Адмирал, вы разбиты, как это ни грустно... (с)

– Доброе утро, адмирал, – промурлыкал хозяин крепости, заглянув утром к Кее. – Как вы себя чу… да вы белы как мел! – Я в порядке, – бесстрастно откликнулся тот, не открывая глаз. – Доброе утро. Мукуро осмотрел комнату: завтрак стоял нетронутый, а сам пленник даже не вставал, хотя все уже привыкли к его ранним подъемам. Маг приблизился к кровати и склонился над Хибари. Почувствовав сквозь сомкнутые веки, что на него упала тень, адмирал рывком сел, и Рокудо едва успел отшатнуться, чтобы не столкнуться лбами. На бледном лице лихорадочным блеском горели серые глаза. – А по-моему, вы не в порядке, – заметил генерал, взяв Кею за подбородок и изучая его лицо. – Ай! – он зашипел, когда пальцы пленника железной хваткой сомкнулись на его запястье, чуть не сломав, и оттолкнули. – Попрошу меня не трогать, – процедил Хибари сквозь зубы. – Напоминаю, что я вам не игрушка. Колдун несколько секунд внимательно смотрел на него, словно выискивал что-то, но, в конце концов, медленно кивнул. – Да, разумеется, прошу прощения, – с этими словами Мукуро потер запястье и вновь улыбнулся. – Мда, я мог бы вернуть вам оружие сразу – ведь при желании вы бы без труда сломали мне шею и голыми руками. Ну и силища! – У вас все? – глаза адмирала сверлили его так, что Рокудо стало неуютно. – Мне кажется, проблема в том, что вы делаете себе перевязку сами. Совершенно невозможно сделать это качественно с такими ранениями. Я понимаю, если бы нога или даже рука… – Я прекрасно справляюсь сам, – отрубил Кея. Маг покачал головой. – Хром замечательно обращается с бинтами, у нее большой опыт. – Повторяю: мне не нужна помощь. – Адмирал, – доверительно сообщил Мукуро, чуть наклонившись вперед, – никто не расценит принятие помощи как вашу слабость. Напротив, это признак благоразумия. Кроме того, если вас волнует вопрос доверия, мазь-то готовлю все равно я. Или проблема в том, что Хром – девушка? В таком случае, могу прислать вам Чикусу… – Я просто привык все делать сам! – оборвал его Хибари с раздражением. – Это не вопрос доверия, не вопрос слабости или отношений полов – я просто так привык. Мне так нравится. Тем более, у меня не перелом, нет нужды бинтовать туго. – И вы не любите, когда вас трогают, да, я заметил, – закончил за него маг и склонил голову к плечу. – Очень плохо, да? – Терпимо, – от ответа явно веяло холодком. Генерал в каком-то смущении встал и чуть поклонился. – Тогда простите за беспокойство, адмирал. Надеюсь, вы все-таки позавтракаете. Уже в дверях Кея окликнул его: – Если вы хотели сразиться снова, я думаю, что неплохо бы перед обедом. Мукуро быстро обернулся и встретился взглядом с проницательными серыми глазами. В глубине горел насмешливый огонь. Губы мага помимо его воли растянулись в ухмылке. – Адмирал, как хороший хозяин я должен броситься отговаривать вас от столь бездумного поступка. Но демоны меня побери, если я сделаю что-то подобное! Могу я хоть раз подумать о себе? Я слишком много отдал на благо государства, чтобы лишить себя подобного удовольствия. Однако если я верну вашему Императору его Владыку в полуживом состоянии… – Я беру на себя полную ответственность за свое самочувствие, – отозвался Хибари и откинулся на подушку. Генерал покинул комнату и быстро нашел ученицу. Та сидела у себя, расчесывая волосы перед трюмо, и испуганно закрыла лицо ладонями, едва заметила в зеркале отражение Рокудо. – Наги, ты занята? Девушка вскочила и повернулась. На ней было типичное для жительниц Огненного полуострова летящее платье алых оттенков. Мысленно генерал вздохнул – такая одежда, может, и пошла бы Хром, если бы та умела танцевать столь же страстно, как и соплеменницы Адель – интересно, знакома ли воинственная наемница с этим танцем и как на ней сидит национальный костюм? Хром же больше напоминала птицу с подрезанными крыльями. В таком платье просто нельзя так робко мять подол и смотреть в пол! – Нет, господин. – Нашему гостю нужна твоя помощь. Вчерашний бой растревожил его раны, хотя он не желает этого показать. Сейчас он, думаю, спит. Хром, подхватив край юбки, изящно поклонилась и выплыла из комнаты. Мукуро задумчиво посмотрел ей вслед. Когда Кея открыл глаза, он обнаружил сидящую на краю кровати Хром. Заметив, что пленник проснулся, она указала на стул у изголовья – там стояли таз и кувшин. – Я принесла господину воды, чтобы умыться. Прикажете подать завтрак в постель? – Конечно, нет! – возмутился адмирал, разглядывая одежду девушки. Столь яркие цвета ей определенно не подходили. – Помочь господину с перевязкой? – Тебя послал генерал Рокудо, верно? – с досадой уточнил Кея. – Передай ему, что я прекрасно справлюсь и сам. – Пожалуйста, – взгляд девушки был спокойным, и Хибари поежился, почему-то вспомнив ее рассказ. – Умойтесь, и я помогу с бинтами. – Ты от меня не отстанешь, да? – беззлобно буркнул Кея, садясь на постели. Сердиться на хрупкую и немного печальную девушку не получалось, а вот Мукуро вызывал справедливое негодование. – Хорош же генерал, если вместо себя подсылает ученицу, чтобы добиться своего! – Господин использует наиболее удачную