Ранимо болтливый

- Во времена, когда правили древние боги, одно божество вселяло страх всему сущему. Имя ему было Кронос. Он нещадно уничтожал своих детей, боясь что кто-то из них его свергнет. Одного из детей ему проглотить не удалось. Он искал его по всей земле, принося страшные разрушения. Время шло, его сын рос. Вскоре Зевс развязал войну со своим отцом. Десять лет ему понадобилось на то, чтобы заточить Кроноса за Жуткие Ворота и вызволить из него своих братьев и сестер. Сохранилось мощное оружие Кроноса – серп. Это его зов слышала нежить, пытаясь его отыскать. Это бог времени, бог неумолимого течения минут, бог скоротечности, бог вечности и смерти. Его серп способен расколоть Жуткие Ворота, что приведет к хаосу и мору. - Но при чем тут Ванька? – Таня пыталась хоть как-то связать то, что рассказывал им академик, с Иваном, который все так же неподвижно сидел и смотрел на огонь. - Этому артефакту нужно впитать невинную душу, которая всю жизнь делала добро, не помышляла зла и помогала другим кем бы они не оказались. Насколько мне известно Иван Валялкин таким и был. - Вы сказали что у нас мало времени …- деревянным голосом произнес Ягун. - Так и есть, я не знаю сколько еще серпу нужно, чтобы впитать в себя его душу, и сколько частиц души Вани она уже захватила. Действовать нужно быстро и осторожно. Сейчас же я и Медузия вылетаем за артефактом. Мы должны немедленно его сюда доставить. Как действовать дальше…я не знаю …- ребята еще никогда не видели академика таким потерянным. Больше ничего не говоря, он развернулся и вышел, за ним последовала Медузия. Послышался звук ударяющегося о пол тела. Таня обернулась. Лиза лежала полубоком, ее руки и ноги очень неестественно выкрутило, а губы шевелились будто она с кем-то разговаривает. Ягге попыталась подойти к ней, но будто столкнулась с барьером. Ее немного отбросило в сторону. - Это что еще за…- Ягун подошел к бабусе, проверяя не ушиблась ли она. Древняя богиня просто отмахнулась и мотнула головой. Ее шаль съехала на плечи. Она внимательно смотрена на Лизу. Ее руки медленно приходили в здоровое положение, лицо порозовело, и она открыла глаза. - Лед, - пробормотала девушка, - заковать его в лед, время щадит холод… - она не могла подняться. Барьера кажется уже не было. Ее голова раскалывалась, будто в нее старательно, со свей ответственностью забивали десятисантиметровые гвозди. - Не поднимайся дитя, тебе сейчас станет легче, - велела ей Ягге, проводя рукой чуть выше макушки. Лиза прикрыла глаза. Казалось, боль действительно отпускает. Ягге будто цепляла невидимые нити, которые нависли над Лизой и кидала их в огонь, они, все еще незримые, похрустывали словно свежие дрова. По комнате распространился запах хмеля и базилика. - Это было видение ниспосланное истинно любящей душе, - объяснила Ягге, аккуратно укладывая голову Лизы на колени Ваньки. - ту, кажется, охватила дремота. - Ей не стоит от него отходить. Вообще. Мне нужно срочно приготовить замораживающее зелье. Это очень древняя и опасная магия, по этому если кто-нибудь меня побеспокоит, ничего хорошего из этого не выйдет. Поклеп, мне понадобится твоя помощь. Удаляясь, Ягге попросила присмотреть за Лизой и приготовить все для того, чтобы она дневала и ночевала рядом с Валялкиным. Таня присела на пол. Ноги гудели, а силы вытекли словно через разбитый сосуд. - Тань, - Ягун сел рядом, - мы его вытащим, слышишь? Из каких только передряг мы не выкарабкивались, и друг друга вытаскивали, и мир спасали, и где только не были, мы все это преодолеть смогли. И сейчас сможем. Он прижал рыжеволосую девушку к себе, она же отчаянно глотала слезы. Ей ведь было так хорошо в эти дни. Все наконец встало на свои места. Каждый человек в ее жизни был ей нужен. Даже пресловутые тетя Нинель и дядя Герман, были ей нужны, как напоминание о том, что она стала сильнее и наконец обрела настоящую семью. Ее тут любят и уважают, а теперь, важная ее часть просто может погибнуть. У нее могут забрать человека, успевшего стать ей родным. Она его не отдаст. Нет. Тем более уж какому-то хмырю