Завтра ещё не наступило.

— Да… хорошо, я послушаю, — рассеянно отвечал Дэнни, откладывая диск в сторону. — Не обещаю, что сегодня… сегодня вечеринка.  — Послушай, пожалуйста, — тихо попросил Стюарт, — я, правда, давно уже ничего не писал… Я не очень уверен в том, что получилось… но всё-таки…  — Кончай мямлить, — добродушно отозвался Браун, — всё сделаем. Не переживай ты так.       Стюарт помолчал.  — Х-хорошо, — проговорил он наконец, — спасибо.  — Пока ещё не за что, — Дэнни закрыл свой лаптоп, зевнул и со вкусом потянулся. — Вот если удастся запустить этих малышек в ротацию на радио, тогда уж благодари, сколько влезет.  — Да… было бы хорошо, — согласился Стюарт.       Дэнни лениво листал что-то в смартфоне.  — Не забудь ещё, пожалуйста, спросить кого-нибудь из знакомых рэперов, — снова подал голос Пот. — Мне нужно, чтобы там вместо куплетов был рэп. В тех местах, где я тебе говорил… Только ты не забудь…  — Да не забуду, не забуду. — Дэнни не поднимал глаз. — Как там его… «Норд-вест»…  — «Иствуд», — мягко поправил Стюарт, — «Клинт Иствуд».  — Ага… как скажешь, — Браун встал со стула. — Идёшь на сегодняшнюю презентацию нового фильма?  — О… — музыкант вскинул бровь. — Я даже ничего не слышал об этом. А что за фильм?  — Говорят, интересный, — пожал плечами Дэнни, — старина Хьюлетт снимал. Я сам толком не знаю, что там такое, но все только об этом и говорят… Сегодня на площади покажут трейлер, а Джейми расскажет о фильме.  — Хм… — Стюарт задумался. — Можно сходить. А как он называется?       Дэнни наморщил лоб.  — Что-то там про мир будущего, — произнёс он неопределённо. — Да пошли, сами увидим. Скоро как раз начнётся. — Браун опять взглянул на экран телефона. — Сейчас, только Кел подождём… Выйдем вместе.       Стюарт отшагнул к окну, повернувшись к Дэнни спиной. Он достал сигареты и закурил.       Звякнул колокольчик на двери — вошла Келела.  — Я скучал по тебе, киса. — Дэнни притянул девушку к себе.  — Я тоже, — Келела с беспокойством поглядела на него. — Ты совсем перестал отвечать на сообщения в последнее время… всё в порядке?  — Ну конечно, о чём разговор, киса. — Браун наклонился к ней и поцеловал.       Стюарт покосился на них с некоторой завистью. И почему только у него полная ерунда с личной жизнью?.. Существуют же люди, у которых всё хорошо и правильно. Существуют нормальные люди с нормальными, здоровыми отношениями… Существует взаимная любовь. Как, например, у Дэнни и Келелы… они так заботятся друг о друге.  — Ну, пошли, — сказал Браун, — а то ещё опоздаем.       Презентация происходила на Площади Белого Флага — названной так, разумеется, в честь важного политического события.       Джейми Хьюлетт, известный кинорежиссёр, уже стоял на подготовленной открытой сцене и о чём-то разговаривал с техниками. За спиной у них был огромный, во всю ширину задней стены, экран для проектора. На площади уже собралась толпа зевак.  — Ого. Серьёзное дело затевают, — ухмыльнулся Дэнни. — Гляди, Кел… ха, даже буклетики раздают. — Он принял из чьих-то рук сложенный вдвое лист, напоминающий театральную программку.  — Очень интересно, в чём заключается сюжет, — Келела уткнулась в буклет. — «Пластиковый мир, или почему будущее ещё не наступило»…  — Чего? — Дэнни нахмурился.  — Так называется фильм, — пояснила Келела. — Что ж, звучит интригующе.  — Ещё бы поп-корн сюда, — Дэнни опустился на стул и заложил руки за голову.       Джейми наконец отдал техникам последние указания и приблизился к микрофону.  — Приветствую всех, кто собрался здесь, — произнёс режиссёр, — благодарю вас, что пришли. Сегодня я хотел бы представить свою новую работу… Знаете, её идея пришла мне в голову довольно странным образом: я наблюдал за пластиковым мусором на побережье…       В толпе раздался смех. Джейми тоже чуть приподнял уголки губ.  — Да, — сказал он, — это довольно забавно. И, однако, мысли, посетившие меня в тот момент, были не столь радужными. Я вдруг подумал: что, если когда-нибудь подобным образом будет выглядеть весь наш мир. Пластик… мы так зависимы от него. — Джейми снял микрофон со стойки и прошёлся по сцене. — Что, если в один прекрасный день мы проснёмся и вдруг осознаем, что мы сами сделаны из пластика? Что мы… не совсем настоящие? — Он остановился, уставившись перед собой, словно сам задумавшись над своими словами.       Зрители переглянулись.  — Серьёзно, — протянул Дэнни, скрестив руки на груди. — Ишь ты, как разогнался.       Стюарт, затаив дыхание, следил за Джейми.       Режиссёр, словно очнувшись от мыслей, вновь повернулся к толпе.  — Сейчас я сделаю небольшой обзор фильма, — продолжил он. — Итак… — Джейми повернулся к экрану, где тотчас замелькали кадры. — Это история одного героя… как бы некие вехи его жизни. Я разделил фильм на смысловые главы, чтобы проследить весь путь этого персонажа…       На экране появился худой юноша с большими серо-голубыми глазами. Он стоял у окна и курил, пространно уставившись в небо. В зрительских массах послышался одобрительный гомон: наверняка все узнали в герое успешного актёра, Деймона Албарна. Впрочем, неудивительно, что Албарн решил сняться в этом фильме… ведь они с Хьюлеттом давние друзья, это всем известно.       