Близость

Уже прошло много месяцев с тех пор, как мы с Лизкой больше не живём вместе. Уезжая, она сказала, что мы также часто будем видеться, снимать стримы, скетчи и влоги, однако, как только остыли её следы на полу, я понял, что мы уже никогда не будем так близки, как прежде. Надеюсь, что читатель также понимает слово «близость», как и я. Лизка не любила нежностей: мы не обнимались при встрече, как это принято делать, она не рассказывала мне свои тайны, не делилась своей болью, скрывала её за маской безразличия и наигранным равнодушием. Она никогда не заходила в мою комнату и свою покидала очень редко, стараясь не пересекаться со мной лишний раз. «Какая уж тут близость?» - спросите вы, а я отвечу, что эта была самая трогательная близость, которую способен ощущать человек. Мы были связаны иначе. То была связь необыкновенная. Её мы чувствовали в том тихом постукивании, которое сопровождало мой визит в её комнату, в том, что я пил из её кружки и сидел в её кресле, в тех эпитетах, которые она использовала в сочетании с моим именем, вроде «глупый Юлик», «бестолковый Юлик», «безмозглый Юлик», в грубых и порой жестоких шутках, которые мы отпускали в адрес друг друга. Теперь эта близость утеряна, словно и не было её никогда. Не понимаю, откуда могла возникнуть та неловкость, которую я ощущаю теперь в её присутствии. Когда мы видимся у общих знакомых, то лишь изредка останавливаем блуждающий взгляд друг на друге и тут же отводим, будто это произошло случайно, а не я ищу любую возможность, чтобы снова незаметно на неё взглянуть... Вибрация телефона оборвала мои мысли, звонил Никита. — Слушай, ты не занят в ближайшие два-три дня? — Кузьма сразу перешёл к делу. — Да нет, а что? — Есть идея для нового скетча. Давно мы ничего такого не снимали, а публика просит. — Я за. А что, собственно, за идея? — Куда ты так поскакал, жеребец? Всему своё время. — Что ты несёшь? — Все узнаешь завтра. Я тебя жду около девяти вечера. — Ну, ладно, — с нотками недоверия в голосе проговорил я. — До завтра. Я посмотрел на часы. Два ночи. Пожалуй, пора лечь спать. Отодвинув шторы, я закрыл окно, через которое в комнату врывался холод. Снаружи горели фонари, отражая свой свет в лужах на дороге. Какая-то печальная осень выдалась в этом году. Она толкает к рефлексии, которая от природы не была мне свойственна. Насмотревшись на ночной пейзаж, я задвинул штору и лёг на кровать. Простыни впитали холод, царивший у меня в комнате и стали ледяными, почти как снег. «Как сложно», - прозвучала моя последняя мысль, и я погрузился в тяжелый и болезненный сон.