***
«…Таким образом, группа «J-521» продолжит тренировки на симуляторе, проигрывая операцию «Джабт-4». Не рекомендуется повышать уровень сложности и выставлять против команды реальных игроков, либо проводить совместные тренировки с группой «J-522» по причинам, указанным выше. Целесообразно уделить особое внимание повышению командного духа, взаимопомощи и взаимодоверия на поле боя.Генерал Ведж Антиллес, куратор группы «J-521».
Закончив вычитку составленного отчёта и приложив к нему статистические выкладки по последней тренировке, Антиллес отправил письмо в учебную часть и с наслаждением потянулся. Несмотря на то, что за год, будучи «прикованным к земле», Ведж порядком приноровился в составлении всякого рода отчётов, статистик, учебных планов, УМК и всякого прочего, на составление письма ушло около часа времени – и во многом только из-за необходимости удалять фамильярные словечки и прямолинейные ругательства, заменяя их сухими формальными предложениями. Та ещё работёнка для кореллианина. Взгляд Веджа скользнул по закрытому окну, а следом на лежащий в дальнем конце приготовленный Йеллой зонт, который он частенько забывал на работе по причине «а, ничего не будет, это же Корусант», а потом приходил домой полностью промокшим и со словами «забыл». Усмехнувшись, Антиллес поднялся и, подойдя к окну, нажал на боковую панель, открывая створки. Зажмурившись от яркого света, Ведж проморгался и пришёл к мысли, что и в этот раз зонт продолжит свое унылое существование в кабинете – лёгкая облачность, солнце, клонящееся к закату, и никаких предвестников дождя, которые, между прочим, могли разгонять местные службы. Антиллес опустил взгляд и снова осмотрел простирающийся на несколько километров вперёд живописный парк. Он смотрелся так нелепо на фоне величественных, высоких и бездушных феррокритовых построек, которые обступали клочок природы как стена, и, тем не менее, служил не только местом отдыха, но и символом того, что принесла каждому война, и какова была цена победы над Империей и вырванной из её лап свободы для всех граждан Альянса, а позже и Новой Республики. Когда семнадцать лет назад «Лусанкия» покидала Центр Империи, она принесла невиданные многокилометровые разрушения. Суперразрушитель, долго считавшийся просто улучшенной тюрьмой для особо опасных и несговорчивых преступников, а также фактической базой Имперского Бюро Безопасности, покоился на антигравитационной подушке, а на корпусе самого корабля были надстроены здания. Никто не знал о временно похороненном брате «Палача», и его взлёт привёл в замешательство не только силы Новой Республики, в то время ведущих бои на улицах столицы, но и верховное правительство Империи, которое даже под воздействием «кракенцев» так и не смогло дать чёткого ответа, куда и зачем отправилась «Лусанкия», и кто ею управлял. Не помогли даже базы самого ИББ и всех структур, ему подчинённых – многое было безвозвратно потеряно или, как говорила сама Йелла, подчищено умелыми ледорубами. Но последствия взлёта наблюдали все: разрушения на многие десятки километров, миллионы погибших и десятки тысяч погребенных заживо, до которых не успели добраться вовремя. Трагедия для всего народа и всех рас. После в Сенате шли ожесточенные споры, что делать с землёй, которую в то время всё ещё продолжали освобождать от тонны обломков. Цена за квадратный метр на Корусанте всегда была высокой, а цена недалеко от Императорского дворца, вскоре ставшим временным прибежищем для Сената, – так вообще баснословной. Было множество желающих пустить руины под новую, экономически выгодную застройку, но в итоге восторжествовало мнение, что это будут танцы на костях. Победила компания, поддерживаемая группой сенаторов во главе с Леей Органой-Соло и Мон Мотмой. Она предложила не застраивать кварталы, а восстановить на их месте уничтоженный на Корусанте во времена Империи клочок «зелёного» пространства, а позже отдать его под «Мемориальный комплекс павшим воинам во время Галактической Гражданской войны». Подобное предложение с похожим названием ходило среди людей и инородцев в последний год войны, и Ведж помнил, что и Разбойная живо обсуждала