Бюро Судебно-Медицинской Экспертизы. Понедельник, 12:45
Люси испуганно отступила от выпавшего из рук пакета, словно ядовитая змея находилась в нем, и спиной ощутила преграду, больно ударившись о дверь. Осознание, кто же находится под тканью на прозекторском столе, будто ледяным душем окатило девушку. Адреналин лавой растекся по венам. Не смотря назад, дрожащей рукой на ощупь нашла дверную ручку и, спотыкаясь о невысокий порожек , выбежала из гистологической лаборатории. Неверие никак не отпускало ее: этого просто не может быть. В панике Люси вошла в морг. Медленно ступая, она все ближе и ближе подходила к белому полотну с человеческим очертанием профиля, слёзы сами по себе потекли по раскрасневшимся щекам. Сердце стучало как ненормальное, точно страдающее тахикардией. Дрожащей рукой Люси схватила кончик белой простыни, никак не решаясь приподнять ее. Но, переборов себя, резко откинула ткань с головы. По телу прошелся озноб, а кожа вмиг покрылась мелкими «пупырышками». Все застыло. Время остановилось. Люси не могла сделать даже неглубокий вдох — лёгкие будто завязались в узел. Сердце тоже перестало биться, образовывая зияющую пустоту в груди и прекращая гонять кровь по сосудам. На холодном металлическом столе лежал Нацу: сероватое безжизненное лицо, посиневшие, когда-то вечно улыбавшиеся губы, закрытые глаза и отсутствие каких-либо эмоций. Все указывало на правдивость опасений. Рука сама потянулась и бережно, почти невесомо, скользнула по прохладной щеке любимого, пытаясь с помощью прикосновения передать своё тепло. Пальцы дрожали, но сил одернуть или успокоить их совсем не было. Подойдя еще чуть ближе, Люси наклонилась и, глотая слёзы, медленно сокращала расстояние между их лицами, решая ощутить последний прощальный поцелуй любимого. И вот они, заветные губы, уже почти осязаемые… Широко распахнула прикрытые глаза и сдвинула брови к переносице. Все — да не все! Люси что-то не понравилось: здесь точно что-то не так! Она же не первокурсница, чтобы не заметить явное несоответствие и отсутствие главных указывающих деталей. Девушка взяла папку с его историей, которую написали следователи на месте обнаружения Нацу, и бегло изучила её. Люси перевела уже профессиональный взгляд на него и полностью скинула белую ткань; стала осматривать внешнее состояние обнаженного тела: верно, оно выглядит слишком живым. Имея бледность и даже некоторую сероватость, на нем совсем нет фиолетово-синеватых трупных пятен, которые обязаны были появиться в течение трёх-четырёх часов, — в документах указано, что нашли его ещё вчера. А ведь даже нет окоченения! Проверив пульс и реакцию зрачка, — должного ответа не последовало — она решила проверить свою теорию и взяла на передвижном столике чистый скальпель. — Прости, Нацу, но мне придётся сделать это, совсем чуть-чуть. Она приподняла мягкую, но нехарактерно холодную для него руку и сделала небольшой надрез на подушечке указательного пальца, чтобы проверить капиллярное кровотечение. Проступившая капелька насыщенно ярко-красной крови словно вернула Люси к жизни. Выбежав из прозекторской, едва не сбила с ног какого-то санитара. Все же извинившись, попросила подкатить к кабинету каталку с мягким покрытием и подождать её прихода. Молодой парень, находясь в некотором ступоре от странной просьбы, все же решил не задерживаться на месте и поспешил выполнить наказ. У Люси же были дела поважнее, ведь для точности данных ей нужно сделать ещё кое-что. Неся в руках несколько простыней и небольшой электрокардиограф, девушка спешила как могла. Раз уж у нее не получилось прощупать пульс, то с помощью прибора все точно прояснится. Рядом с прозекторской её уже ждали. Санитар стоял около каталки, именно той, о которой она просила, и как-то неуверенно переминался на ногах, почесывая затылок, тем самым взъерошивая короткие чёрные волосы. Кажется, его зовут Ромео, он всего на пару лет младше Люси. Такой жест напомнил ей Нацу: он вечно зарывается в свои волосы, когда сильно волнуется — выглядит это комично и очень мило. Лёгкая улыбка посетила запыхавшуюся девушку, но тяжесть снова сковала её сердце. Ещё не время улыбаться. Остановившись возле Ромео, Люси вручила ему аппарат, а сама быстро застелила белой материей кожаный матрац. Нацу лежал на холодной металлической поверхности, и это не есть хорошо. — Тебе придётся помочь мне переложить сюда тело, — говорила Люси и перевезла каталку в помещение. — Хо-хорошо. Но зачем? — недоумевал он. Парень положил прибор измерения сердечных импульсов на край стола и приготовился помогать. — А это ты сейчас узнаешь. Только поднимаем очень аккуратно! У-ух, — кряхтя от напряги, Люси приподняла Нацу за подмышки, а Ромео — за ноги, и бережно переместили тело на мягкое покрытие. Девушка