Там, где мы счастливы

Сара так и не смогла провалиться в сон, ворочалась с боку на бок, мысленно принуждая себя, наконец, отключится. Тяжесть в груди, тягучая, схватывающая из секунды в секунду, не давала ей покоя. Она то и дело утыкалась носом в подушку, переставала дышать и прислушивалась к размеренному дыханию спящего Леонарда, что теплотой щекотало не прикрытую спину. Тело покрывалось мурашками от его близости, и Сара вцепилась в свои перепутанные волосы, стараясь не шевелиться. Желание прижаться к нему снова, попросить не отворачиваться, что он сделал, не решившись тревожить её, одолевало все эти длинные бессонные часы. В конце концов она сдалась и перевернулась на спину, всматриваясь в темноту, в потолок, совершенно потерянная и разбитая. Ей как никогда хотелось домой. В свою уютную комнату с большим окном, через которое она убегала после полуночи и возвращалась к утру, чтобы не заметил отец; укутаться в своё пуховое одеяло, болтать с Лорел до рассвета обо всем на свете, а с утра проснутся под лучами солнца, почувствовать сладкий запах папиных фирменных блинчиков с джемом и улыбнутся новому дню. Она пролежала в своём мучительном путешествии в прошлое ещё некоторое время, а потом тихо встала, стараясь не разбудить Леонарда. Она взглянула на его мирное лицо, не омраченное страданиями и бесконечным контролем над душевными терзаниями, чувством вины и едва уловимым страхом. И Сара вспомнила, что один раз ей удалось увидеть его спящим на корабле — очередной вечер вместе, за прочтением книг, а, точнее, он сосредоточенно уткнулся в книгу, а Лэнс молча разглядывала блики за окном волнолета, положив голову ему на колени. В какой-то момент он заснул, в той же сжатой позе, а Сара ещё некоторое время разглядывала его, не боясь наткнутся на холодный взгляд.       Лэнс прихватила дневник, который прятала под матрасом, и скользнула из комнаты, в холод, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она хотела спустится вниз и заварить себе чай, в надежде, что сможет немного успокоится и уснуть. Пришлось перерыть пол кухни, погремев посудой, прежде чем удалось найти чай с ромашкой — то, что было спасением от бессонницы на корабле. Она наполнила кружку и уселась на диван, поджав здоровую ногу. Тусклый свет торшера осветил исписанные страницы, и Сара принялась читать, с ещё большей жадностью и волнением, чем прежде. «Среда, 24 ноября. Сегодня я проснулась с мыслью, что смогу перебороть свои страхи, справиться с болью и начать, наконец, жить. Я давно не выходила из дома никуда, кроме работы. Я боюсь дорог, боюсь автомобилей, снующих туда-сюда, боюсь большого скопления людей и шума, исходящего от них. Раньше я любила собираться с друзьями где-нибудь в кафе и веселиться, наслаждаясь каждым мигом общения, каждой улыбкой дорогих моему сердцу людей, каждым глотком шоколадного коктейля, который я так любила. Первое время Леонард пытался вывести меня погулять, сходить в кино или на вечеринку, которую устраивал кто-то из его коллег. Он думал, что общение поможет мне отвлечься, но из раза в раз, при взгляде на меня даже незнакомого человека, я бесилась. Мне казалось, что каждый из них знает, что произошло со мной, каждый впивается взглядом в мой плоский живот и молча смеётся над моим отчаянием. После одной из вечеринок, которую я безнадёжно испортила, муж оставил меня в покое. Он долго злился за то, что я разнесла половину дома Билла, побила антиквариат и прокляла каждого гостя на этом вечере. Конечно, потом я пожалела об этом, хотела позвонить Биллу и извиниться, а так же напомнить ему какая же долбаная сука его жена. Именно она довела меня до истерического припадка: весь вечер пыталась завладеть всем вниманием Леонарда, демонстрируя свои надутые сиськи через огромное декольте; оттесняла меня, и, возможно, не будь мне так панически страшно отпустить его руку, я бы просто ушла к столу с шампанским и остаток вечера провела в компании милых адвокатов, беседуя о погоде. У стола с шампанским я все-таки оказалась, на беду всех присутствующих. Я долго держалась, но фраза из уст сучки Трейси: «Мистер Снарт, ваши дети