Ранимо болтливый

Нервно вздохнув, Таня тихо выскальзывает из комнаты. Полтора Километра клокочет из-под дивана, учуяв неприятеля. - Будешь плохо себя вести, сосиска на ножках, упырям скормлю. – строгим шепотом пообещала Таня. Такса замолчала, будто прикидывая насколько ей важно облаять Гроттер и стоит ли это того, что ее сожрут. Храп тети Нинель звучно разносился по всей квартире, дорогущий сервиз, который был подарен Котлеткиной в честь годовщины свадьбы Дурневых, ярким звоном грозился разлететься и остаться осколками. Таня деловито прошлась по квартире. Почти ничего не поменялось, разве что лоджия и остальные комнаты превратились в склад для страждущих похудеть. «Ну уж нет,» - подумала Таня, - «если тетя Нинель похудеет, это убьет в ней весь шарм и худосочный дядя Герман переберется под бок какой-нибудь Глашке, которая будет чуть ли ни в два раза больше его женушки». Тьфу, вот мужики предатели, Таня успела обидеться в своих мыслях за тетю Нинель. Ей не хотелось ровным счетом ничего. Поесть? Сейчас и кусок в горло не полезет. Спать? Если она вернется в комнату с мирно посапывающим парнем, то сойдет с ума. «Дура ты Гроттер, дура! Хотя бы себе признайся, что тебе нравится Ягун!» - мысленно ругала она себя. И какой там Бейбарсов со своими черными розами и интригующими предложениями, или Валялкин со зверьем, если рядом есть харизматичный, веселый, уверенный в себе, красивый, да и просто самый родной Ягун? Но вот проблемка: у внука древней богини была девушка и не кто-то там, а добрая Катя Лоткова, которая хорошо относилась к Тане. Она даже не ревновала своего парня к ней, когда они проводили слишком много времени вместе. Таня вдруг почувствовала, как начинает испытывать нотки ревности. «Докатилась, Гроттерша, чего еще удумаешь?» - злостно подумала она и мотнула головой. Волосы растрепались до невозможности. Полтора Километра ползком ретировалась из под дивана, явно стараясь не замечать присутствия Тани. В ее зубах находился тапок дяди Германа. - Вижу цель – иду к ней. – обратившись к злющей таксе, произнесла Таня. Та лишь покосилась на нее с выражением, мол, отстань проклятая уже, забиваясь под кресло. В комнате Дурневых послышалось неясное шевеление. Нет, это явно была не тетя Нинель и не Герман Никитич. Таня за время, которое жила здесь, успела досконально изучить каждого обитателей этого десятого круга ада. Даже по шагам она могла определить кто к ней приближается: Нинель вечно шлепала пятками по полу, создавая легкое землетрясение, а ее ненаглядный муженек после излечения от личности кролика сюскалки, все еще припрыгивал. Рыжеволосая девушка прокралась к комнате и шепнув заклинание, прошла сквозь дверь. Тетя Нинель мирно похрапывала, причмокивая во сне, наверное ей снилось что она ест уже третью индюшку и пятый ананас. В полуметре от нее, застыл Безглазый Ужас. Таня не поверила своим глазам. Он не замечая ничего вокруг, умильно пялился на ее лицо с нескрываемой нежностью. - ЭЙ! – шепотом окликнула его Таня. Призрак повернулся, сверкая впадинами глаз. Было видно, что его застали врасплох. Увидев Таню, он лишь неоднозначно махнул рукой и снова уставился на предмет своей страсти. Поняв, что ничего нового и интересного Таня тут не увидит, она покинула комнату. Ее уже не удивляло то, что давно умерший преподаватель Тибидохса периодически появлялся в квартире ее родственничков, для того что бы полюбоваться грузной тетушкой. Его вкусы на дам были ей хорошо известны. Дядя Герман периодически даже устраивал жене сцены ревности, топая худощавой ножкой и требуя кухонный топорик, что бы зарубить ее горячего поклонника, на что тетя Нинель благоразумно отвечала, что тот давно уже умер. Дурнев сдавался и плелся по