Оторва для семьянина

День тянулся так беззаботно и легко, что Чонгуку пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя сесть за поиски нового детского сада для дочери. Через два дня ему нужно выходить на работу, а места для девочки по-прежнему не было. Конечно, он успел подсуетиться и отправить больше десятка запросов в разные учреждения города, но ни одно из них не готово было принять Сыльги посреди года. Пока единственным выходом из положения Чонгук считал помощь тётушки Хван и госпожи Ли, но после вчерашнего недоразумения с Хери, парень не очень-то горел желанием оставлять свою дочь у бабушки. Он не имел права, да и не хотел запрещать ей видеть внучку, но, чёрт возьми, как же страшно было просто представить, что девочка случайно застанет Хери. О реакции дочери он и думать не хотел, хоть и закрадывались пугающие мыслишки. Думая об этом, Чон не сразу заметил входящее сообщение на мобильном. Отправлено с номера Намджуна, общение с которым хоть и не бывает регулярным, но всё же очень приятное. Перебросившись парой дежурных предложений с другом, Чонгук отложил в сторону мобильный, а затем внезапно замер, прислушиваясь к напряжённой тишине квартиры. Обычно, когда Сыльги оставалась одна в комнате, она, по просьбе отца, напевала под нос песенки или обсуждала свои игры вслух. В этот раз не было слышно ни весёлого пения, ни по-детски наивных разговоров о новых нарядах для куклы. Подорвавшись с места, парень бросился в соседнюю комнату, рефлекторно прихватив мобильный телефон. И не зря. В небольшой уютной комнате, обклеенной фотообоями с замком принцессы, было пугающе тихо. Едва отворив дверь, Чон обвёл взглядом помещение, обнаружив дочь рядом с кроватью. Она не шевелилась. Голова запрокинута, сидит спиной к входу, чуть опираясь о ножку письменного столика. — Сыльги! — охрипшим от страха голосом выдал Чонгук и за долю секунды преодолел разделяющее их расстояние. Схватив девочку за плечи, он пытался растрясти или привести в чувство дочь, но бледность кожи и губ не внушала надежд. Номер такси сумел набрать, кажется, с третьей попытки — до безумия тряслись руки, а после, подхватив малышку на руки, без верхней одежды, но с детской курточкой и ботинками помчался вниз. Машина подъехала спустя несколько чудовищно долгих минут, а уж в больницу добирались и того дольше. Всё это время Чонгук не спускал дочь с рук, то и дело меряя пульс и проверяя дыхание. Хрипы, мимолётные приходы в себя — за семь минут поездки он едва ли не поседел, беспомощно наблюдая за состоянием дочери. В приёмном отделении Сыльги забрали. Врач не позволил ему проследовать дальше, велев в это время ждать на одиноко стоящих в ряд стульях. Докторам было понятно всё с первого взгляда, а Чонгук мучительно терялся в догадках. В эту минуту его не волновали ссоры с Хери и вновь зародившийся в сердце огонёк после появления Химавари. Он готов был пожертвовать даже своей жизнью, только бы спасти Сыльги. — Здравствуйте, меня зовут Квон ТэДжи, — спустя несколько мгновений одиночества, к Чонгуку приблизился невысокий худощавый парень в белоснежном халате. В ответ парень также представился, уточняя, что уже сообщил некоторые важные детали докторам. Имя, возраст, перенесённые заболевания, аллергическая реакция на препараты. — Я понимаю ваше волнение, но необходимо заполнить документы, сейчас вас всё равно не пустят к дочери, — мягко возразил доктор, усаживаясь рядом с Чоном. Парень поднял голову, вглядываясь в лицо своего собеседника, а затем кивнул, следующие несколько минут проводя в беседе с врачом. Периодически Чонгук также задавал вопросы, пытаясь выведать побольше о том, что могло случиться с Сыльги. — Нередки случаи выявления тяжёлых заболеваний у детей этого возраста… — начал доктор, но, отметив резкий испуганный взгляд