Каникулы в аду

Он был так зол, что меня даже немного затрясло. Но не от страха, а от стыда. Совесть продолжала каждый день напоминать мне о том, что мы с Намиэ делаем, особенно после посещения спа-салона. Он не заслужил такого. По крайней мере, точно не от меня. Он был серьезен. Не улыбался, не усмехался, не шутил. Я его таким еще не видела. Кажется, он даже был немного расстроен. А я думала, он всегда притворяется, что у него хорошее настроение. — Поверить не могу. — Он закрыл глаза и потер висок, будто бы собираясь с духом, а потом снова внимательно посмотрел на меня, а мне вдруг стало так стыдно, что я чуть не расплакалась. Он выглядел расстроено и даже встревожено, и мне резко захотелось обнять его. — Ну? Есть, что сказать? — Это не то, о чем ты подумал? — неуверенно протянула я с вопросительной интонацией и закусила губу, пытаясь прийти в себя. Я надеялась, что Намиэ снова выдумала про меня небылицу, и Изая все еще не знает правды. — И о чем я подумал? — Что я опять подкатываю к тебе? — Изая закатил глаза, а я добавила: — Хочешь, поцелую тебя или схвачу за задницу? — Черт возьми, Рин, — протянул он, качая головой. — Ты обманщица. — Так целоваться не хочешь? — тем не менее, спросила я. — Нет! — Если говорить таким тоном, все звучит плохо. — Он промолчал, будто бы о чем-то задумался, а я только наблюдала за его реакцией. Хотелось, чтобы он быстрее оставил меня одну. Наконец, он решительно сказал: — Я это так не оставлю. — И что ты сделаешь? Сожжешь мои вещи? Возьмешь меня в жены? Уволишь? Изая удалился в гордом молчании, только сверкнул взглядом, видимо, ушел придумывать план мести, а я пожалела о сказанном. Ночью я долго не могла заснуть, только ворочалась на неудобной кровати. А еще меня мучила совесть. Тогда я решила написать Изае СМС с текстом «Прости». СМС проще звонка или, более того, личной встречи. Он молчал, поэтому я вдогонку послала кучу грустных смайликов. Он не отвечал, поэтому я отправила еще кучу сердечек. Потом я поняла, что время два часа ночи, и легла спать. Утром Изая был такой же мрачный, как и я. Я решила приехать в офис вовремя, но это не помогло завоевать его расположение — он лишь презрительно взглянул на меня, отчего мне стало еще хуже. Намиэ, явившаяся в обед, сразу поняла, какая кошка между нами пробежала, и только сосредоточено хмыкала весь день. Более того, когда я ей рассказала, что в последнее время происходит между нами, она сказала: — Фу! — Потом она добавила: — Знаешь, в нашей стране такими подробностями не делятся. — Все здесь постоянно напоминали мне о том, что я иностранка. Изая заперся в своем кабинете, поэтому я отправилась в кофейню за тыквенным латте (самой мне такое в жизни не приготовить) для него. — Знаешь, почему я прощаю тебе все это? — сказал Изая первым делом, когда я вошла к нему. Я хотела затопать от радости, захлопать в ладоши, а потом запрыгнуть на него с ногами и обнять, но я лишь с напускным равнодушием сказала: — Ну и почему же? — Правда, потом я не выдержала, оставила кофе у двери и кинулась обнимать его прямо в кресле, вскрикнув от радости на ходу. — Потому что ты привидение, — сказал Изая, пытаясь вырваться, но я его не пускала. Его настроение снова было хорошим, и я этому ужасно обрадовалась. Даже как-то не по себе, когда он злится. — Думаешь, не будь я привидением, я бы поступала так с тобой? Может, я и из России, может, я и стреляла в своего бывшего мужа, но я не чудовище. — Я, наконец, оставила его в покое и направилась к столику, где стоял его кофе. — Стреляла?! — только повторил он за мной. Я обернулась