воздухе кружок и пририсовала к нему два треугольных «хвостика» фантика. Как только она закончила, нарисованная конфета обрела форму и повисла в воздухе. Девочка взяла её, развернула обертку и сунула леденец за щеку. — М! Она бесфкушная! — причмокивая, сказала девочка. — А что если тебе нарисовать еще одну, думая о том вкусе, который хочешь попробовать? — предположил Ромбик, косясь на Валентина, а кит покивал, соглашаясь с ним. Девочка задумалась. — Так много всего хочется, — сказала она. — Но много конфет ведь нельзя. Скоро обед, аппетит испорчу... Наконец она придумала и радостно просияла. — Хочу арбузную! — и нарисовала вторую конфету. — Ммм! До чего похожий вкус! Не то, что в жвачках! Ой! Даже косточки попадаются... со вкусом... косточек... Остальные дети тоже заинтересовались волшебством и подошли поближе, а девочка стала с радостью и очень старательно рисовать конфеты для них. — Мне яблочную! А мне вишневую! А мне дынную! А мне банановую! — радовались дети. — Еще по одной — и хватит, — строго сказала девочка, почувствовав огромную ответственность за происходящее. — Обед скоро. Ромбик наблюдал за смеющимися детьми, делящимися конфетами, и переминался с лапы на лапу. — А вам что нарисовать? — спросила девочка. Ромбик радостно мрякнул. — Можно мне немного мороженого? Со вкусом мыши. Девочка уже взмахнула было мелком, но тут озадаченно посмотрела на кота: — А я не знаю, какие мыши на вкус. — Ну тогда-а, — задумался Ромбик и прищурил один золотистый глаз, — тогда с самыми сливочными сливками, которые ты когда-либо пробовала. — У бабушки в деревне! — нашлась девочка и нарисовала эскимо на палочке, а когда оно материализовалось, развернула обертку и подержала, сев на корточки рядом с котом, чтобы тому было удобно облизывать. — Попробуй, Валентин! — воскликнул Ромбик. — Вкуснятина! — Горло заболит, — ворчливо ответил кит. — Ну, немножко. Потом будешь жалеть, что отказался. Кит, отталкиваясь плавниками от асфальта, подобрался к мороженому и проглотил остатки вместе с палочкой. Мгновение он прислушивался ко вкусу, а потом блаженно закатил глаза и растянул рот в улыбке. На его щеках расплылся ярко-розовый румянец. — Надо же. Сидел бы сейчас в реке и ничего не знал... — посетовал он. — Мы тебе еще не то покажем! — хором обрадовались девочка и Ромбик. К ним подошел упитанный рыжеволосый мальчик, одетый в аккуратную рубашку с галстучком, и поинтересовался, поправив очки на переносице: — Уважаемый волшебный кит, а что еще можно нарисовать этим мелком? Деньги, например, можно? Кит мотнул головой и чуть не взлетел ввысь от резкого движения. — Этот мелок только для сладостей, а для денег нужен другой. Только вот тот мелок очень опасный, я таких не делаю. Мальчик поджал губы и вернулся к приятелям, небрежно объявив им: «Я же говорил, это — детсадовские фокусы». — А конфеты лопал, — тихо сказала ему вслед девочка. Она хотела еще поболтать с друзьями, но тут из окна на пятом этаже высунулась её мама и позвала обедать. — Приходите завтра, — воскликнула она. — Придете? Ромбик и Валентин переглянулись, кит замялся, и коту пришлось отвечать за них обоих: — Придем! Когда девочка вприпрыжку умчала, Валь скептически посмотрел на Ромбика, приподняв бровь. — А вдруг я завтра не выйду из реки? — Что же тебе помешает? — удивился кот. — Тебе тут уже надоело? Скучно? Кит чуть печально вздохнул. — Нет. Тут здорово. Только вот... а-а, ладно. Не будем это обсуждать. Кот с уважением посмотрел на кита: тот знал столько взрослых, умных слов и умел составлять их в очень взрослые предложения. — Тогда пошли в парк! Гонять листья! Листьев в парке нападало много. Где-то они красно-золотым ковром укрывали траву, где-то были сметены в огромные ворохи. Ромбик замер, горящим взглядом наблюдая за одной из куч, упоённо слушая, как листья призывно шуршат. Наконец он отпустил себя и радостно, с разбегу, влетел в листья и