Принеси мне небо!

- Чай будешь?.. - А? - возвращаюсь в реальность, услышав над головой голос моего подопечного, - а... да, буду... На плите, нагреваясь, тихонечко постукивает видавший виды эмалированный чайник. Братец стоит у плиты, зябко обхватив себя за плечи, смотрит внимательно, тревожно, как будто знает, что творится у меня в голове. - Ты чего такая? - Да вот, думаю, что с тобой делать. - Да не нужно со мной ничего делать. Все в порядке. - Ну, как же? Вдруг, тебя ждут? Вдруг, тебя ищут? - Если бы искали, с такими возможностями, как сейчас, давно бы нашли... Полгода уже. Я в списках "найденышей" есть. - Посмеялся недавно услышанному от меня слову. А в глазах тоска, как у побитой собаки. Неспокойно на душе... Как ребенок, блуждающий во тьме. Вся его жизнь после контузии состоит из одних вопросов. Чайник на плите запыхтел, даже крышка прыгает. Я опять ушла в себя. Полгода. Действительно - срок. А, может, все так и должно быть. Вдруг, правда страшнее, чем неведение? Война все-таки... - Ну, хватит уже! - обрывает мои мысли, внезапно грохнув передо мной чашкой с горячим чаем. Присел рядом, удобно устроился подбородком на моем плече. Теплый. - Все будет хорошо. Не переживай. Отстранился, смотрит внимательно, как будто проверяет, поверила я или нет. Киваю. Улыбается, словно решение проблемы его совсем не интересует, будто не он - неизвестный парень, застрявший на постое у волонтерки, любезно приютившей в своей одинокой квартире раненного без документов. Завтра в госпиталь, отгул закончился. Довела себя до обморока своими ночными бдениями и сомнениями, нужно пораньше лечь спать. Но за окном еще светло. Мягко отталкиваю своего "найденыша": - Кажется, мы собирались пить чай... *** Год как война началась. В нашем городе пока относительно тихо. Работа тут в основном связана с помощью армии - продовольствие, медицина. Несколько девушек из госпиталя не вернулись в срок. И никто не знает, вернутся ли. Меня в армию не призвали, да и сама я не особо высовывалась. Страшно, как всем. Я там и без ранения загнулась бы со страху. Оружия в городе мало, если будет захват, выживание не гарантировано. И все же мы улыбаемся. Часто шутим, устраиваем посиделки с гитарами для раненых: нужно поддержать, укрепить дух, позаботиться. Им же потом возвращаться туда, где смерть. Некоторые в открытую говорят: "Лучше на всю жизнь калекой остаться или сразу помереть, чем снова видеть этот кошмар!". Плачут. Очень много в городе тех, кто, потеряв семью, перебрался к нам, чтобы сохранить хотя бы себя: не от страха, наверное, а от бессмысленности смертей. Может быть, чтобы было кому род продолжать. Они не вербуются в армию, а помогают в тылу. И их не призывают, пока нет крайней надобности. Пока там, в высших эшелонах власти не решат проблему, люди будут продолжать гибнуть. Есть агрессор - враг, он неправ. Но это не та война, в которой ценой жизней стяжается победа и слава народа. Она - не столько захват и посягательство на чужую территорию, как было в прежние времена, сколько политическая игра. Лес рубят - щепки летят. И среди этих щепок не только те, кто отдал жизнь, стараясь защитить то, что ему дорого, но и те, кто потерял все, кроме себя, а иногда даже и себя, как мой постоялец, который в тридцать лет вынужден начинать жить заново, просто-напросто не зная, кто он и откуда пришел. *** Сон беспокойный. Какие-то люди снуют туда-сюда. Душно. Иду по коридору, чувствую приятный запах, конечно, лакомка пошла на аромат. Поняла, что просыпаюсь. Ммм... Как хочется еще поспать. В последнее время состояние совсем разбитое. Все было как-то стабильно, до того как на меня повесили заботу о болезном, а теперь... Чувствую спросонья, что кто-то легонько дергает за косичку. Открываю глаза... Красивый, невозможно красивый… И о чем я думаю? - Ты чего? - нависает надо мной, сидя на краешке моей кровати. Отвожу взгляд. - Пошли завтракать, тебе на работу. - Хватает за руку, тянет меня из моей кроватки. Подушечка, родная... Одеялко... Чуть не плачу. Так вот от чего аромат. Гренки. Яйца и молоко мне выдали из-за анемии, а этот буржуй использовал их на гренки. Ладно, зато вкусно. - А ты чего так рано вскочил? Неужто завтрак мне приготовить? - ухмыляюсь, глядя на него поверх