***
– Пиздец, вы долгие. Так бухло кончится скоро, – заявил Ваня, пожимая мне руку. – Не кончится, – говорит Илья, поднимая с пола ящик. – Ее, бой! Сука, эту ебаную фразу Ваня перенял у нее. – Заходим, не толпимся, – Ваня забирает у Ильи ящик и тащит его на кухню. Порчи и Илья идут в гостиную. – Мир, ты куда? – Женя хватает меня за руку. – Сейчас, я в ванну, иди с парнями. Вырвав кисть из ее пальцев, иду к ванной. Дергаю ручку – закрыто. Блять, все бесит. Я как ПМСная девка с нестабильным гормональным фоном. Прижимаюсь спиной к стене, засунув руки в карманы. Закрыв глаза, пытаюсь успокоиться. Не могу, бесит все. Дергаю ручку снова, напоминая, что тут, как бы, блять, очередь. Как в поезде, серьезно. Делаю глубокий вдох, прислушиваюсь, шумит вода, болтают люди, играет музыка. Вдруг неожиданно становится легче. Дернув ручку третий раз, расслабляюсь совсем. Ручка – психотерапевт. Отлично. Совсем ебанулся в край, Мирон. За дверью перестает шуметь вода. Оттолкнувшись от стенки, дергаю ручку еще раз, и дверь открывается. Тут же чувствую толчок в грудь. Начинаю беситься снова, но закрываю глаза, чтоб сохранить равновесие. – Извини, пожалуйста, – цежу сквозь зубы, но в ответ ничего. Открыв глаза, я внезапно вижу ее. Меня будто парализовало. Читаю в ее широко распахнутых глазах удивление и понимаю, что сам не ожидал этой встречи. Внутри будто все перевернулось. Безумие. Голос Жени выводит меня из транса. – Мир, зай, ты что будешь пить? – кричит она, судя по всему, из кухни. Но я даже не поворачиваю головы в ее сторону. Софи переводит глаза с меня на кухонную дверь, потом снова на меня, и резко сорвавшись с места, скрывается в гостиной. Блять.***
Зайдя в зал, быстро иду к дивану и падаю на него. Слава, Даша и Даня сидят все там же. – Соня снова с вами, – делаю вид, что все хорошо, но, кажется, Даша все поняла. – Софи, почему так долго? Я уже заскучал, – в очередной раз Славина рука заползает мне на талию. – Теперь я снова с вами. Пьем? – беру стакан со столика. – Пьем! – Слава слегка ударяет своим стаканом по моему и, мы синхронно закидываем их. Он забыл, он живет дальше, почему тогда я не могу? Я могу. Соня Мармеладова мне поможет в этом. Он обнимает и наливает всегда вовремя. Соня хороший. – У кого-то второе дыхание открылось? – Даня тянет мне кальян. – Еще как. Сегодня две Сонечки не оставят здесь ни капли алкоголя, – говорю я, посмотрев на Славу и глупо улыбаясь. Он улыбается в ответ своей по-детски милой улыбкой. – Ой, кто-то завтра об этом пожалеет, – говорит Даша. – Еще как, – киваю я, делая затяжку. Закинув ногу на ногу, откидываю голову на Славину руку, лежащую позади меня и, выдыхаю дым. – Специально для тебя забили полегче, – говорит Даня. – Правда? Danke, – отдаю кальян Славе, бросив быстрый взгляд на дверной проем. Да, он стоит там и смотрит. Буравит. Надеюсь, ему достаточно доказательств, что я тоже «оукей». Блять, Софа, ты понимаешь, насколько это все абсурдно, изображать подобное сейчас? В квартире не больше двадцати человек, их них около десяти в гостиной, и все, кроме Славы, Мироновской девы и еще пары человек в курсе про нашу «ситуацию», если можно так сказать. Все – это Ваня, Порчи, Илья, Даша, Даня ну и мы с Мироном. Хотя, не мы, а я и Мирон. Это пиздец абсурд. Но раз начала, то надо продолжать. Еще раз смотрю на Федорова, он смотрит в ответ так, будто я в чем-то виновата сейчас, но отвлекшись на свою даму, уходит за ней на кухню. Отлично. Слава с Даней что-то обсуждают, то ли versus, то ли еще что, а мы с Дашей смотрим друг на друга, будто пытаемся говорить лишь глазами. И я понимаю, что она хочет сказать, что я ебанулась в край, что, вроде как, надо поговорить, а я понимаю, что я бы ей сказала, что я тупо очкую, потому сама, считай, послала его тогда, а теперь предлагать все мотнуть назад? Это хуйня, адекватные люди так не делают, иначе получается, что ты, блять, даже не знаешь, что ты хочешь. Говорю ребятам, что сейчас вернусь, нужно «припудриться». Даня заливает про то, что хватит уже пить, а то «пудра» кончится. Показываю ему средний палец и поднимаюсь с дивана. Когда я встаю, Славина рука, будто невзначай, касается