тактику, – сообщила девушка, поднимаясь с кровати и опускаясь подле на колени – у ее ног оказалась корзинка с лекарствами. Адмирал поморщился. – Иногда это не делает ему чести. – А что делает честь вам? Хибари вздрогнул от пристального взгляда фиолетового глаза. Ему подумалось, что Хром не просто не глупа, а в принципе намного умнее, чем выглядит или хочет казаться. Однако девушка опустила голову и, похоже, не ожидала ответа. Тонкие пальцы перебирали бинты. Но Кее вдруг очень захотелось разобраться. – А ты тоже стремишься выбрать такую тактику? – адмирала снова обожгло пристальным взглядом, на этот раз вопросительным. Хром ждала пояснений. – Ты могла сказать… ну, например, что генерал накажет тебя, если ты не выполнишь его приказ. – Господин бы не поверил, – Хибари готов был поклясться, что Хром специально вновь склонилась над баночками, чтобы скрыть улыбку. – Если бы я так сказала в первые дни пребывания в крепости, господин бы поверил, а сейчас – нет. Кея, поразмыслив, признал ее правоту. Если изначально он не знал, чего ожидать от Рокудо, то сейчас отчетливо понимал рассудительность генерала – тот бы ни за что не повел себя так глупо и импульсивно. Скорее, он припас еще пару планов относительно того, как своего добиться. А Хром определенно разбиралась в людях… Хибари, тряхнув головой и отогнав путаные мысли, сел на кровати и налил немного воды в таз. Едва он ополоснул лицо, как ощутил, что усталость улетучивается. Да уж, хватит валяться – давно следовало умыться водой, да похолоднее, чтобы взбодриться. Ночь он провел плохо и прекрасно осознавал, что новый бой только усугубит его состояние. Но Кея ничего не мог поделать с собой – ему хотелось драться и хотелось победить. В том числе и из-за драконов. Поэтому он, смирившись, позволил Хром обработать раны. Руки девушки орудовали ловко, показывая, что у нее за плечами действительно солидный опыт. В какой-то момент вместо привычной прохлады мази Хибари почувствовал, как кожи коснулось что-то влажное и теплое, почти горячее, но потом он сообразил – вероятно, Хром случайно задела его смоченными в воде пальцами. Хотя когда они успели согреться?.. – Все, – наконец, прошептала девушка и, легко соскочив с кровати, принялась собирать корзинку. Кея поблагодарил ее и, сполоснув руки водой из кувшина, отправился завтракать. Чувствовал он себя намного лучше – раны больше не беспокоили, а мышцы, казалось, налились новыми силами. Хром, склонившись перед ним, покинула пленника, и тот некоторое время смотрел на дверь, пытаясь понять, кого ему напоминает эта девушка. – Так-то лучше, – пробормотал Мукуро, отложив зеркало и снова вернувшись к внушительной книге, которая лежала перед ним на столе. Взгляд лениво скользил по строчкам, пальцы машинально листали страницы – маг не мог найти того, что ему требовалось. Наконец, он устало помассировал веки и некоторое время посидел с закрытыми глазами. В дверь поскреблись. – Отстань, Фран. Урок будет вечером. – Вы опя-я-ять со своим адмира-а-лом? Рокудо чуть не упал со стула. – Ты что с собой сделал?! Фран, просунувший в дверь голову, печально поморгал. – Оно само-о-о… – Само?! Сами деревья на голове ни у кого не растут! – рявкнул маг. Его ученик пощупал макушку и тонкую веточку, торчащую оттуда. На ней зеленели листья. – Ну? – Я взял одну из ва-а-аших… – Короче! – …ваших баночек со средствами по уходу за волосами… с краской… – Давно пора было их вышвырнуть! – …и добавил туда немного зеленого яблока для аромата, а то оно воняло жутко. – Конечно, воняло, я же намешал их три года назад, балда! – генерал подошел к двери и цепко поймал попытавшегося улизнуть Франа за ухо. – Вот оставлю все, как есть – в назидание. Осенью яблоки соберем. – Ну учи-и-итель. – Что «ну»? Учителю, по-твоему, заняться нечем? – Есть чем, иначе бы учитель не торчал по полночи в лаборато-о-ории… – А вот это уже тебя не касается. Или хочешь, чтобы корни оплели твой мозг, а, Яблочко? Идем! – и маг потащил своего ученика за ухо прочь. – Простите, адмирал, что заставил вас ждать. У меня была маленькая проблема с одним нерадивым учеником, – промурлыкал Мукуро, заходя в комнату узника. Тот сидел на подоконнике, согнув одну ногу в колене, а другую свесив вниз. – Осторожнее, вы не упадете? – Нет, – Кея обернулся, и генерал отметил явное улучшение его состояния – сейчас адмирал был похож на гордого бога войны, отложившего меч, а не на мрачную, вечно огрызающуюся тень. Гораздо больше общего со вчерашним воином и тем, кого помнил Рокудо. Об этом он не преминул сообщить: – Выглядите заметно свежее, адмирал. Надеюсь, вы не передумали? – Ни за что, – фыркнул Хибари, легко соскакивая на пол. Маг игриво хлопнул его по плечу зеленой веточкой – зачем она ему, недоумевал адмирал – и устремился к выходу, насвистывая какую-то мелодию. Сейчас, при дневном свете, Кея мог видеть, что желающих взглянуть на их бой не так мало: группками толпились всадники, сбежались любопытные слуги, но, что отметил адмирал, отсутствовали Хром и Фран. Зато к ним стремительным шагом приблизилась Адель. – Генерал, – сразу взяла она быка за рога, – вы спятили? Что вы тут устраиваете? – Всего