Продюсер и актриса

Сергей уезжал со студии поздно вечером. Съемки этой душераздирающей сцены настолько выбили из колеи, что дела, запланированные после, остались незавершенным. Он успел лишь малую часть, при этом задержался почти до полуночи. В павильоне целый день продолжалась работа, но его присутствие в качестве актера уже не требовалось. В роли продюсера он бы не помешал, но сил находиться там у него совсем не осталось. В мыслях беспрестанно крутились реплики, которые он и Анастасия произносили снова и снова, дубль за дублем. Едва ли можно было назвать ее поведение шедевральной актерской игрой, она была искренней, настоящей. Он не видел ее такой никогда. Даже в моменты их ссор она не позволяла себе повышать голос и кричать. Этим в основном увлекался он. Да, сегодня Настя была в образе своей героини и действовала по сюжету, но не зря же режиссер отметил, что она слегка перестаралась. Она не переиграла, она проживала эти слова, выплескивая то, что на самом деле было у нее на душе, а он едва сдержался, чтобы не отойти от сценария и не высказать всё, что так и норовило сорваться с губ. Казалось, еще секунда, и он припомнит ей, как она поступила с ним, заводя роман с Петром, как скоропалительно вышла замуж спустя две недели после их окончательного расставания, как тут же обвенчалась — и не где-нибудь, а недалеко от его, Сергея, крымской дачи… На счастье, Настя забыла текст и сорвалась, а это сразу отрезвило и его разум. Собираясь спускаться к стоянке, Жигунов решил зайти на этаж, где располагался съемочный павильон. Он дернул дверную ручку, заглянул внутрь и увидел, что все уже разбрелись, только технический персонал завершал свою работу. Тогда Сергей проследовал к лифту и по пути заметил, что в гримерке Анастасии до сих пор горел свет. Часы показывали без четверти полночь. Недолго думая, он постучал к ней. — Кто это? — раздался приглушенный голос. — Настя, это я. Ты что так долго? У тебя всё хорошо? Она открыла не сразу. Когда щелкнул замок, и Жигунов потянул на себя дверь, Анастасия уже отошла от порога. Она стояла около гримировочного стола и что-то искала в своей сумочке. На ней уже не было макияжа, одежда была спортивная, а волосы собраны в хвост. — Что ты хотел? — вопрос она задавала, не поворачиваясь к нему. — Просто удивился, что ты до сих пор на студии. В павильоне уже нет никого, а ты всё тут. — Да, я просто… — Настя продолжала упорно рыться в сумке. — Нужно было сделать пару звонков, это не терпело до дома. Сейчас поеду. — Тогда пошли вместе, я тоже на стоянку. — Нет, ты иди, — она бросила на него быстрый взгляд. — Я чуть позже. — За тобой муж должен приехать? — догадался Жигунов. — Я прав? Я что-то не помню, чтобы видел твою машину сегодня утром. — Ну, какая разница, муж или сама… — По крайней мере, надо бы прекратить поиски ключей. В этом разница, — Сергей улыбнулся. — Так, ты что хотел, я повторяю вопрос! — Настя тут же оставила свое бесполезное занятие и уставилась на него как-то недовольно. — Ничего, — Сергей так и стоял у входа в гримерку. — Просто узнать, как ты. Без каких-либо подтекстов. — Ну, ты же увидел, что все нормально? — Не совсем, — он покивал головой. — Ты явно нервничаешь. — Может и так, — Анастасия пожала плечами. — В любом случае, это уже мое дело. Ты езжай. Мне кажется, нам обоим сегодня вдоволь хватило общения. — Да уж, — он тяжело вздохнул. — Я еще долго буду вспоминать эти съемки. — А вот я надеюсь поскорее их забыть… — Ну, ладно. Раз помощь тебе никакая не требуется, я поехал. Увидимся завтра, — Сергею стало неприятно наблюдать за столь агрессивной реакцией Насти, он поспешил ретироваться. — Увидимся, — услышал он позади себя, когда уже развернулся, и звучало это удрученно и даже расстроенно. Он не успел уйти далеко, когда громко зазвучала мелодия мобильного телефона Анастасии. Жигунов остановился — не смог заставить себя уйти. — Наконец-то! — возмущенно