Аэропорт Харгеона. Салон самолёта. 19:40
Сев на свое посадочное кресло, Нацу сразу проглотил несколько белых таблеток от укачивания, большими глотками запивая прохладной водой. Его вестибулярный аппарат нещадно над ним издевался, не давая в полной мере насладиться ни поездкой, ни полетом, ни даже плаванием. Его место оказалось не у окна, а прямо в проходе, во втором ряду от аварийного выхода. Все еще держа в руке телефон после разговора с Люси, который был несколькими минутами ранее, Нацу взглянул на экран. На заставке стояла фотография любимой: милая улыбка, румянец на щеках, слегка прикрытые счастливые глаза. В тот день было лето. Они прогуливались по парку, освежающий ветерок ласкал два хвостика, заплетенных синими бантиками. Такое легкое, совсем воздушное небесно-голубое платье то и дело развевалось по нему, а она, краснея и смеясь, пыталась одернуть эту назойливую задирающуюся юбку. Он помнит этот день в мельчайших подробностях. Ведь в тот день он решился сделать ей предложение. Ведь в тот день Люси ответила «Да». Прикрыв глаза, откинул голову на спинку сидения; всего через пару часов он будет дома: обнимет свою невесту и больше никогда и никуда без нее не отправится. Это был самый долгий день в его жизни. Встреча с отцом прошла довольно спокойно, но все же немного нервно: он опять куда-то собрался. «Нужно брать от жизни все» — вот его девиз. Так что, отправь они приглашение по почте, оно явно не дошло бы до своего адресата. Отец обещал непременно присутствовать на этом знаменательном празднике и обязательно приедет на свадьбу к единственному и горячо любимому сыну. Но день был паршив тем, что рядом не было ее. Его Люси. Надо же, насколько быстро человек привыкает к хорошему: к ласкам, объятиям, теплу, отдаваемым дорогим сердцу человеком. Открыв глаза, парень решил себя чем-нибудь занять и осмотрелся: его любопытному взгляду попался буклет — «Инструкция по безопасности на борту». — «Сколько ни летал, никогда ее не читал», — подумал Нацу и заинтересованно начал водить глазами по листу. Боковым зрением заметил движение. Сбоку кто-то подошел и остановился, тем самым отвлекая от интересных картинок. Нацу посмотрел на незнакомца, оглядел его с ног до головы: черные волосы, белая расстёгнутая рубашка, оголявшая торс, черные джинсы, кожаная куртка, висящая на сложенных у груди руках. Видимо, он начал раздеваться, как только вступил на борт самолета, а, может, еще на улице? — Извращенец или жарко? — спросил Нацу, явно намекая на первое, ведь за окном конец осени. Он привстал с насиженного места, пропуская дальше, как оказалось, своего соседа. — Забей, привычка, — лишь отмахнулся тот, проходя к креслу у окна. И, почему-то, по пути выкидывая куртку. Пожав плечами, поднял куртку этого странного человека, молча отдав, плюхнулся на свое сидение. У каждого свои «тараканы». Досмотрев картинки на флаере, перевел взгляд на стюардессу, ритмично жестикулирующую и объясняющую действия в случае чего. Пассажиры общались между собой, знакомились или просто отстранённо смотрели в окно, но никому не было дела до распинающейся бортпроводницы. Самолет плавно тронулся и начал движение по полосе, совершая взлет. Погода отличная, относительно теплая для осенних деньков. На небе ни облачка. Яркая полная луна освещала путь. Ничего не предвещало беды.***
— Боишься летать? — спросил названный извращенец, видя, как сосед стал бледнеть, зеленеть и вжиматься в сидение, крепче сдавливая руками подлокотники. — Нет, просто не любитель средств передвижения, — кое-как подавляя рвотный рефлекс, продолжил: — предпочитаю на своих двоих. — О-о-о, друг, мне чертовски везет с соседом, — с издевкой произнес брюнет, и, указывая в сторону, продолжил: — там есть пакеты, если что. Постарайся делать «это» не в мою сторону. — Ну не знаю, кому больше повезло. Я хоть на людях не раздеваюсь, — ответил той же монетой Нацу. — Не с тобой сидит фанатичный стриптизер. — немного погодя дополнил: — Не боись, я уже принял таблетку, сейчас отпустит. — Хех, Грей, — решил представиться и протянул руку для приветствия. — Нацу, — доброжелательно и открыто улыбнулся, пожимая руку в ответ. Он снял куртку и, доставая из кармана телефон, решил его выключить. — Красивая, — услышал над самым ухом, — девушка твоя? — Невеста, — сказал как отрезал и убрал уже потухший смартфон обратно в карман куртки, лежащей на коленях. — Знаешь, не очень-то вежливо заглядывать в чужой телефон. — Ой, да ладно тебе. Охомутала всё-таки? — отмахнулся рукой парень и вернулся на своё место, откидываясь на спинку с убранными за голову руками. — Я, вот, предпочитаю свободные отношения. — Я предпочитаю семейные, — лишь коротко ответил Нацу, но заставляя соседа криво улыбнуться. Остальной диалог прошел тихо-мирно, оставляя хорошее впечатление о рядом сидящем. Так и пролетело два часа.***
На борту самолета, 21:48.
