Взгляд на две тысячи ярдов

Стивен не любит дом мистера Старка. Это здание словно выдрано из следующего века, украдено у далёкого (наверное, светлого) будущего, и потому совершенно не перевариваемо. Двухтысячные и без того слепят глаза, проедают уши информационным шумом, ускоряют жизнь, предметы и события, а тут всё то же, но помноженное на тысячу. Что ни стена - панель, реагирующая на малейшее движение, что ни окно - экран, где поверх неба абсолютно неожиданным образом высвечиваются цифры и картинки. Куда ни наступишь, обязательно что-нибудь включишь, и это 'что-то' завопит, загорится цветастыми огоньками, выполняя какую-то функцию. Даже нормальный человек почувствует себя не в своей тарелке, что уж говорить о Стивене, не воспринимающем технику сложнее лампового телевизора. Однако, время от времени ему приходится перебарывать эту неприязнь. То нужно пересечься с самим Мистером Старком, и нет никакой возможности перехватить его в ином месте, то мисс Поттс попросит завезти какой-нибудь документ ('если Вас не затруднит, мистер Роджерс!'), то ещё какая мелочь. Сегодня, например, нужно забрать щит, ранее изъятый на 'доработку'. Казалось бы, можно попросить Энтони самого привезти оружие на базу, но он, скорее всего, забудет это сделать. Как, собственно, забывал последние несколько дней, не смотря на мольбы и напоминания в органайзере. Потому Стивен вновь стоит у порога этого громоздкого, непривычно-округлого здания, ёжится, делает шаг навстречу входу, заносит палец над кнопкой звонка... ..и, к удивлению своему, понимает, что входная дверь не приветствует голосом Джарвиса, не спрашивает причину визита и вообще никак не реагирует на его появление, - более того, она не заперта и легко поддаётся на прикосновение, впуская незваного гостя внутрь. Первые мысли - одна другой тревожнее. Невозможно думать о хорошем, делая шаг в кромешную темноту. Может, кто-то обесточил здание и пробрался внутрь, может, всё это - одна большая ловушка, в которую должен попасться мистер Старк (если уже не попался). Может... - Кто там? Поттс? Роудс? ..может, стоит просто спросить у хозяина дома. Он, кажется, находится в добром здравии и вполне способен обьяснить происходящее. - Роджерс, сэр! Пришёл по поводу... - Поднимайся на звук моего чарующего голоса, Роджерс. Коридор не очень длинный, скоро упрёшься в винтовую лестницу. По ней - вверх, до зала, а в зале широкие окна и даже почти что-то видно. Жду тебя тут. Старк говорит негромко, но в абсолютной тишине его прекрасно слышно. Так же прекрасно, как и скрип половиц под ногами Стивена, и глухой звук падения из-за внезапно наметившейся ступеньки ('что за ч...!'), и шелест перил лестницы под ладонями. Удивительно, но впервые на памяти Роджерса это место настолько безмолвно. Стены - всего лишь стены, чуть шершавые и холодные. Окна зала - прозрачное стекло, пускающее сквозь себя мягкий ночной свет с улицы, и даже никак не 'дополняющее' его цветастыми картинками. Почти нормальный человеческий дом, понятный и тихий. Всегда бы так. - А вот и ты. Приветствую. Извини за такой приём - свет включится по таймеру минут через тридцать. Хозяин 'чарующего голоса' не сразу выдаёт себя. Приходится слегка прищуриться, привыкая к сумраку, и опустить глаза, чтобы обнаружить его сидящим на полу возле дивана и вертящим что-то в руках. Даже синий огонёк в его груди не виден - должно быть, скрыт под плотной тканью одежды. - Здравствуйте, мистер Старк. Я пришёл за щитом. - А-а-а, точно, у меня совсем из головы вылетело... Знаешь, он тебя ждёт в мастерской. Но на её дверях, в отличие от входных, замок другой. Без тока блокируется намертво. Раздался звон стекла, плеск жидкости, в воздухе повис терпкий, характерный запах. 