через плечо и увидела, что он остался с открытым ртом. — Со мной шутки плохи. Знаешь, это долгая история, — небрежно отмахнулась я. — Твои истории все долгие. Когда-нибудь ты расскажешь мне, что в той засекреченной части твоего личного дела. — Я собралась подать ему кофе, как он выставил вперед руку и сказал: — Не подходи ко мне больше с горячими напитками. Я сам. — Он встал и забрал стакан. Я плюхнулась на диван и не удержалась от счастливой улыбки. Даже если ты и натворил бед, все становится проще, когда тебя прощают. Я уже даже перестала чувствовать себя виноватой, поэтому собралась предложить Намиэ сходить на обед в один итальянский ресторан, куда, как сказал Изая, не пускают русских. Я настолько расслабилась, что мне даже начало казаться, что повстречать меня — это судьба Изаи. Карма догнала его. Всегда легче обвинять кого-то другого. Изая тоже был как-то странно доволен, и мы три раза переглянулись, улыбаясь друг другу. Он улыбался как-то просто, не самодовольно и не насмешливо. Это насторожило меня, поэтому я, откашлявшись и приняв серьезный вид, уткнулась в телефон. — Ты все вернешь, — вернул он меня на землю через какое-то время. — Ты уже потратила миллион йен! — А сколько это в рублях? — Изая только недовольно отвернулся от меня и стал смотреть в компьютер, а я сказала: — Ты что, раздобыл мои счета? Он проигнорировал мой вопрос. Вместо этого он, смотря в монитор, воскликнул: — Ты купила норковую шубу?! — Маме в подарок. Так мы точно помиримся. — Да вы, может, уже больше никогда не увидитесь! И вот тут меня будто по голове ударило. Я все это время веселилась и развлекалась на ворованные деньги, пока мама — где-то рядом и нет — думала, что у нее больше нет дочери. Искать голову Селти я уже давно позабыла — гулять с Намиэ в торговом центре и пить чай дома у Изаи гораздо интереснее. Изая, видимо, заметил, что я задумалась, потому что поспешно добавил: — Если мы не предпримем что-нибудь. — И с какой-то тревогой посмотрел на меня. — Что значит — мы? Тебя это не касается, — сказала я, уходя. — Ну, ты что, обиделась? — услышала я за спиной. Вечером мне написала СМС Селти — спрашивала, как у меня дела, куда я пропала и просила приехать. Я так и сделала — ушла с работы пораньше (раз Изая простил меня, можно больше не притворяться, что мне жаль) и поехала к ней. К своему ужасу, у нее в гостях я застала того блондина, который как-то преследовал нас. Я увидела его через окно. Не знаю, чем я руководствовалась, но я решила переждать в кустах, пока он не уйдет. Правда, меня заметил Шинра, как раз вернувшийся домой. — Смотрите, кого я нашел в кустах, — сказал он первым делом, когда мы вошли. — Да уж, спасибо, что рассказал всем, твою мать. — Ругалась я по-английски и по-русски, и понимал меня только Изая. У многих с иностранными языками было в принципе плохо. — Это же та рыжая девица! — всполошился блондин, угрожающе указывая на меня пальцем. Он даже встал с дивана. — Подружка Изаи! Селти замахала руками, а потом написала ему сообщение, и он снова сел. Я боялась, что этот Шизуо еще и вспомнит, что он это на меня кричал, когда я позвонила ему в шесть утра, но выяснилось, что он ничего не помнит после своих приступов ярости. Более того, когда я рассказала о том, что ограбила Изаю, он так расхохотался, что долго не мог успокоиться, и назвал меня маленькой шпионкой (уточнение «маленькая» пришлось как-то некстати; кажется, он решил, что я американская школьница, которая путешествует). Селти моя история не понравилась — она спросила, почему я не проверила остальные его ячейки. Вдруг