Две крайности одной сущности

      Лит двигалась быстро, не оборачиваясь и не говоря ни слова. Арагорн шел следом за нею и девушка готова была восхититься тому, как мягко он ступал, не создавая лишнего шума и не отвлекая разговорами. Это было очень кстати, потому что эльфийке следовало хорошо подумать. Она по прежнему всем сердцем желала добиться признания Некроманта, поэтому собиралась провернуть освобождение сестры максимально незаметно. К тому же, потеря Арвен скинет ее старуху с пьедестала верной помощницы могучего мага. И уж точно ее место сможет занять Лит. Однако выманить ведьму из логова не так просто — осторожная, зараза. Придется ждать в засаде пока ей не вздумается выползти из своего логова.       Дорога заняла много времени и к месту они добрались ближе к утру следующего дня. Примерно с середины пути девушка старательно прятала следы и зачаровывала тропу, чтобы кое-кто не смог выследить их маленький отряд. Под этим «кое-кто» подразумевался Трандуил. Лит не сомневалась, что он придет в ярость, узнав, что она не только выпустила пленника, но и сбежала с ним сама. Разумеется девушка планировала вернуться, ее миссия еще не была выполнена, однако раньше времени встречаться с разгневанным мужем не хотелось.       — Ждем здесь, — коротко велела Лит, когда они подобрались к ведьминой хижине и затаились в ближайшем орешнике, скрытые чарами девушки.       — Она там? — Арагорн вел себя спокойно, хотя Лит чувствовала его напряжение и готовность броситься сломя голову на спасение своей возлюбленной.       — Там. С этого момента в точности следуй моим приказам. Как только я сочту возможным, ты должен будешь войти в хижину. Арвен будет лежать на лавке справа от очага, рядом со столом. На столе увидишь маленькую глиняную чашку — заберешь ее с собой и принесешь вместе с сестрой сюда. К очагу не приближайся ближе чем на пять шагов, ничего больше не бери, не прислушивайся ни к чему, если кто-то будет говорить с тобой — не отвечай. Пришел, забрал, ушел! Иначе Арвен не спасешь и сам сгинешь. Понял?       — Спасибо тебе, — Арагорн коснулся руки девушки, но она тут же сердито ее отдернула.       — Не для тебя стараюсь. Делай как сказано и не доставляй мне еще больше неприятностей, — проворчала эльфийка, хотя нежный румянец на щеках давал понять, что благодарность человека ей приятна.       Старуха выползла из своего логова ближе к вечеру. Закутанная в темный плащ, сгорбленная, сухая и крючковатая, как корень погибшего дерева, она медленно побрела в сторону гор, придерживая покачивающуюся на руке корзину с крышкой. Лит знала эту корзину. В ней обычно содержались камнегрызки — небольшие горные змейки, которые употреблялись в связывающих сознание зельях и должны были добавляться исключительно в живом виде.       Девушка подозрительно сощурилась и привычно начала покусывать костяшку указательного пальца, размышляя зачем старухе связывающее зелье, если Арвен должны были опаивать зельем забвения, погружающим в сон и путающим мысли. Странно, очень странно. Было похоже, что ведьма затеяла свою игру, не предупредив свою воспитанницу.       — Иди, — велела Лит, как только старуха скрылась из вида.       Арагорн быстрыми перебежками добрался до землянки и скрылся внутри, оставив девушку наблюдать. Внутри было темно и мужчине пришлось несколько минут привыкать к этой темноте. Отовсюду доносились какие-то шорохи, приглушенное бормотание. В центре тлел углями очаг, давая немного света. Ровно столько, чтобы Арагорн смог разглядеть лежащую на лавке Арвен. Он бросился вперед, касаясь ее лица, ловя глубокое редкое дыхание. Жива.       — Моя звезда… — прошептал человек, склоняясь к эльфийке и едва касаясь губами виска.       