И вновь показывают небо… Стюарт тихонько вздохнул. Как бы ему хотелось сейчас оказаться на месте главного персонажа. Влезть прямо туда, в киноленту, просто чтобы тоже поглядеть на настоящее небо. Хоть разок в жизни. Хоть одним глазком...  — Первая глава, — объявил Джейми, делая ладонью жест в сторону экрана, — «Облако неведения». Главный герой пребывает в некоем сне, блаженном состоянии незнания… подобно трём архетипическим обезьянам, он не ведает зла: не видит его, не слышит, не говорит о нём. Его реальность ограничена надёжными стенами и хрупким стеклом, его внутренний мир защищён безопасной мягкой дымкой, и всё видится ему в розовом свете. Он совершенно не подозревает, что где-то за всем этим существует и другой мир.       Кадры трейлера на экране сменились: Деймон, очевидно, в каком-то порыве исступления, неожиданно разбил окно, затем выпрыгнул из него. Он стал долго падать куда-то вниз.  — Глава вторая, «Гравитация», — объяснил Джейми зрителям. — Она символизирует то, как герой наконец спускается с небес на землю. Он прозревает и неожиданно начинает видеть истинное положение вещей… Как бы получает такую отрезвляющую оплеуху. Гравитация заставляет его довольно больно удариться о земную твердь. То есть, о реальность. — Хьюлетт вновь перевёл взгляд на экран.       Стюарт с замиранием сердца наблюдал за сценой. Музыкант резко почувствовал, как что-то внутри него оборвалось, когда герой вдруг очутился на земле… Затем он встаёт. Ему больно…       Как же тяжело вставать идеалисту после того, как он оказывается низвергнут с высот своих собственных представлений.       Герой Албарна скитался по жарким пустыням, затем повёл свой путь через дремучие чащобы, полные каких-то жутких существ… В толпе послышались тревожные возгласы, когда экран наполнился зрелищем котлована, набитого настоящими человеческими головами: лица их были искажены оскалами, точно у демонов… Джейми комментировал происходящее:  — Третья глава называется «Демонические дни». Герой впадает в отчаяние от того, что ему довелось испытать и увидеть. Он неожиданно понимает, что мир полон боли. Всё это настолько не соответствует тому, к чему он привык, что ему хочется просто лечь и сдаться… на милость демонам.       Уставший и замученный, герой без сил опустился вниз и закрыл глаза.  — Какой ужас, — тихо выдохнула Келела.  — Да ладно, — бросил Дэнни, со скепсисом глазея на экран. — Бред какой-то. Спецэффекты дешёвенькие…  — Как известно, любые озарения снисходят на человека, если тому воспредшествует большая боль или какая-либо трагедия, — Джейми вновь заходил по сцене. — После долгого пути страданий и потрясений нашему герою неожиданно открывается суть. Видим мы это в четвёртой части, которая носит название «Добро пожаловать на Пластиковый Остров».       На экране вновь произошло преображение декораций. Албарн поднял голову, обнаруживая себя лежащим на песке у морского берега. Он встал и непонимающе осмотрелся… Дальним планом затем был показан причудливый остров, на котором очутился персонаж. Остров этот состоял сплошь из пластикового мусора.  — Герой вдруг осознаёт странную иронию своей жизни, — растолковал Джейми. — Выясняется, что всё это время он жил на Пластиковом Острове. В Пластиковом мире. Весь мир, что окружает его, — как бы ненастоящий. Люди вокруг едят пластик, живут в пластике, смотрят пластиковые фильмы, которые штампуют день за днём, точно на фабрике, слушают по радио пластиковые песни пластиковых звёзд, одинаковых и фальшивых… Но все вокруг находятся в плену, в сладком сне, они и не подозревают, что с ними происходит. Они не видят правды, не ведают, что в их жизни произошла подмена понятий, и что в один прекрасный день, возможно, они проснутся и не смогут найти среди всего этого самих себя. Их «я» растворится в этом пластиковом море… они сами превратятся в пластик, бессмысленный и серый.  — Ну точно бред, — прыснул Дэнни, — пластиковые люди… тоже мне… Кел, пошли, а? Скучно.  — Подожди, давай дослушаем, — остановила Келела. — По-моему, довольно сильная мысль… он очень хорошо говорит.  — Тебе просто нравится этот сахарный обаяшка Албарн, — Дэнни закатил глаза. — Женщины.  — Ты что, ревнуешь? — Келела поглядела на него.       Стюарт сглотнул какой-то тугой комок в горле. Ему становилось не по себе. Пластиковый мир… Возможно ли это? Возможно ли так, что Джейми пророчит будущее?.. То, что ждёт их всех. Ведь в действительности он говорит о них… Об их мире. Поразительно, как только цензура допустила этот фильм к просмотру…       Будущее… Музыкант вновь покосился на буклет. Почему будущее ещё не наступило?       