нашла бы зацепку? — Не обвиняй во всем Рин-сан, — вступился за меня Шинра, подавая всем чай. — Вы должны работать в команде, чтобы добиться чего-то. Она набрала ему сообщение, но я его тоже увидела: «Они с Намиэ отлично справляются, а мне пока опасно вступать в игру. Мы можем спугнуть его». — А ты не думала, что он уже обо всем догадался? — сказала я. — Все-таки с чего ему доверять первой встречной? Но Селти слишком верила в успех и меня, а еще сказала, точнее, написала, что я сбила Изаю с толку своим ограблением, поэтому она осталась глуха к моим доводам. Шизуо дал мне свой номер, чтобы я, если мне понадобится помощь, сразу же звонила. Он объяснил это тем, что одно нахождение рядом с Изаей несет в себе опасность. Правда, Селти верила не зря, потому что после часа ночи мне позвонила Намиэ и, три раза извинившись за столько поздний звонок, сказала, что уже едет в такси, потому что дело не терпит отлагательств. Она приехала через двадцать минут с каким-то кейсом. Она вытряхнула его содержимое — им оказались какие-то папки и бумаги — на мой обеденный стол и сказала: — Вот. — Что — вот? Сейчас половина второго. — Тут все про Изаю. — Да уж, увлекательно, — пробурчала я и, подперев щеку рукой, уставилась в свою чашку. — Все банковские ячейки. Все складские помещения, которые он арендует или которыми владеет. А ты знала, что у него есть домик в Америке? — Намиэ схватила какую-то папку и принялась листать ее. — Только не говори, что я лечу в Америку. Еще одну смену часовых поясов я не выдержу. — Я даже ради интереса решила посмотреть на телефоне, сколько сейчас времени в Америке, и сказала: — Там вообще еще вчера. К счастью, Намиэ решила, что в моем отлете нет необходимости, и мы условились для начала обыскать склады Изаи. На следующий день в офисе я спросила Изаю: — Слушай, а как ты узнал? — Глупый вопрос, — сказал он и самодовольно усмехнулся. Я сложила губы трубочкой в ожидании его ответа, и он сдался, вздохнул и сказал: — Ты продала мои вещи на eBay! Я нашел твой профиль. Ладно, вы с Намиэ обчистили мою банковскую ячейку. Но зачем было снимать со стен картины и выносить ковры? Как вы вообще провернули это? Я вспомнила, как мы с Намиэ пытались поймать такси с рулонами ковров на руках. — Кажется, мы не уедем, — сказала я тогда. — Держитесь подальше от рыжей русской с ковром, — прокомментировала Намиэ. — Они все равно слишком отстойные для твоей квартиры, — сказала я Изае. — Не думала, что найдется идиот, который купит их. Причем купил русский. — Изая только недовольно закатил глаза, но потом смягчился и снова стал улыбаться своим мыслям. На следующий день мы с Намиэ ездили на склады Изаи — она решила снизойти и помочь мне в этом. Один был абсолютно пустым, другой уже был перепродан, третий кто-то снимал. Черт знает, на что ему столько складов! — Слушай, я думаю, голова здесь, — сказала Намиэ, когда мы приехали на склад, заваленный вещами. Там было столько вещей, что дверь не сразу поддалась. Коробки возвышались до самого потолка и закрывали собой окно. Там было все — посуда, журналы, диван, птичья клетка, ролики, сушилка, дверь, скутер. — Поверить не могу! Он — барахольщик! — воскликнула я. Подтверждением моих слов стало то, что я наступила на рассыпанный бисер и едва не упала. Чтобы предотвратить падение, я схватилась за стойку с верхней одеждой, которая стояла рядом, накрытая целлофановой пленкой, но в итоге я вместе с ней полетела на пол. С пола я крикнула: — Здесь даже женские туфли! Откуда у него женские туфли? — Они стояли прямо под комодом, на котором сверху были рулоны