От звука его голоса, пусть даже такого тихого, звуки вокруг усилились. Арагорн быстро оглянулся, но углы хижины тонули во тьме и разглядеть то, что там скрывалось было невозможно. Однако мужчина ясно осознал, что логово ведьмы в ее отсутствие не осталось без охраны. Он быстро огляделся, вспоминая что Лит велела принести чашку. На столе и впрямь стояла небольшая глиняная пиала, которую он тут же сунул в поясную сумку, а потом подхватил Арвен и стараясь больше не медлить, выскочил вон из хижины.       — Быстрее! — Лит ждала их у орешника, раскрасневшаяся и злая. — Беги по тропе, я догоню! Говорила же, не болтай!       Арагорн не собирался спорить. Он понимал что сделал что-то не так и теперь сработала какая-то магия, однако сам, не обладая волшебной силой, не мог ни понять что это, ни справиться. Как бы ему это не претило, а положиться он мог только на хрупкую девушку, застывшую сейчас напряженно посреди тропы.       Лит услышала, как удаляются шаги человека, прикрыла глаза, вслушиваясь в окружающие звуки, сливаясь с ними, вызывая в памяти свои старые ощущения. Она выросла в этом месте и место это помнило и знало ее не хуже, чем свою хозяйку. Не смотря на то, что хижина выглядела совершенно безобидной, внутри нее жила тьма. И Лит лучше других знала какие страшные охранники скрываются в углах землянки. Она одна из немногих имела возможность видеть их облик и то только потому, что сама впустила тьму в свою душу, потому, что ведьме нужно было, чтобы тьма охраняла и ее воспитанницу.       Из щели неплотно притворенной двери выплывал серый густой туман, устилая поляну перед жилищем ведьмы. Туман двигался медленно, змейки его ползли вперед, словно слизывая следы Арагорна, будто пробуя на вкус отпечаток его души. Лит поспешно заговорила. Режущие воздух и слух слова на темном наречии обращались к глубокой, затаенной тьме, возрождая в ее сердце то, что она предпочитала не ворошить без нужды. Лучи заходящего солнца померкли и не смотря на то, что верхушки дальних деревьев все еще были окрашены золотом, здесь, на полянке, царила ночь.       Туман замер и пополз к Лит. Обвился вокруг ее ног, медленно начал подниматься вверх, вскоре поглотив девушку целиком, некоторое время ничего не менялось, а потом туман схлынул, поколебался и исчез за дверью хижины, оставляя эльфийку с бешено колотящимся сердцем и несколькими седыми волосками в пышной шевелюре. Глаза девушки, потемневшие, как ночное небо, моргнули, она глубоко и жадно вздохнула, прошептала еще несколько слов, путающих следы и опрометью бросилась вслед за Арагорном.       Темный охранник признал в ней свою, но скольких сил стоило Лит убедить его в том, что она не она вовсе, а сильная темная ведьма. Старухе не должна была узнать, что ее воспитанница причастна к похищению их основного козыря. Девушка догнала Арагорна только через час. Оказывается на борьбу с охранником она потратила куда больше времени, чем полагала.       — Не останавливайся, привал сделаем утром! — велела Лит, поравнявшись с мужчиной, бережно несшим ее сестру.       — Там… что-то было? — голос человека сбивался от быстрой ходьбы, но он упорно шел вперед.       — Тебе лучше не знать, — проговорила Лит и по ее телу невольно пошла волна дрожи.       Она и сама предпочла бы не знать, но, к несчастью, знакомство с этой тварью состоялось еще в раннем детстве. До пяти лет старуха оберегала ее неусыпно и охранник выжидал. Как только ведьма перестала за ним следить, тварь возжелала уничтожить маленькую эльфийку. Сколько раз Лит просыпалась от того, что сизый туман, липкий, холодный, наполненный шепотом мертвых, обволакивал ее, душил, сводил с ума. Сколько раз ее полузадушенную спасала ведьма. Пока в девочке не проснулся характер Галадриэль и она не пожелала сама защитить себя. Ведьма научила ее темному наречию, но как сложно оказалось произнести заклятье, когда паника захлестывает сознание. А она-то, дура, еще Трандуила боялась. Расслабилась, забыла, что и пострашнее короля есть существа.       