будут безупречно красивы, как и вы», сказанная предельно радостно и громко, окончательно выбила почву из-под моих неустойчивых ног. Леонард лишь взволнованно взглянул на меня, видимо, догадываясь, что эта вечеринка запомнится надолго. Весь оставшийся вечер я, после того как, наконец, оказалась дома, провела в ванной, не как не реагируя на мольбы Леонарда впустить его и поговорить. Я послала его к черту. Может сегодня я решусь и соглашусь на предложение Лорел сходить по магазинам… Чем больше Сара читала, тем сильнее сжималось её сердце. По началу она сетовала на несправедливость судьбы, жестокость жизни, затем смирилась с происходящим, научилась принимать свою темную сторону и даже использовать её во благо. Теперь она не знала, кого переломило сильнее — её, наивную девчонку, возносившую свою любовь к парню сестры наперекор здравому смыслу, из которой суровые испытания и борьба за жизнь выковали смертоносного бойца; или же Сару -2, чей смысл жизни оборвался в одно мгновение, в одну секунду, и она потерялась в пучине собственной боли и горечи.       Чай остыл, оставив тёплую пульсацию на влажной ладони. Сара сделала пару глотков и прилегла на диван, поёжившись от холода. Под желтоватым светом расплывались буквы, что уносили Лэнс далеко от реальности, в другую жизнь, не менее сложную и запутанную, чем её собственная… *** Проснулась Сара от неприятного натяжения в затёкшей шеи и боли в пояснице. В нос тут же ударил запах дыма, переплетённый с тонким запахом чего-то сладкого, и Лэнс, открыв глаза, огляделась. Ей понадобилось несколько секунд для осознания, что она не на волнолете. Запах дыма — не пожар на корабле, странный шипящий звук — не сбой системы Гидеон, а тихий шёпот возмущения не принадлежит кому-то из команды, нагло подсматривающему за её сном. Странные звуки и запах гари — всего лишь результат неудавшегося завтрака, над которым корпел Леонард, даже не замечая лукавого сонного взгляда Сары. Она украдкой наблюдала за его махинациями с миской и ложкой, невольно улыбаясь его сосредоточенному важному виду. Он что-то буркнул себе под нос, с выдохом расстройства плюхнул миску на столешницу и только тогда заметил жену. — Давно ты проснулась? — Достаточно для того, чтобы увидеть твой провал, — Сара вылезла из-под плюшевого пледа, которым заботливо укрыл её Снарт. Она так и уснула за прочтением дневника, и теперь, вспомнив о нем, огляделась в поисках. Бежевая тетрадь лежала на журнальном столике, и Сара поспешила спрятать её под диванную подушку — Сара-2 наверняка бы не хотела, чтобы муж увидел написанное. Слишком много болезненных терзаний, обвинений и ядовитого презрения — все то, что тщательно скрывалось внутри. — Ты права. Это полный провал. Сара, потянувшись, прошла на кухню и заглянула в сковородку, из которой во всю валил дым. Что-то пригорело настолько сильно, что сковородку невозможно было спасти. От дыма и запаха гари, Лэнс поморщилась и отключила плиту. В миске была коричневая масса, похожая на смесь молока и муки, только слишком жидкая для любого возможного завтрака. — Это блины, — разочарованно сказал Снарт, переведя на Сару свой самый невинный взгляд, — Вроде. Сара приподняла бровь, едва сдерживая смешок. Весь в муке и шоколаде, раздражённый своим проигрышем Леонард был беспрецедентно милым, что слегка облегчило тяжелый груз на сердце Сары и разогнало тучные мысли, терзающие её даже во сне. Она покачала головой и пихнула Снарта бедром, оттесняя его от плиты. Он, казалось, был приятно удивлен её легкой улыбкой и просветлевшим лицом, более не искаженный бесконечными душевными муками. Сара чувствовала его внимательный взгляд, изучающий, не доверчивый, но в то же время мягкий и заинтересованный. Он следил за каждым её движением, переодически усмехаясь её неловкости — готовить на волнолете не требовалось, и девушка отвыкла от этого муторного занятия. В её семье, обычно, готовила Лорел, заботливая и хозяйственная, настоящий мастер изысканных блюд. Сара же предпочитала появляться на кухне только в случае крайней необходимости, ну или оценить очередной эксперимент сестры. Судя по взгляду