своим делам. Как и любая женщина, Нинель светилась от счастья, в минуты, когда Ужас перечислял ее достоинства и с чувством подпихивала мужа, мол смотри, как меня боготворить надо. Размышления о нестандартных отношениях призрака и лопухоидной дамы совсем захватили голову Тани и очнулась от них она лишь когда поняла, что сидит над все еще спящим Ягуном и поглаживает его волосы. Она хотела, действительно хотела одернуть руку, но что-то внутри ей не позволяло. «Он же спит, а значит ничего не узнает…» - как бы успокаивая себя подумала Таня. Он был очень милым когда спал: никаких пламенных речей и фирменных шуток. Не просыпаясь, Ягун толи действуя по привычке, толи видя сон, накрыл ее руку своей. Таню обдало жаром. Его пальцы поглаживали ее ладонь. Видимо во сне что-то переменилось, потому что играющий комментатор недовольно завозился и хваткой медведя сгреб ее в охапку. Девушка не понимала, как он все еще не проснулся. Но лежать в его объятиях было так спокойно и приятно, что она не могла просто уйти. Надо же позволять себе хоть иногда расслабляться в конце то концов. - Будешь тянуть кота за хвост, он женится на той симпатичной девушке! – неожиданно проскрипело кольцо, голосом Феофила Гроттера. Таня вздрогнула. Ягун почувствовав, что девушка напугана лишь прижал ее еще сильнее сквозь сон. Черт, какой же он заботливый. Твою мать. - Хоть мне и не приятного этого признавать, но парень хорош, и если бы ты знала, что он думает о те… - голос дедушки прервался на самом интересном. Запасы магии были исчерпаны, так как старый пройдоха периодически буянил ночью распевая песни на древних языках. Устав от душевных метаний, Таня все же смогла провалиться в сон. *** Внук Ягге чувствовал себя хорошо отдохнувшим, открывая глаза уже в обед. Он попытался потянуться, но внезапно осознал, что в его объятиях находится Гроттер. Голова закружилась, он будто осушил целый винный погреб на голодный желудок. Как она оказалась настолько близко? Ведь он хорошо помнил, что засыпал так, что бы не смущать ее. Но все же смущение было, потому что не удержавшись, он поцеловал свою лучшую подругу вчера. Интересно, что она думала по этому поводу, как реагировала после? Он нежно провел тыльной стороной руки по ее щеке. Таня нахмурила брови. Какая же она смешная. Ее хочется взять на руки и никогда больше не отпускать от себя, защищать и заботиться о ней, быть рядом и поддерживать. Ягун улыбнулся своим мыслям. Конечно милости и романтика это хорошо, но порой ему хотелось просто зажать ее темном переулке Тибидохса и жестко трахнуть, сделав своей. Не важно что она будет кричать и упираться, просить перестать. Нет, не думать об этом, о чем угодно, но не об этом. Ягун держал себя в руках, чувствуя, что скоро его просто вывернет наизнанку от желания. Таня медленно открыла глаза, привыкая к яркому зимнему солнцу. Щурясь, она подняла взор на Ягуна. Тот молча смотрел на нее. - Тань, извини за вчерашнее… - Ягун знал, что рано или поздно, придется прийти к этому разговору, так лучше пережить все это сейчас, чем терзать себя много часов подряд. Таня нелепо улыбнулась кажется собственным мыслям, вспоминая как жадно ее поцеловал внук Ягге, он ничего не ответила. Она не знала что сказать. Ее сон все еще стоял перед глазами, она помнила каждую деталь. Они поднялись и вышли к тете Нинель. Дядя Герман успевший вернуться к обеду домой, капризно ковырял вилочкой в своей тарелке. Не то траншеи из пюре разводил, не то продумывал новый план по обчистке карманов честных граждан. Завидев Таню, он гнуснавенько улыбнулся. - Какой не приятный сюрприз. - И вам того же с ложкой соли. – легко согласилась Таня. Нинель укоризненно посмотрена на нее, прошипев что-то вроде «огрызаться в тюрьме будешь, дрянь». Ягун маячил за Таниной спиной, пытаясь отбить свой тапок у ненасытной таксы. - А ну отпусти! – прикрикнула на Полтора Километра тетя Нинель вступаясь за Ягунчика. – смотри милый кто к нам прилетел. Она порхнула к нему, видимо ощущая себя невесомой бабочкой, хотя приземление рядом с внуком Ягге было настолько ощутимо всем домочадцам, что бедный дядя Герман даже подпрыгнул вместе со стулом, на котором сидел. Она взлохматила ему волосы и по-матерински принялась прижимать голову Ягуна к могучей груди, которой обзавидовался бы даже Илья Муромец, будь он жив. Самый болтливый парень Тибидохса уже мысленно прощался с бытием, говорясь отправиться к Муромцу в гости на огонек, так как хватка Нинель была сильнее чем у бурого медведя в период драки за еду. Герман Никитич умиления не чувствовал, его все раздражало. Болезненные глазки с жёлтыми белками устало смотрели на эту душещипательную картину. Откуда в тети Нинель столько любви к лопоухим комментаторам, не знал, пожалуй, даже Зевс. Она принялась кормить Ягуна всем что попадалось под руку, пару раз даже пыталась заехать ложкой с питательной кашей ему в рот, мыча что-то на подобие «летит самолетик прямо Ягуше в ротик». Януг чинно отпирался и изо всех сил старался есть сам. - Совсем тебя там не кормят! – охала тетя Нинель, подперев руками щеки, которые в ее ладонях явно не помещались и норовили сбежать от хозяйки. - Вовсе нет, я же драконболлист, - с гордостью выпятив грудь, затараторил Ягун, - все что съедаю, трачу на тренировках. - Еще немного, и ты станешь таким же худым как Германчик! – испытывая небывалую нежность к болезненно выглядящему мужу, тетя Нинель звучно чмокнула его в лоб. Таня готова была поклясться, что на какое время отпечаток губ жены остался на челе бывшего самого доброго депутата России. Спустя пол часа страданий по поводу веса Ягуна, тетя Нинель удалилась на тренировку с личным фитнесс-тренером, в один из престижнейших столичных спорт-клубов. Таню она будто до до сих не замечала или не хотела замечать. Дядя Герман – тот и вовсе упав без сил на диван свесил ножку и начал жаловаться на жизнь невесть кому. Таня и Ягун подумали, что им стоит и самим начать тренироваться, как в старые добрые времена. Правда тот трюк с горошинами теперь был для них детским лепетом. Пораскинув мозгами, Таня предложила использовать вместо горошин манную крупу, ее почти невозможно было разглядеть даже на ладони, а в воздухе и подавно. - Вы, Татьяна, я хочу я вам сказать, анатомическая извращенка, оскорбительница гурманов и просто любителей еды! – восклицал Ягун, пытаясь рассмотреть, как она подкидывает крупу, силясь за ней успеть. Еще немного повозмущавшись, Ягун все таки соизволил приступить к этой странной тренировке. Домой они вернулись только поздней ночью. Во первых, нужно было отлететь подальше от города, что бы в московских домах для умалишённых не поприбавилось пациентов, утверждающих что видели летающего парня на пылесосе и девушку, парящую на контрабасе. Во вторых начали они вовсе не с отлова ускользающей манки, а с маневров. Напряжения между ними не чувствовалось, только Танька стыдливо прятала глаза от Ягуна и краснела, когда он подлетал к ней слишком близко. В элитную квартиру они залетели через окно в спальне. Дурневы не поняли бы их вылазок до поздней ночи, а Таньке и вовсе дали бы такой хороший нагоняй, что ей точно пришлось бы всю оставшуюся ночь провести на захламленной, промерзшей лоджии. Ребята были без сил. Ягун рухнул на кровать в одежде и буквально через несколько мгновений засопел. Таня держащаяся на ногах уже на автопилоте, поплелась в душ, проведя там буквально пять минут, тоже забралась на кровать и уснула.