— Ух, отлично! Мы уже на финишной прямой. А то, я чувствую, скоро мне начнет плохеть… — слегка похлопывая живот, поведал Нацу. Только закончив говорить, как внезапно услышал глухой хлопок, доносящийся из-за борта, со стороны правого крыла, после чего самолет начало потряхивать. — Что это было? Какого черта происходит? — недоумевал Грей, сжимая руками подлокотники своего кресла, и повернул голову в сторону окна — откуда исходил шум — пытаясь найти причину в ночной мгле. — Не знаю, но мне это совсем не нравится, — только и смог вымолвить Нацу. Привставая со своего места, тоже посмотрел в окно соседа. В это время правый двигатель стал покашливать и выплевывать клубни тёмно-серого дыма — это сразу же заметили оба парня. Самолет трясло, что сказывалось на поведении пассажиров, давая толчок к посевам паники. — Не беспокойтесь, оставайтесь на своих местах, — заволновалась стюардесса, — пристегнитесь, — подходя к рядом сидящей девушке, говорила она и старалась помочь ей застегнуть ремень, совсем не думала о себе. Новый взрыв дернул самолет в сторону, отчего, не устояв на ногах, стюардесса в беспамятстве упала, ударившись виском о угловой выступ кресла. Люди кричали, хватались за голову, за соседей, судорожно пытаясь пристегнуться, никак не попадая в отверстие замка. На борту дал свои первые всходы хаос. С потолка свисали кислородные маски. Нацу, не теряя времени, помня наказания буклета, молниеносно натянул одну на себя. Мигание лампочек, сопровождающееся полным отключением света. Кромешная тьма. Взрыв. Яркая вспышка со стороны окна. Крен вправо — отдача в спинку сидения. Самолёт медленно терял высоту. Инстинктивно сгруппировавшись, уже пристегнутый, согнувшись к коленям и прикрыв голову руками, криком давал наказания новому знакомому: — пригнись, Грей! — ответа не было, но он его и не ждал. Сжатый, в кромешной темноте, Нацу не заметил происходящего. Взрыв правого двигателя, сопровождающийся полным его отключением, привёл к перегрузке второго, с другой стороны. Паника и истошные крики сменились полной тишиной. Во время взрыва отлетел небольшой осколок детали, разбивший окно иллюминатора и, словно меткий стрелок, искавший свою цель на самолёте. И этой целью оказался Грей. Пробив его голову молниеносной пулей девятимиллиметрового калибра, сразу унося его жизнь с собой. Внешнее давление уничтожило пробитое стекло. Наступила резкая разгерметизация салона. Не надевшие маску потеряли сознание, встретив свою гибель без боли: коллапс лёгких, баротравма слухового аппарата с последующим кровоизлиянием мозга, разрыв внутренних органов от резкой смены давления. Людей разрывало воздухом и газом изнутри. Все это происходило в считанные секунды. Мозг отключился, замутнение рассудка — сработала защитная реакция организма. Снова взрыв, освещавший все вокруг. Резкий толчок. Пикирование вниз с разрушениями внешней защитной обшивки. Приближение воды. Удар. Пилоты до последнего боролись за жизни людей, пытаясь хоть немного выровнять самолёт и смягчить последствия, предотвратить смятие корпуса, словно бумажный лист. Стараясь посадить так, чтобы удар пришелся не на нос, а на пузо. На воде судно приняло горизонтальное положение. Голова немного прояснилась, стала появляться осознанность происходящего. Нацу приослабил хватку рук, прикрывавшие голову, медленно выпрямил спину. Бросив взгляд в сторону аварийного выхода, наперед планируя спасательные пути отступления из этого ада. — Эй, Грей, ты как? Нам надо скорее выбираться отсюда, — протянул руку к нему, на ощупь найдя плечо, осматривая пострадавшее