лишь маленькая дуэль, милая Адель, – тепло улыбнулся ей Мукуро. – За честь прекрасного дракона. Ставки ведь прежние, адмирал? Тот кивнул, а всадница возмущенно скрестила руки на груди. В ее обтягивающем черном костюме жест вышел довольно выразительным, так что Кея отвел глаза. – Вы смеетесь? Что за чушь? Генерал, вы опять… немедленно прекратите! Хибари поднял голову, пытаясь понять, в чем дело… и понял. – Генерал, это неприлично! – поддержал он негодование девушки. – Зато совершенно естественно! – воскликнул тот, всплеснув руками. – Природа одарила нашу Адель красотой столь щедро, так почему я не могу любоваться ею, подобно художнику? – Потому что вы не художник? – предположил Кея. С другой стороны, колдун ведь не сравнивал себя со скульптором, иначе бы полез трогать. Всадница тем временем уперла кулаки в бока, пылая праведным гневом. – Генерал Рокудо, если я дам вам сейчас пощечину, это будет считаться неподчинением начальству? – Прямое нарушение устава и неуважение к вышестоящему по званию, – промурлыкал маг, глядя ради разнообразия в глаза девушки. Та поджала губы и с силой наступила Мукуро на ногу. Он взвыл. – Простите, генерал, я такая неловкая после ночного дежурства, – процедила Адель, отступая назад. – Вы вообще соображаете, что делаете? Вы решили дать оружие собственному пленному! – Я очень даже соображаю, – прошипел сквозь зубы Рокудо, изучая мысок сапога, на котором потопталась наездница. – А вот насчет вас, дорогая Адель, я иной раз сомневаюсь... потому что если адмирал позволит себе лишнее движение, то… во дворе довольно много всадников и солдат, не правда ли? И все вооружены до зубов. Адмирал, – повернулся он к невозмутимо стоящему рядом Кее, – вы идиот? – Нет. Не замечал за собой подобного. – Вот и я так считаю. Девушка уязвленно замолчала, после чего, поразмыслив, махнула рукой и демонстративно отошла. Маг кивком пригласил противника на небольшую огороженную площадку, где они сражались вечером. Хибари обернулся – Адель не ушла, а остановилась у стены неподалеку с равнодушным видом. Мукуро, заметив это движение, проследил за взглядом адмирала и, обнаружив всадницу, галантно поклонился и поцеловал эфес меча. Адель перекосило, и она отвернулась. Колдун засмеялся, Кея, покачав головой, обнажил клинок и на сей раз первым бросился в бой. И снова адмирал, опьяненный звоном стали, забыл обо всем: о ранах, о плене, о близких, не знающих, что с ним, – были только мечи и насмешливые разноцветные глаза напротив. И снова Рокудо прервал песню клинков, остановившись перед самой кульминацией, словно статуя, изображающая смирение. – Поздравляю, адмирал. Кея замер с занесенным мечом, вопросительно вскинув брови. Маг, чуть улыбнувшись, вытянул вперед правую руку. Белая ткань рубашки окрасилась в алый цвет. – Вы и не заметили, адмирал? А я уж было подумал, что вы решили одарить меня симметричным шрамом на другой руке. – Все так серьезно? – Хибари медленно опустил оружие, выравнивая дыхание. Он и вправду не заметил, когда успел нанести этот удар, настолько был поглощен сражением. Как долго длился их бой? Полчаса, десять минут или одно мгновение? Мукуро засмеялся. – Вы задели меня вскользь, когда я уворачивался… я был недостаточно проворен, только и всего. И это принесло вам победу. – Генерал, – проговорил Кея, переводя взгляд на свой клинок. Колдун протянул ему платок, и он бережно отер кровь, – я ясно вижу, что вы сегодня не в форме. У вас тени под глазами, не спали ночью? Рокудо удивленно посмотрел на него, некоторое время молчал, а затем расхохотался. – И это мне говорит человек с тяжелейшими ранениями? Адмирал, вы пытаетесь оправдать мой проигрыш? – Скорее, вашу недальновидность, – Хибари спрятал очищенный меч в ножны, – ведь разве вы оставили бы мне хоть шанс на победу? А тут у вас вышел просчет, – с этими словами он протянул магу руку. Мукуро с легкой улыбкой пожал ее. – Вы думаете, наши маленькие дуэли нечестны? Но я выполню обещание. Я должен дать свое согласие, не правда ли? Эй, ребята! – повысил он голос так, чтобы его слышали все наездники и слуги, собравшиеся во дворе. – И дамы, конечно. Если адмирал пожелает зайти в стойла к драконам, прошу ему не препятствовать, но и не дать сунуться в пасть, хотя, подозреваю, вам очень захочется ему это позволить. Препоручаю вас сейчас Адель, – добавил Мукуро уже обычным голосом, обращаясь только к адмиралу, и чуть поклонился. – Мне нужно переодеться. Да и дела… у всех столько дел, столько дел… Смотря Рокудо вслед, Кея чувствовал, как его сверлят любознательными взглядами. Однако последние слова генерала все-таки возымели действие – люди правильно поняли намек и потихоньку расходились, покидали двор. Адмирал повернулся к Адельхейд. Ее алые глаза потемнели от гнева. – Вы мне солгали. – Да, – не стал спорить Хибари, невозмутимо встретив чужой взгляд. – Но вы меня не выдали. – Это поправимо! Я сейчас же пойду к генералу и скажу, что вы уже бывали в стойлах без его разрешения… почему вы смеетесь? – Идите, – согласился Кея, продолжая ухмыляться. – Пусть генерал Рокудо узнает, что вы поверили пленному, не прогнали его из загона и даже