взяла небольшой электрокардиограф и начала прикреплять грудные электроды, а затем и на конечности. Затаив дыхание, включила прибор и стала ждать. Рядом стоящий Ромео не понимал происходящего, приподняв одну бровь, как-то недоверчиво массировал себе шею и смотрел на Люси словно на умалишенную. — Вы собрались опыты что ли ставить? — выдавил он кривую улыбку. — Тсс… — Люси пристально смотрела на чёрную прямую полосу, печатанную прибором на длинном листе термобумаги. И не дышала. Лишь покусывала ноготь на правой руке, мысленно молясь всем существующим и несуществующим Богам, чтобы её догадка была верной. Секунды казались минутами, так долго тянулось время. «Пик» — звук прибора нарушил гробовую тишину комнаты. На появляющемся отрезке розоватого листа появилась кривая линия, означающая одиночное биение сердца. — Да, Господи! Да-да-да! Спасибо-спасибо-спасибо! — Люси кинулась на Нацу и, ладонями обхватив его лицо, стала осыпать поцелуями. — Это как? — ещё не совсем отойдя от шока, вымолвил Ромео, рассматривая небольшой, но чёткий излом начерченной линии. — Как такое вообще возможно?! — Это называется летаргический сон, — пояснила Люси, — он жив, Ромео, жив! Возможно, даже слышит нас, — девушка задумчиво посмотрела на Нацу, — но это сейчас не главное. Его надо срочно госпитализировать, он давно не ел и не пил, тело сильно ослабло, — вытащив из кармана медицинского халата телефон, набрала номер знакомого врача. — Алло, Леви? Насколько я помню, сегодня твоя смена?! — усталое согласие на другом конце телефонной трубки. — Собирай бригаду и высылай ее ко мне.Больница. Понедельник, 15:15
— Как так получилось, Леви?! — пока медбратья перекладывали бренное тело Нацу на кровать в его палате, Люси отчитывала подругу за такую неосмотрительность. — Ты же понимаешь, что все могло кончиться очень плохо? — девушка мерными шагами ходила по помещению и на эмоциях вскидывала руками. — Я понимаю, это меня ни в коем разе не оправдывает, но я даже не знала, что к нам кто-то поступил! — врач была готова рвать и метать, все и правда могло обернуться не в лучшую сторону. А если бы Люси его препарировала? — Ох, ладно, это мы ещё обсудим. И с тем недоврачем тоже! — от усталости потирая переносицу, Люси подошла к кровати пациента. — Сейчас главное — это его состояние, — она бережно взяла руку Нацу, что так неудобно лежала, на излом свесившись на краю, и поглаживала ее. Врач и судмедэксперт сделали полный осмотр парня, придя к выводу, что он очень везучий, смог отделаться лишь лёгким переохлаждением, но сильным истощением организма. У Нацу оказалась тяжёлая форма летаргии, что само по себе очень редкое явление. Он впал в глубокий сон и перестал реагировать на внешние раздражители. При тяжелом случае наблюдается мнимая смерть, которую сложно распознать незнающему человеку. Температура тела снижается, сердцебиение замедляется до трёх ударов в минуту, дыхательные движения исчезают, становясь незаметными, а кожа теряет свой жизненный цвет. Он не может сам потреблять пищу. Метаболизм Нацу замедлен, но телу все равно требуется подпитка. За несколько дней бессознательного лежания он успел осунуться и потерять небольшой вес. Без боли смотреть на него Люси не могла. Сделав все, что было в ее силах на тот момент, Леви оставила больного и подругу, которая сидела на кровати и бережно смачивала ватным тампоном его пересохшие губы.***
Решив, что нужно хоть немного свыкнуться с таким нелёгким положением, Люси взяла на работе недельный отгул, позвонив и предупредив начальство. Хоть никто не мог дать гарантии, что Нацу скоро проснется, да и проснётся ли вообще, девушка не собиралась сдаваться и опускать руки. Чтобы избежать последствий бездвижного лежания, телу требовался правильный уход, иначе могут образоваться пролежни. Вот и сейчас Люси закрывала форточку, чтобы не было сквозняка, и собралась устроить для Нацу водные процедуры. Все уже подготовлено: два тазика с водой, средства гигиены, даже успела подложить под него впитывающие пеленки, а под голову — специальную надувную ванночку с выемкой для шеи. Она присела на стул рядом с кроватью, на которой лежал Нацу, и смочила губку в растворе из воды и моющего лосьона. Плавными движениями стала протирать лицо. За всеми этими манипуляциями вспоминала и рассказывала истории из их совместной жизни, что ждёт их впереди. Ведь Нацу не может оставить её одну, и она его не бросит. Люси уже однажды потеряла свою семью, и только едва приобрела новую, как чуть не лишилась и ее. Просто так отказаться от светлого будущего с любимым мужчиной она никак не может. Тёплая вода тонкими ручейками скатывалась с тела и исчезала, впитываясь в пеленочное покрытие. Глаза, уши, шея, грудь, живот, спина — все должно быть очищено. Не