восклицала женщина. — И сколько я могу тут торчать? Петя, ты должен был приехать два часа назад! Если у тебя изменились планы, можно было как-то предупредить? Причем тут водители киностудии? Все уже давно разъехались по домам, никто тут не ночует! Мне, видимо, придется. И что? Сколько еще ждать? Нет уж, увольте. Репетируй дальше, а я возьму такси. Разговор явно прервался, Анастасия замолчала. Постояв у ее двери еще чуть-чуть, Сергей не выдержал и вернулся к ней в гримерку. — Я тебя отвезу, — предложил он. — Ты что, подслушивал? — ее и без того большие глаза ещё увеличились. — Очень достойное поведение! — Настя, хватит ерничать! Ну, что ты, в конце концов? Я еще не ушел, когда ты начала отчитывать своего мужа. Зачем тебе такси? Узнают, начнут мучить тебя автографами и селфи. Поехали, я сегодня без водителя, — настаивал Жигунов. — Не думаю, что нам стоит появляться вместе вне съемок, — это она произносила уже спокойнее. — Сейчас полночь! И у нас закрытая стоянка. Не выдумывай отговорок, поехали. Считаешь, что я могу спокойно оставить тебя тут? — А почему бы и нет? — Потому бы! — не выдержал Сергей и быстро разрешил ситуацию — подал Насте верхнюю одежду, взял ее сумочку, выключил в помещении свет и остановился у выхода, ожидая ее. Она безрадостно закатила глаза, но, тем не менее, послушно собралась и вышла в коридор. Дорога до автомобиля прошла в напряженном молчании. *** На пассажирском сидении рядом с Сергеем Настя опять испытывала ощущение дежавю. За всё это время они впервые ехали вместе, да еще и наедине. Разговаривать ни о чем не хотелось. Она делала вид, что разглядывала ночную Москву, но на самом деле боковым зрением следила за Жигуновым. Он крепко вцепился в руль, сосредоточенно смотрел на дорогу, но она замечала, как напряглись его скулы, как он нервно кусал нижнюю губу — его извечная вредная привычка. Он был неспокоен рядом с ней. А она… Ей даже приятно было, что он подвозит ее домой, и она с радостью была готова сообщить об этом Петру, дабы заставить его ревновать. — Если ты позволишь, — тихо начал он, нарушив эту долгую тишину. — Я хотел попросить у тебя прощения. — За что это? — Настя удивилась его словам, а в горле отчего-то тут же пересохло. — За то, что втянул тебя в это. Я искренне хотел успеха картине, я видел, что роль идеально подходит тебе. И, к тому же, мне хотелось…просто хотелось, чтобы в твоей карьере снова случилось что-то грандиозное. Кто мог знать, что дело не ограничится только продюсерской работой! — К чему ты это всё? — Анастасия повернулась к нему и посмотрела недоумевающе. — Хочешь сказать, до тебя только сегодня дошло, насколько это было абсурдно — сниматься вместе? — Не совсем так, — он не отвлекался от дороги, только сильнее сжимал руль. — Это не абсурдно, это хорошо. Нет, правда, у нас отлично получается. Реалистично. Это плюс для картины, но минус для наших семей. Да и для нас. Моя жизнь превратилась во что-то непонятное. И мне страшно представить, во что превратилась твоя. Благодаря мне. Изменить уже ничего нельзя, но, я надеюсь, ты хотя бы простишь меня. Я не садист, не собирался подвергать тебя ничему подобному. — Слушай, ну, я могла и отказаться, — заметила Настя. — Ты же не с силой притащил меня на площадку. Могла не пройти пробы. Что угодно могло быть! Но раз так сложилось, то… наверное, нужно это было для чего-то. Слава богу, у нас там больше нет никаких душещипательных совместных эпизодов. — И не говори, — почти беззвучно согласился Сергей. — Поэтому не нужно никаких извинений. Сколько можно это по сто сорок восемь раз обсуждать? Ты сам говорил, что мы профессионалы, а это — наша работа. Только вне площадки давай ограничим общение. С остальным я уже смирилась, — Анастасия снова выпрямилась, глядя только перед собой. — Сегодня я сказал тебе то, что годы назад мечтал высказать, — откровенно заявил Жигунов. — Сейчас чувствую какое-то опустошение. Вместо долгого выяснения отношений и потока претензий — несколько коротких реплик. И всё. И как будто бы этого оказалось достаточно. — Я рада, что тебе полегчало, — она наигранно усмехнулась, а сама пыталась успокоить свое сердцебиение: от его слов наступал конец ее только что объявленному смирению. — Но, прошу тебя, давай не будем больше говорить об этом. Мне, и правда, на сегодня достаточно. — Как скажешь, — Жигунов не стал сопротивляться. В этот момент они уже сворачивали на Мосфильмовскую улицу. Дом, где находилась квартира Сергея, располагался неподалеку, так что этот непредвиденный маршрут нисколько его не затруднил. — Непривычно снова оказаться здесь, — он показал взглядом на высотку, в которой когда-то они жили вместе, как настоящая семья. — Можешь остановить где-нибудь поодаль, я дойду. — Нет уж, раз обещал тебя доставить, то доставлю, — Жигунов припарковался у ворот жилого комплекса. — Внутрь уж не буду заезжать. — Спасибо, — Анастасия тут же отстегнула ремень безопасности и щелкнула ручкой, приоткрыв дверцу. — Я, между прочим, зря с тобой до завтра прощался, — Сергей не спешил ее отпускать. — Почему это? — Улетаю по своим продюсерским делам. У меня же, если ты не забыла, работы хватает и кроме нашей. Так что ты от меня отдохнешь дней пять, — он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. — Понятно. Я могу идти? — У тебя точно ничего не случилось? Ну, кроме тяжелых съемок, — Жигунов подозрительно поднял одну бровь. — Если есть какие-то проблемы, то… — Сережа! — она громко перебила его и цокнула языком. — У меня сейчас только одна большая проблема. Ты. Прежде чем он собрался как-то отреагировать, Анастасия уже выскочила из салона автомобиля и быстрым шагом направилась к дому. Она не оборачивалась, хотя чувствовала, как он провожал ее взглядом. К ее изумлению, Петр, который сегодня попросту забыл о том, что должен был встретить жену после съемок и, по его же заявлению, увлекся репетициями, уже вернулся домой. Сообщение Насти о том, что ее только что привез Жигунов, не вызвало абсолютно никакого негатива. «Прекрасно, тем более, он же тут живет где-то рядом», — прокомментировал ее супруг и сообщил, что дико устал и собирается ложиться спать. Такое поведение и возмутило, и расстроило, и окончательно убедило в том, что попыток вызвать у мужа ревность больше предпринимать не стоит. «Зачем я вышла за него? — спрашивала сама себя Анастасия, оставшись один на один со своими мыслями за кухонным столом и кружкой чая. — Почему он меня не остановил… Почему ничего не сделал? — это уже касалось Жигунова. — Ведь если бы… Боже, я ведь сегодня сказала ему всю правду. Сказала, глядя прямо в глаза». *** — Это шутка? — Сергей переводил взгляд с одного своего собеседника на другого: Александр и Максим сидели по другую сторону его рабочего стола. — Что вы молчите? Отвечайте, это шутка? Вам нечем заняться, и вы решили позабавиться, так ведь? — Что здесь смешного, я не пойму? — отреагировал Суфианов. — По-моему, в моем тоне не было никакого намека на юмор. — Серега, ты только подумай, насколько это поднимет нам рейтинг! — поспешил оправдаться режиссер, который явно чувствовал себя неуютно. — Ты сам видел, какой получилась та сцена объяснения! Сам соглашался, что это победа! — Причем тут это? А главное, какое отношение имеет к тому, что вы решили окончательно испортить сценарий и опуститься до таких пошлых банальностей? — Сергей начинал «закипать» и уже не боялся перегнуть палку в обращении к инвестору. — Что вы еще придумаете? Я в последнее время уже и не знаю, чего от вас ожидать! Думал, что мое участие в фильме — это крайняя степень издевательства, так нет же! — Сережа, попробуй рассуждать отстраненно, — Александр говорил размеренно, не поддавался нервному состоянию продюсера. — Любовная линия получается немного иной, нежели в сценарии. Да, мы хотели