подпустили к дракону. Посмотрим, что он скажет по поводу вашего профессионализма. – Вы… вы… – наездница даже потеряла на миг дар речи от возмущения, но быстро взяла себя в руки. – Это подло. Вы меня просто использовали! Вы даже хуже генерала. Хибари перестал улыбаться и бросил на девушку угрюмый взгляд. – Если вы считаете, что мне должно быть стыдно, то нет. Вы сами виноваты в случившемся, а я лишь попробовал добраться до драконов. И у меня все получилось. – Но зачем? – Адель, казалось, готова была убить нахала на месте. Зная наемников, Кея напрягся – ей бы не составило это труда. – Мне нравятся драконы. Я хотел посмотреть на них вблизи. – С чего бы мне верить вашим словам? – Можете не верить, я вовсе не обязан вам что-либо доказывать, – высокомерно процедил адмирал. – Но приказ генерала есть приказ – теперь мне позволено навещать драконов, и вы это слышали из его уст, напрямую. Поэтому проведите меня к ним. – Генерал совершает ошибку, разрешая вам подобное, – взвилась наездница. – Он не знает, что вы все тут разнюхиваете, подслушиваете и разведываете команды… – О, боги… – Хибари закатил глаза, чувствуя, что кровь перестает бурлить, и прилив адреналина уже уступает место усталости. – Я что, глухой? Я даже из башни слышу крики всадников и рев драконов, а уж если подойду к окну крепости… генерал не в курсе лишь того, что у меня неплохая память и есть способности к имитации голосов животных. Можете сообщить ему об этом. Он не без злорадного удовольствия понаблюдал, как краска заливает лицо Адель. Похоже, Кея довел ее до точки кипения, но девушка быстро взяла себя в руки и, развернувшись, зашагала к стойлам, бросив через плечо: – Я не буду ничего сообщать генералу Рокудо, поскольку вас видела не только я, но и Кен, а значит, он уже в курсе, либо это не так важно. Да и какая разница, если драконы подчиняются только хозяину! Но вы, адмирал… – Послушайте, Адельхейд, – утомленно произнес Хибари, втайне радуясь, что Кен его все-таки не заметил, – мне честно плевать на ваше мнение. Я вас уважаю как талантливую наездницу и знатока драконов, но, понимаете ли, я не обязан заботиться о вашем душевном спокойствии. Я тут пленник, и вообще никому ничего не обязан. И я терпеть не могу людей, я хочу побыть с драконами! Всадница высокомерно промолчала и ускорила шаг. Также не сказав ни слова, она провела Кею в загон к Хиберду и замерла, прислонившись к стене. Прежде, чем войти, адмирал немного постоял на пороге стойла, оглядываясь. Сарайчик оказался наполовину пуст – часть наездников улетели на своих ящерах, а оставшиеся драконы отдыхали после ночного рейда. Они тут же с интересом уставились на вошедших, но, узнав, вновь погрузились в дрему. Кроме Хиберда, который немедленно потянулся к хозяйке, громогласно урча. Та потрепала его по голове, и дракон огорченно притих, не понимая, чем она так рассержена. Хибари тихо зарокотал, приветствуя присутствующих, и ящеры отозвались на разные голоса, вторя ему. Адмирал чуть поклонился и прошел к Хиберду, опустившись подле него на колени. – Как рана? Адель опять промолчала, гордо отвернувшись. Она была в бешенстве и злилась как на адмирала, так и на себя, за глупость и доверчивость. Дракон совсем расстроился и сам показал гостю свою лапу, туго перебинтованную. Кея, изучив ее, решил, что она выглядит намного лучше, погладил рядом с повязкой и затих. Когда всадница, встревоженная тишиной позади, оглянулась, то обнаружила, что Хибари мирно спит, свернувшись между лап дракона. Адель ошарашенно протерла глаза и, когда ничего не изменилось, сердито отошла к окну, осознав, что теперь должна торчать в стойле до тех пор, пока адмирал не проснется. И не растолкаешь его – дракон удобно положил голову около своего гостя и прикрыл глаза, тоже задремав. Она бы точно потревожила Хиберда, а ему нужен покой. – Ну и ладно, – проворчала всадница себе под нос, устраиваясь на подоконнике, – что я, не найду, чем тут заняться? Мукуро устало потер глаза, в которых уже рябило от быстро мелькавших страниц. Едва он убрал руку, которую держал вытянутой над книгой, как те перестали перелистываться и затихли. Колдуну казалось, что он выучил уже не только весь этот внушительный справочник, но и последовательность статей в нем, однако упрямо продолжал изучать содержимое, словно надеялся, что там появится новая информация. Однако ее мог добавить туда только он сам. Рокудо глотнул из стоявшей рядом чашки кофе и поморщился – напиток совершенно остыл. – Мда-а, – протянул он, разглядывая случайно открывшийся разворот с изображением грифона. – И что же ты у меня такое, Наги? Справочник составлялся несколькими колдунами в течение довольно длительного времени; некоторые добавляли иллюстрации, некоторые правили уже написанное или оставляли ценные замечания. Часто встречались пометки самого Рокудо, особенно в темах, посвященных драконам. Мелькнула мысль, не попросить ли адмирала зарисовать в книге морского дракона, и чародей тихонько засмеялся этой идее, но тут же нахмурился, переключаясь на свою основную проблему – пленника. – Учи-и-итель, зачем вам эта ве-е-етка? Генерал поднял голову и, прищурившись, уставился