В трейлере появился кадр с Деймоном, стоящим на вершине какой-то горы. Он глядел на восход.  — Наконец, мы дошли до пятой части, — провозгласил Джейми. — «Лицом к солнцу». Герой осознаёт, что у него всё ещё есть силы, чтобы что-то изменить. Он ещё может построить светлое будущее, о котором мечтает.       Стюарт улыбнулся, заметив, что на заднем фоне вдруг заиграла Седьмая симфония Бетховена.       Ему вспомнились годы учёбы в Академии Искусств. Ведь он тогда в подробностях изучал творчество Бетховена. Даже писал на эту тему дипломную работу…       Седьмая симфония — символ победы жизни над смертью. Вера в рассвет посреди непроглядной мглы… Бетховен писал её в тёмные времена, но ему удалось заключить в ней колоссальную силу солнечной энергии. Энергии юности, желания великих свершений, желания бороться и побеждать… Как же удачно, что Джейми решил включить сюда именно её…  — Герой прошёл долгий путь и осознал, что в жизни существует боль, — промолвил Хьюлетт, — несмотря на пластиковый дурман, тяготеющий над миром, где обитает он и ему подобные; несмотря на ложь, которую скармливают им день за днём, утверждая, что они живут в счастье и светлой утопии. Им говорят, будто они живут в мире будущего, — но на деле это будущее ещё не наступило. То безоблачное будущее фальшиво, в том мире нет ничего реального, есть лишь искусственное, мёртвое, точно пластик... И всё же не нужно забывать о том, что жизнь всегда побеждает. Жизнь сильнее всего, и пока это так, стоит верить и в будущее. Пока солнце ещё восходит над землёй, завтрашний день будет наступать вновь и вновь, каждый раз даря новый шанс начать всё с нуля.       Стюарт прерывисто выдохнул, слушая, как достигает кульминации победоносная, светлая и чистая главная тема из знаменитой второй части Симфонии. От её пронзительности у него даже защемило что-то в груди. В этой теме было всё: отчаяние и боль, горькая и слепая безнадёжность унылой чёрной ночи, когда кажется, что утренний свет не забрезжит уже больше никогда, что лучи его никогда больше не согреют измождённое и болящее от вечных битв тело и никогда не подарят облегчение усталым глазам… И вместе с тем, сильный, стойкий и непоколебимый дух, что встаёт над всем этим и, пробираясь сквозь тернии, ранящие его до крови, всё равно движется вперёд и вперёд, не отступает, стремясь туда, где крохотной искрой уже разгорается алая, лучистая и сияющая заря…       Трейлер кончился; кинопроектор погас.  — Потрясающе. — Келела взирала на Джейми с тихим восхищением.  — Да ну, — Дэнни брезгливо отмахнулся, — говорю же, спецэффекты какие-то левые. Малобюджетная киношка…       В толпе послышались жидкие хлопки. Очевидно, большинство придерживалось точки зрения Дэнни.       Стюарт огляделся в замешательстве… неужели никто ничего не понял?.. Да как же так может быть! Это ведь настоящий шедевр. Хьюлетту удалось с такой проницательной точностью передать пародию на саму жизнь. Подобными нехитрыми средствами он сумел выразить весь жизненный путь… Путь таких, как Стюарт.       Музыкант с болью смотрел, как несолоно хлебавши расходятся зрители, бросая странные взгляды на кинопроектор, и как печально улыбается Джейми… Наверняка он предполагал такую реакцию и уже заранее смирился с ней. И всё равно пошёл на это.       У сцены стояли зазывалы, предлагая приобрести билеты на премьеру. Скудные прохожие изредка соглашались взять их… Едва ли гонорару фильма суждено окупиться.       Стюарт тяжело вздохнул. Наверняка пара-тройка домохозяек купит билеты, просто чтобы поглазеть на красавчика Албарна, да и только. Не стоит и полагать, будто они поймут идею фильма и оценят его глубокий замысел.  — Тоска смертная и какие-то сопельки, — ворчал Дэнни, — только время потратили.  — Зря ты так, — возражала Келела. — Я думаю, фильм должен быть замечательным. Давно уже не видела настолько впечатляющего исполнения… Я бы хотела сходить на премьеру.  — Правда? — Браун покосился на неё. — Да ладно тебе, малыш… Неужто не найдётся занятия поинтереснее.  — Например? — Келела скрестила руки на груди.  — Пфф, — Дэнни фыркнул, — да что угодно. Вон хоть туда погляди… перекусить что-то предлагают. — Он развернулся и зашагал к пёстрой палатке поблизости, из которой доносились громкие звуки музыки.  — Всегда он так, — Келела была удручена. — Жаль. Я считаю, что фильм достойный.  — Я согласен с тобой, — проговорил Стюарт. Он взволнованно обернулся через плечо: Джейми всё так же стоял на сцене, опять разговаривая с техниками.       Келела издала протяжный вздох.  — Я пойду и куплю билеты, — заявила она. — Мне плевать, что он там думает… такие вещи нельзя игнорировать. — Девушка решительно двинулась в сторону сцены. Стюарт поколебался, бросив взор на Дэнни, что топтался у палатки с едой, затем последовал за Келелой.  — Два билета, пожалуйста! — Келела извлекла из кошелька несколько купюр.  — Прошу, — темнокожий зазывала улыбнулся ей, протягивая билеты. — Приятного просмотра, надеюсь, не разочаруетесь.  — Я уверена в этом, — девушка тоже приподняла уголки губ. — Спасибо вам. Выступление было замечательным…  — Дайте и мне билет, — попросил Стюарт. Он закопался по карманам в поисках бумажника.       Джейми в этот момент слезал со сцены. Стюарт рассеянно расплатился с билетёром, уставившись на Хьюлетта… Неожиданно ему почему-то захотелось подойти к нему. Получив билет, Пот направился к режиссёру.  — Простите, Джейми, — произнёс он, — извините…       Джейми обратил к нему лицо.  — Да? — отозвался он. — В чём дело? Вы тоже из комитета охраны среды? Не переживайте, Пластиковый Остров — это фикция, в процессе съёмок никто не пострадал. — Он снова отвернулся с каким-то усталым видом. Стюарт поспешил заверить:  — Нет, нет, что вы, я не из комитетов… Просто мне очень понравилась ваша идея, Джейми… Я никогда ещё не видел ничего подобного. — Музыкант умолк, в смятении переводя дух.       Джейми криво усмехнулся:  — Правда? Ну, едва ли она сравнима с идеей рекламной компании быстрых завтраков «Superfast Jellyfish». — Хьюлетт скосил взгляд на скопище пёстрых палаток в отдалении.       Стюарт тяжело вздохнул.  — Знаете, — заявил он, — порой я сам не понимаю этого. Почему людям нравится яркое, но пустое. Почему они предпочитают смотреть фильмы без смыслового содержания только лишь из-за того, что там полно каких-то новомодных спецэффектов… А если этих спецэффектов нет, уже заранее считают, что не стоит тратить своё время на просмотр.  — Потребители. — Джейми пожал плечами, уставившись перед собой. — Куда проще расслабить голову и раззявить рот, чтобы его наполняли всякой дрянью в отсутствие усилий с твоей стороны, чем попробовать поработать тем, что внутри этой головы. — Он наконец снова повернулся к музыканту, как-то странно глядя на него.  — Звучит очень грустно, — заметил Стюарт. — Я хотел от всей души поблагодарить вас, Джейми. То, что вы сделали сегодня, было как глоток свежего воздуха… Я неожиданно почувствовал что-то близкое собственным мыслям. Даже не думал, что кто-нибудь разделяет их. — Музыкант чуть улыбнулся.       Джейми прищурился, внимательно изучая Стюарта.  — Как ваше имя? — спросил он.  — Стюарт, — проговорил музыкант, — Стюарт Пот. Будем знакомы. — Он протянул Джейми руку. Режиссёр пожал её.  — Я и сам не был уверен, поймёт ли кто-нибудь то, что я хотел сказать, — признался он, — или, по крайней мере, попытается. Спасибо и вам.  — Поймёт, — горячо заверил Стюарт, — кто-нибудь да обязательно поймёт, вот увидите. Пусть таких и немного, но… думаю, они есть. Смею убеждать, что я не единственный, кто восхищён вашей работой… Ведь вы отважились показать то, что замалчивается всюду вокруг нас. Это поразительно.       Хьюлетт помолчал, о чём-то размышляя.  — Что ж, — произнёс он, — хотелось бы. Как бы там ни было, рад нашему знакомству. Надеюсь увидеть вас на премьере. — Он слегка кивнул Стюарту, затем снова повернулся к сцене, чтобы начать сворачивать аппаратуру.       Стюарта вдруг что-то осенило.  — Джейми, — окликнул он, — я музыкант… Знаете, мне бы очень хотелось как-нибудь с вами посотрудничать. Я, конечно, не знаю, что вы планируете делать в дальнейшем… Но, может быть, вам это вдруг пригодится. Я бы хотел когда-нибудь написать музыку к фильму, созданному вами. — Он выхватил из бумажника визитку и протянул режиссёру. Джейми принял её.  — Ладно, — пообещал он, — я подумаю над этим. Хорошего дня, Стюарт! — Хьюлетт снова влез на сцену, принимаясь помогать техникам. Стюарт выдохнул, несколько мгновений взирая на них. Он ощущал какое-то странное волнение. Кажется, Джейми оказался первым человеком, которому музыкант смог так свободно и не таясь высказать свои взгляды… Удивительно.       В обществе остальных людей Стюарту всегда приходилось держать язык за зубами. Происходило это с ним в большей степени неосознанно: он просто интуитивно чувствовал, что не все его мысли предназначены для озвучивания вслух. Или, вернее сказать, не для всех людей… Ему не хотелось вступать в бессмысленные споры с теми, кто заведомо его не поймёт. Не хотелось изнемогать в бессильных порывах расшифровать свои слова говорящим на другом языке. Если он и пытался, это никогда ни к чему не приводило. Как, например, его домыслы о небе, которые он осмелился озвучить в разговоре с Дэнни. Небо…       Стюарт поглядел вверх, в пустоту между размытыми очертаниями верхушек башен. Может быть, Джейми тоже когда-нибудь задавался вопросом о небе?..       