'Что-то' в руках Старка оказалось стаканом и бутылкой. На приземистом кофейном столике неподалёку угадываются очертания аналогичных предметов (как бутылок, так и стаканов). - Значит... тридцать минут? - уточнил Стивен, не желавший ждать свой щит ещё неделю. - Тридцать минут, - был ему ответ, и Энтони кивнул на место рядом с собой, мол, 'присаживайся'. Какое-то время они сидели молча, обмениваясь простыми жестами. Взмах бутылкой перед носом - 'будешь?' Короткий кивок в ответ - 'да'. Что-то льётся (кажется, виски), рука останавливает бутылку, приводя её в вертикальное положение: 'мне хватит'. Два стакана звякают друг о друга: 'будем'. Глоток, шумный выдох (точно, виски), усмешка, хотя, последнюю особо и не видно. Лица во мраке плывут, искажаются, мозгу приходится дорисовывать черты, чтобы придать картинке смысл. Потому, наверное, даже в кромешной тьме мы различаем в деталях тех, к кому привыкли и кого давно знаем. Двое мужчин, сидящих на полу, друг друга не видят и довольствуются схематичным 'вот белое пятно, на нём два глаза и рот, последний видеть необязательно - он издаёт звук'. - И часто вы так коротаете вечера, Старк? - Сегодня первый раз. Выставил время и отрубил всё электричество в доме. - Зачем? Пауза. Выдох. Наверное, вопрос не из простых, потому что ответ Энтони дал лишь секунд через десять. Ну, или ему просто захотелось лишний раз пригубить виски. - Затем. Заново привыкаю к темноте. Новые ассоциации, воспоминания. Стивену хотелось бы поинтересоваться, какими были старые воспоминания, но, наверное, это слишком личный вопрос. Потому он лишь утвердительно мычит, давая понять, что данного ответа ему более чем достаточно. Однако, из тридцати минут прошло не более пяти, нужно как-то коротать время, потому новая тема для беседы не заставляет себя ждать. - Из сороковых в новое время... Всё забываю спросить: как впечатления? - Старк звучит удивительно доброжелательно, без привычных ноток сарказма. - Не буду жаловаться на то, что всё чуднó и ничего не понятно. Мир не мог стоять на месте, пока я спал. Но... - Мм? Наверное, алкоголь и полумрак побороли привычную сдержанность Роджерса. Потому что он вдруг почувствовал, что ему есть что сказать, и выдал это, ни секунды не раздумывая: - Мне казалось, что пережив ужасающую войну, люди больше не возьмутся за оружие. Но всё равно случился Вьетнам, Афганистан, терроризм, горячие точки... - Ха, да ты не терял зря времени. Википедию листал? - Книги по истории. Неважно. Это поразительно. Столько всего пережито, а человечеству всё мало! Кто, кто в здравом уме не хочет нормальной жизни?! Да от одной только мысли, что вместо работы кто-то пойдёт окопы рыть и ловить шальные пули, должна кровь в жилах стыть! Тем более, когда это разрастается до мировых масштабов! - Следуя твоей логике, Роджерс, всё должно было закончиться на Первой Мировой. Но, как сам помнишь, Вторая не заставила себя долго ждать. - Да, и это было нечеловечески отвратительно! Стоишь, общаешься с соратниками, они перешучиваются, и вдруг БАМ, пальба! Не сразу понимаешь, откуда, не сразу понимаешь, куда. Командование что-то кричит, но как ты их услышишь, когда пули уже свистят у самых ушей? Пока соображаешь, один солдат упал, второй, третий. Четвёртый заполз в окоп, а туда уже летит граната... Стивен активно жестикулирует, в процессе ударяясь рукой о кофейный столик (кажется, последний слегка смялся от такого воздействия), но не замечая этого. Он вспоминает события прошлого, в красках, в мельчайших деталях. А Старк молча слушает, не моргая, продолжая вглядываться в какую-то неопределённую точку далеко перед собой. Наконец, когда проклятия в сторону терроризма пошли на третий круг, Энтони прервал бурную речь: - Не нагнетай. Люди так или иначе умирают, позже и раньше, быстрее и медленнее. - Но не таким же образом! - Выдыхай, спокойно, Док, это не беда... В воздухе повисла пауза недоумения. - ..