на скорбно застывшего в дверях Франа. Тот же, в свою очередь, смотрел на зеленую веточку, торчащую из высокого стакана с водой. – Что, узнал свою яблоню? – ухмыльнулся Мукуро и ногтем постучал по стеклу. Раздался мелодичный звон, и вода в сосуде слегка дрогнула. – Вот она корни пустит, пересажу в горшок и буду тебе в назидание показывать, чтоб глупости больше не делал. Уже давно не ребенок, а ума так и не набрался. – Ну учи-и-итель, – укоризненно воззрился на него Фран, но колдун вновь вернулся к книге. Перевернув пару страниц и в очередной раз пробежав глазами часть, посвященную келпи, он опять покосился на дверь. – Ты все еще здесь? Брысь, колдовать сейчас буду! Фран остался на месте и даже притворил за собой дверь, показывая, что никуда не уйдет и с удовольствием понаблюдает. Чародей, пожав плечами, захлопнул внушительный фолиант и потянулся, попутно разминая пальцы. – Снова для адмира-а-ала? Рокудо перестал жмуриться и поднялся, бросив на ученика насмешливый взгляд. Он опять взялся за чашку и осторожно подул на поверхность кофе. Тот вмиг закипел, и Мукуро поспешно замахал над чашкой ладонью, остужая. – А если и так? Уйдешь? Фран, помедлив, покачал головой. – На него ничего не де-е-ействует. – А что ты пробовал? Юноша после некоторого раздумья перечислил несколько заклинаний. Генерал тяжело вздохнул. – Вот жаль, что его защита на этот раз не сработала зеркально, покрылся бы ты прыщами и впредь был бы умнее. – Ну учи-и-итель. Вы на него тоже вчера колдонули. Чародей с досадой почесал переносицу и отставил чашку. – Это безопасно. Ну, почти… для меня, как минимум. Сложное заклятье на крови. Однако, обратись оно против меня, ничего страшного бы не случилось. В конце концов, это подчинение разума, и получается, что мой разум должен подчиняться мне же. Голова немного поболела, и всё. А ты прекрати дурачиться, – бросил он и уселся на край стола, покачивая мыском ботинка. – Мне нужна твоя помощь, а для этого тебе стоит включить мозги и отключить шута. Фран, трагично вздохнув, приблизился к учителю и вопросительно на него уставился, готовый внимать каждому слову. – Итак, у нас дано: адмирал, невосприимчивый к заклинаниям и проклятьям, – принялся перечислять Мукуро, – однако целебные мази и смеси подобного типа на него действуют. Что касается мороков, я попытался обвести его вокруг пальца цветущей вишней, но он догадался. Списал на логику, но я ему не доверяю. Вопрос: а как насчет эликсиров? Фран задумался, почесывая переносицу, и маг поморщился – его ученик нарочно ли или непроизвольно копировал некоторые жесты Рокудо и перенимал привычки. Это было не очень приятно, даже если его протеже не передразнивал генерала, а просто подсознательно стремился быть на него похожим. – Учитель ведь давал адмиралу эликсир смеха? – Ну да. Однако он сделал только один глоток, так что я не знаю – то ли доза слишком мала, то ли не действует на него, то ли наш гость в принципе не желает показывать эмоции… – генерал скрестил руки на груди, хмурясь. – Я не рискнул настаивать. Укрепляющее он пить отказался, а подлить никуда не удастся – слишком едкий запах и характерный привкус. Никому и в голову не приходило давать нечто подобное тайно! Но хотелось бы узнать, срабатывают ли на нашего дорогого адмирала зелья, и если да – споить ему зелье подчинения. Твои предложения? – Подлить в вино? – юноше нравилось, когда колдун с ним советовался, он даже переставал тянуть слова, чтобы лишний раз не раздражать учителя. Тот же, в свою очередь, предпочитал обсуждать нелицеприятные планы именно с Франом, поскольку ученик обладал острым умом, чутьем на пакости и почти полным отсутствием совести. Посвящать Хром в свои замыслы Мукуро не любил в силу ее искренней веры в непогрешимость господина, а высказаться вслух и поделиться своими идеями иногда очень хотелось – ну не говорить же с самим собой? – Почему именно в вино? – Адмирал не разбирается в наших винах, поэтому не отличит по вкусу напиток с добавкой. Можно списать на какую-то изюминку вроде фруктовой отдушины или, скажем, особенность местной продукции. – Логично, – одобрительно кивнул маг, снова берясь за чашку, – но есть две проблемы: во-первых, я не хочу варить сложное зелье ради сомнительной выгоды, а во-вторых, я не знаю, как зелье взаимодействует с вином. Ты же помнишь, я в принципе редко пользуюсь для подчинения вспомогательными средствами. – Можно использовать лишнее зелье для проверки… – На ком же? На тебе? – с любопытством переспросил Мукуро, и ученик остервенело замотал головой. – Поэтому для начала думаю взять рецепт попроще. Нужен эликсир, последствия которого не очевидны, иначе адмирал, чего доброго, объявит голодовку, а у меня и так с ним уйма проблем. Так что никаких вариантов, чтобы кожа окрасилась или выросли рога. Или яблони! Фран уставился на веточку в стакане и траурно вздохнул. Окрашивать что-либо в яркие цвета ему особенно нравилось – он вообще предпочитал, когда последствия магии были красочными и запоминающимися. А рога чародей ему припоминал уже лет семь. Теперь еще яблоня… – Любовное зелье? Рокудо поперхнулся кофе и закашлялся. Ученик