моей филейной части. Как мило. В ванной торчу достаточно долго. И не потому, что я хочу ссать. Я тупо сажусь на унитаз, опустив крышку. Достаю телефон, листаю instagram, будто там есть решение этой поеботине. Открываю его аккаунт, смотрю последние фото. Вопрос, зачем? Кажется, что уже прошло дохрена времени с того момента, как я зашла в ванную. Кто-то дергает ручку двери. Выхожу и сталкиваюсь со Славой. – Потеряли меня уже? – широко улыбаюсь. – Ага. И еще бутылка кончилась. – Пошли за новой, – идем в сторону кухни, столкнувшись в коридоре с выходящей как раз оттуда дамой Федорова. Она скрывается за дверью ванной. Вот уж кто точно пошел пудрить нос. Когда мы заходим на кухню, Слава первым делом обращает внимание на Мирона. – О, Федоров, здорова, – Слава тянет ладонь, и Мирон нехотя пожимает ее, смотря на меня. Вместе с Ваней они сидят за столом. Не выдержав напряжения, я отвожу взгляд. – У нас бухло кончилось, – говорит Слава, и Ваня показывает ему в сторону ящика, принесенного Ильей. – О, отлично, – изображаю невьебенную заинтересованность в этом пресловутом ящике, хотя уже понимаю, что пить больше мне нельзя. Слава достает одну бутылку. – Софи, возьми чистый стакан, Даня там углей в один накидал с кальяна, – говорит Слава. Открыв шкаф, понимаю, что остался один последний стакан на верней полке, до которой я не в состоянии достать. Тянусь, встав на носочки. – У-у, кто-то слишком маленький, – говорит Слава и, подойдя ко мне сзади вплотную, с легкостью достает стакан, задерживаясь свободной рукой на моей талии. Слышу, как за спиной кашляет Ваня, будто подавая знак кому-то. Вынырнув из Славиных объятий и повернувшись на мгновение к парням, замечаю, как у Мирона выступили вены на висках, а челюсть плотно сжата. Он…Он ревнует? Пиздеж, такого не может быть. – Идем, ребята ждут, – говорит Слава, подходи и, положив ладонь мне на задницу, слегка подталкивает к выходу. Ваня кашляет еще раз. – Я пить не хочу больше. Курить тоже, – говорю я Славе, подняв на него глаза. Он еще выше, чем Мирон. – А что хочешь? – Если честно, то спать. Я заебалась уже. Слава берет свободной рукой бутылку. Стакан забираю я. – Тогда, предлагаю пойти в спальню, – то ли в шутку, то ли серьезно говорит он. – Ахах, воу, бой, притормози, я не такая пьяная. Посмотрим, кто кого еще спать уложит, – усмехнувшись, говорю я. – Я не против, если ты меня уложишь, – пошло улыбается Слава, стоя в коридоре. Уже выходя из кухни, я бросаю быстрый взгляд на парней. Ваня кашляет в третий раз.***
– Ну вы долгие, – Даша закатывает глаза. – Какие есть – все ваши, – говорю я, встав рядом с креслом, где сидит подруга и, оперевшись на него бедром. Слава садится на диван. – Падай ко мне, – говорит он, похлопывая по своим коленям. – Я же говорю, Соня, я не такая пьяная, – улыбаюсь, Слава наигранно надувает губы, а Даша с Даней смеются. – Я пойду на балкон, меня уже от дыма тошнит. Проветрюсь и вернусь.***
Сука. Какая же сука. Ебаная Соня Мармеладова. Какого хуя он тут забыл? – Ваня, какого хера он тут делает? Какого хера она тут делает? – Чувак, я старался для тебя, но кое-чего не учел, – Ваня будто уменьшается под моим взглядом. – Чего ты не учел? – шиплю. – Славика, не думал, что он к ней подкатит, а она и не против будет. – Она в хлам, ты же видишь. – Вижу. – Я его убью, – почти рычу. – Зачем? Нахуя ты это сделал? Почему она здесь? – Потому что иди нахуй. Ты заебал, после вашего разговора ты, блять, как не ты. Меня выебало уже забирать тебя упитого в дерьмо каждый день из бара или, еще хуже, из какой-то подворотни. Вам нужно было увидеться еще раз. Я уже хотел ее сам везти, но, хвала Даше. – Блять, – опускаю голову, упираясь локтями в стол. – Что мне делать? – Поговори, обними, поцелуй, что хочешь, только, блять, не тупи, – Ваня прижимается спиной к стене, сидя на стуле. – Блять, – залпом выпиваю свой стакан. – Я на балкон, проветрюсь. – Ок, остынь только. Выйдя с кухни, прохожу через гостиную. Бросив взгляд на диван, понимаю, что ее там нет. Есть только два варианта, где она может быть. Смотрю на балкон. С трудом, но я смог разглядеть. Она стоит там. Вместо того, чтоб успокоиться, начинаю звереть, в один рывок оказавшись у двери. Оказавшись рядом с дверью, убеждаюсь, что это и правда, она. Захожу на балкон. Я не пытаюсь быть бесшумным, но она не обращает никакого внимания, будто оглохла. Перед глазами тут же мелькает тот вечер, и я начинаю звереть еще больше. Не понимаю, почему я злюсь.***