такую возможность, и потому общественность только поддержала предлагаемый вариант. И в итоге так и поступили. Лучшим архитекторам и специалистам-культурологам с планет, затронутых и незатронутых войной, поручили подготовить проект объекта, который одновременно служил бы и памятником погибшим, и местом для размышлений и отдыха. И через несколько лет появился мемориальный комплекс, сочетавший в себе места памяти и скорби, обустроенные в традиционном стиле планет-союзников (кажется, в парке даже был кусочек Кореллии), аллеи памяти, по бокам которых располагались мемориальные плиты с именами солдат, пилотов, разведчиков – каждого, кто погиб в войне, и чьи имена были известны. «Кракенцы», не без поддержки Винтер Селчу, тогда больше двух лет потратили на сбор данных о бойцах и гражданских. Также в «Мемориале», в самом его центре, куда вели все главные дороги комплекса, располагался музей, посвященный годам войны. Слишком многие погибли, – Ведж отвлёкся, потерев запястье левой руки, на которой под рукавом располагался потёртый временем браслет. Он поник и, наконец, смог отвернуться – единственное, на чём настояла оппозиция, стала постройка академии, и по злой иронии именно Антиллесу выделили кабинет с окном, выходящим на Мемориальный комплекс, в народе прозванным просто «Мемориал». Не хотелось признаваться, но створки он закрывал, чтобы не видеть это место. Смотреть было слишком больно, а забыть не получалось. Да и уж ему могли бы и не напоминать обо всём случившемся каждый день. Впрочем, генерал понимал, что дело вовсе не в видах из окна, а в нём самом. Даже если он попросит другой кабинет, это всё равно не поможет. Потому что память на самом деле не зависит от того, что там снаружи. Если он совсем перестанет видеть Мемориал, воспоминания и боль останутся. Ведж подошёл к столу и протянул руку к висящей на спинке стула сумке, когда его отвлёк осторожный стук. Антиллес устало воззрился на дверь, начиная проклинать нерадивого кадета или ещё кого-то там, которому приспичило задать чрезвычайно «важный», не терпящий отлагательства вопрос. Но он запнулся на полуслове, когда в двери показалась сначала знакомая светловолосая голова, а затем, не спрашивая разрешения, в кабинет вошёл Тайко Селчу – нынешний командир Разбойной эскадрильи и старый друг Антиллеса. При виде алдераанца Ведж расплылся в широкой улыбке: – Тик! Вот так сюрприз! Как давно вы прилетели? Что-то я совсем потерялся во времени. Селчу хлопнул друга по плечу и просиял ответной улыбкой. – Только вчера. Ты даже не представляешь, сколько забот на нас сейчас свалилось, но я не мог не навестить тебя. Надеюсь, у нашего превосходного учителя найдется время, чтобы выпить чашечку кафа? Слышал, его у вас готовят лучше, чем на нашей базе, – Тайко усмехнулся, за что тут же получил полный укоризны взгляд. – Не дури. – Тогда пойдем, – он кивнул в сторону двери. – По дороге расскажу, что там опять учудили наши светила сената. Ведж хмыкнул и, кинув взгляд на хронометр, коротко кивнул, принимая предложение Тайко. Час времени в компании старого друга никогда ещё не был лишними.***
В послеобеденное время в столовой по обыкновению было намного тише – курсанты не мозолили глаза, не устраивали давку за еду, и единственными посетителями были такие же преподаватели, имевшие «окна» в расписании или такие, кто предпочитал местную готовку домашней. Повара, одна из которых была странной расы, чьего названия Ведж даже не знал, тихо переговаривались за прилавком, а по полу то и дело пробегали мыши-дроиды, бывшие переделанным аналогом имперских, но теперь служившие исключительно как уборщики. Товарищи, вооружившись кружками кафа, пирожными (которые Ведж настоятельно рекомендовал Тайко, что вызвало у последнего усмешку) и, с позволения старшего повара, ещё и кафейником самого напитка, заняли дальний столик. – Рассказывай, – начал Селчу. – Как ты, старина? Как Йелла и девочки? – Всё как всегда... Я в порядке, семья тоже. – И это всё, что ты можешь рассказать после того, как мы столько не виделись? Антиллес смущенно пожал плечами и, подув на напиток, сделал осторожный глоток. – Ну... У меня теперь не такое