Глава 26
Скалы и равнины — всё, что я видела последние два часа непрерывного бега. Впереди, на горизонте, потихоньку виднелись горы, и в них мы на время остановимся. И я, и Утаката получили дозу крови, которая в обмен на лечение забирает силы, нам определённо требовался передых. Нужно было видеть его лицо, когда я потребовала малясь глотнуть с раны… Каждые две минуты я проверяла связь с Рисованными змеями, и пока они успешно держались на счетоводе, но должны были вот-вот исчезнуть. Требовалось поторопиться. Одышка уже просто зверская, ноги еле передвигаются, но я держалась. Утаката, смотря на моё состояние, только хмурился и подгонял редкими фразами вроде: «Если упадёшь — нести не буду». В ответ я либо ускорялась, либо обессиленно закатывала глаза. Воздух в горах оказался здесь значительно прохладнее. Убежище нашлось только тогда, когда на небе ярко светили звёзды: заприметили мы укрытие в одной из гор, у её подножия зияла небольшая расщелина, ростом примерно с меня и толщиной в полметра. За ней оказалась маленькая пещерка с невысоким потолком (даже мне пришлось на четвереньках заползать), округлыми стенами и пространством, где уместятся максимум два взрослых человека. Пожитки прошлых жильцов — кости, листву и клоки шерсти — пришлось сгребать в угол. Устала, тебане! Срочно спать! Скосив взгляд на Утакату, замерла. А. Ну а он как спать будет? Покрывало у меня одно, а тут чертовски холодно. М-ма… Он всё-таки с Какузу сражался, повреждения явно посерьёзнее были, чем у меня, так что перебьюсь. Я распечатала покрывало и запасную юкату, бросила в уже прикорнувшего Утакату покрывало, брякнула в оправдание, мол, с сосульками не путешествую, ттеба, и отвернулась, закутываясь в ткань. Э-эй, Араши-и? Ты же в подсознании, да? Жди меня, окаянный, щас я спущусь и перья тебе все надеру!***
— Ясу, подъём. Распечатывай еду. Я слабо замычала протесты, не желая открывать глаз. Встал же спозаранку! Мне бы такую штуку, которая и лечит, и силушку даёт, а… Хотя нет, на службу джинчуурики как-то не рвусь. Бр-р, упаси Ками! Всё-таки проснувшись, я первым делом проверила, что там с чакрой поблизости: может, шастает кто. Ан нет, видимо, мы всё-таки оторвались — и слава Рикудо. Теперь можно, я надеюсь, отправляться на поиски руин. Араши — который, к слову, сейчас преспокойно дрыхнет в подсознании — говорил, что они как раз где-то в горах, но вот в какую сторону идти — ума не приложу. Горная территория довольно обширная, не один день обычному человеку потребуется, чтобы её обойти. Ещё птичка что-то говорила про барьер, защищающий эти руины, так что, возможно, придётся исхищряться, чтобы его обойти. — Ясу, — перед моим лицом помахали рукой, — ты опять ушла в себя? — А? — подняла голову. — Ты что-то сказал? Ута закатил глаза и выдохнул: — Я слышу звук воды неподалёку. Нам бы запасы пополнить. Я остановилась и прислушалась. И вправду, прямо впереди. Кивнув, я лёгким бегом сорвалась с места. Почему лёгким? Да потому что со вчерашнего дня у меня такое ощущение, что меня через мясорубку пару раз провели. Мышцы болят, глаза болят, чакра почти не хочет слушаться. Хорошо хоть голова не болит — единственное, что радует. Звук падающей воды по приближению становился всё громче, а как только я остановилась у самого края водоёма, от громкости заложило уши. Большое озеро, из которого вытекает река, сам водопад высокий, льёт с обрыва. Растительности вокруг не много, но достаточно, чтобы это место можно было бы назвать уютным уголком среди всех этих нескончаемых камней. Всмотревшись в воду, увидела множество средних размеров рыбёшек. А всмотревшись ещё получше, заметила кости. Очень много костей… Ёп твою мать, пираньи! Быстро повернув голову в сторону джинчуурики, что уже наполнял наши фляги