Ближе к рассвету беглецы укрылись на неприметной поляне. Сил почти не было. Лит видела, что мужчина измотан и понимала, что нужно сейчас привести сестру в чувство, потому что нести ее дальше Арагорн не сможет, а им нужно как можно скорее укрыться в замке лесного владыки, где кроме лит полно защитников, способных скрыть их от преследования Тьмы.       — Надеюсь ты захватил чашку со стола? — еле двигая языком спросила девушка, облокачиваясь о ствол дерева рядом с сестрой.       Арагорн тут же извлек пиалу и протянул ее Лит. Эльфийка принюхалась, задумчиво лизнула край чашки, определяя что за зелье использовала ведьма. Это было вовсе не то, что задумывалось изначально. Зелье связывания, способное соединить разум и души, способное связать так крепко, что коснись одного и почувствует другой.       — Ну старая карга, я тебе еще это припомню, — зло сощурившись прошипела Лит.       — Что-то не так? — голос мужчины был спокоен, но девушка видела в его глазах тревогу.       — Эта дрянь нас связала! — зло выплюнула эльфийка и, поймав непонимающий взгляд человека, пояснила. — Связь близнецов и без того сильная вещь, а ведьма сделала ее еще прочнее. Теперь если что-то случится со мной, она, — кивок на Арвен. — тоже это почувствует. Надеюсь только на уровне сознания… От старухи можно ожидать и более глубокой связи.       — Это может как-то навредить? — мужчина обеспокоенно посмотрел на возлюбленную и вызвал этим усмешку Лит, такую обреченную и понимающую, что ему тут же стало неловко.       — Можешь не волноваться, я разорву эту связь! Не хочу подохнуть как она, прожив отведенные смертным несколько десятков лет. Пойду поищу нужные травы, а ты будь здесь, она скоро придет в себя.       Лит поднялась на ноги и устало побрела в чащу. Нет, она солгала, травы не были ей нужны. Те ингредиенты, которые могли разорвать связь, собирают не в это время года и не все есть в этом лесу. Просто на душе было так гадко, что хотелось выть. Она видела этот взгляд, говорящий: «Я не хочу, чтобы с Арвен что-то случилось из-за тебя!» И пусть он ничего не сказал вслух… Все равно, она увидела это, почувствовала себя лишней, не нужной, даже мешающей чужому счастью. Раньше ее это не волновало. Что стало причиной? Возможно большой расход силы, усталость или даже нападение темного охранника. А может ей самой захотелось стать объектом чьих-то мечтаний. Самой захотелось увидеть в чьих-то глазах такое же тепло и желание отдать жизнь ради ее счастья…

***

      Трандуил о побеге жены узнал спустя час. Стоило только стражам рассказать, что пленник исчез, король бросился в покои супруги. Разодранные вещи, валяющиеся на полу и на кровати, свидетельствовали о том, что Лит была не в духе. Владыка оглядел погром и велел обыскать весь замок. Еще через час он окончательно убедился, что жены нигде нет. Как и пленника. А значит они убежали вместе.       Кровь бросилась в голову королю и он, теряя рассудок от охватившей его в одночасье ревности, велел собирать лучший десяток воинов. Нет, он не позволит опозорить себя! Человек будет казнен у нее на глазах, а ее он прикует к кровати золотой цепью и никогда больше не выпустит из королевских покоев!       — Отец, не торопись судить, — попытался унять разгневанного родителя принц, которому ситуация казалась слишком странной.       — Больше я не потреплю неповиновения! — прорычал Трандуил, взлетая в седло и разворачивая лося в сторону выхода из замка.       Десяток воинов во главе с владыкой покинули замок, отправляясь на поиски сбежавшей королевы. Найти следы беглецов оказалось не просто. Сутки отряд обшаривал все окрестности, без сна и отдыха. И если бы не случайность, едва ли удача улыбнулась бы отряду.       