разнообразие в жизни, как у вас. Стабильность, что б её... Утром в академию, после неё домой. Кадеты, конечно, те ещё оболтусы, и порой устраивают мне весёлые деньки, но в общем и целом все спокойно. А дома действительно всё хорошо. Тайко внимательно посмотрел на него, ухмыльнулся и тут же посерьёзнел: – Что я слышу… А когда-то ты геройствовал и предпочитал лезть туда, куда я не буду говорить, и затем, что я не буду упоминать. И, между прочим, подло бросив свою эскадрилью, Ведж уставился на Тайко, который всё ещё продолжал при каждой встрече припоминать ему события восемнадцатилетней давности, когда Антиллес решил на потрёпанном корабле проверить несколько планет на наличие следов Империи, а в итоге нарвался на имперское собрание на Акиве, попал в плен и еле выбрался из него. Ситх его дёрнул тогда согласиться на задание, но Селчу, казалось, теперь будет припоминать ему это до конца жизни… Уголок губ товарища дёрнулся, а потом оба засмеялись: – Ладно-ладно. Не жалеешь, что обосновался на земле? У меня такое ощущение, что здесь ты уже покрылся плесенью, приятель. Антиллес качнул головой. – Не жалею. Не начинай, Тик... Тебе прекрасно известно, почему я здесь. Да, порой я скучаю по крыльям... Очень скучаю. Но сейчас так будет лучше, – посмотрев на Селчу, закинувшего в рот первое пирожное, он добавил: – Будут дети – поймёшь, – и снова сделал глоток. – Будут, не переживай, – прожевав, произнёс Тик и улыбнулся, завидев как Антиллес тактично поперхнулся, а после, отставив каф, уставился на него удивленно: – Что? Селчу кивнул и, выхватив из салфетницы салфетку, протянул её Веджу, который всё ещё продолжал оправляться от шока, а потом выдал то, что Тик никак не ожидал: – Как? – Тебе с точки зрения анатомии рассказать? – он засмеялся, а Антиллес протёр лицо и только потом понял глупость своего вопроса. Ведж хмыкнул: – Поздравляю! – Ага, – Тик продолжил улыбаться и, откинувшись на спинку стула, осмотрел товарища. – У Винтер очередной служебный срок подходит к концу, плюс беременность… Я еле уговорил её переговорить с Кракеном о переводе, но ты помнишь её, она непреклонна. Плюс альдераанское чувство долга, – Ведж сдержанно кивнул, взяв пирожное и первым делом съев весь крем, занимавший все кондитерское изделие, а потом и мучную основу. Он помнил холодную и неприступную Винтер, а еще отчётливо помнил силу её пощёчины, когда Антиллес неудачно пошутил. Кажется, у него снова заболела щека. – Но если всё получится, думаю, мы переберемся на Корусант. Я уже подал заявление в Главное Управление военного городка. – Корусант? Я думал, вы выберете.., – Антиллес замялся. – Поселение «выживших альдераанцев», или как оно там называется? – Тик хмыкнул и пожал плечами. – Меньше всего хочу этого. Да, мы часть народа, но погрязать навечно в скорби и обособляться от остального мира – путь в никуда. Ведж молча кивнул, а затем спохватился, продолжив: – Зачем вам военгород? Если что, могу поспрашивать на нашем уровне – вдруг у кого есть свободная квартира, или кто в ближайшем времени собирается продавать. – Было бы здорово, спасибо. Будем соседями, – Селчу хмыкнул, представив на мгновение картины с хождением друг к другу в гости, с беготней детей и… тихой семейной жизнью. Подобное казалось нереальным. Пережив взросление в период войны, он ещё не мог смириться с её окончанием. – А что Разбойная? – казалось, такие мысли посещали и самого Антиллеса, потому он поспешил перевести тему. – Хм. Ты уже слышал, что наше правительство и все остальные структуры перебираются на Хосниан-Прайм? Ведж махнул рукой, буркнув: – Да пусть валят хоть в пасть к сарлакку. Главное, чтобы на Корусант не решили вернуться, нам здесь и без них неплохо живется. Тайко понимающе улыбнулся. – Чем дальше от политиков, тем больше свободы? – Именно так. Жаль, что нельзя забрать их всех. У нас тут тоже сейчас весело. Алдераанец задрал бровь. – Да выборы нового правителя Корусанта... Политики обещают золотые горы и дерутся за власть, а народ смотрит на этот спектакль. Селчу снова понимающе кивнул. – А когда было иначе? Так вот… В связи с действием постановления об уменьшении военной силы, Разбойную переводят