обоев, электрический чайник и кухонный комбайн (все это действительно было нагромождено друг на друга). — Может, он переодевается женщиной, когда никто не видит, — сказала Намиэ, помогая мне подняться. — Твою мать! — в ужасе закричала я, представляя. — Если это так, ему точно никогда ничего не перепадет. — Только не говори, что ты рассматриваешь такую перспективу, — фыркнула Намиэ. Я пожала плечами и сказала: — Ну, знаешь… Издалека, со спины, если не особо приглядываться, он ничего такой. — Ты же расистка! — воскликнула она. — А он может надеть очки. Темные. — Тогда уж бумажный пакет на голову, — проворчала Намиэ. Она покачала головой и добавила: — Это идеальное место, чтобы что-то спрятать. За неделю мы управимся. — Черт возьми, да это черная дыра! Но Намиэ приступила к попыткам разгрести завалы Изаи, не слушая мои протесты. Я присоединилась, но передумала, когда открыла шкаф, и оттуда вылетели птицы. Они стали метаться по комнате, а Намиэ бросилась к окну, — к тому, что не было загорожено, — и они улетели на свободу. — Вот, для чего ему нужна была птичья клетка, — прокомментировала Намиэ, пока я пыталась успокоить сердце, а потом снова помогла мне встать с пола. — Здесь ужасно! — негодовала я. Намиэ заметила, что на моем плече мужские трусы и взяла их за край двумя пальцами, а я вскрикнула. — Что мы еще найдем? Труп? — Надеюсь, одну часть тела мы все-таки найдем. — Намиэ презрительно бросила предмет мужского туалета на пол, а я стала отряхиваться. Было уже поздно, поэтому мы успели только разобрать шкаф с одеждой, поеденной молью, но там никаких тайников не было. Следующую ночь я не ночевала дома, а утром, в шесть часов, отправилась прямиком к Изае. — Орихара Изая! — крикнула я, ворвавшись к нему в квартиру. Нигде не горел свет. Видимо, он еще спал, потому что была суббота. Я включила свет в прихожей и загремела входной дверью. — Орихара Изая! — Я оставила дверь распахнутой и затопала каблуками по направлению к его спальне. — Изая! — Он выбежал оттуда раньше, чем я успела войти, — растрепанный, помятый, в перекрутившейся пижаме и босиком, а на лице у него остались следы от подушки. Он был такой удивленный и потерянный, что мне даже стало жаль, что я его разбудила. — Изая! А вот и ты. — Что? Что? — сонно спросил он и уставился на меня с открытым ртом. — Как ты сюда попала? Я же забрал у тебя дубликат ключа. — Ну, а я сделала дубликат дубликата. Знаешь, где я сегодня ночевала, твою мать? — В баре? — В участке! Повезло, что Намиэ забрала меня. А ты, козел, даже не брал трубку! — Сначала он долго молчал, видимо, осмысляя услышанное, а потом только расхохотался. Хрипло, сонно, по-утреннему. — Что смешного? Меня арестовали! Старик заявил на нас в полицию! Ты тоже в розыске, так что не волнуйся, за тобой тоже скоро придут. Знаешь, сколько стоил твой перстень, который ты украл? — Знаю, потому я и продал его, — отозвался невозмутимый Изая. Перспектива быть арестованным его совершенно не испугала. — Не кричи так с утра пораньше. — Он пренебрежительно замахал рукой. — Деньги на моем тайном счете. Мы с тобой чисты. — Чтоб я еще хоть раз связалась с тобой! — негодовала я, уходя. — Ты завязла в этом еще в тот момент, когда открыла дверь своим ключом, — сказал он и улыбнулся мне на прощание. Сонный Изая, видимо, совершенно забыл о ключе, когда я уходила, но он вспомнил о нем днем. Я отсыпалась дома после бессонной ночи в обезьяннике, не собираясь вылезать из постели до понедельника, как он снова явился ко мне без приглашения. — Отдавай либо ключ от моей квартиры, либо дубликат от