Чонгука, замялся. — Не волнуйтесь так, с вашей дочерью всё будет в порядке. О ней позаботятся. — Это я должен был о ней позаботиться, — коря себя за вольности, прошептал парень. В это мгновение он пожалел и о личных встречах с Химавари, и о глупых размышлениях насчёт Хери. У него есть дочь, о ней и следовало думать, тогда, возможно, с ней ничего не случилось бы. — Погодите немного, — успокаивающе коснувшись плеча Гука, произнёс доктор. В их сторону направлялся врач, который чуть меньше получаса назад забрал Сыльги у отца. Не раздумывая ни минуты, парень подскочил с места и направился к нему, обгоняя доктора Квона. — Моя дочь, она в порядке? — с дрожью в голосе задал вопрос, понимая, что боится услышать на него ответ. А вдруг это что-то серьёзное? — Девочка в порядке, немного ослаблен организм и понижен уровень гемоглобина, но, в целом, прогнозы хорошие, — понимая страх юноши, ответил подошедший доктор. Затем перебросился парой фраз с доктором Квоном и уже вместе они поводили Чонгука в палату дочери. Сыльги лежала на больничной койке, неестественно большой для её тела. От того она казалась ещё более хрупкой и ранимой. За это он и корил себя. Как мог отец не заметить, что его дочь не в порядке? — Господин Чон, у вашей дочери были сильные переживания, тяжёлые физические нагрузки или плохое питание в последнее время? — держа в руках медицинскую карту, просил доктор Квон, пока его коллега спокойно наблюдал со стороны. — Сыльги подвижный ребёнок, но всегда быстро устаёт, ест с неохотой, но не переживает по каждому пустяку или из-за сломанной игрушки, — одними пальцами коснувшись тёмных прядей волос дочки, ответил Чонгук. — Это очень серьёзно? Она тяжело больна? Парень сразу же представил худшее, мысленно успел продать всё нажитое и собрать приличную сумму на лечение, но последующие слова доктора сумели его успокоить. — Анемия лёгкой формы. Болезнь не тяжёлая, если соблюдать все предписания и режим, девочка быстро пойдёт на поправку. Доктор немного замялся, позволив Чону переварить услышанное, а затем предложил навестить Сыльги чуть позже, а пока разобраться с документами. На сегодняшний вечер девочка останется под строгим надзором врачей, а уже завтра её можно будет забрать домой, предварительно сдав необходимые анализы ещё раз. Доктор Квон отвёл Чонгука в кабинет и подробно объяснил план лечения и причины, по которым девочка так внезапно потеряла сознание. — Уровень гемоглобина упал незначительно, но общую усталость и вялость ребёнка вы должны были заметить, — записывая самое необходимое в небольшой блокнот для Чонгука, пояснил доктор. Причины, последствия, пути лечения — за полчаса Чонгук выслушал столько, что и сам, наверное, смог бы стать экспертом в этой области. Он ловил каждое слово врача, крепко сжимал под столом кулаки и ругал себя за то, что бледность кожи и вялость списывал на стресс. Конечно, Анемия ни в коем случае не смертельна, но это ещё не значит, что подобным образом парень может оправдываться. — Всего знать и видеть невозможно, поймите вы, — возразил на очередное самобичевание доктор, а затем внимательно посмотрел на Чонгука. — Всё равно я должен был быть внимательнее, — стоял на своём Чон, а затем, глубоко вздохнув, сумел взять себя в руки. — Простите меня. Сейчас было поздно думать о том, чего он не сделал для Сыльги, ему необходимо сосредоточиться на том, как вернуть дочери здоровье и бодрость. Выслушав наставления доктора и поблагодарив того за участие, Чонгук получил разрешение отправиться в палату к дочери. Сейчас она спала, получая через капельницу необходимые витамины, а завтра, как сказал врач, будет чувствовать себя намного лучше. Успокоив себя этими мыслями, Чон так и уснул в кресле рядом с Сыльги, осторожно уложив голову рядом с её — хрупкой и маленькой.