Снарта, Сара-2 тоже не отличалась умением готовить. — Эй, тебе смешно? — притворно возмутилась Сара, с энтузиазмом стараясь исправить смесь для блинов. Леонард хохотнул и увернулся, когда Лэнс попыталась ударить его перепачканной ложкой. Она потянулась к нему всем телом, намереваясь все- таки исполнить задуманное наказание, но отскочила в сторону, когда миска, случайно задетая локтем, полетела на пол. Миска треснула, и вся шоколадная смесь разлетелась по кухне, перепачкав заодно и Сару. Леонард хмыкнул, и на его губах заиграла такая знакомая наглая ухмылка. — Это ты виноват, — воскликнула Лэнс, приподнимая перепачканные руки. — Да неужели? Мне кажется всему виной твое неумение готовить, — Снарт открыто подразнивал ее, и у него получилось. Сара, почувствовав прилив энергии, в два счета оказалась рядом и, как бы не уворачевался мужчина, прижала шоколадные руки к его щекам.       Обмен ухмылками, открытый, даже местами пошловатый, флирт, язвительные комментарии в адрес друг друга, но при этом глубокое доверие — норма, которой оба придерживались все то не долгое время, что провели на корабле, как одна команда. Сара видела его настоящего, но никогда не видела такой искренней улыбки, не слышала, чтобы он смеялся и выглядел таким… счастливым? Лен попытался стереть шоколад с лица, но только сильнее растер его, а Сара продолжала обнимать его за шею, невзирая на его мнимое прикрытие руками.       Через пару минут они оба были с ног до головы в муке, которая стала следующим оружием в их игривом поединке. Лэнс давно так не смеялась, не чувствовала себя такой свободной и веселой. Снарт мягко перехватывал ее ловкие руки, сжимал в своих объятиях, и она даже пропустила несколько поцелуев в щеку, в шею и в висок, от которых усердно отворачивалась всю игру. В конечном итоге она оказалась прижатой к стене, обезвреженной натиском Лена, разгоряченная их невинной игрой. Дыхание сбилось у обоих, а улыбки исчезли, сменившись слишком проникновенным взглядом льдистых глаз, от которого Саре захотелось раствориться, слиться со стеной, только бы не чувствовать бушующих искр по всему телу. Леонард слегка наклонился, сокращая расстояние между их губами, и Лэнс вжалась в стену, мысленно моля его остановиться. Все ее нутро желало только одного — преодолеть оставшиеся миллиметры и отдаться во власть чувств, от которых горела кожа, кружилась голова, и сводило желудок. Она не могла дышать, не могла пошевелиться, с головой утопая в океане его глаз. Когда Сара машинально поддалась вперед и закрыла глаза, изнемогая от ожидания, раздался телефонный звонок, которому уже через минуту она была дьявольски благодарна. Леонард нехотя отстранился, скользнув пальцами от плеча до самой кисти, взрывая еще одну бомбу в ее груди. Он ответил на звонок и ушел в гостиную, а Лэнс еще с минуту стояла, вжимаясь в стену и тяжело дыша. Она не могла позволить себе эту близость, не имела права чувствовать это вспыхивающее счастье, не принадлежащее ей… — Кто звонил? — спросила Сара, выйдя в комнату. Она вытирала влажным полотенцем раскрасневшееся лицо, все еще чувствуя, как подрагивают руки. — Сэм. По поводу вечеринки. Он выиграл дело и планирует это отметить в своем загородном доме. Я отказался. — Почему? Снарт вопросительно посмотрел на жену, словно ответ был настолько очевиден, что и спрашивать было бессмысленно. — Из-за меня, — сама ответила Лэнс, вспоминая одну из записей в дневнике. — Я не стану тебя торопить, — Снарт одной рукой приобнял жену и невесомо поцеловал в висок, — Я рад, что тебе лучше. — Мы пойдем, — твердо сказала Сара, слегка отстраняясь, чтобы взглянуть ему в глаза, — Сегодня ведь выходной, так? Мы можем пойти. Снарт не скрывал удивления, и Лэнс прекрасно знала почему. Она вдруг решила, что в праве слегка повлиять на жизнь ее копии, раз уж она безвольно оказалась в этой реальности. Саре- 2 было просто необходимо выбраться, но она была раздавлена своими страхами, чего нельзя было сказать о Лэнс. Она уверенно вздернула подбородок и командным тоном перебила возражения мужа: — Я хочу, и мы пойдем. Кажется, я слишком много упускаю в жизни…