Продюсер и актриса

Он знал, что готовило ему утро, ещё до того, как открыл глаза. Тревожный, неглубокий сон унес от реальности всего на несколько коротких часов. Глядя на белоснежный подвесной потолок, напичканный множеством маленьких лампочек, Сергей не пытался восстанавливать в памяти события прошедшего вечера и ночи, он не забывал о них ни на секунду. Осторожно повернувшись, он увидел перед собой обнаженную женскую спину, полуприкрытую одеялом, и услышал ровное дыхание: в отличие от него Анастасия крепко спала. Сергей задержал взгляд на её плече, с трудом удерживая себя от желания прильнуть к нему губами. Он зажмурился, словно это было всего лишь видение и от него легко избавиться. Он потянулся к тумбочке, и, нащупав мобильный телефон, посмотрел на экран — будильник должен был прозвенеть через пятнадцать минут. Сергей отключил его, потом осторожно, стараясь не потревожить Настю, поднялся с кровати и отправился в душ. Прохладная вода, ударившая в лицо ещё до того, как урегулировалась нужная температура, освежала, пробуждала и возвращала с небес на землю. Ночью всё было совсем по-другому, несмотря на то, что алкоголя в их крови было по минимуму. Ночью сознание воспринимало всё иначе, разум отключался, а чувства властно управляли, диктуя свои условия. «Это должно было случиться, — думал Сергей, распределяя по телу вспенившийся гель. — Или не должно… Нужно хотя бы признаться, что я этого хотел, сам ее спровоцировал. Но если бы она вчера не явилась, ничего бы не было. Зачем она это сделала? Скучает по мне? Проснулись забытые эмоции? Столько было сделано и сказано, столько пережито, столько перечеркнуто и забыто. И всё зачем? Чтобы в один прекрасный момент всё началось сначала? Нет, это исключено. И как теперь играть с ней в паре… Это будет еще тяжелее, чем когда-то. Зачем она осталась на ночь, кому из нас необходимо это напряженное утро? Придется ее будить, а то везде опоздаем. И выдадим себя, чего доброго». Подозревая, что от шума воды Настя могла проснуться, Сергей уже не так беззвучно появился в комнате. Но она лежала в том же положении, продолжая безмятежно наслаждаться сном. Он грустно улыбнулся, вспоминая о том, как Анастасия любила поспать, ему порой требовалось немало времени, чтобы её разбудить. Он медленно подходил к кровати, внимательно наблюдая за ней. Под солнечными лучами её лицо без макияжа воспринималось не так, как в ночной темноте. Казалось, что так она выглядит моложе, чем под толстым слоем грима, но, тем не менее, от его взгляда не скрылись изменения, произошедшие с годами. Сергей закрывал глаза и вспоминал её ту, какой она была десять лет назад, а потом снова смотрел на настоящую. Где-то появились новые морщинки, где-то кожа чуть опустилась, где-то были заметны косметологические вмешательства. Но ему нравилось, что она максимально естественная по сравнению с тем, во что превращают себя при помощи хирургов её ровесницы, и те, кто моложе. Да, это уже не та Настя, что была с ним когда-то, но в то же время это она, это именно она. Прошлой ночью у него была возможность это проверить. «Сам-то как будто молодой, — мысленно укорил себя Жигунов, опускаясь на край матраса рядом с Анастасией. — В отличие от тебя она изменилась минимально. И все такая же красивая». Он поймал себя на том, что не хотел, чтобы она просыпалась. Как только распахнутся ее карие глаза, настанет нелегкий момент, к которому нужно быть готовым. Вряд ли она ему улыбнется. А вчера улыбалась…своей неповторимой, сводящей с ума улыбкой. Сергей не мог вспомнить, чтобы она хоть раз так же улыбалась с тех пор, как они снова стали работать вместе. — Настя, — негромко позвал он, дотронулся до её плеча и легонько потряс. — Настя, проснись. Пора собираться. Анастасия только