своей, — сказал он, лукаво улыбаясь. Он собрался пройти, но я наполовину закрыла дверь и встала в образовавшемся проеме. — Я не настолько доверяю тебе, чтобы давать ключи от своей квартиры. Точнее, я вообще не доверяю тебе. Теперь. — Но это было бы честно, — не сдавался он, продолжая лучезарно улыбаться. — Честность это разве про тебя? — Неужели я хоть раз обманул тебя? — Я замолчала, задумавшись, а он снова улыбнулся, решив, что мне нечего сказать. — Ладно. — Я дала ему ключ от квартиры брата в Киеве, но находчивый Изая тут же проверил его, попытавшись вставить в замочную скважину. — Вот черт. Ладно, я в понедельник сделаю тебе дубликат. — Поверю тебе на слово, хоть ты и обманщица, — сказал он, правда, не воспринимая меня всерьез. Следующую неделю мы только и делали, что разгребали мусорные кучи Изаи. Рылись в коробках со шляпами (чудовищными меховыми шляпами), вытряхивали ковры, завернутые в рулон (из одного даже выбежала кошка!), потрошили пуховые подушки (как это ни странно, в одной из них мы нашли серебряное кольцо и носки). Мы даже разобрали ужасный диван в форме ладони. — По-моему, мою задницу лапает Кинг Конг, — сказала я, усевшись туда. В диване ничего не было, только пыль и… осиное гнездо! Вот, что скрывается под напускной страстью к уборке. Изая — свинья! Патологический создатель хаоса. Я даже засомневалась, что это его склад, но мы снова обнаружили альбом с его фотографиями. — Хватит уже глазеть на него, — сказала Намиэ, когда я сидела на полу и листала фотоальбом. — Если собралась поставить его фотку у кровати, можешь забирать. В этой помойке он все равно ничего не заметит. И не советую тебе сидеть на полу, пока не подхватила что-нибудь, — ядовито сказала она, заглядывая в коробку с CD-дисками, где, помимо них, был еще и утюг, перфоратор, белый пушистый халат и аккуратно сложенные портьеры. — Да зачем мне его фотка? — бросила я, вставая. — Еще и у кровати. — Я отложила альбом и вернулась к поискам. Правда, когда Намиэ полезла под шкаф, чтобы что-то выудить оттуда (этим предметом оказалась удочка), я вытащила одну и спрятала в кармане пальто. Просто хотела, чтобы она была у меня. Не у кровати, конечно, но в кармане, может быть. Когда я вернулась в офис, Изая вызвал меня в свой кабинет и сказал: — Ну и когда ты собираешься возвращать мне мои деньги? — О чем ты говоришь? Я и не собираюсь. Твой кофе. — Я поставила его ему на стол. — Пустой стакан? — спросил он удивленно и потряс его. — Ой, случайно выпила по дороге. — Рин! — Разве то, что я помогла тебе с ограблением, притворяясь твоей беременной женой, не считается? Знаешь, это дорогого стоит. Странно, что тебе хватило денег. — А я думал, ты вообще не продаешься, — усмехнулся он. — На что это ты намекаешь? Мы бы и дальше спорили, если бы за дверью не послышался грубый голос, почти крик, звавший Изаю. Пришедший явно был в ярости и пытался войти в кабинет, и Намиэ мешала ему. — Черт, старик! — воскликнул вдруг запаниковавший Изая и вскочил с кресла. — Старик? — повторила я за ним, тоже приготовляясь куда-то бежать. — Черт побери, если Намиэ не догадается сказать, что нас нет, я ее уволю, — процедил Изая. — И тебя тоже. — А меня за что? Наконец, дверь открылась, а мы бросились в подсобное помещение, где хранились принадлежности для уборки и какие-то инструменты. Предприимчивый Изая даже не включил там свет и запер нас изнутри. Комната была слишком крошечная, стоять было как-то тесновато и даже страшно, и я посветила на Изаю телефоном. Он сосредоточенно вслушивался в происходящее за дверью. Там старик, раньше