водой, крикнула: — Утаката, отойди от воды! Не успела я это сказать, как из водной глади на меня выскочила (они ещё и прыгучие!) эта самая жирная рыбина, что несколько секунд назад спокойно проплывала близ поверхности воды, не обращая на меня совершенно никакого внимания. На чистых рефлексах я отпихнула её рукой и отправила в полёт. Зубастое существо со смачным и влажным шлепком плюхнулась на землю. Нет, это не пираньи. Пираньи не нападают на живых. — Что это? — спросил подошедший Утаката, протягивая мне фляжки и кивая на рыбу. — Рыба-хищник, — ответила я, потирая руку. — Похожа на пиранью, но… не уверена. — Хм… — он перевёл взгляд на мою руку, после чего его видимый глаз слегка расширился. — А это что? Я с непониманием глянула на руку, которую потирала. Ёб твою… Ха, ха-ха. Теперь понятно, почему она чесалась. Печать Змеи активировалась, так что теперь моя рука до локтя покрыта белой чешуёй, а вместо ногтей отросли чёрные когти. — Это подарок от одного знакомого, — невесело ухмыльнулась. — Забудь, скоро пройдёт. Утаката промолчал и ушагал в сторону изучать местность. Дезактивировав через силу метку Змеи, стала рассматривать водопад. Это место — начало какой-то реки. Эта самая река куда-то текла. А у рек обычно города с поселениями и строят. Может, нам стоит идти именно в том направлении? Глядишь, так и выйдем к руи… — Эй, Ясу, иди посмотри! — послышалось где-то вдалеке выкрик Утакаты. Да даже если он выкрикнул, я его еле услышала! Шум от водопада просто потрясает. — Кому сказала к воде не подходить?! — взбешенно спросила я друга, что сейчас преспокойно шёл по воде к самому водопаду. Моё высказывание проигнорировали и только поманили к себе рукой. Да едрид мадрид! Цыкнув под нос, я быстро к нему подбежала, попутно чуть не упав под воду. Но всё-таки выстояла. Контроль ни к чёрту! Джинчуурики, как только я к нему подошла, обошёл водопад и зашёл за него. Чё?.. — Сюда! — услышала я приглушённый выкрик Уты. Зашла за водопад и присвистнула. Хрена се! Проход! Три на три метра примерно, длиной неизвестно сколько, впереди темень и ничего более. — Оя, — я чуть неуверенно шагнула вперёд, однако заинтересованно вглядываясь в темноту, — пойдём посмотрим, что там, Ута? — Напомни, с каких пор я разрешил тебе так себя называть? — саркастично задал он вопрос. Я фыркнула: — С этих самых, У-у-ута. Дождавшись, пока Утаката пойдёт вперёд, последовала за ним. Шли тихо, почти не дыша. Тьма тьмущая, даже с чакрой у глаз я уже не могла разглядеть очертания камня в проходе. Через некоторое время в конце стал виднеться свет, и мы, убедившись, что очагов чакры снаружи нет, вышли наружу. Ну и длиннющий же этот проход, тебане! Гораздо светлее, чем в горах. Будто мы несколько километров прошли: тучи сменились на чистое небо, воздух слегка потеплел. Солнце приятно припекало, под ногами пролегала мягкая трава, листва на деревьях тихо шуршала, создавая ощущение гармонии. Вот это да, даттебане… Пришли куда надо. Руины. Мы стояли во вратах, что были вырезаны в самой скале: больших, величественных, с надписью «Сутому» над ними. Владения клана Сутому. Птица с расправленными крыльями — видимо, знак их клана — была повсюду: начиная от вырезки на вратах и заканчивая обрывком ткани, привязанному к засохшему дереву. От дальнейшего зрелища мне стало щемить сердце. Руины и правда были, и они — определённо то, что осталось от моего клана. Но было тут что-то не то: всё поселение, что было чуть вдалеке от главных ворот… оно погребено под воду. Более высокие здания наполовину выглядывали из воды и там, я уверена, даже можно было бы спокойно пройтись, но остальная часть проглядывалась под прозрачной гладью. Утаката, осмотрев раскинувшийся перед нами вид, молча стал шагать вперёд, то и дело крутя