Надежда в тайном уголке сердца

      Ремни обхватывают голову, руки и всё тело, а кожа давно содрана в местах, неприкрытых одеждой. Он едва чувствует собственные конечности, а на местах постоянного давления, наверное, уже образовались пролежни. Отвратительно.       В короткие перерывы между болезненным бодрствованием и спасительным небытием Вольфганг успевает вспомнить самые сочные ругательства на немецком и русском языках и с отвратительной кровавой усмешкой на разбитых губах презентовать их мучителям. Над ним смеются, ему говорят, что он обречён.       Но Вольфганг, несмотря на весь свой пессимизм, прячет в потаённом уголке сердца надежду на спасение, надежду, что кластер его найдёт. Богданов дёргается, натягивая ремни, с каждым новым и сильным электрическим ударом, прошивающим его тело. В этот момент в голове стучит только одна мысль: лишь бы они приняли блокаторы, лишь бы никто не почувствовал этой боли. Только бы Кала больше не увидела его таким — последнее, что остаётся в его мозгу перед тем, как он снова проваливается в темноту.       Следующее его пробуждение в этой адской веренице издевательств неожиданно мягкое и тёплое. Словно мама мягко будит его, вытягивает из кровати, чтобы собрать в школу. Вспотевшего лба касаются шершавые пальцы, и Вольфганг тяжело вздыхает, чуть приоткрывая глаза. Склонившаяся над ним Сан в белом форменном закрытом комбинезоне кажется совершенно эфемерной и нереальной, но когда она снова прикасается ко лбу, его измученное тело прошивает от коктейля эмоций. Радость. Недоверие. В месте её прикосновения он ощущает лёгкое и неожиданно приятное покалывание.       Сан здесь.       Сан нашла его.       Она снова помогает, снова первой оказывается рядом, как тогда, под Новый год.       — Калы здесь нет, я одна, — тихо говорит кореянка в ответ на его мутный вопросительный взгляд. Она быстрым движением стирает пот и кровь с его лица, не обращая внимания на рассерженное шипение из-за боли и раздражения.       — Одна… — повторяет за ней Вольфганг, пока мисс Бак, освобождает его руки и ноги от пут и отключает от приборов за исключением тех, что контролируют его жизнедеятельные процессы.       — Остальные снаружи, обеспечивают нам безопасный выход, — Сан с усилием выталкивает каталку и приборы в коридор. Где-то на периферии сознания мелькает крик Кафеуса, который должен встретить Сан и помочь ей. Он уже в условленном месте.       Вольфганг слабо кивает и сжимает тонкие сильные пальцы. Ему всё происходящее кажется сном, но спрятанная в сердце надежда уже вырвалась из своего уголка, вызывая столь непозволительные для него слёзы. Маленькие капельки замирают в уголках покрасневших глаз. Он не должен плакать, но после дней пережитых мучений даже Вольфгангу тяжело сдержаться.       В одном из коридоров Сан останавливается и снова появляется в поле зрения Вольфганга. Она чуть дёргает уголком губ, словно старается ободряюще улыбнуться ему. И Богданов, морщась от боли, пытается ответить на её улыбку. Как тогда. Когда он вместе с ней выворачивал руки и ноги липовым юристам. Когда перед тем, как фургон перевернулся, он коснулся её плеча и сказал, что всё будет в порядке. Когда перед ударом он прижимал к себе её и Калу, ладонью прикрывая её лицо.       Кореянка наклоняется, быстро и бережно обнимая немца за шею, а он, уткнувшийся носом в её ключицу, понимает, что это квинтэссенция эмоций Сан, её радости от встречи и облегчения и сбывшейся надежды на то, что он выжил. Вольфганг тяжело выдыхает, и когда Сан отпускает его, снова пытается улыбнуться.       Она катит его по коридорам, вскоре слышится взволнованный и радостный голос Кафеуса, и его каталка начинает двигаться быстрее. Вольфганг закрывает глаза, целиком и полностью доверяя себя в руки сенсейтов своего кластера. В мыслях слышится полный счастья и слёз голос Лито, звенящий сталью — Уилла, руководящего операцией. Затем — искажённый помехами вскрик Номи, предупреждающий о чем-то, крики Райли и Калы, зовущие его по имени.       Вольфганг слабо, но привычно усмехается с закрытыми глазами. Они его спасли. Его надежда, вырвавшаяся из потаённого уголка сердца, воплотилась в образе невысокой сильной женщины с каре чёрных волос. Уже засыпая, он последними слышит слова Сан, которая просит его отдохнуть.