нахмурилась, а потом её лицо снова стало умиротворенным — она продолжала спать. — Настя, — Сергей произнес это уже позвучнее. — Ну, давай же, просыпайся! Не хочу потом выслушивать, что это я виноват, что не разбудил тебя вовремя. — Ммм… — она уткнулась лицом в подушку, почти не оставляя себе места для дыхания. — Настя! — первый слог он практически выкрикнул. Это подействовало: Анастасия вздрогнула и резко приподнялась, с трудом удерживая глаза открытыми. Она сразу же увидела Сергея, от чего безмятежность её состояния мгновенно сменилась испугом и напряженностью. — Наконец-то, — Жигунов встал и сделал несколько шагов назад. — Пора собираться. Через полтора часа мы должны сидеть в машине. Настя ничего не отвечала. Она снова легла и закрыла лицо ладонями, тяжело вздыхая. Он подождал хоть какой-то реакции в течение минуты, а потом снял халат и начал переодеваться. В номере стояла нездоровая тишина. Сергей совершал стандартные, привычные действия, но ощущал себя как будто в другом измерении. Он достал из шкафа чемодан, стал методично и аккуратно складывать туда одежду. Сборы напомнили ему о жене: перед вылетом в Париж она помогала ему с вещами. Несмотря на то, что взаимоотношения у них были сложные, она оставалась заботливой супругой. Сердце защемило — как же была права его мудрая и всепрощающая Вера, как же она была права… И как он поступал с ней! Опять… В один миг Сергей заставил себя переключиться от мук совести и подумал, что Настя так может снова уснуть, поэтому спросил: — Ты там не спишь, случаем? — Не сплю, — раздался ее голос — хрипловатый спросонья, низкий и какой-то обреченный. После он услышал звук пружинок матраса, в очередной раз напомнивший ему, что творилось между ними двоими совсем недавно, а когда обернулся, увидел, что Настя уже встала. Она торопливо накинула ночную рубашку, потом халат, даже не отвлекаясь на нижнее белье. Его элементы она подняла с пола и сжала в ладонях. Сергей, не скрывая, наблюдал за её действиями. Поняв, что она всё ещё что-то ищет, он подсказал: — Ты была босиком. — Ясно, — невозмутимо проговорила она, собравшись покидать его номер. — Не знаешь, куда я дела карточку от своей двери? — Знаю, — Жигунов взял со стола кусочек пластика. — Она валялась при входе. — Благодарю, — Настя подошла к нему, избегая пересечения взглядов, и выхватила электронный ключ из его рук. — Ты собираешься идти по коридору вот так? С бельем наперевес? На этом этаже немало наших, — Сергей перегородил ей путь. — Даже если я его надену, что изменится? Мой вид впечатлит не меньше, — она впервые посмотрела ему в глаза — уже без вчерашней нежности и страсти, а скорее с вызовом и обидой. — Тогда, давай, я хотя бы посмотрю, нет ли там кого. — Посмотри, — она нетерпеливо выдохнула. — Опять шпионские игры, — усмехнулся Жигунов, дойдя до двери и внимательно уставившись в глазок. — Вроде бы всё чисто. — Тогда пропусти, — Настя встала рядом с ним. — Я вот что-то не пойму, — он держался за дверной косяк, не позволяя ей пробраться к ручке. — По-твоему, я виноват больше, чем ты? — Перестань, — она поморщилась. — Просто выпусти меня. — Я знал, что утро не будет добрым, но что настолько… — Да уж. Скорей бы оно закончилось, — Настя смотрела куда-то в пол. — И открой мне дверь, наконец. Пожалуйста. Сергей прищурился, всматриваясь в её лицо. Он заулыбался тому, как мило выглядела Анастасия с растрепанными волосами, заспанным лицом, взглядом, всё ещё светящимся, пускай даже печалью, и тому, как нелепо она пыталась держаться строгой и холодной. — Иди, — сдался Жигунов, открывая замок. — Я не собирался тебя держать. Настя только сделала шаг, как они оба услышали звук лифта, остановившегося на их этаже. Она мгновенно заскочила обратно, прижавшись спиной к