док? - Да? Знаешь, Йинсен-н, нет безвыходных... ных... с-ситуаций. Сегодня они нас-с, завтра - мы их-х. Это было странно. Старк, мгновение назад абсолютно спокойный, говорил членораздельно, но всё более сбивчиво. Дыхание его с каждой секундой учащалось, рвалось на судорожные вдохи и выдохи, голос затухал. Роджерс склонился навстречу, обхватил ладонями его взмокшую шею, нащупал вену - та билась, словно бешеная. - Мистер Старк! Энтони! Тони! - Йинсен, и... им нельзя... нельзя давать моё оружие... П-перебьются... Я... Я-а лично их пере-бью, г-голыми руками... Он уже видел подобное. Стивен бывал в военных госпиталях, слышал, как некоторые бойцы метались в кошмарах, во сне и наяву. Один мог абсолютно забыться, учуяв запах миндаля, потому что тот напоминал ему запах пороха. Другой - вздрагивал и вжимался в койку, заслышав детский визг с улицы. Война ломала многих, дробя даже самые крепкие нервы на тысячу тысяч дрожащих осколков. Взрослые мужчины плакали, как дети, царапали когтями стены, кидались на родных и близких. Битва заканчивалась в реальном мире, но оседала где-то глубоко в душах, не давая им покоя ещё долгое-долгое время. Должно быть, прозвучало ключевое слово, знакомая ситуация ('триггер', как любят выражаться некоторые врачи), и Тони что-то вспомнил. То, чего не хотел вспоминать. Что хотел... ..заменить, вытеснить 'новыми ассоциациями'. - Не видно нич-ичерта... Но мы выб-беремся из этих-их... Тёмных-тёмных пещер... но не сейч-ча-ас-ас... Вытеснить. Заменить. Завершить. Роджерс решительно берёт в руки взлохмаченную голову Старка, безвольно болтающуюся на поникших, но каменно-напряжённых плечах, и начинает громко и отчётливо проговаривать: - Сейчас. Сейчас ты покинешь пещеры. Вялые отмашки, бормотание, которое становится всё более бессвязным. Заклинившая психика сопротивляется воздействию, гнёт свою 'линию': - Н-нет, нет-нет... Их слиш-ишком м-много... Они не-е да-ах-дут нам уйти... - Их много, а ты сильнее. На тебе железная броня, и никто не может её пробить. У тебя сильные руки, которыми ты стреляешь. - Доктор... Йин-нсен! Держись-ись пла-на! Держись пла-ах-на! - Продолжай идти, Тони. Тебя никто не тронет. Шаг, раз-два-три. Скоро темнота кончится. - Скоро... кончится... - В темноте больше ничего нет. Никто в ней не прячется, никто не может навредить. Ты ведь должен из неё выйти, да? - Д-да, должен... - Ты ведь ещё не отдал мистеру Роджерсу его щит, да? - Щ-щит... Точно... Тридцать минут... Виски... Щит кэпу, ч-чёрт бы его поб-рал, куда он без... щита... Постепенно его дыхание восстанавливается, тело перестаёт подёргиваться. Если бы не тьма, если бы Стивен мог видеть глаза Старка, то наблюдал бы, как те постепенно перестают смотреть в даль. Две тысячи ярдов, тысяча, пятьсот, десяток - расстояние до исходной точки сокращается, и измождённое сознание возвращается в родной слой реальности. Через минуту срабатывает таймер, включается свет. Дом оживает, вежливо интересуется состоянием здоровья своего хозяина, предлагает вызвать на подмогу мисс Поттс, на что получает вялое 'н-ненадо'. Ещё через десять минут мистер Старк поднимется на ноги, слегка пошатываясь добредёт до мастерской ('не зуди, Роджерс, я вполне в силах добраться до соседней комнаты') и вручит Капитану Америке его звёздно-полосатый щит. А затем бесцеремонно выставит бедолагу за дверь, даже не пожелав доброй ночи. Удивительно, но последний не обидится на подобное обращение. Шаркая ботинками вдоль шоссе с щитом в руках и пытаясь поймать редкое полуночное такси, он будет перематывать в голове произошедшее и поражаться: сколько нужно воли человеку для того, чтобы добровольно погрузиться в собственный страх? Отключить свет, не ожидая, что кто-то придёт и разделит с тобой беспроглядных мрак. Знать, что эхо глубинных страхов - 'призраки' событий и чувств не пройдут стороной и захватят твой разум. Не бояться противостоять им. А ведь кому-то страшно лишний раз нажать на незнакомую кнопку какого-нибудь 'девайса' и узнать, что произойдёт... Обычно, Стивен смотрит под ноги, бесконечно оглядывается назад, одержимый тенями прошлого столетия. Старк, подгоняемый звуками выстрелов и взрывов в своей голове, - напротив, смотрит вперёд, сквозь бестолковый двадцать первый век. На две тысячи ярдов дальше сегодняшнего дня. Возможно, однажды, навязчивые 'призраки' отпустят их обоих, дав разглядеть день Сегодняшний, мимолётный и самый важный. Войны прошлого закончились, войны будущего ещё не случились. А настоящее - вот оно, на ладони. ..и кому как не Железному Человеку и Капитану Америке не сделать так, чтобы оно стало хотя бы на толику лучше, чем вчера?