Странные мысли и фантазии посещали Пота ещё с детства, и в лучшем случае он бывал просто не понят. В худшем же его наказывали. Стюарт помнил, как его била по пальцам учительница фортепиано, когда на уроках он пересказывал ей свои затейливые сны, в которых он видит музыку, словно нечто живое и осязаемое. Он, конечно, не мог толком передать все свои ощущения, но, по всей вероятности, даже те крохотные попытки самовыражения, донесённые его неумелым детским языком, казались учительнице несущими в себе несоизмеримую опасность… Для чего?.. И что такого плохого в человеке, рассуждающем не так, как все? Впрочем, история Рассела и восставших из Нижнего мира давала красноречивый ответ на этот вопрос… Инакомыслящие — всегда опасны для системы. Только вот почему дано испытывать страх и тем, кто, казалось бы, имеет право выбирать, за кого он?..       Если подумать, все они чего-то боятся, только не могут объяснить, чего. Джейми прав, прав даже больше, чем он сам, наверно, может представить: пластиковый дурман настолько завладел сознанием людей, что они не осознают причин своих действий и даже ощущений.       Стюарт тяжело вздохнул. Должно быть, всё это и довело его самого до позорных мыслей о самоубийстве. Не любовная трагедия. Не Паула… Вернее было бы сказать, что происшествие с Паулой стало для музыканта последней каплей. Он посчитал, что в его жизни наконец появился кто-то, кому он может полностью доверять. С кем он может быть самим собой и открыть свою душу… Но Паула оказалась такой же, как остальные. Ярким, но пустым изнутри сосудом…       Музыкант грустно созерцал то, как наводнилось людьми пространство вокруг палаток. Над остроконечными верхушками в воздухе колыхались голограммы каких-то развлекательных роликов… Судя по всему, рекламная компания придумала новые ходы для привлечения клиентов. Стюарт поплёлся в ту сторону, чтобы разыскать Дэнни и Келелу. Музыкант довольно быстро нашёл друзей.       Кажется, он застал их в некий момент выяснения отношений.  — Ну хорошо… ладно, — Браун недовольно поднимал ладони, по-видимому, сдавая позиции в споре. — Как скажешь. Мне, в принципе, всё равно… Могла бы, конечно, найти что-нибудь получше, где хотя бы качество не хромает до такой степени, а то возникает чувство, что его снимали лет тридцать назад.  — Это неважно, — заявляла Келела, — зато впервые за тридцать лет по-настоящему появился фильм с глубоким смыслом. Такие ещё надо поискать, и я не собираюсь упускать эту возможность.  — Как скажешь, котёнок, — благодушно соглашался Дэнни, — вместе с тобой я готов смотреть даже это. — Он привлёк девушку к себе и чмокнул её в щёку. — Надеюсь, правда, что там ещё и кормят бесплатно. Должны же они чем-то компенсировать этот позор… — Браун примкнул к очереди возле палатки. — Тебе взять, Кел?  — Не нужно, — отвечала Келела, — ты ведь знаешь, я такое не ем.  — Да брось, — возразил Дэнни, — смотри, это же класс. Всего три минуты в микроволновке! — Он принюхался. — Офигенно пахнет!  — Что это здесь? — Стюарт подошёл ближе.  — Запустили оборот новых сухих завтраков, — пояснила Келела, кивнув в сторону палаток. — Как обычно, супербыстрых, в целях рекордной экономии времени. — Она брезгливо поморщилась, скрестив руки на груди. — Сомневаюсь, чтобы их можно было отнести к здоровой еде. Представляю, из какой химии состоит эта гадость, чтобы выглядеть настолько пёстрой…       Стюарт поглядел на голограммы. На них мелькали нарисованные в мультяшном стиле разноцветные медузы, весело шевелящие щупальцами и очаровательно хлопающие ресничками.  — Мне было бы даже жаль употреблять в пищу таких милых существ, — сказал музыкант, примирительно улыбаясь.  — Увы, современная индустрия не знает жалости, — констатировала Келела. — Предупреждаю, Дэнни: если ты купишь две упаковки, будешь есть всё сам. — Она отвернулась.  — Вот это спецэффекты по мне, — бормотал Дэнни, не слушая её. — Всё на своём месте, как положено. Смотри, что у них тут… Это же совсем новая технология! Голограммы в 6D! Добавлены ощущения вкуса и запаха. — Рэпер горящим взором впился в палатку.       Келела вздохнула, закатывая глаза.  — И опять выходит как всегда, — произнесла она, смягчаясь. — Пойду-ка прослежу за ним… Когда дело доходит до еды, Дэнни становится неуправляем. Ему можно всучить что угодно, любую ерунду. — Девушка уверенно устремилась к Брауну.       Стюарт некоторое время понаблюдал за толпой, затем повернул прочь, направляясь к своему дому. Пора было собираться на новую вылазку в Нижний мир. На полпути назад музыкант обернулся и ещё раз окинул взглядом Площадь Белого Флага. Копошащееся месиво охотников за быстрыми завтраками напомнило ему такие же пёстрые щупальца разноцветных медуз из рекламы.       Неужели им действительно всё равно, что потреблять, лишь бы это было напичкано красивыми и яркими современными картинками, в смятении подумал Стюарт. Неужели им всё равно, чем наполнять свои рты и желудки, свои головы и мысли, только бы это было быстро и удобно… только бы вкладывать как можно меньше собственного труда.       Какой бы гипертрофированной ни казалась идея Джейми, сейчас Стюарт вдруг с ужасом пришёл к выводу, что, быть может, режиссёр не так уж и неправ. Вполне вероятно, что скоро люди станут по целым дням лежать на спине и глотать пластик, просто потому что для этого им не нужно будет ни работать, ни напрягать свой разум, ни вообще вставать с места…       Потреблять пластик и самим становиться пластиковыми. Как известно, ты — это то, что ты ешь, какой бы ни являлась пища: материальной или духовной.