Лит сама вышла навстречу. Измотанная, с потухшим взглядом, нелепо одетая и, кажется, не имеющая ни малейшего желания сопротивляться. Трандуил в мгновение оказался рядом, хватая супругу повыше локтя и сильно сжимая пальцы, не обращая внимания на ее жалобный вскрик.       Девушка была такая уставшая и опустошенная, что не сразу заметила отряд, а когда заметила — было уже поздно. Муж, сверкая ледяными голубыми глазами, уже схватил ее за руку и перекошенное от ярости лицо не предвещало ничего хорошего. Лит на мгновение прикрыла глаза. Сил на страх уже не было, только усталая обреченность.       — Отпусти, — равнодушно произнесла она, открывая глаза и глядя на Трандуила.       — Как ты посмела обесчестить меня?! — прошипел ей в лицо правитель, сжимая пальцы так, что едва не сломал ей руку.       — Отпусти, — упрямо повторила девушка не отводя взгляда.       — Отпустите ее, — спокойно и даже повелительно раздалось рядом и клинок, стащенный Арагорном у парализованного в замке стража, с шелестом покинул ножны, нацеливаясь на грудь владыки Лихолесья.       Яростный взгляд короля метнулся к мужчине. Трандуил выхватил свой клинок, отталкивая Лит в сторону и намереваясь убить человека. Так бы и произошло если бы внезапно на поляну не выскочила Арвен, упавшая на колени перед Трандуилом.       — Владыка, пощади! Моя сестра и этот отважный воин навлекли твой гнев спасая меня! Пощади их и я приму любое твое наказание! — девушка склонила голову и с мольбой прижала руки к груди.       Трандуил перевел взгляд с Арвен на Лит, упавшую от его резкого движения и не имевшую сил и желания подняться. Все встало на свои места, перевернув историю с ног на голову, сделав владыку бессердечным тираном, а его супругу — несчастной жертвой. Арагорн опустил меч и отдал его одному из стражей.       — Одну лошадь леди Арвен и… ее защитнику. Отправляемся обратно, — клинок короля скрылся в ножнах.       Не успела Лит и пискнуть, как ее одним рывком усадили на лося. Издав с животным синхронный обреченный вздох, они не стали сопротивляться. У девушки просто не было сил, а лось не ощущал сейчас того азарта от противостояния и даже взгрустнул.       До замка они добрались за час до полуночи. Лит не видела, как в полной тишине кавалькада въехала в ворота, не чувствовала, как Трандуил осторожно снял ее с седла и, стараясь не разбудить, понес в королевские покои, отдав приказ подготовить комнаты для гостей.       Только в своих покоях, уложив девушку на кровать, король смог наконец внимательно ее рассмотреть. Сегодня он имел возможность видеть их вместе с Арвен. Они были похожи как две капли воды и в то же время невероятно, пугающе разные. Стала бы Лит молить о пощаде? Едва ли. В ней не было утонченности, но была неукротимая сила жизни, бьющая через край и заражающая своей бесшабашной веселостью все сердца и души, которые хоть раз соприкасались с нею. В ней не было той доброты и света, которые насквозь пронизали Арвен, но она могла вот так, наплевав на все, взять и совершить Поступок. Именно такой, с большой буквы, вызывающий уважение даже у врагов.       Трандуил провел ладонью по лицу, словно снимая липкую паутину ревности, застилавшую глаза. Вот ведь, великий и могучий владыка, а повел себя, как последний ревнивец. Ведь даже не подозревал, что способен на такое. Покойная супруга ни разу не давала ему повода усомниться в том, что никогда его не покинет. Лит была иной. Её нужно было завоевывать каждую секунду каждого дня, удерживать, быть для нее всем, чтобы она не думала о том, что есть другие. Владыка провел ладонью по темным волосам, убирая из с лица, бледного, осунувшегося. Что она пережила за это время? Что было в ее прошлом? Она не рассказывала и что-то подсказывало Трандуилу, что и не расскажет. По крайней мере не теперь, когда считает его тираном.       Вздохнув, владыка еще раз провел по волосам Лит и покинул покои. Вторую ночь после свадьбы супруга провела в гордом одиночестве.