сделать ее фоном, эдаким шлейфом через весь сюжет. Но вы с Заворотнюк так играете, что просто непростительно будет кидать вашу историю на полуслове. Зрители будут ждать постельную сцену, мы не можем обмануть их ожидания! И ведь я не говорю о чем-то пошлом. Это даже не эротика будет. Просто сцена в постели, объятия, пара поцелуев, больше ничего! — Я категорически против! — выкрикнул Сергей. — Давайте не будем превращать хороший, серьезный фильм в мыльную оперу! СМИ и так уже трубят вовсю, что мы с Настей снова занимаемся пиаром, пытаясь якобы реанимировать свои карьеры. Мы не выиграем, если поставим акцент на романтической линии. Мы сольемся со множеством подобных ничем незапоминающихся фильмов! — Какая мыльная опера! — недоумевал Максим. — Что мыльного в том, что герои окажутся в одной постели? Мы же не собираемся развивать из этого мексиканский сериал. Это логичное развитие событий! Тем трагичнее будет финал! — Кстати, — перебил Суфианов. — Насчет финала надо еще бы поразмыслить. Мне кажется, есть смысл сделать его открытым. Обрубать такую красивую историю на корню — как-то жестоко. — Да-а-а, — удрученно протянул Жигунов. — Вы точно двинулись! — Выбирай выражения! — одернул его инвестор. — Твое кино зависит от меня, не забыл? — Если оно станет черти чем, то я не слишком горю желанием его выпускать! — парировал Сергей. — Кому вообще будет интересно смотреть на постельную сцену уже давно немолодых актеров? — В случае с вами — всем, — довольно ответил Максим. — Я мониторю прессу и мнения в Интернете. Думаю, ты тоже в курсе — они только об этом и говорят. — Да мне плевать! Вы, кстати, в контракт Насти заглядывали? Она не снимается обнаженной и не соглашается на эротические сцены, просит задействовать дублеров. — А кто сказал, что будет полная «обнажёнка»? Все в рамках приличия! — поспешил объяснить режиссер. — И дублеры никакие не нужны, мы же сказали тебе — эротики не будет! — Ничего у вас не выйдет, — не унимался Жигунов. — Бесполезно рассказывать мне, как это выгодно проекту. Я совершенно убежден, что это не просто упростит, а вовсе испортит то, над чем мы столько трудимся. И Настя на это однозначно не пойдет. — А ты поговори с ней, может, она на все это иначе смотрит. Насчет ее согласия играть с тобой в паре ты тоже был убежден, однако ошибся, — напомнил Суфианов. — И еще, я же не говорю, что мы уже переписали сценарий. Это обсуждаемо, надо только придумать, как все оформить, чтобы выглядело красиво и воображение зрителя будоражило. — Сами с ней разговаривайте, — буркнул Сергей. — Я еще пожить хочу. И когда будете убеждать ее, что постельная сцена обязательна, не забудьте упомянуть, что я в ней участвовать не собираюсь! — Сережа, ну что это за капризы-то какие-то? Вроде взрослый деловой человек! — Послушайте, уважаемый Александр Рафаилович, ваше поведение тоже солидностью не отдает! У меня возникает ощущение, что мы с Настей, как два подопытных кролика. Вы изучаете нас на определенных сценах, а потом добавляете еще, и еще. Сколько можно-то уже? И так довели обоих до нервного срыва, у нас с ней семьи есть, между прочим! — А это как к делу относится? — Суфианов изобразил удивление. — У всех есть семьи. Причем тут работа? — Ой, не надо изображать, что вы ничего не понимаете, я умоляю! — Насчет подопытных кроликов, кстати, сравнение, что называется «в жилу», — усмехнулся Максим. — Мы и вправду вас изучаем. А что, разве бывает иначе? Ты ведь занимаешься тем же! — А ты вообще мне подчиняться должен! — напомнил Жигунов. — Как продюсеру — да. Но как актер ты обязан слушать меня! — справедливо заметил режиссер. — Постельной сцены не будет. На этом все, точка! — Сергей решил завершить этот неконструктивный спор. — А теперь разрешите мне поработать, у меня других дел хватает. — Нет, Сережа, извини, но постельная сцена будет, — Александр поднялся с кресла. — Хотите вы с Настей этого или нет.