***

      Стюарт шагнул через порог: ему открыла Нудл.  — Ты сегодня поздновато, зайка, — заметила она, — Мёрдок и Рассел уже ушли.  — Пришлось задержаться, — оправдался музыкант, проходя внутрь, сгружая пакеты и неловко прыгая на одной ноге в попытках разуться.  — Ничего страшного, — успокоительно отвечала Нудл, поднимая с пола свёртки и кульки и начиная аккуратно раскладывать принесённое по полкам.       Стюарту наконец удалось сбросить ботинок, и музыкант опёрся локтем о стену, чтобы расшнуровать второй.  — Меня повели в одно место, — признался он, — там презентовали новый фильм. Я думал, что успею пораньше, но… в общем, так получилось.  — Стю, хватит извиняться, — Нудл мягко поглядела на него. — Я ведь уже говорила, что ты нам ничего не должен. — Она перевела взор на босую ногу музыканта: — Да не разувайся… Ты ведь знаешь, у нас тут всегда грязюка. Надо бы прибраться… — Девушка вздохнула, подошла к комоду и вытащила из-за него веник.  — Прости, — Стюарт смущённо улыбнулся, — ну не могу я так… нехорошо заходить в дом в обуви. Неприлично. — Он постоял, поджимая пальцы разутой ноги.  — Эхе-хе… Расс и Мёдс вон в любой обуви сюда заходят, — возразила Нудл, подметая, — и ничего! И после слякоти, и после помоек, и после всяких там мазутных лужиц… Раз даже наступили в какой-то совсем уж термоядерный химикат, да натащили всё это прямо сюда. Так потом ни один коврик отстирать было нельзя, всё в непонятных оранжевых пятнах; я пробовала, а они не отстирывались, только превратились после этого в какие-то зелёные. И ведь сколько говорила! Ну хоть бы раз ноги вытерли, так нет же. — Девушка возмущённо упёрла руки в бока, затем критически оглядела пол и вернула веник на место. — Вот так-то. А ты тут про то, что прилично и что нет… Надень ботинки обратно, говорят тебе.  — Ладно, — произнёс Стюарт, послушно обувая ногу снова. — Как ты себя чувствуешь?  — Нормально. — Нудл улыбнулась. — Ты не стой на пороге. Присаживайся…       Стюарт коротко вздохнул, затем подошёл к дивану и опустился на него.  — Так ты, значит, на сей раз за старшую? — он приподнял уголки губ, взирая на девушку. Нудл выглядела как-то по-домашнему мило: растрёпанные волосы её были собраны сзади в хвостик, на ней была свободная светлая кофточка с длинными рукавами и шорты.  — Ага. — Нудл плюхнулась рядом с музыкантом. — У меня сегодня свободный вечерок. Можно и отдохнуть. — Она бросила на Стюарта взгляд своих блестящих, выразительных глаз.  — Не страшно одной? — музыкант ласково смотрел на неё.  — Не-а, — покачала головой Нудл.       Стюарт помолчал, расслабленно облокотившись спиной о диван. Странный уют этой ставшей уже такой привычной обстановки маленькой комнатушки и присутствие рядом Нудл почему-то вызывали в нём чувство некой невыразимой нежности. Нудл… она тоже ему уже словно родная. Сейчас девушка казалась музыканту какой-то особенно хорошенькой. Трогательная худоба её фигурки, субтильные голые коленки, маленькие хрупкие пальчики, словно у ребёнка… всё это придавало её облику какую-то изумительную невинность. Без кричащего макияжа и в простой одежде Нудл являла совсем наивный вид. Такой, какой и положено иметь подростку в её возрасте… Стюарт узнал, что ей скоро должно исполниться семнадцать.  — Слушай, — Нудл вдруг нахмурилась, — я всё хочу спросить у тебя: что это такое, фильм?  — Фильм… — Стюарт призадумался. — Как же это объяснить… ну… Ты ведь любишь читать книжки? — музыкант покосился на «Тома Сойера», оставленного лежать раскрытым на комоде, и непроизвольно улыбнулся.  — Люблю! — отвечала Нудл с готовностью. — Меня Рассел и Мёдс научили! Мёрдок, правда, заставлял меня читать какую-то книжку… — девушка сдвинула брови, силясь вспомнить. — Там такое слово странное, не могу понять его. В общем, что-то про то, как устроены у людей мозги. — Она глубокомысленно уставилась в потолок, приложив пальчик к губам. — Но оно скучное, там один мужик рассказывает, как надо общаться с людьми, чтобы им понравиться. Я это всё и так знаю, без него!       Стюарт догадался, что речь, должно быть, о книге Дейла Карнеги, — и подивился.  — А вот Рассел зато мне столько всего интересного подарил! — с восторгом продолжала Нудл. — Сказки разные, про Джека и бобовое зерно, про Гулливера и лилипутов, ещё про «Трёх мушкетёров», про пиратов… «Тома Сойера» вот…       Стюарт слушал её возбуждённую, чуть сбивчивую речь и умилялся ей. Он умилялся тем, как сбилась её неровная чёлка, как воодушевлённо сверкают её глаза, как покраснели щёчки от счастливого упоения рассказом о том, что её увлекает и что ей так интересно… Ей нельзя было не умиляться — она была очаровательна. Пот хмыкнул про себя: и вправду, Мёрдок промахнулся со своей рекомендацией, Нудл и без теории искусства общения удаётся покорить любого встречного. Едва ли она, разумеется, делает это осознанно. Она просто ведёт себя естественно, в согласии со своей натурой, непосредственная, как дитя…       А детям нравится читать сказки.  — Хорошо, — едва сдерживая смех, остановил её Стюарт, — я всё понял… Ну так вот. Ты ведь наверняка представляешь себе в воображении, как твои любимые пираты бороздят просторы океана, когда читаешь о них. А теперь вообрази, что всё это ты можешь видеть как бы по-настоящему… на небольшом экране, вот примерно такого размера. — Он очертил в воздухе нечто, напоминающее по форме телевизор.       Нудл снова озадаченно приложила палец к губам.  — Как — видеть? — не поняла она. — Как на картинках, что ли?  — Почти, но не совсем, — уточнил Стюарт, — эти картинки шевелятся… двигаются, разговаривают, поют, танцуют… Специальные люди, их называют режиссёрами, создают такие живые картинки по разным книгам и рассказам, чтобы их можно было не только читать, а ещё смотреть и слушать.       Нудл задумалась.  — Не-ет, — протянула она, — это тоже как-то неинтересно. Ведь у этого твоего ре… ре-жис-сёра в голове могут быть одни картинки, а у меня — другие. Уж лучше я сама буду свои картинки придумывать, когда читаю. Тогда-то я точно буду уверена, что они такие, как я хочу! — Она фыркнула и забралась на диван с ногами.       Стюарт улыбнулся.  — Ты просто никогда их не видела, — заявил он, — на самом деле фильмы — это здорово. Ещё бывают мультфильмы… их рисуют художники.  — Рисуют, — Нудл с сожалением вздохнула. — Я тоже хотела научиться рисовать, но у меня совсем не получается. Мёрдок вот умеет, и классно так… Он меня начинал учить, но всё время злился, что я не понимаю, и потом перестал. — Она немного сникла.  — В моём мире тебя бы научили, — проговорил Стюарт, затем уставился в потолок. — Я бы хотел когда-нибудь показать тебе его… мой мир. — Он умолк.  — Ну, зато я могу показать тебе мой, — Нудл повернулась к музыканту и вдруг озорно подмигнула. — Айда сегодня на вечеринку?       Стюарт перевёл на неё взгляд и поморгал.  — Вечеринка?.. — переспросил он. — У вас здесь бывают вечеринки?  — Ну конечно, — развела руками Нудл, — а ты как думал? Что же мы, не люди, в конце концов! — Девушка вскочила на ноги. — Нельзя ведь только грустить и разведывать всякие планы да стратегии, как Мёрдок с Расселом. А пошли, в самом деле! Ты ведь у нас уже давно, а так ничего и не видел толком. Всё сидишь да сидишь тут с нами в доме, как клушка. — Она поглядела на Пота и засмеялась.  — Ну-у, — Стюарт с сомнением приподнял бровь, — а это безопасно?  — Да чего там опасного! — беспечно отмахнулась Нудл. — Я на них раньше часто ходила, когда ещё не так сильно болела… Но теперь-то мне уже намного лучше, так что можно и сходить, развеяться.  — Но… — музыкант колебался. — Ты уверена, что тебе неожиданно не станет плохо? И потом, Мёрдок с Расселом ничего не знают… Вернёшься, попадёт тебе! — он нахмурился, тоже поднимаясь с дивана.  — А я свалю всё на тебя, — хитро отвечала Нудл, копаясь в ящиках комода. Стюарт обомлел.  — Ч-что?! — он помотал головой. — Какая чушь… я ведь ничего не знаю о вашем городе! Я даже не знаю, есть ли здесь… бары… или рестораны… или… э-э… — он замялся, совсем растерявшись.       Нудл расхохоталась.  — Да ладно тебе! Чего так разволновался? — она повернулась к нему через плечо и показала язык. — Боишься, что ли, что Расс надаёт тебе тумаков? Он же добрый! — девушка наконец выложила из ящика одежду, которая, видимо, вполне удовлетворяла её вкусы, затем принялась стягивать с себя кофточку. Стюарт поспешно отвернулся.  — Н-нет, — произнёс он, — просто я действительно немного за тебя переживаю. Я ведь не Мёрдок… я не знаю, что делать, если ты вдруг начнёшь терять сознание или что-нибудь в этом роде.  — Ну Стю, — удивлённо протянула Нудл за его спиной, — я не совсем уж хрустальная. Мне иногда бывает нехорошо, но ведь я же не при смерти. — Она сделала паузу, будто что-то вспоминая. — Вот когда умирала моя мама, она в последние дни совсем не могла подниматься с постели. Я помню, она только лежала и стонала. Иногда кричала, так ей было больно… У неё была эта, — девушка опять помедлила, затем произнесла по слогам: — лей-ке-мия.  — Ох, господи… — Стюарт был шокирован. — Мне так жаль…  — Это было довольно давно, — ровно отвечала Нудл. Она приблизилась к Стюарту и тронула за плечо. — Ну что, как я тебе?       Стюарт наконец повернулся и поглядел на неё. Нудл торжествующе улыбалась, хвастливо вертясь перед музыкантом и так и эдак. Она надела какую-то блестящую майку и пышную юбку до колен, которую он сам принёс ей, найдя у себя среди вещей Паулы. Паула всё равно вряд ли хватилась бы юбки, да и носила она её редко, — ей вечно казалось, что многочисленные сборки и складки её полнят. На Нудл же вещица смотрелась, словно по ней шитая.  — Замечательно, — Стюарт улыбнулся, затем протянул руку и аккуратно поправил девушке чёлку. — Только обязательно надень сверху что-нибудь потеплее.       Нудл хихикнула и отчего-то повисла у музыканта на шее. Затем, порывисто прижавшись к его губам своими, понеслась к зеркалу в ванную комнату, что располагалась за холодильником. Стюарт выдохнул, в изумлении дотрагиваясь пальцами до места поцелуя. Нудл такая эмоциональная…  — Я готова! — крикнула девушка, очевидно, наведя последние штрихи марафета. — Ты тоже одевайся, чего стоишь!  — Так ведь я одет, — пожал плечами Стюарт, — только куртку накинуть, и всё.       Нудл выглянула из ванной и покосилась на него, странно прищурившись.  — А-а, — наконец изрекла девушка. — Ну да, наверное, у вас этого нет. — Она наморщила лоб, прикидывая что-то. — Ладно, возьмём у Рассела или Мёрдока, им-то сейчас не надо. — Нудл опять метнулась к комоду.  — Что возьмём?.. — удивился Стюарт.  — Да это штука такая, — проговорила Нудл, — в общем, от Киборгов охраняет, если что. Они вообще-то давно у нас не появлялись, но на всякий случай всё же надо. — Она достала два странных больших шлема, напоминающих футбольные. На них красовались надписи: «Charger».  — Ты не бойся, видно не будет, — заявила девушка, — они только для Киборгов видны, чтоб не подходили близко, их от этого током бьёт. А ты надеваешь, и незаметно, даже не чувствуется. — Она подошла к Стюарту и нахлобучила шлем ему на голову. Стюарт почему-то зажмурился, однако в самом деле ничего не ощутил. Он удивлённо пощупал голову, но пальцы коснулись лишь его волос. Музыкант тут же резко одёрнул руки и оглядел их со всех сторон, затем помчался в ванную… в зеркале шлема тоже видно не было. Он словно испарился.  — Как это?.. — выдохнул Стюарт. — Я… не понимаю… это какой-то фокус? Голограмма?..  — Что голое? — переспросила Нудл. — Ну-у, это долго объяснять, да я и не умею, ты лучше Мёрдока потом как-нибудь попроси, он расскажет. — Она тоже надела шлем, и Стюарт поражённо пронаблюдал, как тот исчез, лишь дотронувшись до её макушки. — Вот теперь мы во всеоружии. Идём!  — Идём, — Стюарт вышел из ванной. — А кто такие Киборги?..  — А, ходят тут такие, — кратко пояснила Нудл, копаясь с ключами. — Иногда стреляют… но ничего, в последнее время как-то поутихли. — Она отворила замок. — Ты не бойся, котик, я тебя в обиду никому не дам. — Девушка, улыбаясь, кивнула на дверь.  — Я не боюсь. — Стюарт тоже улыбнулся и шагнул в приоткрытую щель.       Нудл радостно летела сквозь причудливую паутину улиц, таща музыканта за руку. Стюарт шёл следом, с интересом озираясь кругом. К дому ребят он всегда пробирался какими-нибудь закоулками, глухими и тёмными, — настоящая же ночная жизнь Иствуд-сити открывалась музыканту лишь сейчас. Очевидно, обитатели его не всегда пребывали в состоянии беспрестанной рабочей занятости. Куда там!       Улица была на диво оживлена. Должно быть, у всех настал час отдыха. Люди сновали по тротуарам будто бы в какой-то предпраздничной суете. Иные шли чуть медленнее, компаниями из нескольких человек, курили и выпивали прямо на улице; то и дело с их стороны доносились взрывы хохота. Внимание Стюарта привлекли некоторые из этих людей: они даже пританцовывали, выделывая какие-то странные телодвижения. Было ясно, что горожане веселились от души. Повсюду мигали вывески баров и ночных клубов. Казалось, сейчас царил самый пик всеобщей активности.  — Давно хотел спросить: вы когда-нибудь спите? — хмыкнул Стюарт.  — Спим, но очень мало, — охотно отвечала Нудл, — ночью обычно около пары часов, а потом иногда в течение дня, там уж кому сколько перепадёт. Расс говорит, ему как-то удалось проспать целых пять часов подряд, но я не верю, я никогда не спала больше трёх за раз… Когда я была маленькой, мне было сложно, ну, а теперь уж привыкла, как и все.  — Ох. — Стюарт смерил её тревожным взором. — Человеку нужно спать как минимум семь-восемь часов в сутки. Иначе это очень вредно для здоровья…  — Да ладно, — беспечно отмахнулась Нудл, — ерунда какая. И потом, посмотри! Ну разве можно спать, когда так чудесно? — она с улыбкой обвела пространство вокруг. Стюарт пригляделся: в самом деле, город словно бы преобразился. Грязные тротуары и обшарпанные домики, тонущие в игре полутеней и мягкого мерцания вывесок, смотрелись теперь как-то загадочно, словно изображения, сошедшие со страниц сказочных книг. Расцвеченный красками ночи, Иствуд-сити напоминал большой неоновый цветок с лепестками всех оттенков радуги… Стюарт выдохнул, только качая головой.       Удивительная девчонка — Нудл. Умудряется найти красоту даже там, где её не должно быть…       Музыкант пространно уставился перед собой. Может, потому они и сдружились так близко. Два безнадёжных идеалиста…