Backstabber

Его кинула какая-то телка, и он теперь чаще бывает у меня. Ну как бывает? Он каждый день у меня. Это получилось само собой, но поначалу я и против не была. Этот человек с пивом составлял мне неплохую компанию. Да что уж там таить: то, что он днями сидел в своей комнате мне тоже не мешало. Но все это начало напрягать, когда к концу недели моя квартира начала постепенно превращаться в небольшой свинарник. Я просто обязана была с этим что-то делать. Пару раз пришлось высказать ему за его беспорядок, после просто принести ему в комнату всю, оставленную им, грязную посуду. А он все слушал музыку в наушниках и пил какие-то непонятные таблетки. Интересоваться, если честно, не очень хотелось. Одним вечером все началось снова. — Дань, ну может, ты тогда уж переедешь, раз полностью считаешь себя хозяином этой квартиры? — я довольно сильно кинула ему в ноги пустую бутылку пива, которая до этого находилась на кухонном столе. Совершенно «неожиданная» находка. — Надо убирать хоть немного, — скрестив руки на груди, показала свое недовольство. Его потерянный взгляд меня ни чуть не смутил. Но Кашин был полностью в своих мыслях. Кажется, его не напрягло даже то, что я открыла балкон на проветривание в минус тридцать. Но все же, сколько бы я руками не махала, сколько бы не щелкала — к нему было не достучаться. Либо же это его пьянки, либо лекарства. Все сделают меня виноватой в том, что парень не в себе. Кстати говоря, я привыкла к его «подвисаниям» минут так на пять. — Если ты меня сейчас слышишь, то ты уебан, — громко сказала, закатив глаза, при этом стоя напротив его кресла. — А если не слышишь… — пришлось перейти на шепот. — То ты тоже уебан, Даня. Даже не обернувшись, я вышла из комнаты, наглухо заперев ее. Во мне было больше злости, чем сочувствия. Может, я не понимаю его ноющей боли, может, мне совсем не дано понять людские чувства, ведь со мной такое не впервые, но мириться с его халатностью тоже не хочу. Всего неделя, а я за ним убираю, как мама какая-то. Депрессия у него? Ага, как же. Просто ему женских рук (девушки-домработницы) не хватает. Не хотелось бы мне ввязываться в это все сильнее. Спустя минут десять, ко мне в комнату постучали. Я же говорила. Только сегодня он как-то припозднился. Но я еще не отошла от той ситуации, вернее той картины, что я в который раз за неделю увидела, поэтому даже отвечать не хотела. Никакого «входи», «заваливайся» или даже «заебал». Парень вошел сам. Стеклянный взгляд ни на чуточку не изменился. Щеки краснели от недовольства. Он бесшумно приземлился рядом на кровать, слегка пригладив одеяло, и небрежно поправил челку. — Собираешься оправдываться? — я поджала колени, обняв их руками. Как мне воспринимать его? Как адекватного человека? Я бы поспорила, на самом деле, кому из нас сейчас сложнее. Не могу же выгнать его. Но и достучаться тоже. — Лиз, ну это же я, — по-моему, самая надоедливая фраза из его уст за последнее время. — Ты видела мою квартиру. Ты знаешь меня. А еще мне кажется, что там уже и батареи не греют. — А я тебе уборщица? — как спичка вспыхнула я. — Мамку нашел? Не хочу снова убирать те бутылки… и пепел со своего белого ковра, — мой крик немного напоминал мне плач. — И не хочу собирать по комнате бумажки с… Как ты их там называешь? Песни? Я могу назвать разве что недопеснями, — Кашин повернулся ко мне. — Устала я от этого. Имей совесть. А если нет, то вперед к таким же, как и ты — Юлик, Кузьма, ну и немного Тушенцов. — То есть ты меня выгоняешь? — он внимательно наблюдал за всеми моими действиями, которых я вообще не осуществляла. — Если ты по нормальному не умеешь, то… Даня вздохнул, потер ладони и встал, несконцетрированно пробежав глазами по всей комнате. — Звони, если буду нужен. Как всегда, — Кашин вышел из комнаты, даже полностью не закрыв дверь. — Да пошел ты, — буркнула я, отвернувшись к окну. Пусть ищет себе жилье, или хотя бы наведет порядок тут. Творческие люди неопределенны и ранимы. Но вы видели этого мужлана, что выпивает 3 литра за вечер? Алкаш да и только. Пацан возрастом в двадцатник. Все никак не найдет себя в жизни.

