***
Мистер Трёхрог как раз находился недалеко от супруги и дочери и с удовольствием лакомился недавно нашедшими сладкими плодами. — Зная его, я бы тоже волновалась, — внезапно раздался звонкий и до боли знакомый голос, принадлежавший молодой трёхрогой. «Сэра!» — Почему? — спросил более спокойный и мелодичный женский голос. «И Трия!» — Ну-у-у, я понимаю, он мой отец, но в нём нет никакой романтики. — Что?! — возмущённо прошептал Мистер Трёхрог. — Так было не всегда, — с лёгкой грустью произнесла Трия. Трёхрогий тут же изменился в лице – он-то считал, что его возлюбленная всем довольна. — Раньше, в наш день, твой отец был совершенно другим. — Но что он делал? — поинтересовалась Сэра. — Сперва он просыпался раньше всех в стаде, ещё до того как Великий Круг выглянет из-за горизонта, и шёл готовить нашу поляну, где вечером мы должны были ужинать. — Утром? — удивилась Сэра. — Да, потому что искал мою любимую еду – голубые цветы, что росли на далёких холмах. Сэра задумчиво посмотрела на окружавшую Великую Долину каменную гряду, за которой скрылся Великий Круг – Литтлфут наверное и не помнит о приближающейся годовщине их знакомства. — У тебя хоть что-то было, — напряжённо сказала молодая трёхрогая, в голосе которой ясно чувствовались завистливые нотки. — Иногда мужчин надо подталкивать. — Литтлфута? — изумилась Сэра. — Но он совершенно не понимает намёков! Трёхрог хитро улыбнулся – если ты ошибся, это легко пережить, зная, что ты не один такой. Внезапно, недалеко от того места, где находился мистер Трёхрог, ветви широколиственного кустарника зашевелились и оттуда показалась голова молодого длинношея, который грустно посмотрел в сторону старого динозавра. — Порой мне кажется, что Топси забыл, что значит любить, — сказала Триа. Мистер Трёхрог сконфуженно опустил глаза и, тяжело вздохнув, мотнул головой в сторону пещер – здесь делать больше нечего.***
— Не понимаю, — сказал Литтлфут, сидя на холодном каменном полу и склонив голову. — Сэра и так знает, что я люблю её, ведь каждый день приношу ей сладкие пузырьки и самые лучшие звёзды с верхушек деревьев. — Да, Трия такая же чудная, — произнёс старый трёхрог, впервые согласившись с длинношеем. — А ещё жалуется, что я не романтик! Внезапно раздавшийся лёгкий девичий смех заставил его прерваться на полуслове и оглядеться. На большом высоком камне с отсечённой вершиной стояла маленькая, размером чуть больше детёныша-пловца, длинношея, чьи тёмно-зелёные глаза так и искрились весельем. — Лиззи! — обрадовался Литтлфут. — Привет, Литтлфут. Здравствуйте, Мистер Трёхрог, — искренне улыбнулась маленькая длинношея при виде давних знакомых, но увидев подавленное и даже несколько мрачное настроение обоих, смутилась. — Что-то случилось? — И да, и нет, — вздохнул Мистер Трёхрог. — Во всяком случае, пока. — Приближается годовщина моего с Сэрой знакомства, и я не знаю, что с этим делать, — признался Литтлфут. — О-о-о, да, — сказала Лиззи, — Сэра мне говорила. Что ж, видимо, теперь мне придётся спасать такой важный для подруги и её мачехи день. — А ты сумеешь? — Конечно, ведь для любой женщины «романтика» – второе имя.