края кружки со сладким чаем. Приятно же. - Я с тобой в госпиталь пойду. Надоело безделие. Помогу там, чем смогу, хоть санитаром. - Да брось, ты сам пациент. - Надоело... *** В госпитале шумно. Два дня отсутствия сделали свое дело: я совершенно не могу разобраться, за что вообще хвататься. Новое поступление раненых, суета, сумбур, все бегают, старшей медсестры днем с огнем не сыщешь. Мой "пациент" куда-то умотал: видимо, нашел-таки себе дело. Еще лежа в госпитале, завоевал внимание всех медсестер и санитарок. Они его жалели и строили ему глазки, а он делал вид, что это ему льстит. На вечерних посиделках песни распевал. Артист. Вот и сегодня намечалось мероприятие. Персонал и ребята, которые еще оставались на лечении, соскучились по нему. Он всегда вносил веселую суету в компанию. А по ночам бодрствовал и искал свои ответы. В одну из ночей, когда я дежурила, прошла по палатам проверить, все ли дышат, у всех ли все в порядке. Вижу, сидит на подоконнике, смотрит в окно. Глаза стеклянные. Ну что сделаешь? Взяла тихонько за плечо, погладила обросшие за месяцы в госпитале волосы... "Ты чего?" - говорю. А он смотрит, не жалобно, нет, а так серьезно, твердо, и спрашивает: "Кто я?", как будто, я знаю это и скрываю от него. Через неделю мне сообщили, что сей пациент переезжает ко мне, так как в госпитале нужны койки, а он уже почти здоров. Ну, что поделаешь, сама подписывала согласие "при производственной необходимости". Так и задержался у меня. Память все не возвращалась, только сны непонятные, беспокойные. А я наблюдала за ним. Поначалу тихий был, стеснялся что ли. Потом постепенно начал осваиваться, как котенок в новом доме. И все ждал чего-то. Каждый день ждал, что придет некто и поможет ему вернуть себя. И не заметил, как стал новым собой. Наверное, это тот человек, которым он был до контузии, только без биографии. И все же, в минуты задумчивости глаза его тосковали. Человеку сложно идти вперед, если он не помнит своего прошлого. Сложно начать сначала, зная, что в тот момент, когда ты все вспомнишь, рухнет то, что ты построил за время неведения. Бедный парень мучился. А я видела и не могла помочь. Только гладила его бедную, уставшую от дум голову. В такие моменты он был в настоящем, не думал о прошлом и будущем. Ему было хорошо и спокойно, никуда не надо было бежать. *** - Ох уж этот лифт! Электричества что ли нет? - с трудом справляюсь с одышкой и пьяной тошнотой, взбираясь по лестнице на свой этаж. Темно, страшно, только луна в окна подъезда светит. Судорожно пытаюсь вспомнить, где в квартире лежат свечи. - Все-таки вы странный народ. Зачем вы пьете разбавленный спирт, когда это невкусно? Даже домашнее вино, которое механик принес, вкуснее, хоть тоже дрянь еще та, - а у самого в животе отчетливо урчит от недавно выпитого механикова самогоноподобного вина из "бабушкиного винограда". Ценитель хорошего алкоголя. - Так, братец, давай-ка ты не будешь болтать, ты от этого медленнее идешь, мы так не доберемся до квартиры и к утру. Все-таки упали. Ступени теплые: дом нагрелся за день. Сидим. Закурил. Положил голову мне на плечо. Заглядываю в лицо: глаза стеклянные, смотрят в освещенное луной окно и не видят. Как же тебя так приложило-то, мальчик мой. Где же ты себя найдешь и найдешь ли вообще? Что ты такое увидел, что забыть решил всю прежнюю жизнь? Контузия-то несильная была. *** В прихожей аромат утренних гренок. Хочется кушать. Теперь и у меня в животе заурчало. Смеется. - Покушать лучше сделай! - обиженно-строго смотрю в его сторону, как будто он видит меня в этой кромешной тьме. Чувствую аромат сигарет у своего лица. Теплые обветренные губы, едва коснувшись моих, проскальзывают в сторону уха. Слышу горячее, еле слышное "Спасибо!". Целует в висок со вздохом, прижимается щекой. Теплый. - Давай спать! - с усилием возвращаюсь в реальность, понимая, что нельзя, что все это может закончиться, когда он вспомнит, поэтому лучше не начинать. Не до душа. Утром. Все утром. *** Голова не болит. Только очень хочется спать. Тревожно. Надеюсь, это не подсказки интуиции. В небе штиль. Солнце жарит. Воздух звенит. Молча идем по направлению к госпиталю. Город - пустыня. Часть населения призвали за недостатком сил в армии. Страшно. Видя мое