Убей меня - исцели меня или Обреченные любить

"Что же я делаю? Какого черта я?.." - в сумбурной гонке от собственного счастья к своим душераздирающим мыслям, внутренним упрекам, внутреннему голосу, который, чтоб его, уже сам себе противоречил, И Чжон еле как успел вывернуть руль, чтоб не выехать на встречку, так как нервы начинали сдавать. Мозг явно не хотел работать в усиленном режиме, и мысли о своей вине, о своих чувствах, а также о том, чтобы хоть иногда время от времени смотреть на дорогу... Их не было. Словно стерли ластиком. Такие вспышки озарялись в его голове белым пятном, а в центре всех этих видений стояла только она - Га Ыль. Когда он перестал быть нормальным? Когда он стал жить так сложно и реагировать на все, как оголенный провод? Это было невыносимо. Он бы хотел хоть на миг ничего не чувствовать, отключиться. Но только не так, не на дороге, где уже по его вине могут погибнуть люди. Нельзя в таком состоянии было вообще садиться за руль. Да еще так постыдно сбегать... от нее... "Больно" - это он прочел в ее взгляде, а затем заметил в ней легкое удивление, растерянность - это было реакцией на его шаги назад. Он бросил ее. Ей плохо, у нее проблемы, а он бросил ее и сбежал. Такая маленькая, такая своя, родная. Он все больше и больше разочаровывался в себе, не смея даже подойти к ней, он сам от себя бы сбежал сейчас, потому что чувствовал себя полнейшим ничтожеством. Надо было покаяться. Но не бездушному камню или собственнму воображению - с собой он уже наговорился, до тошноты. Был человек, к которому надо бы было прийти и повиниться. И это ему поможет - он знал. Пусть это было эгоистичным, но нет ничего удивительного в том, чтобы нуждаться в помощи другого человека, в обществе это естественно. Это нормально, а И Чжон - он уже так истосковался по чему-то нормальному, предсказуемому. Он ждал, что его не пожалеют, он надеялся, что ему все скажут прямо, и в каком-то смысле надеялся на исцеление собственной души, пусть и таким тяжелым способом. Когда он все же поднялся на крыльцо старого небольшого дома, он забеспокоился. Но одернув себя, снова двинулся вперед, с каждым шагом словно притягивая себя за шиворот. Он не был нашкодившим учеником, он был мужчиной, который в некотором роде предал память о любимой женщине, полюбив другую, а также юристом, который абсолютно разочаровался в себе, как в профессионале, потому что не смог наказать виновника аварии. Грошь цена такому существу. Не состоявшись ни в чем, он стоял поверженный перед постаревшей спокойной учительницей. Это была мать Ин Дже - Ми Ре. Он застал ее за столом с небольшой стопкой бумаг. Она всегда старалась работать на воздухе, а ее маленький дом с небольшой верандой этому способствовал. Так она проверяла работы своих учеников, так она занималась с отстающими в качестве репетитора, объясняя всем, что на воздухе и думается лучше. Так она часто встречала свою Ин Дже с работы... Строго подняв взгляд на пришедшего гостя, по привычке ожидая встретить кого-то из ее учеников, но узнав в мужчине жениха ее погибшей дочери, она смягчилась и на мгновение даже улыбнулась, порываясь встать, но через секунду снова поникла, скорей всего снова вспомнив о своей утрате, от чего ее глаза затуманились, а голова опустилась. "Ей тоже все еще больно, тоже не осознала... Я не должен был приходить..." - подумал И Чжон, с пониманием разглядывая уставшую женщину. Она задумчиво вновь подняла на него глаза и встала, приветствуя гостя также сердечно, как это было еще совсем недавно - целую вечность назад. - Я рада, что ты пришел... - женский голос звучал надрывно, будто даже его тронула старческая нота, потому что горе состарило эту бедную женщину лет на десять. - Поверь, я правда рада. Ми Ре по-матерински улыбнулась И Чжону и протянула руку к нему на встречу в приглашающем жесте. И Чжон постарался проглотить ком в горле и моргнул несколько раз. - Простите, ма... Госпожа, что побеспокоил вас, - И Чжон инстинктивно дернулся, когда заговорил