Butterflies Of My Universe / Бабочки Моей Вселенной

Taylor Swift — Safe And Sound

Он в сотый раз поднимался по лестнице этой убогой больницы. Голубые стены были до тошноты знакомы, а от белого света больничных ламп глаза побаливали. Шатен как всегда направлялся к палате под номером 16. Как всегда… Он ненавидел тот факт, что стабильно приходит сюда каждый месяц. Марко просто хотел наконец-то спасти девушку от демонов, что шептали ей ужасные мысли, и вернуть родной блеск в глазах. Он буквально выл от того, что не в силах что-то предпринять. Стук. Тихое «войдите». Щелчок. Парень открыл дверь и увидел хрупкую девушку, которая как всегда отстраненно смотрела в окно. Только теперь она была более худая, чем в тот раз. Ее руки казались костями, туго обтянутыми кожей. Вены, которые было отчетливо видно на ее шее, напоминали реки, а волосы — нити из чистого золота. Стар была прекрасна, и даже тот факт, что ее руки были обмотаны бинтами, под ее глазами были темные мешки, а тело до ужаса исхудало, не делал ее менее привлекательной. Для Диаза она всегда оставалась самой красивой и доброй. Он искренне не понимал, почему она не любила себя. Кареглазый сел на стул около кровати и поставил пакет с едой на тумбочку. Его взгляд упал на полную тарелку супа и чистую ложку, лежащую рядом. — Ты снова ничего не ела? В его голосе не было раздражения или злости. Он всегда разговаривал с ней по-доброму и вкладывал максимум любви в свои слова. Ему не хотелось на нее злиться, а она не хотела злить его, но Баттерфляй не понимала, что своими поступками делала ему больно. Она видела в этом его спасение. — Ты же знаешь… Она сказала это хриплым голосом, и сердце парня сжалось. Он всегда переставал дышать, когда слышал ее голос. Он обожал буквально все, что связано с ней. И он понимал ее. Единственный, кто не упрекал, а поддерживал и выслушивал. Единственный, кого она действительно любила. — Я все понимаю, но врачи сказали, что если ты не поешь, то придется питаться искусственным путем. Ты же это не любишь. Было действительно больно осознавать, что девушка знакома со всеми этими аппаратами не понаслышке. Она отвернулась от окна и посмотрела на парня, мягко улыбнувшись. Она нашла его руку и сжала в своей так сильно, насколько могла, но она была обессилена. — У меня снова не получилось. Она прошептала это с такой улыбкой, как будто получала удовольствие от этих слов. На самом же деле она готова была сорваться и кричать, утопая в слезах, но она давно смирилась. Смирилась с тем, что даже убить себя нормально не может. — Стар… Я устал. Он взял ее ладонь и прислонил к своей щеке, прижимаясь к ней так сильно, словно она могла раствориться в воздухе. Он прикрыл глаза и наслаждался прикосновениями израненной кожи. — Я знаю. Прости. Я ничего не могу с собой поделать. Марко заботливо положил ее руку на белое одеяло и потянулся к пакету. Девушка скривилась от слишком громкого шуршания, а парень продолжал рыться в источнике шума. Через пару секунд мучений Стар, Диаз достал коробку чая и потряс ей перед лицом недоумевающей девушки. — Чай? Парень засмеялся, а блондинка продолжала изучающе смотреть на свою вторую половинку. Она всегда им восхищалась. Парень, с невероятными каштановыми волосами, с яркими карими глазами, которые имели некий оттенок ликера, и с невероятным добрым сердцем. Он всегда находил возможность помочь тому, кто нуждается, любил жизнь и искренне любил. Таких не существует, скажете вы, но Стар нашла. И каждый месяц причиняла ему адскую боль. Диаз открыл коробку и вытащил оттуда диетические батончики, которые девушка просто обожала. Она тут же заулыбалась и стала тянуть свои тощие руки к желанному предмету. — Нет, Стар. Только если съешь хотя бы половину тарелки бульона. Тебе нужно питаться. У тебя анорексия. Мне… мне страшно за тебя. Пожалуйста. Он говорил с надрывающимся голосом, будто ком застрял в его горле и отказывался пропускать звуки. На лице парня появилась грустная мольба о помощи. Баттерфляй посмотрела на парня, затем на батончик, а затем на тарелку супа. Из ее губ вырвался томный вздох, и она потянулась к тарелке супа. Ее кисть перехватил Марко и взял тарелку в свои руки. Он стал кормить ее из ложечки, а она с кислой миной поглощала ложку за ложкой, постоянно морщась. — Знаешь, я сейчас ем эту гадость не ради батончика. Я постоянно не могу остановиться и забываю о том, как тебе потом больно. Я виновата перед тобой. Я делаю твою жизнь хуже. Я не достойна тебя. Шатен замер на мгновение и опустил ложку в полупустую тарелку. Он посмотрел в глаза блондинке и, кажется, нашел ответ на свой вопрос. — Сегодня ночью я украду тебя отсюда и покажу настоящую жизнь, которую ты еще не видела.