головой. — Ты это искала? — послышался вопрос от него. — Не знаю, — ответила в замешательстве, стараясь справиться с внезапной горечью от увиденного. — Я никого не чувствую, но кое-кто сказал, что меня здесь должен кто-то ждать. А вот кто, — повела плечом, — сама не знаю. — Вряд ли здесь кто-то есть, — высказал он мысль. И я было собралась согласно кивнуть, как… — Оу, — раздался женский голос за спиной, — вы так в этом уверены? Из горла мигом вырвалось: — Ыа! — Что за!.. Резко развернувшись, я улицезрела лицо молодой дамы. Мысли повторили реплику Уты: что за?.. Я по-прежнему никого не чувствую, хоть она и стоит ко мне чуть ли не в упор! Поджав губы, отпрыгнула и выхватила из подсумка оружие. За незнакомкой встал джинчуурики с трубкой наизготовку. Женщине на вид лет тридцати, одета… по-простому: юката, сверху хаори, светло-пшеничные волосы закреплены шпилькой в пучок. Добрая улыбка обнажала на щеках ямочки, болотного цвета глаза скрыты за стёклами круглых очков. Рассмотрев её получше, поняла, что всё-таки что-то не так. Чакра. Её нет. — Здравствуй, дорогая Сутому, — счастливо улыбнулась женщина.***
Так, теперь нужно с самого начала прокрутить эту ахинею у себя в голове. Ками-сама, да ну этот мир в жопу! Знаете, что до меня в последний момент дошло? Араши знал, куда мы идём. Знал, но не говорил. И откуда только? Тётушку зовут Сутому Якуро. И она мертва. Она — часть остаточных воспоминаний, что были обращены в природную чакру — подобно Араши с его материальным телом. Якуро, по её словам в быстрых и весьма расплывчатых объяснениях, должна охранять это место до момента, пока сюда не заявится кто-то из клана и не возьмёт на себя ответственность за территорию. И, собственно, за клан. Его последние члены определённо не хотели окончательного своего исчезновения, раз намудрили подобное… Женщина сопроводила нас в хибарку, которая, видно, раньше служила охранным пунктом, и усадила там за стол. Утаката всем своим видом показывал, что ему не хочется слушать наши разговоры, но я старательно его удерживала рядом. Думаю, джинчуурики можно и нужно знать обо мне больше, нужно же мне кому-то жаловаться на свои проблемы, тебане. Якуро прекрасно разложила мне всё по полочкам. Сообщила, что я, как одна из немногих выживших, имею полное право посещать данную территорию по мере надобности. Переживать по поводу сохранности места от посторонних не стоит, так как руины заключены в сильный барьер, который делали из фуин-печатей, наделённых необычной чакрой нашего клана. Барьер на крови, и пропускает он только Сутому. Я тут же завозмущалась, мол, не работает ваш барьер, сломался — Утакату-то он пропустил. Но потом быстро вспомнила, что день назад он глотнул моей крови, и вопрос отпал. И знаете что? Дальнейшую ситуацию я могу описать так: пришёл, посмотрел, собрался уйти, но внезапно оказался тут хозяином-барином. Примерно в данном контексте я узнала, что вполне имею право стать Главой. По сути… Меня это не интересовало, так что изначально я отказалась. Меня никогда особо не интересовал ни свой клан, ни, тем более, его предводительство и ответственность за него. Якуро после данных аргументов выглядела весьма… понуро. Нет, вернее сказать, абсолютно пришибленно: весь смысл её существования как «призрака» буквально растворился из-за моего спешного решения. И тогда я ещё раз переосмыслила перспективы. С другой же стороны, эта должность меня ни к чему не обязывает, только даёт преимущества. Ведь выживших больше нет, править и быть ответственной не за кого. Хотя не будет ли это прямым невыполнением долга — забивание на восстановление клана? Меня ж наверняка совесть загрызёт… Я, не таясь, спросила у Уты его мнение. Тот мгновенно сказал бросить эту затею и просто осесть в барьере на некоторое