exhale

***

Свет и тьма были смешаны в ней, как кофе со сливками. Адское отродье с ангельской примесью. -1948

***

Halsey — Gasoline

***

Слишком светло. Глаза болят. Лидия жмурится и прячет лицо в подушку, словно это поможет ей заново погрузиться в царство Морфея. Будильник неистово орёт. Заставляет промычать от досады (и запустить надоедливую железяку в стенку — сильно и резко). Как же всё это заебало её. Встаёт. Тихо, быстро собирается и выходит из квартиры, взяв с собой сумку и стакан ненавистного ей кофе. На улице слякоть. Именно та погода, когда хочется пить ароматное какао, укутавшись в плед (и горы книг под маленькими ладошками), забыть о чём-то давно приевшемся и просто пожить для себя. Хоть пару часов. Но Мартин садится в свою идеально-синюю машину и включает на всю музыку, поворачивая на главную дорогу. — Ты слишком долго была главной в наших отношениях, Лидия. Это приносит дискомфорт, знаешь ли. Ей бы следовало помнить о «нет» и «не стоит», когда прогнозы предвещали неладное, но она продолжала хамить в ответ, глядя вслед уходящей фигуре парня (а внутри — ничего, кроме неприятного осадка в яме её подавленного самолюбия). — Ты хотела свободы? Признания? Так подавись ими, грёбанная ты королева школы. Лидия лишь хмурится и поправляет свой макияж, смотря в зеркальце заднего вида (и ловит взгляды по ту сторону обочин), заезжает на школьную парковку. Снова. Взгляды. Восхищённые, завидующие, насмешливые — въедаются в кожу, оставляя следы. Конечно, вся школа говорит о её расставании с Джексоном Уиттмором — ну и что? Конечно, теперь Мартин лишилась очередного домашнего питомца — ну и что? Пусть сучки подавятся своим злорадством — ей плевать. Берет сумку и направляется к двери, гордо подняв голову (и вкус горького кофе на языке придаёт ей некой уверенности), игнорирует ахи-вздохи, шёпот и взгляды — неторопливо и достойно. Так, как подобает королеве, правда? Лидия сама была бы не прочь смыться куда-нибудь, но это бы показало её слабость. Поэтому она идёт уверенно. Какой бы уставшей, какой бы помятой не была рыжеволосая, она всегда шагает с гордо поднятой головой, потому что она — Мартин. Это буквально течет по её венам. Она не может показать никому даже каплю своей слабости, потому что это делает её слишком уязвимой в чужих глазах. Слишком жалкой. (а ей это не нравится, определённо).

***

Imagine Dragons — Believer

***

Удар. Ещё один. Груша уже ходуном ходит, а на спине начали проступать капельки пота. Но он продолжал ударять по кожаному нечто. Оттачивал и без того идеальные движения, словно пытаясь кому-то что-то доказать (хотя это так и было). Стайлз Стилински всегда ассоциировался с чёрным цветом. С огнём, который при любом удобном случае сожжёт всё дотла. Он — это бесконечные амбиции и крепкий кофе. Это наглость и самоуверенность. Холод и непробиваемость. В школе о нём уже давно ходили басни, а взгляд тёмных глаз не оставлял ни единых сомнений — в этом омуте черти водятся. Но это, по крайней мере, не мешало многим ученицам школы Бейкон-Хиллс липнуть к нему (что брюнета, в принципе, очень даже устраивает). — Эй, Стайлз, — хриплый мужской голос выводит парня из некой апатии. Заставляет взглянуть на его обладателя — смуглого шатена — и выдавить что-то на подобии улыбки. — Слышал последние новости? В ответ лишь усмешка. Слышал. Конечно же. Падение королевы с Олимпа — эта новость не могла обойти стороной особенно даже его(хотя он на дух не переносит все эти сплетни). — Джексона я ещё не видел, а вот Лидия… По ней не видно, что она буквально на днях рассталась с бойфрендом, — Скотт что-то ещё говорил. Говорил, говорил, а Стилински благополучно пропускал всё мимо ушей. О боги, со всего уважения к лучшему другу, ему было не интересно слушать о его очередной интрижке с очередной новенькой. По ней не видно, что она буквально на днях рассталась с бойфрендом. Конечно, не видно. Мартин не станет размениваться на дешёвые драмы с привкусом ванильных пиздостраданий — это он понял ещё давно. Когда жил с рыжей под одной крышей и всей душой ненавидел всю её семейку. Благо, те тёмные времена ада уже позади (была бы его воля, застрелился нахрен — или же застрелил девчонку). Выходят из тренажёрного зала. Слишком шумно. Невыносимо. Кучка каких-то первокурсников над чем-то неистово орала, от чего выть хотелось (а ведь он ещё не отошёл от очередной пьянки, и за это даунов хотелось прикончить). — А вот и наша королевишна, собственной персоной, — МакКол показывает в конец коридора — и взгляд цепляется за копну медных волос (которые, конечно же, неизменно будут пахнуть зелёными яблоками — и не спрашивайте, откуда у местного хулигана такая информация). — Она заметила тебя, друг. Похоже, сейчас начнётся Третья Мировая.

Two Feet — Go Fuck Yourself

— Мартин, — насмешливо, выразительно. — Стилински, — высокомерно и язвительно. Она выплёвывает его фамилию с таким больным наслаждением, что хочется повторять снова и снова (всё больше и больше растягивая). — Хочешь позлорадствовать, не так ли? — Ни разу, — наигранная серьёзность. Сейчас снова будет по сценарию: пара обидных любезностей, собравшаяся вокруг них толпа, и, естественно, запах зелёных яблок (и он просто обожает ненавидит его). — Серьёзно, я вижу это по твоим глазкам, Стайлз. Снова не дала очередная потаскушка, и ты вымещаешь злость на безобидной девушке? Как-то не по-джентельментски, знаешь ли. Губы сами по себе растягиваются в ухмылку (оскал). Да, именно этого он и ждал. Девочка начала прыскаться ядом, а он, словно полный мазохист, желал вывести её из себя ещё больше. Только не эта королевская недоступность, чтоб её. От этого парня выворачивает. — А ты до сих пор любишь устраивать показуху, Лидия, — говорит тихо и неторопливо, будто издеваясь. В ответ на что девушка резко приближается к нему (и все неоновые огни на пьедестале его гордости успешно летят к ебеням). Горячее дыхание обжигает. Оставляет следы. Даже тогда, когда она тихо шепчет: — Всегда любила, дорогой. И уходит. 1:0 в пользу королевы, дамы и господа. Занавес.