помещение, прикидывая все увечья: багаж раскидан по салону, вещи валяются то тут, то там. Повезло, что он находился меж спинок сидений, которые послужили ему неким убежищем. Что не скажешь о сидящем впереди него, грудной клеткой поймавшего чей-то тяжёлый кожаный портфель. — Ты слы… — не дождавшись ответа, наконец повернулся к соседу, — шишь… Твою ж мать. Резко одернул руку. Грей не шевелится. Потревожил мирно сидящее тело, голова которого направлена в сторону блистера — окно самолета, медленно повернулась в сторону Нацу, показывая всю тяжесть происходящего. Кровь ручьем хлестала из зияющей раны во лбу, окрашивая лицо в бордовый цвет. Недавний знакомый был мертв. Рука непроизвольно нервно запустилась в копну розовых волос. Переведя взгляд в другую сторону, решив проверить наличие других выживших, заодно прощупывая свои конечности, которых, в силу болевого шока, могло не оказаться. В живых осталось лишь несколько человек, которые, негромко мыча что-то, приходили в себя. — Так, — размышления вслух, — у нас не так много времени. Надо выбираться из этого проклятого самолета. Нагнувшись, ощупывал дно кресла под собой: — вот он, жилет. Нашел. Наспех надел сдутый жилет через голову так, чтобы баллончик с углекислотой был снаружи. — Хей, у вас снизу сидений жилеты припрятаны на такой случай, — прикрикнул он остальным. — Нужно быстрее выбираться отсюда, иначе мы потонем вместе с судном. — И уже подбежал к аварийному выходу. Дверь поддалась без особого труда: снятие блокировки, поворот ручки, щелчок — открытие, выдавливание наружу. Автоматическое срабатывание спасательного трапа прошло на ура, раскрывая его прямо на водную гладь. В это время, собравшись в группу, остальные пассажиры, уже надевшие жилеты и надувшие их, побежали к основному выходу. Снова взрыв. Стоявшего у открытого выхода Нацу выкинуло с борта. Пожар перешел на помещение и распространился по всему фюзеляжу, унося с собой остальные жизни. Полностью погруженный в воду на несколько метров вглубь, не мешкая, надул жилет: резко потянув за колпачок спусковой головки баллончика. Жилет, как спасательный круг, поднял его вверх. Нацу заметил — он довольно далеко откинут от самолета. Да, госпожа удача сегодня явно на твоей стороне, друг! Но не время радоваться, ведь ты находишься теперь уже в ледяной воде. Тело быстро теряло свое тепло. «Лишь бы не свело судорогой», — промелькнула здравая мысль в голове. Не факт, что спасатели явятся на место крушения в течение получаса, а за более долгое нахождение в ледяной воде можно замерзнуть насмерть. Нацу повернул голову в сторону горящего ночными фонарями города. Глубокий вздох и первый выпад правой рукой, разрезавший океан. Битва за жизнь еще не окончена, рано радоваться своему везению. Он настроен лишь на победу, победу в выживании.***
Нещадно перебирая руками и ногами, уже не чувствуя их, борясь за свою жизнь, плыл к берегу, находившегося в полукилометре от него. Страстное желание жить подстегивало, не давая сбавить темп. Он не может так погибнуть, слишком много невоплощённых планов осталось. Только не сейчас. Не тогда, когда его ждет любимая и переживает за него. Он, видя перед глазами фантомный образ грустной невесты, тянувшуюся к нему, на последнем издыхании делает спасательные пронизывающие движения окоченевшими руками. Доплывает до берега, выползая из воды на сушу, не в силах даже подняться на ноги. — Люси… — лишь имя возлюбленной слетает с синеватых губ, прежде чем полностью погрузиться в забытье, так и оставшись лежать на ночном пляже, погруженным лицом в песок.