время, пока Акацуки не поутихнут. Но… Всё же нет, был ещё момент. Я правда не хотела заниматься всей этой кутерьмой, но мне не хотелось делать посмертное существование сидящего передо мной человека бессмысленным. И, всё ж таки, со статусом шёл ряд привилегий. Большой ряд замечательных привилегий. Когда я таки брякнула согласие, Утаката хлопнул себя рукой по лицу, а Якуро от радости схватилась за сердце и предложила обучиться у неё этикету, клановым техникам и истории. Сейчас я думала над этим, сложив руки на столе и положив на них голову. — Что думаешь? — спросила у друга. — Думаю, что ты дура, уважаемая Глава клана. И, — он тяжко вздохнул, — что знания, раз уж приняла титул, не помешают. Но я всё ещё считаю, что всё это ты затеяла зря. Ну, в таком случае… остаёмся.***
Всё, я готова, уносите. Якуро-сэнсэй — зверь! Утаката — монстр! Араши — вредина! Я — труп! Сначала, месяц назад, Якуро-сэнсэй проверила мои способности. Кен, тай, ген, нин — всё это. Женщина честно призналась, что разочарована моей слабостью, на что я раскраснелась и с упрямством стала доказывать, что, не будь у меня запечатывающей чакру фигни, по земле бы я валиком не каталась. Как итог, из меня стали выбивать метку: и Утаката, и Сутому этому содействовали. Ключица была вся в синяках, пару раз ломались кости, но отвратительный рисунок таки исчез окончательно спустя время. Почему Утаката — монстр? Ну, Шестихвостый тут ни при чём. Он просто присоединился к поучениям Якуро-сэнсэй, когда я пыталась отлынивать. Гонял по всей поляне, тебане! Ему, видимо, чакру девать некуда, вот она в одном месте и заиграла. Я прозвала его «Хакугай"¹. Когда впервые назвала его так вслух, он целый день меня игнорировал. Ну а почему я — труп, догадаться несложно. Хотя нет, сложно, ибо ситуация на данный момент небанальна. Меня придавили камнем, да ещё и сверху на него сели. И требуют извинений! За то, что пару раз кое-кого назвала Хакугаем!***
— Влево ногу уводите, влево! — кричала на меня обычно спокойная Якуро-сэнсэй… Но сейчас она зла, как чёрт. — Ясу-сама, сколько мне ещё повторять вам этот приём? Даже Утаката-сан его уже хоть во сне сделает! Я плюхнулась на землю, тяжело дыша. Да ну не хочет нога влево уводиться, не хочет! После подсечки и броска мой мозг думает, что всё уже сделано и никаких действий дальше предпринимать не надо! — Шиноби не такие слабые, чтобы после провала через секунду не встать! Вам, чтобы это предотвратить, нужно увести левую ногу вправо, а правой ударить противника в живот. Давайте, Ясу-сама, поднимайтесь! Да, за прошедшие полгода я ей успела надоесть. Характер у Якуро-сэнсэй оказался совсем не таким, каким он мне показался вначале: девушка она строгая и требовательная, когда надо. Но и привязалась она ко мне тоже, как и я к ней, и только поэтому сэнсэй ещё не вытурила меня из Суто. Ага, Суто: Сутогакуре но Сато — название деревни клана Сутому, главой которого я теперь являюсь. Меня знатно поднатаскали в техниках, рукопашном. Выучила и две клановые техники: одна защитная, другая атакующая. Свои же, что я использовала до прихода сюда, почти не тренировала. Если говорить о том, что я делала помимо тренировок, то… иногда я отлынивала от них и, например, читала уцелевшие свитки, принесённые Якуро, или доставала Утакату с тем, чтобы заплести косички на его ещё более отросших волосах. И иногда, когда оставалась одна, я доставала из книги фотографию команды Какаши и долго-долго на неё смотрела. Утаката тоже времени зря не терял: иногда тренировался со мной, иногда медитировал, а в большинстве случаев просто спал под деревцем, исполняя роль местного Шикамару. — Ясу-сама, вставайте же! Я мученически вздохнула и покосилась на Уту. Вот, он спит, а мне почему посидеть нельзя хоть пять минуточек, а?.. Я, кстати, уже какой день задаюсь этим вопросом. Несколько дней назад Якуро-сэнсэй отчего-то усилила интенсивность тренировок в два, а то и в три раза, и нет теперь мне продыху. Нехорошее у меня предчувствие на этот счёт. Нервная вы какая-то в последнее время, Якуро-сэнсэй.***