начал прыгать в них, охотиться и кататься. Валентин поднял плавником маленький кленовый лист, совершенно желтый, с красными прожилками, и повертел. Вдруг лист превратился в бабочку-лимонницу и вспорхнул в небо. Тогда Валь взял еще лист, побольше, и тот тоже превратился в бабочку. Вскоре по парку порхали чудесные бабочки, в основном желтые, но были и с красными глазками на крыльях. Прохожие с удивлением смотрели на маленькое чудо и улыбались, фотографировали и подставляли ладони. Бабочки охотно опускались на кончики пальцев или плечи, а одному мальчишке лимонница села прямо на нос, заставив того громко засмеяться от щекотки и счастья. Валентин залюбовался собственным творением и чуть печально вздохнул. — Ну чего ты? — Ромбик подбежал к нему, взъерошенный, но довольный игрой в листьях. Правда, почуяв озабоченность друга, он тоже забеспокоился. Валентин снова вздохнул. — Тут у вас здорово. Не то, что в моей речке. Скучища, даже порадовать некого. Вот бы мне... к вам перебраться. Ромбик просиял. — Замечательная мысль! — он вдруг засмущался и даже лизнул лапу, но так и не успел набраться решимости и сказать, о чем подумал, когда Валентин всмотрелся куда-то ему за плечо. — А что это там? Ромбик обернулся. — Пруд. Только там... Но Валь уже устремился вперед, подгребая в воздухе плавниками. Пруд был совершенно круглый, с бортиками из розоватого с прожилками мрамора. В прозрачной воде плавали лиловые лилии, обрамленные листьями-сердечками, а под ними то и дело мелькали упитанные крапчатые бока карпов. Каких здесь только не было! И белые с красными пятнами, и золотые с черными, и черные от самой головы до кончика хвоста. — Привет всем! — поприветствовал их Валь. — Меня зовут Валентин. И я — кит. — Здравствуй, Валентин, — хором пробубнили карпы, важно и степенно выныривая из воды и раздвигая головами листья водяных лилий. — Можно, я поживу тут у вас? — Ты? — выпучили глаза карпы. — Кит будет жить в нашем пруду? — Ну... — засмущался Валентин, — я же карликовый. — Вот еще новости! — забулькали карпы и сердито забили по воде плавниками. — Только китов нам тут не хватало! И так живем почти впроголодь: кидают нам хлебушек, а вороны и голуби садятся на край и всё склёвывают. И всё время боками сталкиваемся, развернуться негде. Нет уж! — А давайте я вас уменьшу? И вам легче будет, меньше еды потребуется и пространства, и я помещусь? Ещё громче расшумелись карпы от возмущения. — Чего удумал! Не для того мы старательно росли, чтобы однажды все наши труды пошли насмарку! Нет для тебя места! Ох, и захотелось Ромбику их спросить: как это они вымахали такие здоровенные, если и недоедают, и страдают от перенаселенности? Но сдержался, поскольку был от природы вежливым котом, а в присутствии Валентина ему хотелось быть еще лучше. Валь вздохнул тяжко, опечалился и угрюмо поплыл по воздуху прочь от пруда. Ромбик зашагал рядом с ним и поймал когтями ленточку, снова делая вид, что гуляет с воздушным шаром. — Карпы неплохие ребята. Только квартирный вопрос их испортил, — сочувственно сказал он. — Не печалься. Есть еще одно место, лучше этого. — Какое же... — грустно вздохнул кит. — Да зоопарк! — выпалил Ромбик и сощурился от собственной проницательности. — Там пруд куда больше этого. Правда, в нём тоже водятся карпы, да еще и птицы, но я попробую с ними договориться. Валентин аж плавниками захлопал от радости. В зоопарке было не многолюдно. Многие дети еще учились в школе или делали дома уроки. Приди Валь и Ромбик сюда в выходной — было бы совсем другое дело, ну да толпы им сейчас никак не было надо. Валентин с удовольствием и интересом осматривался кругом: изящные литые ограды; зелень, укрывающая от яркого солнца; много воды, от которой пахло мелкими рачками. В животе у кита забурлило, и Валь облизнулся. — Откуда это так восхитительно пахнет? — спросил он у Ромбика. Кот повел носом. — Это от фламинго. У