стене. — Переждем, — Сергей снова закрылся, продолжая следить за происходящим через глазок. — Какой-то ужас, — дрожащим голосом вымолвила Настя. — Кошмарный сон, от которого так хочется проснуться. — Да ладно, потерпеть осталось всего ничего. Больше ни от кого прятаться не придется, — Сергей повернулся к ней. — Благо, у нас опыта конспирации достаточно. Реакция, например, у тебя отменная. — Ты еще можешь шутить… — драматично прокомментировала Настя. — Мне вот совсем не до смеха. — Мне, вообще-то, тоже, — Жигунов облокотился на дверь. — Но что теперь, убиваться? Разве утро стало для тебя сюрпризом? И чего ты злишься на меня, если сама прибежала вся в слезах, кидаясь в мои объятия? — Не надо, — она закрыла глаза, как будто ощутила боль от его слов. — Ничего не говори, прошу тебя. Просто посмотри, свободен ли коридор и открой дверь. И я не злюсь на тебя. — А на кого же? — На себя. Тебе достаточно такого ответа? — Вполне, — он пожал плечами. — Но мне, знаешь, тоже невесело. Только я при этом не делаю из тебя врага народа. — А кто сказал, что это делаю я? — Ну, мы все-таки давно знакомы. Научился считывать твое настроение. — Плохо учился, значит, — Настя горько усмехнулась. — Сейчас не время для таких разговоров, Сережа. Неужели это надо объяснять? Все, чего я хочу, — быстрее уйти отсюда. — Можешь идти, — Сергей резко распахнул дверь. — Путь свободен. *** В полете до Москвы они разместились на разных рядах. Увидев, где устроился Сергей, Анастасия тут же выбрала себе кресло подальше. Она повернулась к иллюминатору и просидела так почти всю дорогу. Ей казалось, что каждый, кто был рядом, мог прочитать по ней, что накануне она пережила что-то, из ряда вон выходящее. Всё это настолько сводило с ума, что появился навязчивый страх, будто у неё все написано на лице. Она боялась, что это легко прочитает муж, когда увидит её. Он звонил ей бесконечное количество раз. Когда Настя вернулась в свой номер, она обнаружила там практически разрядившийся мобильный телефон, который на последнем издыхании уведомлял о пропущенных вызовах и непрочитанных сообщениях. Петр пытался выяснить, во сколько ждать супругу домой, а после долгого молчания стал названивать и писать о своих беспокойствах. Дрожащими руками, плохо попадая в клавиатуру, Анастасия набрала ответ: «Прости, я спала. Очень устала после съемок, сразу отключилась. Через час мы выезжаем в аэропорт. Я напишу, как буду в самолете. Целую». Она не помнила, как собирала свои вещи, не была уверена, всё ли забрала, и даже если что-то забыла, ей было плевать. Если бы можно было оставить память об этой ночи в Париже и не везти её с собой в Москву, Настя многое бы за такое отдала. Она действительно не злилась на Сергея. Она ненавидела себя, свою слабость, свою безвольность. В ушах так и стояли ночные признания, слова, вырвавшиеся из уст в порывах страсти, а тело помнило всё ещё лучше. Что бы ни происходило дальше, эту поездку она точно никогда не забудет. «Ты обещала себе больше никогда не связываться с этим человеком, — рассуждала она, глядя на бескрайний облачный простор. — В итоге ты работаешь с ним в одном проекте. Снимаешься с ним в паре. И вот уже спишь с ним в одной постели. С тем, кто сломал тебе жизнь. Где твоя гордость? Где чувство собственного достоинства? И где верность мужу? Господи, что теперь делать?.. Уходить из проекта? Но как? Это невозможно. Надо было думать, когда соглашалась. Или я этого и хотела? Какая же безнадежная идиотка…». *** Сергей переступил порог квартиры и вкатил чемодан в прихожую. Он прислушался — судя по всему, супруги не было дома. Бросив свои вещи, он скинул ботинки, а потом проследовал в спальню. Бессонная ночь дала о себе знать: навязчиво пульсировала головная боль, веки отяжелели, тело