Меня разбудил взволнованный Утаката, что-то говоря и тряся за плечо. Я, конечно, ничего не хотела слышать, пока не получила крепкий щелбан. Сначала я услышала только «она», «нет» и «проверил». А потом, когда Ута повторил свои слова, я, уже встающая с футона, остолбенела. «Якуро-сан исчезла», — вот, что он сказал. Естественно, как только я отошла от минутного ступора, сразу выбежала из нашего домика, в считанные секунды оказалась у двери второй сторожевой хибарки и вбежала без стука. Пробежалась по помещению взволнованным взглядом. Дом оказался пуст. Утаката встал в проходе, опираясь о дверной косяк и сложив руки на груди. Смутно догадываясь о происходящем, подошла к низкому столу, взяла маленький клочок бумаги, который заметила изначально, и зачитала вслух: — «Надеюсь, вы станете отличной Главой и приложите все свои силы, чтобы возродить клан. Всего наилучшего, ваша Сутому Якуро». Во всём Сутогакуре Якуро-сэнсэй не было. Она, как и все следы её существования, исчезла, посчитав свой долг выполненным.***
Прошла неделя. Где-то два дня после, я вообще ничего не хотела делать, но так как у меня есть два верных спутника в лице Араши и Утакаты, которые могут дать хорошего пинка по мягкому месту, я, пусть и не так быстро, как хотелось бы, вернулась в колею. Тренировки продолжились, только теперь уже с участием троих персон. И таким образом прошёл примерно год с моего ухода из Конохи. Понемногу довелись до ума техники — те, что принадлежат клану Сутому. Первая — Сатуши но Дзюцу: мощная барьерная техника с применением фуина. Якуро-сэнсэй долго вдалбливала мне в голову тот факт, что чакрой можно писать, и как раз для выполнения Сатуши это делать и нужно: выводишь несколько символов на любой поверхности или в воздухе, складываешь печати, вкладываешь чакру, и вуаля — техника барьера готова! Но, следовательно, для большого барьера нужно большое количество чакры, так что, чтобы поставить его, например, над Конохой, мне нужно как минимум два моих резерва и резерв джинчуурики вместе взятые. Да, жрёт техника неимоверно много. Вторая — Шинки Кью но Дзюцу: атака с дальнего расстояния. На неё ушло много времени в большинстве своём только из-за того, что строится она на контроле чакры, с которым в первые полгода были проблемы. Для начала формируются небольшие сферы, а затем плотно сжимаются в шарик чакры, подобно пуле Шотто. При соприкосновении с чем-либо они делают небольшой, но весьма болезненный бум. Сейчас я собирала пожитки, а Утаката ждал меня у главных врат. Мы выходим из Сутогакуре и направляемся в Иву. Нужно в шигото, это во-первых. Во-вторых, все мы помним про Акацуки. Мне нужно добыть о них информации, чтобы понять, где там в Амэгакуре они засели, и поговорить с Итачи. Этот проблемный Учиха не вылезает у меня из головы уже неделю, тебане! — Ясу! — позвал меня недовольный голос Уты. — Иду, Хакугай, иду! Тихо вздохнув, я вышла из домика и подбежала к Утакате. Своим взглядом он обещал мне очень весёлый путь за то, что в очередной раз назвала его Хакугаем. Развернувшись, окинула взглядом потопленную деревню. Поляну для тренировок, чистое небо, дерево, под которым Ута обычно лежит. Дом Якуро-сэнсэй, нашу с Утой хибарку. И коротко поклонилась этому месту, прощаясь и с ним, и с почившей Якуро-сэнсэй. Надеюсь, я ещё вернусь сюда.Любой человек появляется в нашей жизни именно тогда, когда мы больше всего нуждаемся в уроке, который он за собой несёт. © Робин Шарма
КОНЕЦ ПЕРВОЙ АРКИ