них всегда много еды. Но у них свой маленький пруд, отделенный от основного. Не стоит к ним приставать с расспросами, фламинго еще вреднее карпов, не пустят и будут клювами щипать и ногами пинаться. А ноги у них — во! — Ромбик отмахнул лапой. — Как палки. Очень жесткие. Валь облизнулся, а Ромбик засуетился, видя, что друг проголодался. — Подожди меня здесь, а я сбегаю к основному пруду, переговорю там со знакомыми утками. Они в пруду... как же это... а! Национальное большинство! Если согласятся тебя принять, то и остальные жители уступят. — Ладно, Ромбик. И... — А? — Возвращайся скорее. Кот кивнул, быстро осмотрелся и привязал ленточку к ограде. Валь остался покачиваться в воздухе, посматривая по сторонам. Вот бабушка остановилась с внуком у лотка с мороженым, а тот сунул палец в рот, пытаясь сделать трудный выбор. Вот девушка в красном берете села на скамейку и разложила на коленях лист бумаги, а рядом — акварельные краски, чтобы начать рисовать. Вот прошла мимо семейная пара с маленькой дочкой, держась за руки. — Папа, покатай! — звонко попросила девчушка, и мужчина, заулыбавшись, подхватил её на руки и усадил себе на плечо. Валь тоже улыбался, наблюдая за людьми и питаясь их радостью и светлыми чувствами. Вроде и рачков перехотелось. Тут он заметил девочку, которая замерла перед ним и смотрела на него во все глаза, и сделал вид, что он — обычный воздушный шарик, уставившись в одну точку и растянув рот в улыбку до ушей. А девочка подошла и стала отвязывать ленточку от ограды. — Что ты затеяла? Прицепи обратно, — прошипел краем рта Валь. Девочка изумленно заозиралась, пожала плечами и отвязала «шарик». — Это я с тобой говорю, я, кит. Привяжи меня обратно, я тут друга жду. Девочка испуганно вздрогнула. — Говорящий?.. Говорящий воздушный шарик? А потом выпустила ленточку и кинулась бежать. Валю стало стыдно, что он так её напугал, но быть похищенным ему совсем не нравилось. Осмотревшись, он понял, что сам привязать себя обратно никак не сможет: плавники были еще менее ловкими, чем кошачьи лапы. Ветерок стал подталкивать Валя вперед, но кит решил не паниковать: если что, он вернет себе вес, приземлится и подождет Ромбика в ближайших кустах. Ну, а пока можно и полетать, посмотреть на удивительный зоопарк сверху. Поднявшись еще выше, над кронами ближайших клёнов, Валь увидел чудесную картину: будто волшебник-великан собрал кусочки из разных уголков Земли и сложил их тесно друг к другу. Африканская саванна и прерии с антилопами, слонами, жирафами, бегемотами, дикими лошадьми и койотами; джунгли с крикливыми обезьянами и бесчисленным множеством ярких птиц; северные горы и моря с круторогими архарами, снежными барсами, моржами и медведями; леса и реки с лисами, волками и выдрами; знойные пустыни с бороздящими их верблюдами, черепахами и ящерицами... — Сидя в речке, я никогда не увидел бы ничего подобного!.. — взволнованно пробормотал Валентин. И тут заметил пруд, просторный, с зеленоватой водой и с берегами, усыпанными прогретым на солнце песком, обрамленный высокой оградой из толстого стекла. «Почему же Ромбик ничего не сказал мне про этот чудесный пруд?» И сам себе ответил, что Ромбик не поднимался так высоко, мог и не знать о существовании такого замечательного места. Валь подплыл по воздуху ближе. Посетители зоопарка столпились у стеклянной ограды и смотрели через неё вниз на воду, громко переговариваясь: «Ну где же они?» «Все попрятались». Валь побарахтался в воздухе и, тщательно примерившись, вернул себе вес и спикировал в воду, мягко прорезав её поверхность в наименее видимом зрителям месте. Как же приятно было снова оказаться в своей любимой стихии! Валентин вынырнул поближе к берегу, где над водой росли раскидистые ясени, дававшие густую тень, и перевернулся на спину, лениво поводя хвостовым плавником. Он расслабился было, но вдруг встрепенулся: Ромбик-то мог уже вернуться