печально наблюдал, как он, торопливо отставив чашку, стучит себя кулаком в грудь и пытается отдышаться. Наконец, генералу это удалось. – Замечательная идея! Мне аж интересно, в кого? В Адель? Наги? ММ? А может, в тебя, чтоб жизнь медом не казалась? Это жестокое обращение с пленными, между прочим. Я что, похож на садиста? – Зато адмирал бы не заме-е-етил, – вступился за свою идею Фран. – Оно же действует на мо-о-озг и притупляет чувство реа-а-альности. – Мне кажется, что даже если адмирал восприимчив к зельям, любовное на него не подействует, – с сожалением отверг эту идею Мукуро. – Но я бы посмотрел, да. – А мне ка-а-ажется, – подмастерье поймал предостерегающий взгляд учителя и перешел на адекватный темп речи, – кажется, что стоит сразу идти с козырей и подмешать подчиняющее зелье. Если уж у вас всего одна попытка, учитель. Ну не подействует, так чего уж там… – Угу, а остатки я куда дену? Драконам вылью? Адель угощу? Или тебя, наконец, заставлю слушать старших? – проворчал чародей и соскочил со стола. – Как же я не люблю эту мешанину! Жаль, что на адмирала не действуют мои чары. Ну ничего, у меня есть много способов… Фран с интересом наблюдал, как генерал ходит от полки к полке, перебирая нужные ингредиенты. Он любил смотреть, как учитель колдует, потому что случалось это не так уж и часто. Хотя с появлением пленника чародею пришлось вспомнить о своих способностях, так что Фран только радовался неожиданному гостю. – Проснись, ну! Вставай! Кея нахмурился и заворочался, сбрасывая остатки сна. Ухо уловило тихое рычание – похоже, Хиберд тоже просыпался. Голос был вроде знакомый, но адмирал спросонья не мог вспомнить его обладателя. Судя по спокойному поведению дракона, он хорошо знал говорившего, а потому подпустил к себе. – Эй! Уже поздно. Кто-то потрепал Хибари по плечу, и тот распахнул глаза, моментально подавшись вперед, чтобы перехватить руку. Однако неизвестный оказался проворнее, и пальцы адмирала вхолостую сжались. Он сел, огляделся и увидел неподалеку Кена. Более лохматый и обросший, чем помнил Кея, тот сидел на соломе по-собачьи. Карие глаза тускло блестели меж спутанных лохм. – Проснулся, – удовлетворенно сообщил Кен и почесал ухо. Тыльную сторону ладони покрывала густая светлая поросль, больше похожая на шерсть, чем на волосы. – Который час? – чуть хрипловатым со сна голосом уточнил адмирал. Уборщик задумчиво повел носом, словно пытался определить время по запаху. – Около пяти. Хиберд не обедал, – наконец, ответил он и поскреб щеку. Ногти выглядели слишком длинными для человеческих, грубыми и чуть загнутыми. – Ты тож не обедал. Будешь? Чужой язык давался Кену с трудом, он делал отрывистые паузы между словами, не следил за вежливыми конструкциями и коверкал звуки. Кею не покидало ощущение, что ему в принципе тяжело говорить. В подтверждение этой догадки Кен ухмыльнулся, точнее, оскалился, показывая крепкие, крупные заостренные зубы, с трудом помещавшиеся во рту – настоящие клыки. Когда он говорил об обеде, на ум приходило исключительно сырое мясо. А еще вспоминался долгий, тоскливый вой, который разбудил Хибари прошлой ночью, как и предупреждала Хром. – Не сейчас, – отозвался адмирал, приглаживая растрепавшиеся волосы. В плечо ему дружелюбно ткнулся чешуйчатый нос, чуть не уронив на землю. Кея машинально погладил его и кое-как поднялся на ноги. Тело затекло, но раны о себе не напоминали, и Хибари считал, что это полностью заслуга дракона, искренне веря в целительные силы ящеров. Кен тоже встал, хотя продолжал заметно сутулиться, и адмирал со стыдом поймал себя на желании, продиктованном почти детским любопытством, – заглянуть уборщику за спину и проверить, есть ли у него хвост. – Ну, ты, это… иди отсюда, мне дракона кормить. – Хорошо, – покладисто согласился Кея, не обращая внимания на грубость собеседника – ему хватило ума сообразить, что Кен не желает его оскорбить. Просто плохо владеет иностранным языком и хочет выполнить свою работу, а пленник ему мешает. Похлопав напоследок Хиберда по шее и добившись этим довольного рокота, адмирал покинул ангар и, разминая на ходу мышцы, направился обратно в башню. Адельхейд он не видел или не заметил ни по дороге, ни в загоне – в принципе, она могла быть там и не заговорить с пленником, все еще сердясь. Хибари ее не винил в этом, как, впрочем, не испытывал и каких-либо других эмоций по этому поводу – цель оправдывает средства, а своей цели, драконов, Кея достиг. Если б он мог, то перебрался бы в стойла на постоянное место жительства – точнее, пленения. Раз уж он лишен моря, то эти гордые животные – единственное, что может вернуть ему спокойствие и трезвость ума, потому что адмиралу уже казалось, что он потихоньку теряет рассудок в четырех стенах. В крепости адмирал также никого не встретил, пустые коридоры казались вымершими, словно Хибари проспал не несколько часов, а несколько веков. Комната в башне, однако же, выглядела гостеприимной и уютной: слуги, пользуясь отсутствием пленника, прибрались там и перестелили постель, накрыли стол, растопили камин. В ванной наверняка висела свежая одежда, которую приходилось менять каждый