***

Парень в белой футболке и девушка в красной толстовке шли за руку по мосту, который проходил через темную быструю реку. Шум воды доносился до пары, и девушка впервые за последние несколько дней вдохнула свежий воздух полной грудью. Ее волосы были спрятаны в капюшон, от чего прохожим было трудно определить пол тощей фигуры. Девушка облокотилась о перегородку моста и посмотрела вниз, в самый омут реки. Ее дыхание стало тяжелым, и она сделала боязливый шаг назад, наткнувшись на крепкое тело шатена. — Страшно? Парень схватил ее за плечи и повернул к себе. Он немного задел ее капюшон, от чего тот упал с ее головы, и волосы подхватил теплый ветер. Шатен слишком любил эту хрупкую блондиночку со всеми ее странностями. Ему были милы ее ежемесячные попытки суицида, ее отношение к жизни и ее нежелание есть. Он любил ее такую, какая она есть. Он потянулся к ее лицу и прикоснулся к ее бледным горячим губам. Девушка прикрыла глаза и ответила на поцелуй робкими движениями губ. Они нежно показывали друг-другу то, как они друг друга любят, и никакой ветер им не помеха, никакая смерть не разлучит их. Это невозможно. — Я люблю тебя. Ты это помнишь? С тобой мне не страшно. Стар сказала это и прижалась к ладони парня, что лежала у нее на щеке. Ей было очень уютно в его толстовке, с ощущением его прикосновений. Наверное поэтому она совершала попытки суицида, когда он был далеко. Боялась передумать. — Я помню. Поэтому пришел показать тебе это. Марко взял ее за руку и повел к уже знакомой перегородке. Они встали так близко к краю, что у Стар закружилась голова, но рука, что крепко ее держала, придавала ей уверенности. Все-таки, когда он рядом, ей не очень-то хочется умирать. — Посмотри на небо, Старлен. Девушка подняла взгляд на небо и увидела целый океан, состоящий из завораживающей россыпи звезд. Сияние каждого небесного тела вдохновляло, окутывало волной восхищения. Никакие огни ночного города, которыми часто любовалась девушка, лежа в палате, не сравнятся с этим сияющим полотном. — Вау. Несчастное слово, которое не могло описать всего восхищения, вырвалось из уст завороженной девушки. — А теперь позволь мне открыть другую сторону этого неба. Однажды мне сказали, что мы с тобой словно из двух разных вселенных. Сидя на мосту в очередной раз, когда закончилось время посещения, я смотрел на звезды и уже не чувствовал былого восторга. Мне было слишком больно. В ту ночь я даже плакал. И я решил подумать о чем-нибудь другом. В голову пришла эта фраза, и я стал придумывать свой мир. Я посмотрел на небо и увидел бабочек. Больших и мерцающих бабочек, которые летают по вселенной, даря нам звездный свет. И тогда я решил, что это бабочки не моей, а нашей вселенной. Она впервые смотрела на звездное небо его глазами. Теперь она видела не просто космические тела, сияющие в небе, а целую стаю космических бабочек, которые дарили ей надежду. Стар никогда и не думала, что сможет посмотреть на жизнь с другой стороны, видеть хорошее в обычном и даже хотеть жить. Девушка посмотрела на небо, на Марко, на свои запястья и поняла, что она может попытаться побороть себя, что съесть тарелку супа не так уж и сложно, что ей есть ради чего жить на этом свете. Ради Марко, батончиков и бабочек.