явно не о том. - Я бы расстроилась, если бы ты перестал навещать меня. Но я бы поняла. - Ми Ре ободряюще кивнула молодому человеку, мол: "я все понимаю, не бойся", и присела на свободный стул на веранде. Расслабившись, И Чжон присел рядом с ней на стул и уперся локтями в колени, иногда опуская голову и скрещивая пальцы. Он не решался заговорить, хотя женщина была готова его выслушать, но терпеливо ждала, не подгоняя. Зачем торопить? Боль рано или поздно сама вырвется наружу. Так же со страстью, со счастьем. Наши эмоции, как вода, накопившись, брызнут через край рано или поздно. Потому что мы живы. Потому что мы чувствуем. Вдруг схватившись за голову, мужчина содругнулся словно в спазме и посмотрел на своего слушателя, как безумный. - Прошу вас, помогите. Я пришел к вам за советом и возможно за отпущением грехов. Если вы не сможете мне помочь в этом, то хотя бы накричите, вразумите, ударьте в конце концов. Потому что я горю в аду и не вижу никого, кто мог бы мне помочь. Вот она - эта боль, вот это чувство, которое, словно гной, болезненно назрело и прорвалось наружу. Эта кровоточащая рана нуждалась в обработке, в болезненном шипящем лечении, после которого можно было надеяться на выздоровление. Женщина погладила парня по голове, успокаивая, а И Чжон продолжал опираться на руки и сдерживать слезы. В этой женщине он так надеялся обрести свою семью, воскресить далекий образ матери, найти утешение и счастье вместе со своей женой. Похоже, что в какой-то степени матерью Ми Ре могла бы ему стать, но в остальном судьба его жестоко обделила. Поддавшись ее рукам и опускаясь на колени рядом с ее ногами, он еще раз взглянул на нее, и его будто прорвало. Он признался во всем: в том что искренне пытался найти виновных и вывести их на чистую воду, но не смог разузнать ничего, кроме очевидного, а также в том, что он... полюбил. Полюбил своего врага, виновницу аварии, убийцу, которая забрала жизнь его невесты, которая так безумно похожа на его Ин Дже, которая покорила его сердце тем, что она совсем другая. Он искренне раскаивался в этом. Он старался рассказать обо всем, что так сильно в нем накипело, чтоб жестоко обнажить это перед другим человеком, выставить себя на суд Ми Ре, так как именно перед ней он чувствовал наибольшую свою вину. Она выслушала, она почти не винила, она почти не чувствовала ничего. Потому что ее мысли были далеко. На какой-то миг она задумалась и вспомнила ту девушку, которая приходила к ней и не раз. Повернувшись к И Чжону, когда он почти на последнем выдохе не смог не всхлипнуть от обуреваших его чувств, она заставила его посмотреть ей в глаза, держась за его подбородок. - Я все знаю, дорогой мой. Она приходила ко мне. И Чжон встрепенулся и приподнялся, чтобы сесть обратно на стул, с жадностью вслушиваясь в каждое слово. - Она действительно чем-то похожа на мою девочку... - голос Ми Ре дрогнул, но она собралась с духом и продолжила. - Ты не обязан так истязать себя этими мыслями. Эта девушка сама едва не погибла в этой ужасной аварии. Она явно раскаивалась в произошедшем. Но что самое главное, при встрече с ней я почувствовала, что она - очень светлый человек. Слегка упрямая и прямолинейная, она все же умеренно скромна и сильна. Не удивительно, что она выжила. Это маленький живчик, из которого можно черпать жизненные силы, импульсивно поступающая и смело шагающая вперед, она не стала бы мириться с несправделивостью, и если бы она действительно была виновна, то поверь, она бы не противилась никакому, даже самому суровому приговору суда. Ми Ре поднялась, улыбнувшись И Чжону, и отвернулась от него, опираясь на край веранды. Слезы снова проступили у нее на глазах, так воспоминание об этой юной девочке так живо рисовало в ее памяти ее собственного ребенка. Это было жестоко - оставаться совсем одной в этом мире. Но встретив Га Ыль, Ми Ре сначала даже обрадовалась, войдя во временное помешательство. Опомнившись, она осознала свою ошибку, и волна боли и отчаяния нестерпимо