день – она быстро пропитывалась запахом болезни и мази. Кея прислушался к своим ощущениям, пытаясь понять, голоден ли он. Судя по тому, что никто не поднял панику, как в прошлый раз, Мукуро особо не переживал за своего «гостя» – знал, где он находится, и предоставил самому себе. В конце концов, у генерала действительно было много других дел, а учитывая его окружение – даже больше, чем мог ожидать Хибари. Склонности к мелким и крупным пакостям Кея не имел, считая себя выше этого, а потому не собирался доставлять хозяину крепости неприятности нарочно. Случайно – да, это недочеты Мукуро, а, следовательно, его закономерные проблемы. Сейчас, похоже, он утратил интерес к новой игрушке. Адмирал открыл створки и уселся на подоконник, вдыхая свежий воздух, пропитанный морской солью и ароматом странствий. Сейчас он чувствовал себя намного лучше – тоска притупилась, раны не болели, и, если выбросить из головы печальные мысли, Кея был практически счастлив. Закрывая глаза, он вполне мог представить, что сидит на берегу, недалеко от своей резиденции, и стоит протянуть руку, как из воды высунет голову Ролл и ткнется в ладонь хозяина за лаской… пальцы Хибари судорожно сжались, когда сердце предательски кольнуло. Наваждение растаяло, и адмирал, прикрыв одну створку окна, уткнулся лбом в прохладное стекло. Он очень устал. Не физически, нет – он выспался, и даже ранения и прошедший бой не приносили ощутимого беспокойства. Но душевно он вымотался так, что сил на переживания попросту не осталось. За эти несколько дней Кея потрепал себе нервы, волнуясь за такое множество вещей! Он раньше и не подозревал, что можно так себя извести. Привыкший полагаться на трезвый расчет и проверенные данные, он страдал в информационном вакууме и, как следствие, от накатывающих на него непривычных эмоций. Бессилие… Хибари никогда не думал, что ощущение собственного бессилия может порождать волну ярости, доводить до отчаяния, вызывать дурман в голове и пощипывать глаза горячими слезами… Адмирал едва успел остановить собственный кулак, готовый пробить оконное стекло. Почему, почему он должен сидеть здесь, не имея возможности уберечь Цуну от глупого шага, спасти собственное государство и найти Ролла? Кея в который раз поймал себя на позорной мысли, что лучше бы генерал взял в плен кого-то другого, и тогда Хибари бы с чистой совестью мог пойти на штурм, в сражении отбить друга, а не маяться от безделья и отсутствия новостей. Теперь, когда гнев перегорел – даже адмирал не умел поддерживать в себе всепоглощающую злость несколько дней кряду, – остались только пустота и усталость. Нет, это просто невозможно… Адмирал соскочил с подоконника и решительно направился к зеркалу. В памяти шевельнулась мысль о том, что хозяин крепости использует их для слежки, но Кея отмахнулся от нее – ему нужно было увидеть свое отражение, а маг в любом случае имел возможность шпионить за пленником, смотрел ли тот в зеркало или нет. На адмирала взглянул утомленный человек, лет на десять старше его. Несмотря на лечение, хорошее питание и сон, глаза ввалились и потускнели, черные волосы будто выцвели, скулы резко обозначились, а кожа стала желтоватой, больше похожей на пергамент; на щеке – белая тонкая полоса зажившей царапины. Хибари стиснул зубы и выбросил кулак вперед, с каким-то мрачным удовлетворением наблюдая, как отражение дробится на десятки лиц, осыпаясь осколками. Боль слегка привела адмирала в чувство, и он криво усмехнулся. Зеркало ответило ему десятком усмешек. Нет, так продолжаться не может. Достаточно он расслаблялся, пора взять себя в руки и, прекратив прикрываться сбором информации, начать действовать. Конечно, не детские партизанские проказы. Надо только составить план… если Мукуро не пустил магическую воду на исследования, то необходимо найти способ ее раздобыть и связаться, если получится, с Императором. Кроме того… – Господин, господин! С вами все в порядке? Кея обернулся. Распахнув дверь, в комнату вбежала Хром, испуганно прижимающая к груди руки. На ней было нежно-голубое струящееся платье, придававшее девушке сходство с речной нимфой, о которых адмирал читал в книгах Края Вершин. – Ах! Вы ранены, господин, что произошло? – Тебя прислал генерал? – с подозрением спросил Кея, вспомнив о разбитом зеркале и переведя взгляд на кровоточащий кулак, а потом на пол, где на разлетевшиеся осколки уже накапало порядочно крови. Хром неслышно оказалась рядом – адмирал даже вздрогнул от неожиданности – и бережно перехватила руку пострадавшего, изучая повреждения. Хибари заметил, что ее нисколько не пугает вид крови. – Нужно вытащить осколки, господин, и перевязать рану. Так что случилось? – Сначала ты ответь на вопрос, – настойчиво проговорил Кея, хмурясь и отдергивая руку. – Тебя прислал генерал? Он следил за мной? – Нет, я… я сама пришла, – девушка замялась, и в ее большом фиолетовом глазу отразилось замешательство. Правый глаз вновь скрывался за волосами, струящимися тщательно уложенными волнами. – Я иногда поднималась к господину, чтобы проверить, не пора ли убрать со стола, но господина не было в башне… Хибари устало прижал уцелевшую