Не стоит быть одному.

Темный офис. Тишина. Никаких звуков, которые еще недавно так беспокоили его и его команду, никакого мерцающего света. Снова в участке жизнь идет своим чередом, все на своих местах. Но это иллюзия спокойствия, не конец его борьбы. Ощущение, словно он замаран никуда не делось. Нужно подняться и вымыть руки. Всего себя вымыть. Проще поехать домой и смыть в душе с себя весь этот долгий безумный день. Тем более Джо ничего не может поделать с его последствиями. Ни.Че.Го. Он действительно проклят? Неужели он обречен раз за разом одерживать победу и упускать ее, она словно песок просачивается между пальцами, и нет возможности удержать. Подобно олимпийскому бегуну, который достигает заветной победной ленты, но в последний момент эту ленту кто-то срывает. Он не проигрывает, но и не побеждает. Чандлер смотрит на свои руки, лежащие на столе. Ровно так, чтобы кончики пальцев были на одной линии. Контроль. Он должен контролировать все в своей жизни, чтобы не сорваться в темную пропасть. Некое зло раз за разом толкает его в нее и толкает. Но Джо всегда все контролирует. Почти всегда. Это зло пытается воздействовать на тех, кто его окружает. И у него почти получается. Поэтому никакие увещевания Майлса не заставят Джозефа Чандлера найти себе «кого-нибудь». Быть рядом с ним — подвергаться опасности, и Джо боится этого, боится, что кто-то может пострадать. Инспектор закрывает глаза. Он должен все контролировать. Все. Должен. Он — самое никчемное создание из всех. Никакой пользы. Вообще. Вся команда что-то делает, а у него внутри разверзается бездна. Дикое, еле управляемое желание придушить кого-нибудь, или забить до смерти, слово подчеркиваемое демонической гримасой его отражения в зеркале или любом глянце. Единственное, что его сдерживает — шеф. Когда Эмерсон смотрит на него, то мысли сами собой упорядочиваются, в голове проясняется, и думается лучше. Когда шеф рядом хочется немедленно что-то делать, куда-то бежать, чтобы Джозеф Чандлер скупо улыбнулся, коротко кивнул: «молодец». Боже, да за это «молодец» Кент готов на что угодно! Ради этого он пойдет под пули и в лапы самого жуткого маньяка. Вот только он никогда не успевает. Никуда. Он все время делает глупости, раз за разом. А рядом с шефом всегда Майлс. Ради Рея Майлса Джозеф Чандлер навлек на себя гнев начальства, ради него же оттолкнул красивую женщину. И сержант всегда рядом со своим шефом. О чем-то одним им известном говорит, даже кричит на него, носится за ним со всей своей грубоватой заботой. Сержант единственный, от кого инспектор принимает помощь и сочувствие. Вот и сейчас Джо отослал всех. Остался один в темном офисе. И если Кент хоть в чем-то разбирается, то остался один на один со своими демонами. Одиночество — чувство совершенно неизвестное тому, у кого есть второе «я», у кого есть не просто семья, у кого есть близнец, частичка его самого. Эмерсон останавливается посреди двора и смотрит на темные окна офиса. Шаги гулко раздаются по пустому офису. Неужели вернулись призраки, которых подселила им сумасшедшая старуха? Скорее всего Майлс. Единственный человек, которого он может считать другом. Если сержант вообще настолько сумасшедший, чтобы желать быть другом сумасшедшему обладателю окр и непростыми отношениями с начальством и коллегами. Дверь его кабинета открывается. Не Майлс — слишком аккуратно и осторожно. Джо открывает глаза и чуть удивленно приподнимает брови. — Кент? Что-то случилось? И наблюдает, как констебль закрывает за собой дверь, неловко мнется словно на что-то решаясь. Затем порывисто садиться в кресло для посетителей, что стоит напротив Чандлера, ровно по центру. Джо чуть хмурится, присутствие Кента вызывает беспокойство. Он прекрасно видит, как тот к нему относится, что молодой констебль берет с него пример. Остается лишь надеяться, что положительный. Инспектор не успевает задать или повторить вопрос. — Шеф, я знаю, что все сложно. Будто кто-то всеми нами играет. И вы беспокоитесь о нас всех. Вы считаете, что в ответе за каждого. Даже за жертвы. Но вы не всемогущий абсолют, который своей неловкостью или злокозненностью вредит людям. Вы — человек, который борется со злом. Успешно борется. Эмерсон глубоко вздыхает и кладет свои руки точно напротив рук Джо. Кончики его пальцев едва-едва не касаются пальцев инспектора. Сердце Чандлера пропускает пару ударов, а затем принимается бешено колотиться. Не приступ панической атаки, но нечто рядом. Он отрывает взгляд от рук Эмерсона, которые так близко и отчего-то волнующе близко от его собственных, и смотрит в глаза парню. — И вам совершенно не нужно быть одному. Если вы не против, то я бы хотел снять с вас часть вашей ноши. Я сильный. Я справлюсь. Облегчение, какое-то неожиданно странное облегчение, и так же неожиданно внутри свет вытесняет тьму. Словно маленький далекий огонек стал ближе и ярче, постепенно заполнив все пространство вокруг. — Ну, если справишься… — Чандлер расслабленно улыбается. — Пять минут, и можем пойти, поужинать куда-нибудь. Он закрывает глаза, продолжая спокойно улыбаться. Эмерсон смотрит на Джозефа и чувствует, как внутри словно лопается струна напряжения и страха. Даже если он не освобождается полностью, здесь и сейчас, то он абсолютно уверен, что больше не увидит ни в одном зеркале, ни в одной отражающей поверхности свое лицо, искаженное демонической гримасой.