***

Утро подкралось незаметно, а уж доктор с утренним визитом и подавно. Он осторожно разбудил Чона, который ещё прошлым вечером должен был отправиться домой, а затем с бодрой улыбкой поприветствовал проснувшуюся Сыльги. Девочка беззаботно потянулась, а затем с интересом посмотрела на незнакомые лица. — Здравствуй Сыльги, меня зовут доктор Квон, — дружелюбно произнёс мужчина, а девочка нахмурила брови. — Вы не похожи на плохого доктора, но папа не разрешает мне разговаривать с незнакомыми аджоси, — придвинувшись ближе к отцу, парировала девочка. Чонгук протёр сонные глаза, которые от беспокойства и плохого отдыха сейчас болели, и потянул дочку в свои объятия, стараясь при этом не задеть капельницу. — Всё в порядке, мышонок, тебе просто стало нехорошо, поэтому мы здесь, — заметив насторожённость и молчаливое беспокойство девочки, пояснил Чон. — Мы можем сегодня отправиться домой? — Как только сдадите анализы, и придут результаты, — успокоил доктор Квон и кивнул рядом стоящей медсестре. Та без особых усилий уговорила девочку на один небольшой укольчик иголкой, а затем отправилась в лабораторию. Чтобы не тратить время, Чонгук ещё раз побеседовал с дочерью и, заплатив за процедуры, покорно уселся ждать результатов. В это время Сыльги принесли завтрак и, хоть она настаивала на том, что сможет поесть сама, парень всё равно разместился рядом, заботливо разглядывая её бледное личико. Сыльги не видела, просто не могла видеть, как медленно трескалось сердце Чона от одной только мысли, что вот так, в одну минуту, он может потерять единственного дорогого для себя человека. Он неотрывно наблюдал за неспешными действиями своей малышки и, пока та пыталась не заляпаться кашей, вспоминал каждый год их совместной жизни. Первый зубик, открывший целую череду бессонных ночей, первое слово, в котором он с трудом разобрал «папа», первый шаг, едва не обернувшийся переломом. Он помнил всё так детально, словно это было вчера, и оттого на душе было немного теплее. Не покидала мысль, что с ней всё будет в порядке, но, ведь это только его мысли. У судьбы могут быть совсем иные планы… — Папа, если ты будешь так долго смотреть, не моргая, у тебя глаза выпадут, — «добродушно» произнесла малышка, отодвигая от себя тарелку с рисовой кашей. — Не хмурься, больше не буду, — коснувшись складки между бровей девочки, отшутился Чон, а затем обернулся на открывшуюся входную дверь. Доктор Квон улыбался шире прежнего, а это не могло не успокаивать. В конце концов, болезнь далеко не смертельная и при правильном уходе и режиме дня вполне себе излечимая. — Можете собираться домой, анализы довольно неплохие, диету и распорядок дня я вам уже назначил, — обрадовал подопечных доктор Квон и, после напутственного разговора с Чоном, ласково попрощался с девочкой. Сыльги так обрадовалась возвращению домой, что с трудом дождалась, пока её оденут, а отец вызовет такси. Чонгуку только радость доставляла её активность и, хоть к моменту их приезда домой девочка стала чуть более вялой, он настраивал себя на лучшее. И, только поднимаясь по лестнице, Чон вспомнил о Химавари. Она ведь, наверняка, заходила. Он сам пригласил её. И вот здесь перед ним встал выбор: попытаться совмещать личную жизнь и заботу о дочери, или выбрать что-то одно. Задумавшись, Чон встал у собственной двери. В голове пронеслись картинки совместной ночи, сердце застучало так быстро, что даже пришёл испуг, что Сыльги может это услышать. Но, к счастью, девочка спокойно дожидалась, пока отец откроет дверь, а затем без колебаний вошла в квартиру, самостоятельно разуваясь и снимая куртку. Нерешительно замерев на пороге, Чон бросил быстрый взгляд в сторону своей квартиры, а затем сделал несколько шагов в сторону и нерешительно надавил на звонок. Ни через несколько секунд, ни через минуту ответа не последовало. Возможно, это было к лучшему — Чонгук пока не представлял, что может сказать, и как объяснить свои сомнения. Они ведь нравятся друг другу. Оба молоды и энергичны, любят жизнь, строят планы на будущее. Жаль только, что взамен чувств друг друга предложить им нечего. Чонгук никогда не станет «свободным», не сможет устраивать романтические свидания или сумасшедшие подвиги, а Химавари никогда добровольно не взвалит на себя ношу стать «матерью». Ранее, Чонгук об этом не задумывался, но, сейчас, когда жизнь напомнила, от кого он зависит, подобные мысли стали приходить в его голову. Он обязательно поговорит с Химавари. Они решат, как быть, даже если обоим придётся подавить свои чувства ради блага друг друга. Это ведь не так трудно, верно? — Это не трудно, — прошептал себе под нос Чон, ни капли не жалея о присутствии в его жизни Сыльги, но всё же коря себя за то, что свою возможную судьбу встретил при таких обстоятельствах.