Frozen

      Она утонула в непонятном шуме, который заслонял ей глаза, уши, который мешал ей пошевелиться или подать хоть какие-то признаки жизни. Ей было давно знакомо это непонятное, пугающее чувство. Должно быть, всплыла та, давно забытая детская травма…

***

Девушка, растянувшись на кровати и уже более или менее придя в себя, играла в телефон, в то время, как Чонин заглянул в ее комнату с новостью о том, что ее запись к психиатру подтверждена. Нет, Айми вовсе не была чокнутой, как сейчас выражаются, просто волей-неволей ситуация возле школы пробудила в ней далеко не самые приятные воспоминания. Было самым настоящим чудом, что девушка, хотя и заметно помрачнела, но все же смогла дойти до дома, сохраняя внешнее самообладание.

***

      Тогда на улице светило ясное весеннее солнце, с восходом которого, мир, казалось, расцветал. Шестилетняя девочка в ярко-розовом платьице, что качалась на только что установленных качелях, была очень подавлена. Сегодня ее любимый отец уезжал. Он покидал их с мамой неизвестно зачем. Теперь дошкольница никогда бы больше не смогла покататься у него на спине, поиграть с ним в шахматы и даже, что было самым простым, увидеть как тот забирает ее из детского садика. Теперь они с мамой оставались вдвоём. Или можно все изменить, исправить? Можно ли было предотвратить ссору взрослых? Нет, конечно нет. Но Айми не хотелось в это верить. Она в тихий час убежала из садика, что находился не так далеко, воспользовавшись халатностью воспитателей, и теперь поджидала такого родного человека. Вскоре подъехала желтая машина — такси, а из подъезда вышел мужчина около тридцати лет, одетый в хорошую, вполне дорогую одежду. — Папа! — ребёнок, не медля, соскочила на песок и понеслась по направлению к подъезду — Папа, стой! Но тот, заметив дочь, не остановился, не раскинул руки, готовясь принять ту в крепкие объятия, а, наоборот, поспешил к транспорту, стоящему недалёко, с новой силой. — Папа! — девчонка, будучи далеко неглупой, даже в свои шесть, понимала, что происходит. Понимала, но не хотела это принять. — Не уезжай! — ребёнок вцепился обеими руками в край отглаженного тёмного пиджака родителя, до того, как тот сел в машину — Папочка! Останься с нами! — Нет! — мужчина, что было на него совсем не похоже, оттолкнул дочь — Понимаешь, теперь мы с тобой чужие люди. Я не помню тебя, я не знаю тебя. Слышишь, я не хочу тебя помнить! Забудь и ты меня!       Дверь жёлтого транспорта захлопнулась прямо перед носом Айми, но девочка продолжала надеяться изо всех сил, что отец просто так пошутил. Она побежала за отъезжающей машиной, не помня себя. И тут, счастье ее было в медленном беге, так как такси, свернув за ближайший угол, столкнулось с мчащейся на полной скорости фурой и взорвалось. В один миг улица с красивыми, новыми домами превратилось в место трагедии. В место, которое шестилетняя больше никогда не сможет спокойно вспоминать.

***

      Проснулась героиня в одиннадцать, хотя обычно могла спать ещё пару часиков. Однако сегодня ее сон прервали громкие разговоры и даже крики кого-то из другого конца квартиры. Поскольку так больше продолжаться не могло, она прямо в пижаме — бело-голубых штанах и такого же цвета футболке — вышла из комнаты и направилась в гостиную. Источники шума даже не пытались скрыться. Кажется, Чонин решил прекрасным субботним утром позвать всю свою компанию. Конечно, другие девчонки из их корпуса, да и из другого сошли бы с ума от счастья, но Айми просто ненавидела, когда ее будили. Поэтому, войдя в помещение, где сидели ребята, старшеклассница громко сказала: — Чтобы больше никогда вы не приходили в этот дом раньше часа дня! Старшеклассники обернулись. — Доброе утро, — Минхо весело помахал вошедшей, будто та речь к нему совсем не относилась. — Привет, — застенчиво поздоровался, наверное, самый застенчивый — Сынмин. — Приветик, Ми! Хочешь помочь нам с проектом? — Хёнджин всегда общался с героиней, как с Чонином — кстати, Фил, не хочешь хотя бы в этот раз нормально поздороваться? Само собой «ледышка» не хотел никого приветствовать. Ему было вполне комфортно, развалившись в кресле, читать какую-то, скорее всего занудную, под стать его мрачному лицу, книгу. Кузен слегка поморщился. Должно быть, он не хотел выслушивать гневные речи родственницы или соскребать остатки самооценки той с пола. — Я не думаю… — начал парень, предполагая, что друг вряд ли что-нибудь скажет. Но Феликс ответил: — Точно, ты же кто-то там Чонину. Я забыл твоё имя. Как там… Али… Аи… — Айми! — зло сказала девушка. Не запомнить кого-то даже после того, как его представили два раза — слишком. Но юноша только кивнул и усмехнулся: — Ами, так Ами. Мальчишки засмеялись, а героиня, закатив глаза так сильно, насколько это вообще было возможно, ушла на кухню, надеясь, что в холодильнике или где-нибудь ещё осталось хоть что-то съедобное. Еда действительно была. Друзья кузена оказались куда воспитанней, чем считала их старшеклассница. Они принесли пирожные и много-много пачек чипсов. Конечно, поглощение тонко нарезанной картошки с самого утра — плохо для организма, а вот съесть пару пирожных, запив пакетиком шоколадного молока — вполне нормально. Однако как только девушка приступила к трапезе, порог кухни перешагнул Хёнджин. — Слушай, Ми… Я тут хотел спросить о твоей подруге… — замялся парень. — Лисон? или Нана? — поинтересовалась та, прекрасно зная ответ. — Лисон. Ты не знаешь… я ей правда нравлюсь? — Хван, сев на ближайший стул, принялся с интересом рассматривать собственные руки. Все шло даже лучше, чем предполагала героиня. Теперь она, будучи достаточно умной и хитрой, могла уговорить друга кузена помочь ей завоевать Феликса. Возможно, это странно, но чем больше Ли ее бесил, тем больше хотелось завоевать его сердце. — Не знаю, вроде бы ей нравился кое-кто, но тот не обращает на неё внимание. Я думаю, в скором времени он ей разонравится. — Разонравится? Но тогда зачем она призналась мне? Просто тут такое дело… — Хёнджин закусил нижнюю губу. — Я поняла. Можешь не продолжать, — и тут девушка, на собственное удивление, выпалила — если ты будешь следить для меня за Феликсом, то я помогу тебе с Лисон, идёт? — А... ну… я согласен! Тогда ребята не знали, что Феликс, вышедший за банкой колы, подслушал весь разговор: — Что же, Али, я так и знал, что ты замышляешь что-то подобное.