болотному, который по глупости посчитал, что он достоин звания древнего бога, достоин власти, достоин того, чтобы отбирать чужие жизни. - Ладно, - сказала Гроттер поднимаясь, - не время сопли жевать, давай хоть как-то им поможем. Ягун побежал выпрашивать скатерть самобранку для Лизы, что бы ей не приходилось отлучаться, а Таня перенесла в гостиную много пледов, одеял и подушек. Лиза уже приходила в себя. - Гроттерша, что теперь будет? – ее голос ослабел, Лиза еле держалась на ногах. - Присядь Лизон, а лучше полежи, я принесла тебе импровизированную постель. Ты должна находиться рядом с Ваней все время, сможешь? –Таня старалась говорить как можно мягче. - Ради него я все смогу! – Лиза произнесла это настолько уверено, что Таня испытала по отношению к ней дикую благодарность. Как бы они не огрызались друг с другом, как бы Зализина не тиранила Ваньку, она все же желала ему самого лучшего. - Что я говорила? – вновь произнесла Лиза, усаживаясь на пледы и облокачиваясь о спину Валялкина. - Ты сказала, что если мы закуем его в лед, действие артефакта замедлится. Лиза кивнула, будто понимая, о чем идет речь. Она сейчас была очень спокойной и даже безразличной ко всему, помимо Вани. - Что мне еще тебе принести? Что тебе понадобится? - Книг, много добрых книг, я буду читать ему, у них обязательно должен быть хороший конец. – потупившись сказала Лиза. Таня крепко обняла ее. - Пощечину за объятия влепишь мне потом, когда Ванька будет в норме, - скала ей Таня и ушла. Ягун рылся в кабинете профессора Клоппа, а ныне малютки Клоппика. Засушенные жала скорпионов, дробленные кости пятидневных гарпий, мешочек с цветными опарышами и листьями древа смерти – в одном из шкафов ничего интересного не было. Во втором были зелья, Ягун крутил в руках склянки, подписанные корявым почерком: зелье правильных решений, раствор кромешной лжи, масло отдохновения, призрачная настойка на новый год, снадобье поганого настроения. - Ну и ну! Кажется, весь наш курс сидел на этой дряни! Горьянов точно выбрал себе снадобье настроения, а Жорик раствор лжи. – изумленно бормотал Ягун. Третий шкаф упорно не открывался, а когда Ягун вырвал дверь, он увидел, что там стоял скелет, прикрывая свои интимные места. - Молодой человек, как неприлично! – заголосил он, при чем по голосу невозможно было понять, женщина это или мужчина, - хватит на меня пялиться, хотя бы шляпу подайте, мне надо прикрыть свой срам! Какой ужас! - Подскажите-ка, любезная, куда нужно пялиться, что бы смутить вас еще больше? – развеселился Ягун. - Я любезный! И пялиться никуда не надо, я тут между прочим своими делами занимался, а вы бесцеремонно ворвались в мою бренную жизнь, изнывая от желания меня смущать! Стыдно дорогой мой должно быть, стыдно! - Я честно попытаюсь раскраснеться, как школьница, могу даже ножкой смущенно пошаркать! – выпалил Ягун и принялся изображать все, что наговорил. Скелет отмахнулся. - Я же вижу, это наигранно! - Ну и что, зато какая актерская игра, какие краски, какая экспрессия! Ну не об этом речь, ты не видел, где тут скатерть самобранка, нужна ажжуть. - Если бы я ее видел, то давно бы прикрылся ею! – надрывно воскликнул скелет. - И по уши, точнее, по то место, где гипотетически когда-то были уши, оказался бы в киселе и каше! – прыснул Ягун. Юмор снова вернулся к нему. Это был очень хороший признак. - Ах, вы про ту грязную тряпку, которая кашеварит? Вон она, одиноко висит на пике! Я бы даже касаться ее побрезговал, - интригующе заявил скелет. - Да ничего, отмоем! – Баб-Ягун притянул ее хап цапом. – Дверь прикрыть или оставить тебя на всеобщее обозрение на радость девичьих глаз? - А где это тут девичьи глаза? – изумился он, нижняя челюсть отчаянно прилегла на ключицу, а череп закрутился в поисках прекрасных дев. - По всему Тибидохсу ходят, если я не ошибаюсь. - Оставь дверь открытой, я пожалуй прогуляюсь, - воодушевленно залопотал скелет. Ягуну было в принципе все равно что он собирался делать, главное, у него оказалась скатерть самобранка. Пусть и пыльная, похожая на неудавшуюся порочную связь половой тряпки и