показывая своей усталости, Люси улыбалась и говорила. Говорила без умолку, ведь если Нацу может слышать, то хорошие эмоции пойдут ему только на пользу. Зачем парню волноваться и думать о нелегкости рутины его девушки? Закончив с водными процедурами и промокнув полотенцем оставшиеся на теле бусины воды, Люси как-то неуверенно посмотрела на волосы — их тоже надо бы помыть. Заменив воду на чистую, стала поливать теплой водой из кувшина, смачивая пряди. Выдавив немного шампуня себе на ладонь, легкими массажными движениями пыталась вспенить средство, но безуспешно. Соленая вода, въевшаяся в волосы, мешала, но когда Люси намылила их во второй раз, проблема решилась. Ополоснув волосы до полного смывания пены, она, аккуратно придерживая голову, завернула её в полотенце и убрала тазик и клеенку с изголовья кровати. Как бы ни было Люси трудно, но доверить эту работу она не могла никому. Так и прошло несколько дней. Девушка появлялась дома лишь для того, чтобы накормить кота, и вновь возвращалась в больницу, ночами спя на небольшом кресле, рядом с любимым. А Нацу никак не просыпался.***
— Хеппи очень скучает по тебе, Нацу. В ожидании мяучит под дверью, — был уже вечер, и Люси только убрала все после ежедневных процедур, проверяла капельницу. Вытирая собравшуюся влагу в глазах, она присела у кровати любимого. «Ну сколько можно?» — мысленно корила она себя. — «Ведь все ещё ничего не кончено, и если есть хоть небольшой шанс на его выздоровление, нельзя расстраиваться и киснуть!» Раствор уже докапал и протек по прозрачной трубочке, насыщая организм парня витаминами. Люси аккуратно вытащила иглу из катетера, введенного в вену, и решила отдохнуть рядом с Нацу, положив голову на внешнюю сторону его широкой ладони. — Знаешь, когда тебя привезли ко мне, рядом была ещё девушка, которой я занималась в первую очередь, — Люси поглаживала бедро Нацу, укрытое тёплым пледом, принесенным из дома, и вспоминала тот день, — её звали Джувия. Мы с ней встретились в аэропорту, утром, после крушения самолёта, — выводя незамысловатые узоры на мягком покрытии, тихо проговаривала девушка. — Она тоже ждала свою половинку, надеясь на выживших в катастрофе. Он, кстати, был твоим соседом, — на секунду ее рука замерла, — хм, кажется, Грей. Да, Грей Фуллбастер. Но дождаться его у Джувии так и не получилось… Немного помолчав и тяжело вздохнув, Люси посмотрела в окно. Сегодня обещали осадки, но днём небо было чистое — ни облачка. Зато под вечер резко похолодало, но шума ветра за окном не слышно. И лишь одинокая снежинка промелькнула, поблескивая от приглушённого света в больничной палате. «Надо же, снег пошёл». — Я должна была заметить её намерения, понимаешь? — она снова положила голову на руку Нацу, — ведь постоянно работаю с людьми, живыми тоже. Но я поступила слишком опрометчиво и непрофессионально. Её смерть на моих руках. Усталость брала своё. Люси прикрыла веки, все так же лёжа на его ладони, и медленно стала погружаться в сон. — Грей был хорошим человеком,— сквозь дремоту девушка услышала знакомый голос, но в то же время какой-то чужой — слишком тихий и ослабленный. — Правда, строил из себя крутого парня, — лёгкий хрипловатый смешок и еле ощутимое движение под покрывалом от напряжения мышц. Сердце в груди бешено застучало, Люси открыла глаза, но не решилась поднять голову. Она боялась, что все это может оказаться её сном. — Не стоит винить себя в чужих ошибках, Люси. Ты ни в чем не виновата. Она переборола страх и выпрямилась, чтобы увидеть любимого: Нацу лежал и не моргая смотрел в потолок. А Люси смотрела лишь на него, не в силах вымолвить и слова. — Это так странно, будто слышу себя со стороны, — дополнил Нацу немного погодя. — Обними меня, Люси. Не пойму, я жив или уже на том свете. Сколько влаги в человеке? Сколько уже можно плакать? Слёзы счастья окропили только высохшие щеки, улыбка окрасила её уставшее лицо. Люси, пытаясь сдержать эмоции и не прыгнуть в объятия ещё слабого парня, аккуратно прилегла рядом на кровати и уткнулась лицом в область шеи — как же давно она об этом мечтала! — Прости, что не смог сдержать обещание, — Нацу, пропустив руку под девушкой, легонько приобнял её за плечо, силы еще не вернулись к нему полностью; зарылся носом в светлые волосы и поцеловал ее макушку. — Не говори ерунды, ты просто немного задержался, — голос вернулся к ней, Люси ещё сильнее прижалась к парню, замечая, что тело становилось привычно тёплым. — В таком случае придётся дать ещё одно обещание: последней влагой на твоих щеках будут слёзы счастья от рождения и успехов наших детей, — парень притянул девушку к себе за подбородок, пальцем вытирая мокрые дорожки на щеках, и запечатлел долгожданный поцелуй. — Я обещаю! Верь мне, Люси. — Я верю!