казавшийся таким немощным, кричал, как разбушевавшийся тигр, звал Изаю, а потом послышался грохот, будто он переворачивал мебель. Затем он, кажется, стал проверять шкаф и ванную. — Мошенник! — кричал старик. — Еще и с русской сговорился! Думал, я не узнаю русский акцент?! — Черт, теперь и мне достанется! — недовольно зашептала я, а Изая закрыл мне рот рукой, продолжая слушать. — Господин Кобаяши, здесь никого нет. Изая давно ушел, — послышалось от Намиэ. — Ты ответишь, если обманула меня! — крикнул ей старик. — Чертовы воры! — Старик снова загремел мебелью, и я, испугавшись, что он все-таки найдет нас, закрыла лицо руками и прижалась к Изае, а он вдруг обнял меня одной рукой и поцеловал в макушку, словно я настолько нервничала, что стоило это делать. Да, стоило. Я обняла его обеими руками, потому что за дверью продолжали грохотать. Хотелось никогда не выпускать его. Хотелось только остаться в этой минуте навсегда. Но Намиэ была не из пугливых. Она сказала ровным тоном: — Где, по-вашему, он спрятался? Под столом? Я, снова поддавшись первому импульсу, — наверное, в каморке было слишком мало кислорода, — собралась поцеловать Изаю, но он отвернулся. — Да ладно! — Я сказала это вслух, довольно громко для сложившейся ситуации, и толкнула его. Правда, толкать было особо некуда. Он тут же зажал мне рот рукой, но меня, видимо, не услышали, потому что старик продолжал спорить с Намиэ. — Серьезно, Рин? Сейчас? — спросил Изая шепотом. — Я тебя не понимаю. Это просто невозможно. Ты же сам еще недавно лез ко мне целоваться! — Видимо, я шептала слишком громко, потому что он снова зажал рот мне рукой. Он сказал: — Но ты отвернулась. — Хоть шепот и нельзя опознать, я слышала, как он улыбался. Я чувствовала его усмешку. Он наклонился ко мне, чтобы сказать это, как можно тише. Было слишком темно, и я смотрела туда, где, как я предполагала, было его лицо, большими глазами и с открытым ртом. Он настолько странный, что сложно поверить в его существование. — Я не намерена больше играть в твои игры. Убери руки. Моя попа для избранных. — Он так и сделал, да еще и усмехнулся. Во мне появилось детское, типично женское желание распахнуть дверь и вытолкнуть Изаю навстречу врагу, но я этого не сделала. — Я тебя из-под земли достану! — кричали за дверью. — Господин Кобаяши, если вы не уйдете, мне придется вызвать полицию, — сказала Намиэ. — Как ты смеешь, девчонка?! — крикнул он. — Хватит так томно вздыхать. Шанс упущен, — сказал Изая. Мы продолжали стоять слишком близко — помещение чрезвычайно тесное, — и он сказал это прямо над моим ухом. Я не видела его лица, да и не пыталась смотреть, но, наверняка, он снова усмехался. Я снова вздохнула, но это были недовольные вздохи. — Я так и вижу твое надутое лицо. — Отвали, твою мать. — Ладно, иди сюда. Он обнял меня, так резко потянул на себя, что я не успела воспротивиться, и поцеловал меня. Сначала я не собиралась отвечать, но потом передумала. В ту секунду, когда я коснулась его мягких губ, я поняла, что ждала этого уже долго. Что понял он — не знаю, но этот поцелуй показался мне искренним. Я обняла его со всей силы, прижалась, чтобы быть к нему, как можно ближе. Мы отскочили друг от друга, как ошпаренные, потому что в комнате вдруг загрохотало ведро, а потом сверху на меня будто что-то упало, и я инстинктивно пригнулась. В эту же секунду открылась дверь. Я спряталась за Изаю, а когда выглянула из-за его спины, увидела Намиэ. Она, смотря на нас недовольным и усталым взглядом, сказала: — Выходите. Он ушел. — Как ты догадалась, где мы? — спросила я, но Намиэ снова странно посмотрела на меня и оставила это без ответа. Оказалось, что на меня упала половая тряпка, и я брезгливо бросила ее на пол. Кабинет Изаи выглядел жалко. Перевернутый кофейный столик и диван, разбитые кружки, а еще старик оторвал ручку от двери в ванную. — Да уж, не думала, что он такой сильный. Да он же ниже меня! — прокомментировала я, а Изая только недовольно посмотрел на меня. — Ладно, счастливо оставаться. Я направилась к выходу, Намиэ — за мной, а Изая крикнул нам вслед: — А вы что, не поможете мне убраться? — Рабочий день закончился пять минут назад, — холодно отозвалась Намиэ, даже не повернувшись к нему. — Да, мы с Намиэ идем по магазинам. Мне нужна новая сумка, — добавила я. — Ты снова собралась тратить мои деньги?! — А на что мне еще сдался муж?.. На следующий день после работы Намиэ не поехала со мной на склад, сказала, что у нее кое-какие дела, и я отправилась на раскопки одна. Наконец, разобравшись с залежами старой обуви и матрасов с подозрительными дырками от ножа, мной на полу была обнаружена дверца. Я не придумала ничего другого, кроме как сломать замок отверткой (не была бы я русской, если бы не носила ее с собой). Благо, Изая, видимо, не думал, что кто-то сюда проникнет и разберет все его вещи, поэтому замок на дверце можно было бы сломать и без помощи инструментов. Я молилась, чтобы мне не пришлось спускаться туда, но, как я и думала, это оказалось подвалом. Я не знала, как туда спуститься, но у Изаи тут оказалась стремянка (впрочем, здесь много чего было; здесь можно было бы жить). Включив свет, я, к своему ужасу, обнаружила… еще одну комнату, заваленную странными вещами! Манекены в одежде и без, уличные фонари, разбитый телевизор, лейка от душа, пылесос, перевернутый кверху ножками стол, дверь на боку, холодильник без дверцы — все это было свалено в мусорную кучу. — Твою мать! — протянула я и схватилась за голову, а потом отписала Намиэ — скинула ей фотку. Она в ответ прислала мне смеющиеся смайлики. Наконец, спустя час я нашла какой-то ящик, завернутый в занавеску от душа. Я уже не надеялась обнаружить там ничего, кроме… ну не знаю… чайника, в котором кипятили мочу, но я увидела там… банку с головой! Я тут же сбросила фотку Намиэ, а она перезвонила. — Конечно, это она! — кричала она. — Думаешь, Изая хранит чьи-то еще головы? — Зная, что о нем болтают, это нельзя исключать. Намиэ так обрадовалась моей удаче, больше меня, что захихикала (еще я слышала топот ног, будто она прыгала), а потом велела скорее выходить. Я так и собралась сделать, как увидела Изаю, спускающегося по стремянке. Прятаться было глупо — горел свет, а я сидела на корточках в обнимку с банкой. — О, черт. — Думала, что я не замечу, что вы с Намиэ рыщете у меня под носом? — спросил он, спускаясь. — Ну да, я так думала. Он угрожающе встал передо мной, тем самым окончательно отрезав путь к выходу. Я огляделась по сторонам, а Изая сказал, усмехнувшись: — Бежать некуда. — А я и не собиралась бежать, — сказала я, пытаясь принять смелый вид. На самом деле я думала, что придется уйти ни с чем, но так просто сдаваться я не собиралась. А соблазнить его сейчас будет уместно? И почему я всегда думаю об этом в такой неподходящий момент? — Я давно заметил, что кто-то наводит порядок на моем складе. Это было удобно. По крайней мере, не придется вам платить. — Только не говори, что ты приходишь сюда. Как можно было остаться в живых после такого? — Кстати, зачем тебе моя фотка? — вдруг спросил Изая и лукаво улыбнулся. — О чем это ты говоришь? — В альбоме не хватает одной фотографии. — Ну, а