волнение, крепко сжимает мою руку в своей. Странно, действительно, теперь не так страшно. В госпитале тихо, даже не стонет никто. Крайне тяжелых утром перевезли в центральную больницу. Тишина. Страшная, тревожная тишина. Да что же это такое? Иду к старшей медсестре. - А где главврач? Может быть, на всякий случай склад оружия открыть? У меня предчувствие. - Говорю, а сама понимаю, что это выглядит как тревожное расстройство личности. Мой подопечный опять куда-то исчез. Стало еще жутче. Вчера госпиталь кипел жизнью, а сейчас, как будто... Мысли прервал невероятный визг и грохот. Все тут же ожило: - В подвал! Все в подвал! Девочки! Помогите тяжелым! Кто покрепче - наверх, выведите оттуда людей! Там есть дети! - Они здесь! Не удержали ребята! Да что же это? Да что же с ними? Неужели все погибли? - Примите тех, кто на улице! Нужно укрыть как можно больше! Завертелась. Страшно. Только не паникуй! Только не паникуй! Ты никому не сможешь помочь, если будешь паниковать! Где же он? Где? В суете промелькнула знакомая фигура... Винтовка в руках. Не может быть... Ведь только что говорила... Склад же не открыли. Да он единственный, кто мне поверил! Неужели взломал? Да как? Вижу еще ребят с оружием. Даже раненые, кто поздоровее. Неугомонный. - Закройте двери! Забаррикадируйте койками! Отойдите все от окон! Что-то пиликает... Мобильник! Это же мой! - Мама! Мамочка, как вы? Где вы? Мама, вы живы? Мама! - Да! Да! Мы в госпитале, к тебе собирались зайти. Я одна хотела, а они за мной увязались! Господи! Одна хотела... - Слава Богу, что увязались! Вы где? На каком этаже? - Мы в вестибюле. Подвал забит. Там больные. Полетели стекла. Связь пропала. Обстрел. Ну что за изверги? Ну как так? Мой где-то наверху, наверное, на крыше - оттуда всю округу видно. Только бы не полез под пули. Только бы не полез. Час... Второй... Третий... Пролетели за беготней по этажам. Спина ноет. Не жалей себя, не жалей, кому-то сейчас в десятки раз хуже. Да как же? Наших тут всего пара сотен. Держатся. Держитесь, родненькие. Дети не плачут. Женщины молча скрыли лица. Кто-то молится. Спустилась в вестибюль. Своих не вижу. Да где же они?! Вдруг дернули за руку. Очутилась в кабинете главврача. - Ты что ходишь? Нельзя! - прошипела яростно старшая. - Твой приятель шустрым оказался, - оборачиваюсь на голос, вижу ухмыляющееся лицо начальника, - сразу всерьез воспринял твои предчувствия, я его поймать не успел. И хорошо. Неоднозначное решение: хвалить или ругать. - Все зависит от результата! Сказала и язык прикусила. Потому что вдруг явственно почувствовала, что мне не нужен никакой другой результат, кроме положительного. Что при отрицательном никто никого ругать уже не сможет. - Их погнали! Наши вернулись, которые утром ушли! Они их погнали! Мы отстояли госпиталь, а ребята их гонят из города! Этот голос. Я даже улыбнулась. Взрыв. Выстрел. Тишина. *** Оглушенная, брожу по белым коридорам. Поднимаюсь по лестницам. Ищу. Ищу. Ищу. Мама, где ты? - Мама! - кидаюсь к сгрудившейся в центре зала кучке людей. Нашлась. - Мама, мамочка! А где все? - Они ушли в подвал еще во время обстрела: там нашлось-таки место. Все хорошо, не переживай. Что там за взрыв был? Что случилось? Вроде же всех выгнали? Почему взрыв? - Кто-то остался. Один парень стал кричать. На его крик в разбитое окно бросили гранату. Того, кто бросил, сразу застрелили. - Он погиб? Который кричал... - Да нет... Контузия. У него уже была, не везет его голове. Пока без сознания. Мам, у него памяти не было. Она теперь может вернуться ведь? Моя семья в безопасности. Поэтому за них можно уже не беспокоиться. Пошла... Куда? Села на лестнице и разревелась. *** Лето в разгаре. Вчера подписали мирный договор. Опять игры. Но нас это не касается. Главное, чтобы был мир. Но надолго ли? Если все время задаваться этим вопросом, то и жить не получится. Поэтому, мы о сегодняшнем. А сегодня… *** Августовское солнце наполняет пространство цветом южного белого вина. Свежим и ароматным. Жара спала, и можно расслабиться, не томясь от полуденного зноя. Мой мальчик весел. Ушла тревога. Наверное, благодаря тому, что потихонечку воцаряется относительный мир, восстанавливается привычный порядок вещей. И в госпитале спокойно. Очень быстро сделали