ломило, как от температуры. Он упал на кровать, даже не переодеваясь. Повернулся на бок, устраиваясь поудобнее, и его взгляд упал на рамку с фотографией, на которой он позировал с Верой после второго бракосочетания. Они довольно улыбались в камеру и обнимали друг друга за спины. А ведь в тот день он и правда был счастлив сложившимся обстоятельствам. И то, как протекала их совместная жизнь дальше, его абсолютно устраивало. Спокойствие, надежность, уверенность в завтрашнем дне, полное отсутствие нервотрепок, связанных с сердечными делами, — вот, что подарила ему Вера, когда приняла обратно. Да, больше не было страстных ночей, зашкаливающих эмоций, скачущих как на американских горках — от невероятного блаженства до душевных терзаний и сильнейших обид. Больше не было того, что он называл «мыльной оперой», началась адекватная его возрасту жизнь глубоко женатого мужчины. Сергей благодарил судьбу, что она все-таки избавила его от проблемы по имени Анастасия. И через десять лет он собственноручно отмотал пленку обратно. В тот день, когда заметил её в Шереметьево, он и не собирался заводить с ней диалогов, но как только увидел, какой эффект произвела на неё их первая внезапная встреча, внутри что-то всколыхнулось. Он объяснял это самолюбием, которое она явно потешила, когда занервничала настолько, что потеряла сознание. Предлагая ей роль, Сергей меньше всего верил, что в один прекрасный момент она согласится. Он не лукавил, когда говорил, что видел в этом фильме только её, он вообще был предельно искренен с ней. Возможно, он и сам не осознавал, что ему хотелось получить эту встряску, начавшуюся с первого дня их сотрудничества. Анастасия удивляла его на пробах, давая результат даже выше того, чем он ожидал. Она поражала и тем, насколько самоотверженно вела себя, несмотря на то, что слишком явно чувствовалось её отчаянное состояние. Её красота, её смех, взгляды, жесты, иногда выстреливающие прямо в сердце и пробуждающие множество воспоминаний, с каждым днем все сильнее обезоруживали Сергея. Он начал нервничать. Попытался замаскировать это отстраненным отношением, но самому легче не становилось. А потом он узнал, что Настя дала добро на их партнерство в фильме. С момента съемок поцелуя Сергей уже себе не принадлежал. Как ни странно, но он почти не думал о том, как они с Настей расставались. Все те обиды возрождались лишь изредка, и были только легкими отзвуками на фоне основной мелодии. Настя жестоко предавала его, совершала ряд таких поступков, после которых, ему казалось, он никогда уже не сможет посмотреть на неё, а уж тем более — простить. Но время поступило с ним очень странно. Оно как будто полностью излечило от обид, и только чуть-чуть затянуло рану от её отсутствия в его жизни. Их близость была единственным эликсиром. Когда он целовал её, когда дарил ей удовольствие и сам купался в нём, возникало губительное чувство, что всё становилось на свои места. Сергей уже почти погрузился в сон, когда услышал, как забренчали ключи в дверном замке, а после — зашелестели пакеты. Нужно было встать и помочь супруге, судя по всему, вернувшейся из супермаркета. Он ведь даже не предупредил, в котором часу приедет домой, Вера ещё готовилась к его возвращению. — Сережа! — позвала его жена. — Сережа, ты уже дома? Он закрыл глаза, притворяясь спящим. Встретиться с Верой взглядами было равносильно гибели. Ему хотелось исчезнуть, провалиться куда-нибудь прямо на этой кровати. Эта святая женщина не заслуживала такого спутника жизни, она была достойна намного лучшего. Мужчина, не способный разобраться в своих желаниях и чувствах в столь солидном возрасте, не ценящий того, что досталось с таким трудом — вот, каким видел себя он, и самому себе был жалок и противен.