я тут причем? — Он только самодовольно улыбался, а мне было нечего сказать. — Бросай голову, тогда, может быть, я не убью тебя, — сказал Изая, улыбаясь. Он все еще не воспринимал меня всерьез и, видимо, не знал, что у меня отвертка в кармане. Правда, я, скорее, готова остаться в этом мире навсегда, чем тыкать отверткой Изае в глаз. Не знаю, что предпринять. — Ни за что, — сказала я, судорожно размышляя. Бросить банку и кинуться на него тоже не получится, иначе банка разобьется. — Зачем ты это делаешь? — просто спросил Изая. Не улыбаясь, серьезно. Он редко таким бывает. — Селти сказала, что поможет мне, если я помогу ей. — Ты что, глупая? Она использует тебя. — Он фыркнул. — Это ты используешь меня, а я без головы отсюда не уйду. — И как же я тебя использую? — Я замолчала, думая над ответом, а он усмехнулся, видимо, решив, что мне нечего сказать. — Ты мне не говоришь, — тем не менее, сказала я, но как-то неуверенно. Он сделал шаг мне навстречу, а я сказала: — Я выброшу голову через окно, если не остановишься. — Поразительно, что в подвале было окно. А особенно мне повезло в том, что его не загораживал шкаф, как в комнате сверху. Я уже была готова сама выпрыгнуть через это окно. Вдруг так я попаду в свой мир? Ну или хоть в мир получше этого? Он остановился и сказал: — И это после всего, что я сделал для тебя? — Ты делал это для того, чтобы я была должна тебе. Сам сказал. — Я продолжала двигаться к окну, всерьез обдумывая идею выброситься из него. Вдруг мягко приземлюсь, на четыре лапы, да еще и банку поймаю. — Та услуга, что ты оказала мне, сущий пустяк. А если ты собирала сплетни обо мне, ты должна быть в курсе того, что я люблю людей. Это вроде моего хобби — делать добро. — А Изая продолжил двигаться в мою сторону. Мы оба расхаживали, как кошки на улице. Только вот я надеялась, что никто из нас не вцепится друг в друга. — Эту сплетню распространяешь о себе ты сам. Пока что в этом еще никто не убедился, — ядовито отозвалась я, а потом тут же пожалела о сказанном. Я просто тянула время, думая, что делать, но ничего в голову не приходило. В замкнутом пространстве я начинаю медленнее мыслить. А еще пронзительный взгляд Изаи нервировал меня. — А как же ты? — А что — я? — Я люблю и тебя. — И давно? — С сегодняшнего дня. — Мило. — Ты покраснела? — Он сделал ко мне еще один шаг, последний, и потеребил меня за щеку, а я крепче обняла банку с головой Селти и отмахнулась от его руки. — Слушай, оставь банку, и притворимся, что ничего этого не было. — Да уж, притворяться ты умеешь. Мы же с тобой едва знакомы! Я продолжала молча стоять, а он добавил: — Вот, значит, как ты платишь за добро. — Если тебя это утешит, ничего личного, ясно? Ты не сделал мне ничего плохого, даже наоборот. Другие зря так плохо отзываются о тебе. Я несправедлива к тебе. — Его лицо на миг прояснилось; он уже решил, что я сдаюсь, но я сказала: — Но я все равно уйду с головой. В этот момент в комнату влетел Шизуо. Точнее, потолок над нами обрушился, и мы с Изаей инстинктивно бросились в другой угол, а он даже закрыл меня собой, когда в нас полетели обломки, видимо, уже забыв о том, что мы в эту минуту являлись врагами. Шизуо приземлился прямо перед нами, как Халк, и, размахивая битой, закричал: — Изая! — Тот только убрал руку с моего плеча и повернулся на источник звука, а Шизуо уже замахивался стулом в нашу сторону. Он закричал: — Вали отсюда, Рин! — Пользуясь растерянностью Изаи, я бросилась к двери. Оказалось, сюда можно было проникнуть не только через люк в потолке. Впрочем, потолка в комнате уже не было.