ремонт, восстановили парк. Мы часами просиживали там за бессмысленной болтовней и построением планов на будущее. Да, память так и не вернулась. И он успокоился. Качу его коляску по залитой солнцем зеленой улице и чувствую, как воздух переливается тысячей колокольчиков от того счастья, которое излучает его прищуренная улыбка. И мое счастье становится от этого еще шире. Люди! Смотрите! У меня есть солнышко! За забором роща, за нею луг, травы, чудом не сгоревшие во время летней жары. Веет свежей прохладой, потянуло туда. Как всегда у нас бывает, в заборе нашлась дырка и я принялась заталкивать коляску через нее на зеленую травку. Тяжело. - Да брось ты этого инвалида! – слышу за спиной раздраженный мужской голос. Даже не расстроилась. Даже не обиделась. И не стала ему ничего объяснять. Только подумалось, что он не понимает, какое это счастье – быть вместе. Когда дорогие люди живы и здесь, рядом с тобой. "Инвалид" залился смехом, закинув голову и глядя на меня снизу вверх заговорщицким взглядом. Да и вообще, даже если бы и инвалид. Ну и что? Помогла ему пересесть на траву. Жмурится на солнышке. Что с тобой такое стало? Что ты там нашел, пока лежал в госпитале без малейшей надежды на то, что мы когда-нибудь сможем достучаться до твоего сознания. Кого ты встретил? Нашел ли ты ответы, которые искал все эти месяцы? Все улыбается чему-то. Зову его: - Смотри, как красиво! Поворачивает ко мне лицо, обласканное солнцем, улыбка еще ярче, лучится светом. Высоко, насколько хватает взгляда, ковер зеленых трав. Бездонной небесной выси нет конца и края. Всем сердцем, всей душой ощущаю: взлететь бы в эту синь, напиться ее, умыться ею, смыть всю тоску прошедших лет… Хочу туда, хочу лететь! Шаг… Оборачиваюсь. - Я вернусь! Снова лучезарная улыбка в ответ: - Принеси мне небо! *** Иду, не оборачиваясь, вверх. Августовские травы тихо шумят у моих ног. Ветер треплет волосы. Теплый, свежий. Это - дыхание мира. Одинокая маленькая сосна с рыжим стволом и пушистой, словно бы даже совсем не колючей хвоей примостилась среди камней на вершине. Милая, как ты тут в одиночестве? Огляделась. Что-то произошло. Все думы в голове внезапно стихли. Великое Молчание воцарилось в моей душе. Покой. Покой, которого так жаждало мое сердце. Хрустальный воздух, шумящий в ушах ветер, ласкающий изнывшее от слез лицо. И на десятки километров вокруг и ввысь – свобода. Я – словно семечко одуванчика на паращютике. Улететь. Улететь сейчас же! Но… Сердце сдавила непонятная тоска. Я что-то не сделала, не сдержала обещание. Что-то держит здесь, настойчиво твердит о необходимости остаться. Опускаю взгляд. Вот оно. Одиночество. Щемящее чувство одиночества. Как будто, немило будет небо, если не сдержу обещание и не стану отвечать за того, кто дан в мои руки. Как будто позвал: "Ты обещала!"... "Принеси мне небо!"... Там внизу в зеленой траве, ласкаемый теплым летним солнышком, ждет человечек, который внезапно вошел в мою жизнь и заставил чувствовать снова. Разбудил во мне тревогу, нежность, радость, любовь... Помог понять, что, даже если у тебя ничего нет, даже если ты не знаешь, кто ты, ты - это ты. И ты есть. И рядом обязательно есть кто-то, кто по-настоящему, кто всегда тебя услышит. "Принеси мне небо!". Принесу, родной! Принесу, сколько смогу! Порыв ветра чуть не унес мое худое тело. Ухватилась за рыженький ствол кривой малышки-сосны. Мы с тобой похожи, милая. Жадно пью глазами все, что вижу: синюю высь, зеленый дол, прозрачные солнечные лучи... Ах, как жаль! Жаль, что не передать словами все это! Ах, ветер, чудесный ветер, как жаль, что и тебя не могу принести ему, не могу поделиться всем, что нашла здесь. Как будто в ответ на мою досаду теплый ветер нежно ласкает мои волосы: "Я здесь, в твоих волосах, мой аромат останется с тобой". Им можно напиться. Он сладок и свеж. Запомню. Запомню навсегда. И все кажется мало, и все кажется, что, если сейчас уйду, никогда больше не увижу и не смогу показать ему... Но завтра будет день, за ним пройдет неделя, месяц, год. Я верю. Я верю. Прощай, милая, я еще вернусь, обещаю. Ласково обнимаю одинокую, прижимаюсь щекой к шершавому стволу, ощущаю терпкий аромат смолы. Я приведу его сюда. Когда-нибудь. *** Все события и персонажи вымышлены