***

И я не звонила ему. Будто забыла, как с ним бывает хорошо. Мне не хотелось не только слышать, но и видеть. Весь следующий день я, как Золушка, убирала его комнату, стараясь задавить внутри себя перфекциониста. Не то чтобы я сильно злилась на Даню теперь, но он уж точно отбил все желание принимать гостей. Мне абсолютно хватало своей собственной компании, ну и иногда Зарыковской. В особенно холодные ночи могла позволить себе написать кому-то, рассказать о наболевшем, но явно не ему. В груди таилась надежда, что он взялся за голову и перестал хотя бы пить. Может, таким образом к нему приходила такая же надежда, но на что-то другое? Зимним вечером вместе с Дашей мы отправились в паб, где хотели культурно провести вечер. Обожаю эти культурные вечера в культурной столице. Иногда можно и забыть, кто ты на самом деле. Но, кажется, не в этот раз. Враз я увидела эту рыжую голову у барной стойки, что так и побуждала меня развернуться и уйти. Но нет. Не зря же я в такой мороз шла улицами Питера. Да и Даша не особо горела желанием куда-то уходить. Это я заметила по ее красному носу и синим рукам. Ну, ладно. Мы всего-то с подругой возьмем по пиву и сядем где-то подальше. Нам есть о чем поговорить в углу заведения. Именно там я приметила столик и уже собиралась идти. Но Даша меня опередила, что само по себе означало, что я буду у бара. По-моему, даже выбора у меня не было. Зарыковская улыбнулась и, схватив все самые нужные вещи из кармана своего пальто, поплелась сквозь столики уже к нашему месту. Даня меня заметил не сразу, хотя я стояла довольно близко, ожидая в некой очереди. Он увлеченно подпевал песне, что играла в баре, совсем неизвестную мне мелодию, а только потом боковым зрением заметил, что рядом какая-то знакомая фигура. — Не верю своим глазам… — по его виду можно было сказать, что уже выпил не один стакан. И останавливаться не собирается.— С Инвиза значит. Ну, привет, — его пьяная и странная улыбка меня напрягла. Наверное потому, что я еще трезвая. — Два стакана темного, пожалуйста, — спокойно сказала я, повернувшись к бармену. — Добрый вечер. — Хорошо, что без «уебан», — парень подпер рукой щеку и посмотрел на новогодние огоньки, что украшали стойку. — Хотя с другой стороны и непривычно. Жизнь у тебя, наверное, полным ходом… Я, сцепив зубы, внимательно смотрела на него. Он решил завести непринужденный разговор? Или что? Мне стоит начать считать до десяти, иначе эта пьяное тело заставит меня наговорить ему снова самые теплые слова. Может, давит на жалость? Хочет заставить мою совесть проснуться? Или просто глумится надо мной? — Ты хочешь поговорить об этом? О моей жизни? А о своей что-то расскажешь? Уже немного пришел в себя? Разговор отныне был неприятен не только мне. Пусть я не самый настоящий друг, но по крайней мере я веду себя искренне по отношению к нему. Если что-то не нравится — пусть знает. Молчать до последнего, как некоторые, просто не в моем вкусе. По его взгляду поняла, что попала в точку. Хотя чего уж там, если бы он хотел — он нашел бы себе и новую девушку, и новую подругу, и новую жизнь себе сделал. Силы воли у него всегда было хоть отбавляй. — Лицемерие из тебя прямо хлещет. Ну ладно, — тот махнул рукой, якобы ему все равно. — Иди развлекайся с очередным гандоном. Меня это настолько взбесило, что я на момент застыла, выпучив глаза, а после со всей силы спихнула его со стула, отчего тот полетел на пол, пролив на себя жижу, которую намешал ему бармен. Стакан разбился, жаль, что не о голову Кашина. Посетители бара были не в меньшем шоке, чем он сам. Мне так хотелось этим стеклянным предметом хоть раз ему по ебалу дать, но вовремя прибежала Зарыковская. Даже мой глаз, сам того не желая, начал дергаться в такт музыке. Даша дернула меня за рукав толстовки, отчего я перевела свой взгляд на нее. — Даня? Лиза, что происходит? — растерянно спросила она. Я зло покосилась на нее и на все окружающих, что открыто пялились на нашу компанию. Схватив два стакана, как свою последнюю надежду, пошла к нашим местам, оставив и девушку, и Даню наедине. Мне совсем было неинтересно, что чувствует парень внутри себя, как он себя сейчас поведет. Может даже не говорить со мной после всего, только здоровее буду. В ком из нас еще больше лицемерия. Руки тряслись от злости, а из головы не выходило его пьяное лицо и фраза про очередного гандона. Его до сих цепляет то, что у меня может быть чуть больше, чем четыре друга-парня. Даже спустя минут пять, как я услышала о скорой помощи, которую пытаются вызвать, не отреагировала, и даже не подошла. Казалось, будто теперь и Даша будет настроена против меня, она все поглядывала в мою сторону, что-то говоря Кашину. Она-то не понимает, что ему хоть говори, хоть нет. Теперь мне никто не мешал, никто не давил. И я пила глоток за глотком.