и начать искать его, забеспокоился бы, а то и испугался! В этот момент Валь наткнулся на что-то твердое, обернулся и увидел коричнево-зеленое бревно, всплывшее из-под воды. — Как странно... — только и успел пробормотать кит, как в округлых выступах бревна возникло два желтых опасных глаза. Валь и булькнуть не успел, как вытянутая и показавшаяся ему бесконечной, пасть раскрылась, показывая частокол острых зубов. Она надвигалась и стремительно опускалась, словно само небо вдруг вздумало упасть волшебному киту на голову и раздавить. Валь замер, парализованный страхом. Из толпы зрителей раздался изумленный вскрик: — Смотрите! Воздушный шарик упал в пруд к крокодилам! Сейчас крокодил его проглотит! В это время Ромбик, уже бегавший вокруг скамейки в поисках друга, навострил уши. А разобрав, что же кричат у крокодильего пруда, похолодел от ужаса. Опрометью, не чувствуя лап и толком не понимая, что делает, он кинулся к растущему за стеклянной оградой пруда ясеню и взлетел до середины в пару мгновений. А там — перебрался по ветке за ограду и прыгнул вперед, вытянувшись всем телом и изо всех сил стараясь дотянуть до огромного крокодила с раззявленной пастью. Едва подушечки лап ударились о жесткую, ребристую спину, как Ромбик прыгнул к морде крокодила и ударил по желтым, холодным глазам. Крокодил клацнул челюстью и стремительно, слишком стремительно для такого огромного существа, вывернул голову, стараясь скинуть досадную помеху в воду. Ромбик отлетел в сторону и забарахтался в воде. — Ва-а-аль! — закричал он. Кит очнулся и, поднырнув под беснующегося крокодила, оказался рядом с другом. — Хватайся за меня! Ромбик уцепился за бока Валентина лапами, а тот напрягся, запрокинул голову, сцепив зубы, стараясь побыстрее избавиться от притяжения и взлететь. — Я соскальзываю! — прохрипел Ромбик. — Держись когтями! — сквозь зубы застонал от натуги Валентин. Ромбик испуганно сглотнул. — Быстрее! Ромбик вцепился когтями в гладкие бока, зажмурился, чувствуя, как брызжет в спину вспененная крокодилом вода, как клацает в воздухе убийственная пасть, как движется воздух, когда чудище прыгает следом за ними, слыша, как толпа испуганно кричит: «Смотрите! Там кот! Спасите кота!» и «Быть не может! Кот летит на воздушном шаре!» Они очнулись только тогда, когда Валентин тяжело плюхнулся на теплую, нагретую солнцем, бетонную крышу. — Отпусти меня, Ромбик, пожалуйста, — попросил он страдальчески. Кот вздрогнул и тут же убрал когти. Он был промокшим и мелко подрагивал. — Я поранил тебя, — испугался Ромбик. — Подожди. Сейчас, — и стал вылизывать гладкие китовьи бока шершавым языком. Валентин сперва морщился, едва ощутимо дергаясь, но потом успокоился и даже, кажется, задремал. — Мне намного лучше, — сонно пробормотал он. — Спасибо, Ромбик. А потом и вовсе расслабился и перевернулся на спину, разглядывая закатные, розово-золотые, похожие на восхитительную сахарную вату облака. И даже стал напевать: — Давай, красивая, поехали кататься, от пристани отчалил теплоход. На палубе мы будем... — Ой-ой-ой, не надо дальше, — замахал лапой Ромбик, смущенно прижав уши. — Люди иногда про такое поют, что лучше бы молчали. — Ну, видишь ли, — задумчиво сказал кит, забрасывая плавники за голову, — я других песен не слышал, живя в реке. Прогулочные теплоходы, баржи, катера — на всех играет одно и то же. Ромбик сочувственно покачал головой. — Мой друг, Пётр Савельич, разную музыку любит. Говорит, она помогает ему творить. А еще говорит, — Ромбик перевернулся на бок, разглядывая щурящегося на солнце Валя, — что для каждой истории нужна своя музыка, что это как первая нить, за которую зацепятся все остальные, и получится узорный ковёр. — Хорошо сказано, — кивнул кит и улыбнулся. Ранки на его боках совсем затянулись и даже не чесались. Но всё же на сердце давила грусть: так не хотелось возвращаться сегодня в реку... — Валь. Знаешь... Давай