тогда нахлынули на нее. Она долго была наедине с этой девушкой. Но Ми Ре все же боялась в такой момент самой себя, боялась остаться без единственного, что у нее осталось - без ее разума, без ее прекрасных хрупких вомпоминаний о дочке, без которых она не представляла жизни. А поэтому она просила Га Ыль не приходить к ней больше, пока она сама ее не позовет. Так она сможет подготовиться к встрече с ней, так как душевные раны должны затянуться. Госпожа вытерла глаза тыльной стороной ладоней и снова повернулась к своем гостю. - Ты должен знать, что я не виню тебя. Ты сделал все, что было в твоих силах, чтоб восстановить справедливость. И этого достаточно, поверь. Я не хотела бы, чтобы смерть моей дочери повлекла за собой жестокую и несправедливую участь для этой несчастной девушки. Даже если бы она не пострадала вовсе, то я бы надеялась на то, что карма сделает свое дело. В твоих чувствах к этой девушке, возникших так внезапно, я тоже не собираюсь винить тебя. Мы не вольны выбирать кого любить. Это решают наши сердца. Кто- то слышит голос своего сердечка и следует за ним, кто-то противится ему и мучает тем самым себя, а возможно и других... - на этих словах И Чжон внимательно посмотрел на Ми Ре, а та прищурилась и проникновенно взглянула как бы сквозь него. - Судя по тому, что ты мне тут поведал, эта девушка ответила на твои чувства и только и ждет, когда наконец ты решишься принять ее, а главное себя. Чувствовать любовь - это прекрасно. Не разрушай это чудо, которое смогло зародиться в ваших душах. Тебе ли не знать, как хрупко наше счастье... И Чжон поверженно вглядывался в Ми Ре, словно прозревая что-то очевидное, само собой разумеющееся, и потихоньку начал успокаиваться, а точнее впадать в ступор. Видя, что парня поглотило какое-то оцепениение, Ми Ре тяжело вздохнула. Как бы не хотелось его тревожить сейчас, в минуту, когда он нащупал ответ, хватаясь за подсказку к дальнейшим действиям, она должна была ему кое-что сказать. - Но я даже рада, что ты не стал моим родственником... - голос госпожи ожесточился. И Чжона словно облили холодной водой, и он резко вынырнул из своих мыслей, обращая все свое внимание на собседеницу. Ми Ре явно хотела еще что-то сказать, но в эту же минуту раздалась оглушающая трель мобильного телефона. И Чжон опомнился лишь после третьего гудка и, извинившись, попытался сбросить звонок, но пальцы не слушались. Его друг Чжи Вон уже в который раз настойчиво пытался дозвониться до друга. И Чжон даже чертыхнулся, но Ми Ре коротко кинула "ответь" и отвернулась, как бы делая паузу в их разговоре. И Чжон кивнул и послушно принял вызов. - Что ты... - И Чжон, Га Ыль похитили. Ты должен... - услышал он встревоженный голос друга. - Куда мне подъехать? - И Чжон быстро сориентировался и задал нужный вопрос. А получив ответ, он отключил дисплей. Мозги вновь заработали с бешенной скоростью, сосредоточившись на самом важном. Видимо груз сумбурных и кровоточащих мыслей был сброшен, осталось только четкое понимание действительности и быстро расставленных приоритетов, одним из которых была ее жизнь, все остальное могло подожадать. И Чжон быстро взглянул на Ми Ре, которая явно уловила, что ситуация не обыденная, а потому встревожилась. - Что-то случилось? - спросила она взволнованно. И Чжон на секунду растерялся. Стоило ли сейчас пугать и без того сломленную женщину? - Нет, ничего такого, из-за чего бы вам следовало бы волноваться. Но для меня это очень важно. Наверное важнее всего... Поэтому простите, что покидаю вас вот так бестолково и неучтиво. Прошу прощения за наш незаконченный разговор и благодарю от всего сердца, что поняли меня и не прогнали прочь, а также за то, что многое прояснили. - Поверь, мне надо кое-что тебе сообщить, поэтому возвращайся, когда сможешь. Я подожду. Ми Ре кивнула ему напоследок вновь погладила его по голове, ободряя. И Чжон с поклоном прижался к ее руке губами, еще раз благодарно кивнул и выбежал прочь, как можно быстрее направляясь к автомобилю.