Блять. Резко становится тошно, но не от количества выпитого, а от самой себя. Слава уже не кажется таким милым, а скорее отталкивающим. Все из-за этой бритой еврейской головы. Говорю ребятам, что нужно проветриться и проскальзываю на балкон. Ночная прохлада немного бодрит. Подойдя к перилам и свесив руки вниз, чуть подаюсь вперед, опуская голову, позволяя волосам закрыть лицо. В голове тут же начинают мелькать события пятиминутной давности. Как я открываю дверь ванной, ударяюсь лбом об его грудь, утопая в запахе одеколона. Он уже забыл обо мне, но своим появлением здесь заставляет мои мысли крутиться вокруг него, словно это жертвы Пеннивайза, парящие на дне колодца. Как бы это пафосно не звучало, но я понимаю, что моя вселенная стала оксицентричной. Я в дерьме. Его запах, взгляд, даже его дурацкая бело-синяя кофта от reebok просто в мясо отхуярили мой здравый смысл. Я проиграла. Подняв голову, я выпрямляюсь и встаю, вытянув руки в стороны и положив ладони на борт. Краем уха слышу, как открывается дверь за спиной, но не придаю этому значения. Через секунду воздух вышибает из легких от ощущения чьего-то тела, прижимающего меня к перилам, обдающего волной жара и парфюма.***
– Почему с ним? – грубо и почти шипяще спрашиваю я, упираясь руками в перила по обеим сторонам, будто захлопывая ловушку. Я зверею еще сильнее, погружаясь лицом в ее волосы и ощущая их запах. Сейчас они пахнут сигаретами и кальяном, что неимоверно бесит. Она должна пахнуть мной. Она моя. – Почему он трогает тебя? – рывком бедер вжимаю ее в стену еще сильнее, ощущая прикосновения ее лопаток на своей груди. Она молчит и шумно дышит. От этих звуков кровь кипит и, чтоб хоть как-то успокоиться, я сжимаю поручень сильнее, чувствуя, как ногти врезаются в бетон. Противная боль немного приводит меня в чувства. Кладу ей голову на плечо, замечая, как вздымается ее грудь, и снова погружаюсь лицом в ее волосы, вдыхая запах. Я как наркоман. Сумасшедший и одержимый. На какую-то долю секунды, мне показалось, что она маленькая девочка, которая забилась в угол от своего педофила-отчима, но эта мысль быстро улетучилась от услышанного. – Мне плохо. Мне плохо без тебя, Федоров, – голос хрипит, будто она задыхается. – Что? Повтори. – Ты мне нужен, Мирон. Я без тебя не могу, – она сейчас заплачет. – В каждом ебаном прохожем я вижу твое лицо, твои манеры. И ничего не могу с этим поделать. Меня заебало ощущать себя пациенткой психдиспансера, – резко развернувшись, она смотрит мне в глаза. – Мне похуй, что ты делал все это время, но я не могу без тебя, Мирон, – она кидается мне на шею. Я не понимаю, что происходит, в голове пелена, но я обнимаю ее, сжимая почти до хруста в объятьях, утыкаясь лицом ей в шею. – Ты моя, только моя. Ничья больше, – мои бормотания похожи на бред сумасшедшего, но от ее слов внутри ощущение, будто после годовой засухи в лесу пошел проливной дождь, пробуждающий жизнь в почти погибших деревьях, пробуждающий, смывающий пыль и дарящий свежесть. – Не плачь, пожалуйста, не плач. Она убирает руки с моей шеи, я выпускаю ее из объятий и выпрямляю спину. Софи смотрит на меня, задрав голову, положив ладонь мне на грудь, чуть комкая ткань кофты. – Я твой. Весь твой, – обхватив ее лицо ладонями, целую в губы, заставляя ее приподняться, встав на цыпочки. Чувствуя холодные и влажные ладони, опасливо обнимающие меня за шею, притягиваю ее ближе. Будто не осознавая, что она, наконец, здесь, со мной, обвиваю руками ее за талию, словно боюсь, что она сейчас испарится. – Я…я идиотка, Мирон, я такая идиотка, – прервав поцелуй, твердит она словно в бреду, усмехаясь сама себе. – Нет, я, я идиот, я ебанутный придурок, я не должен был тогда дать тебе все так закончить, – обняв ее, шепчу, утонув в изгибе ее шеи. Пахнущая алкоголем, табаком, но моя, моя. Теперь она будет пахнуть мной. Всегда.