ты у нас поживёшь? Кит аж приподнялся на плавнике, изумленно уставившись на Ромбика. — Ну что ты. Твой хозяин, наверное, будет против. — А я вот думаю, что ты ему понравишься. — А место? Мне всё же необходимо, — Валь засмущался, — бывать периодически в воде. — У нас есть аквариум! Правда, пока без рыбок. Пётр Савельич его завел, чтобы на него... медли... медля... — Ромбик вспоминал сложное слово. — Медитировать, вот! Купил, значит, аквариум, наполнил водой, но рыб еще не запустил, потому что в аквариуме вода должна отстояться. Свежая вода из-под крана рыбам вредна, а когда постоит, то станет подходящей. — Ну... — Валь еще сильнее смутился. — Хоть я и не рыба, а кит, но всё же карликовый... Так что влезу, наверное. — Ура! — Ромбик подпрыгнул от радости. — Пошли, скорее! Они поспешили через подъезд во двор. Ромбик бежал, а Валь летел следом за ним. Преодолев парк и несколько перекрестков, они оказались в уютном тихом дворе, где весной зацветут сирень и жасмин, а пока пестрели анютины глазки и тлели в лучах заходящего солнца чайные кустовые розы. Валь от умиления сжал плавники у сердца, а Ромбик почувствовал себя как никогда счастливым. У нужной двери на третьем этаже одна кнопка звонка располагалась на высоте среднего человеческого роста, а вторая — почти у самого пола. Ромбик надавил на нижнюю, вызвав птичью трель. Спустя мгновение раздалось шарканье, и дверь открылась. Пётр Савельич, мужчина лет двадцати пяти на вид, замотанный в шарф, закутанный в обширный махровый халат, обутый в толстые шерстяные носки и мягкие тапочки, покашливающий и хлюпающий красным шелушащимся носом, открыл дверь и радостно подхватил Ромбика на руки. — Где ты пропадал?! Я же волнуюсь! — Мря! — поприветствовал его Ромбик и потерся головой о колкую, небритую щеку. — Я нашел друга! — Какой молодец, — чуть удивился Пётр Савельич и поправил на переносице очки. — Не зря погулял. И где же он? — Ну... Он не совсем обычный... В этот момент Валентин перестал прятаться за косяком двери и выбрался к самому порогу. — Охх... — выдохнул Пётр Савельич и стал лихорадочно нашаривать градусник под мышкой, а найдя, пристально всмотрелся в ртутный столбик. — Ну, так и есть... — Хотите, я помогу вам поправиться? — спросил Валь. — Он правда может, — убежденно подтвердил Ромбик. Пётр Савельич потер горячий лоб. — Что ж... Раз это твой друг... Заходите, заходите. Что-то мы в коридоре застряли. Вы с нами ужинать будете? Валентин просиял. — Он любит рачков, — сказал Ромбик. Бровь Петра Савельича нервно дернулась, а Валь поспешил возразить: — Я и обычную человеческую еду тоже ем. Спасибо вам большое. Я — Валентин. Можно просто Валь. — А я Петя, — немного нервно ответил Пётр Савельич и поманил всех на кухню. — Горе-сказочник. — Ничего и не горе, — возразил Ромбик, запрыгивая на высокий стул. — Почитай потом Валю. Ему наверняка понравится. — Я с удовольствием послушаю, — кит попытался было забраться на свободный стул, не смог, но не успел он применить своё волшебство и взлететь, как Пётр Савельич обходительно поднял его и даже предложил подушку. — Удивительно, — прислушался к себе Пётр Савельич. — Похоже, температура спала. Мне и вправду лучше! — Это Валь тебя вылечил. — Думаю, вы оба постарались, — улыбнулся Пётр Савельич и, присев на корточки, тепло обнял обоих. Потом они ели куриный бульон с клецками и половинками яйца, для Валя нашлось немного морской капусты, а для Ромбика — питательного корма для активных котов. Они обсуждали аквариумы, морских животных и рыб, песни, погоду, достопримечательности, прогулки по реке и многое другое. Пётр Савельич становился всё бодрее и даже разрумянился, и после ужина отправился за ноутбук — писать новую сказку. А Ромбик и Валь отправились спать: кот — на краешек кровати, кит — в побулькивающий фильтром аквариум. Завтра их снова будет ждать чуть-чуть волшебный город и новые приключения.