в резерв, – Тайко поднял руку, предупреждая дальнейшие высказывания Антиллеса, – и, естественно, нас переводят на Корусант. – Стоп, что? В смысле? – Сенатор Органа-Соло, – проговорил Селчу. – Она смогла добиться для эскадрильи хоть этого решения. Оппозиция хотела вообще расформировать нас и отправить на пенсию. – И что теперь? – Ведж нахмурился и сокрушённо качнул головой. Вот так новость – Республика, ради становления которой они потратили самые лучшие годы, теперь решила и вовсе избавиться от них. Даже не пополнить состав, изменить его, а полностью истребить эскадрилью, оставив её только на страницах учебника. Тайко молча кивнул и, потянувшись к кафейнику, налил себе ещё кафа: – Хосниан-Прайм либо будут охранять другие, либо – никто. Дурацкое постановление. Как можно оставлять столицу без защиты? Антиллес подставил свою кружку, которую товарищ тоже наполнил. – Порой мне кажется, что наши политики думают тем, на чём сидят, и слышат разум только когда привстают с места. И что же теперь у вас за задания? – В основном – охрана пространства системы, также частенько будем помогать учёным, которые внезапно вспомнили о системе космических буёв и желают её восстановить, чтобы составлять новые карты. Плюс, возможно, разведка новых планет и гуманитарные миссии. Ведж потёр свой лоб, а потом сквозь пальцы посмотрел на товарища. И вид Антиллеса – бывшего командира Разбойной – полностью показывал, всё, что он думает о политиках, об идее перевода и о заданиях. Антиллес опустил руку и буркнул кореллианское ругательство. – Точно, – протянул Селчу, залпом допив уже порядком остывший каф. – Кстати, а Дженсон сегодня в академии? Я не нашёл его в расписании. – Он шифруется, – Ведж хмыкнул, достав свой датапад. – Но сейчас позовем. Думаю, он будет безумно рад услышать новости. Тик подавил смешок, уже представляя весь перечень красочных высказываний эмоционального таанабца. Как бы ещё их из столовой не выгнали. Отправив сообщение Уэсу с пометкой «срочно» и с красным кодом, а после и сообщение Йелле, предупредив её о задержке на работе – Ведж снова сменил тему. Товарищи в ожидании Дженсона разговорились о других знакомых и о том, что вообще творилось в Новой Республике, за исключением политических споров. Сам Антиллес старался не думать о судьбе Разбойной и, как казалось, даже нашёл плюс – лучше уж перевод на Корусант, чем принудительная пенсия и полное забвение. Ну и товарищи будут рядом, хотя бы в пределах одной системы. Но какие бы ни были найдены положительные моменты, само решение политиков приводило в праведный гнев и рождало желание обматерить их и надавать по головам, мордам или что там у них… Сделать всё, чтобы достучаться. Невольно Ведж припомнил слова капитана Крандкея, которого все теперь считали сумасшедшим: «Республика будет слабеть, лишая постепенно себя защиты. И когда она ослабнет окончательно, неучтённые факторы, которые вы не желаете признавать, сметут её с лица Галактики». В чём-то он оказался прав, и это… страшило. Антиллес потряс головой, пытаясь изгнать давешние слова Крандкея. Он всё ещё надеялся на то, что политики одумаются... Не для того они пролили столько крови и столько всего вытерпели. На счастье пригорюнившегося Веджа в столовой показался Уэс, и при виде ещё одного давнего друга (а теперь ещё и коллеги) на лицо невольно наползла улыбка. В обществе таанабца даже самые безвыходные ситуации казались преодолимыми, а проблемы - решаемыми. Антиллес махнул Дженсону рукой, привлекая его внимание, и подмигнул Тайко. – Прямо как в старые добрые времена, а, Тик? Алдераанец согласно кивнул и тоже помахал Уэсу. Заметив их, таанабец уже на всех парах нёсся через проход, едва не сшибая по пути столы и стулья, на лице его был написан неподдельный восторг. Селчу не выдержал и рассмеялся. – Вот этот точно никогда не меняется. А потом друзья обнялись и уселись тесным кружком. И впервые за долгое время Ведж вдруг почувствовал, как где-то в глубине души у него словно встала на место недостающая часть паззла. Семья семьёй, но друзей всё это время ему дико не хватало. И теперь они были рядом. Действительно, как в старые добрые времена...