***
Чон Чонгук и сам не знал, за что получил такую «награду» от Рейны: в виде хоть и не большой, но всё же свободы. Руки по-прежнему скованы, но теперь прикован на цепь к батарее, которая позволяла передвигаться, а не постоянно сидеть на жестком стуле. «Любезно» предоставленная лавочка похитительницей теперь служила кроватью. Нет, не жалуется, ему нравится такого рода развлечение, и не потому, что он мазохист, как можно подумать, причина — Рейна. Научился навострять слух, различая звук её шагов, чтобы довольно улыбнуться. Женский силуэт проступил в полутьме, хотя света увеличилось в его каморке. Видит её недовольное выражение лица, когда бросает пакет к его ногам. — Учти, это первый и последний раз, — пронзает холодным взглядом, едва не скрипя зубами, пока парень разглядывал содержимое ноши из магазина. — А как же ванильное молочко? — канючит, как ребёнок, а она уже готова самолично придушить пленника. — Ванильное, говоришь, — подскакивает, доставая пистолет, приставляя к его виску. — Ты не с той играешь в свои игры. — Ты всё равно этого не сделаешь, — совершенно не напуган, спокойный тон и продолжает улыбаться. — Я тебе нужен живым. — И именно это тебя и спасает, — злобно отталкивает Чона к серой и холодной стене. — Жду не дождусь, когда смогу избавиться от тебя, — бросает через плечо, развернувшись спиной в желании покинуть наглеца. — А знаешь, чего я жду? — останавливает голосом. — Того же. Только цели у нас разные. Я хочу освободиться, чтобы, наконец, полноценно обнять тебя, стервочка…- 2 -
26 октября 2017 г. в 20:41
Уже который день странный парень действует на нервы своей похитительнице. Жутко раздражает, постоянно подшучивая и игриво улыбаясь. Нет, он абсолютно не ощущал себя пленником. Словно это просто ролевая игра для парочки, в которой она случайно оказалась. Кому понадобилось его похищение и для чего? И почему именно ей было поручено это задание? Не привыкла так долго держать у себя своё «задание», да и ещё подобного наглеца, как это черноволосый парень. Если бы он просто выводил её из себя — ещё ничего, но её бесило и собственное отношение к нему. В какую бы часть дома не отлучалась — мысли о нём преследовали. Кожа на шее помнила его горячее дыхание, и это сводило с ума. Словно пометил участок в её голове и заселился в нём. Даже в ночи, укладываясь в кровать с надеждой на крепкий сон, предательский образ стоял перед глазами: его бархатистый голос, пронзительные глаза, крепкое тело, скрываемое за рубашкой, даже лёгкая улыбка туманила разум. Сама не узнаёт себя. Куда делась твёрдость и уверенность характера? Что он с ней сделал? Неужели жертвой оказалась именно она?
Даже сейчас стакан воды подрагивает в руках от приближения к «тайнику» со своей жертвой. Каждый раз дёргает от осознания, что теперь вынуждена прислуживать ему. Был бы приказ пристрелить его — выполнила бы, не задумываясь. Толкает дверь, открываясь взору парня на стуле. Его тело затекло от однотипной позы, не давая возможности вздремнуть, не говоря уже о полноценном сне. Лёгкая жалость кольнула, но она отмахнулась от несвойственного чувства. Лёгкие шаги совершаются специально не спеша, хотелось наблюдать за ним, пока он ещё не мог заметить её странного желания.
— Можешь подойти ближе, я не кусаюсь, — устал от бессонной ночи, но ещё находит силы, чтобы усмехнуться.
Даже такой потрёпанный, он привлекал, и это она уже не отрицает, как и то дурное чувство, словно она его знает.
— Хреново выглядишь, — вздёргивает бровью на его усмешку.
— Благодаря тебе.
— Интересно, в чём же здесь моя заслуга? — ставит стакан на столик возле пленника.
— Ты не давала заснуть мне всю ночь.
Не может сдержать смешка, срывающегося с её губ, но парень тут же стирает кривую улыбку следующей фразой:
— Я думал о тебе.
Прищуривается, вглядываясь в его глаза, ища лазейку, но то ли он хороший актер, то ли действительно не лжёт. Как бы хорошо не разбиралась в психологии, его никак не может разгадать, как и реакцию своего организма на Чона.
— Чего ты добиваешься? — косится, не веря ему. С его коротким появлением в её повседневности теперь всё кажется странным.
— Если я отвечу, ты всё равно не поверишь, — уголок губ Чона приподнимается, но в ней не было сарказма, и именно поэтому она невольно засматривается на него… опять. — Перецепи мне руки, — переводит тему.
— С чего это вдруг я должна действовать твоим указаниям?
— Руки затекли. Сомневаюсь, что твоей работой будут довольны, если у меня отвалятся руки.
Нервно сжимает губы. Сама понимает неловкость его положения, но никогда же раньше не церемонилась. Почему тогда сейчас приблизилась, расцепляя железные оковы? Вот и первая ошибка запудренного разума. Поддалась влиянию магии его голоса и заволакивающим глазам.
Едва ощущается свобода, парень дёргается, но не для того, чтобы сбежать, а чтобы перехватить женское тело, удобно устраивая девушку на коленях. Его руки сильнее наручников окутывают тонкую талию. Вздрагивает от такой неожиданности, упираясь ладонями в широкие плечи Чона. Наверно, впервые в жизни так растеряна, но уже не может отстраниться от такой близости.
— Попалась, наконец, — шепчет, приближаясь к оголённому участку шеи, прожигая тонкую кожу горячим дыханием насквозь.
Едва сдерживает томное дыхание от нахлынувшего возбуждения его действий. Чонгук умел взбудоражить твёрдую душу девушки, раскрывая потаённые участки подсознания. Замерла в его объятьях. Жертва играет с жертвой — странное сочетание.
— Скажи своё имя, — продолжат свои пытки дыханием по её коже.
— Нет, — удивление собственному голосу, который осип.
— Ты думаешь, что, как только за меня перечислят деньги, я тебя найду по имени? — ухмыляется. — Но я уже видел тебя, твои глаза, твоё тело, — провёл рукой по спине, вызывая у неё мурашки. — Я знаю аромат твоей кожи, — мужские губы едва касаются ключиц, и она чувствует замирание собственного сердца. Околдована. — Теперь я и так найду тебя, где бы ты не оказалась…
— Рейна, — непроизвольно срывается с губ.
— Что же, Рейна, меня мучает жажда.
Его ухмылка и взгляд, указывающий на принесённый стакан, наконец приводят в чувства. Подскакивает с колен, теперь уже уничтожая взглядом.
— Скотина, — рычит на него сквозь зубы, не учитывая, что злится и на саму себя. Поддалась так легко. Столько лет выдержи и закаливания характера испарились с его дыханием.
— Стервочка, — смеётся, протягивая руки вперёд, как законопослушный пленник, указывая, что теперь она может сковать руки.