мешка с зерном. Он примчался к Тарараху, требуя хоть какое-то подобие стола. Хотя Лиза его и порядком раздражала, но он хотел сделать так, чтобы ей было удобно в любом случае. Как говорится, влюблённая в моего друга – мне почти подруга. Тарарах схватился за голову, когда узнал о том, что происходит и помчал к Ягге, таща с собой огромную чашу с темной жидкостью. Уверил, что поможет. Дотащив не маленький стол до гостиной, Ягун плюхнул его около окна. И зачем тащил, вся гостиная была уставлена креслами и журнальными столиками. Таня к этому моменту тоже подошла, с большой стопкой книг в руках. Там были милые и наивные сказки о вечной любви, о доброте и спасении утопающих принцев. - Ну что, уважаемые дамы, не хотите ли проверить способности этой скатерти самобранки, которую Клопп наверняка достал где-то на аукционе, обменяв на дорогущую бутыль эссенции для выращивания волос на месте лысины? Лиза хило поднялась на ноги, и если бы Ягун ее не удержал, точно бы проехалась по полу носом. Она поблагодарила его одной лишь улыбкой и присела за стол. - Лизон, можешь выпьешь чего? Сладенького там, сока например, или горячего чаю с молоком? – Таня не узнавала себя в этом всем. Тем не менее, желание хоть как-то ободрить вечно истерящую Лизу было искренним. - Спасибо Тань, я не знаю чего хочу сейчас, просто сил нет… - вяло ответила она. Она задумалась о чем-то своем и слегка пригорюнилась. - И с каких это пор вы так мило беседуете, девочки мои? – изумилась Склепова, - вчера вы готовы были порвать друг друга на кусочки, эти кусочки на более мелкие кусочки, а ту рвань что осталась, сжечь в костре и выпить пепел с кровью вепря, с клятвой на губах вечно мстить друг другу! Гробыня вышла не накрашенной и какой-то совсем родной. Ее лицо походило на мордочку милого ребенка. Глом же был при параде: в своем обворожительном сером спортивном костюме. Прям вылитый бандит из далеких девяностых, не отличишь. - Знаешь как говорят, маменька, беда объединяет беснующие души, - туманно объяснил Ягун, принимаясь встряхивать скатерть. Склепова внимательно посмотрела на него. - Что случило? – ее голос будто пропустили через кофемолку. - История долгая, вы садитесь, сейчас поедим, заодно все и расскажу. - уже не весело отозвался Ягун вспоминая, что ситуация становится тяжелее с каждым часом. За эти мгновения он успел возненавидеть время как понятие. И то, что Кронос на прямую с ним соприкасался, играло огромную роль во всем этом. На скатерти появились жаренные скорпионы, вяленая конина, внушительных размеров приготовленная змея и как ни странно, несколько салатов заправленных майонезом. Сочетание конечно очень уж странное. Под конец, зазевавшаяся тряпка Аида, выплюнула зеленый жасминовый чай в изысканном чайнике и кучу сдобы, включая пирожки и сладкие булочки. Ребята смотрели на блюда с явным недоверием. Все кроме Гуни. Он тут же проткнул шпажкой скорпиона и откусил кусочек. Его лицо было до безобразия блаженным. - Ну, раз проверено, то есть можно! – потер руки Ягун. Он положил Лизе всего понемногу, следя за тем, чтобы девушка хоть что-то съела. Таня подошла к выбору блюд сама. Скорпионов пробовать она боялась, но вот на салаты налегла с удовольствием. Импозантная Гробыня попробовала все. Во время приема пищи, Ягун умудрился рассказать все, что успело произойти, не упуская ни единой подробности. Гробыня нахмурилась. Она понимала, что их это тоже не обойдет стороной и теперь думала над тем что можно сделать. - Нам нужно дождаться Сарданапала, а потом решить, что делать. Можно ли уничтожить артефакт, как с ним справиться и главное – что делать для того, что бы Ванька остался жив. – произнесла Таня. У Лизы заметно поприбавилось сил. - Знаете, мне кажется, что Ваня забирает у меня энергию, - улыбнулась она, - но я отдам ему все до последней капли и вытащу его от туда. Каждый был удивлен ее поведением, ведь все считали, что истерики она устраивала не потому, что любит Валялкина, а для того, чтобы привлечь внимание. Оказалось не так. Все таки не только друзья, но и любящее сердце познается во время беды.