ладонь ко лбу. Кажется, он становится параноиком. Хром, пользуясь заминкой, опять завладела его раненой рукой, оценивая ущерб. – Господин, я сейчас сбегаю за бинтами, лекарством и пинцетом. Прежде, чем Кея что-то успел ответить, она уже исчезла, словно вода, просочившаяся сквозь доски. Адмирал покачал головой и прошел в ванную, где сполоснул ладонь холодной водой. Ранки защипало, зато стало видно – ничего серьезного, легкие порезы. Кровь выступила снова, мешаясь с водой, и Хибари показалось, что в ней что-то блестит. Что ж, пинцет действительно лишним не будет… В комнату он вернулся одновременно с Хром, несущей корзинку. Кея сел за стол и положил на него поврежденную руку, решив на сей раз изменить привычке и позволить постороннему человеку обработать рану. Девушка умело орудовала пинцетом, а затем столь же ловко остановила кровь и наложила тугую повязку. – Ты очень хорошо разбираешься в целительстве, – заметил адмирал, наблюдая, как ученица мага собирает бинты обратно в корзину. – Большой опыт? – Да, господину часто требуется помощь, – отозвалась Хром. Прибравшись на столе, она вытащила тряпку и направилась к зеркалу, чтобы подобрать осколки. Кея задумчиво посмотрел на перебинтованную руку. – Зачем? Я видел, как он заживил свои порезы. – Всякое бывает, – туманно сообщила девушка, осторожно подхватывая острые кусочки стекла. – Одним заклинанием сложно вылечить тяжелые ранения. Кроме того, повязку все равно требуется наложить, поскольку лечение может занять время. Иногда господин уставал, и у него не хватало сил на магию. А иной раз он просто не хотел лечиться. – Почему? – затаив дыхание, спросил Хибари, но Хром словно и не расслышала, поглощенная своей работой. Адмиралу хотелось вывести разговор на Мукуро, чтобы потом осторожно разведать по поводу зачарованной воды, и он подошел с другой стороны. – Хром, а тебе нравится на острове? – Очень, господин, – с радостью откликнулась та, бережно сворачивая тряпку, чтобы осколки не выпали обратно. Затем она достала сероватый комок, оказавшийся глиной, которую принялась катать по полу, чтобы подобрать оставшуюся стеклянную мелочь. – Больше, чем на Материке? – И на Материке нравилось, – кивнула ученица и добавила. – Мне везде нравится, где есть господин. Кея мысленно застонал – ох уж эти влюбленные! В принципе, эмоции девушки можно было понять – невооруженным взглядом видно, что Мукуро относится к своей маленькой ученице покровительственно, а если судить по ее рассказам, то началась эта опека еще в ее детстве. В том же, что маг отвечает на чувства Хром, Кея сильно сомневался – возможно, подозревает о них, возможно, принимает за благодарность, но бежать и немедленно жениться явно не собирается. Хотя чем черт не шутит! А ему, Хибари, следует быть в десять раз осторожнее, чтобы ни словом, ни интонацией не оскорбить хозяина крепости при этой хрупкой девице. – А господину здесь нравится? – уточнил адмирал после некоторой паузы, во время которой девушка завернула кусок глины в ткань и спрятала обратно в корзинку. – Нет… – после короткого раздумья с сожалением откликнулась та. – Господину на острове немного… скучно и одиноко. – Тогда почему он не вернется на Материк? – Кея весь обратился в слух. Хром молчала, потупившись, пальцы крепко вцепились в ручку корзины, побелев, и мужчине пришлось помочь. – Император Бьякуран не позволяет? Девушка вскинула голову и с неожиданной злостью выплюнула: – Если бы император и запретил, то господина это бы не остановило! Господин всегда делает то, что хочет! – она перевела дыхание и снова уставилась в пол. – Ты не любишь императора Бьякурана? – спросил Хибари, проглотив ироничное «да я заметил». Девушка ссутулилась и задрожала. Не сразу, но адмирал сообразил, что она плачет – совсем бесшумно, но зато как будто всем телом, словно ее бьет озноб. Кея совершенно растерялся, чуть ли не запаниковал, но все же заставил себя собраться. Не зная, как успокаивать девушек и что вообще делать в такой ситуации, он сорвал с кровати покрывало и, подойдя к Хром, аккуратно накинул ей на плечи, рассудив, что если она дрожит, то согреться ей точно не повредит. Ученица мага притихла и позволила проводить себя к креслу, судорожно кутаясь в покрывало, словно в большой кокон. Усадив ее, Хибари мельком взглянул в лицо и непроизвольно вновь вспомнил снова Мукуро о женских слезах – глаз девушки оказался сухим, но не таким, как у ММ – веко припухло, покраснело, на щеках выступил лихорадочный румянец, так что мужчина всерьез обеспокоился здоровьем Хром. – Что с тобой? – машинально спросил Кея, торопливо копаясь в памяти. Зеркало он разбил, остается только выбежать и найти кого-нибудь, кто сможет помочь… но как оставить девушку одну в таком состоянии? Точно, генерал говорил, что где-то у кровати висит шнурок для вызова слуг. – Сейчас я позову кого-нибудь… – Нет, – почти неслышно прошептала Хром, и тонкая бледная рука выскользнула из складок покрывала, поймав адмирала за локоть. – Я… я… Хибари попытался убрать с ее лица волосы, но девушка спряталась, забилась в свой кокон, и только фиолетовый глаз блестел из глубины. – Сейчас… – прошелестел ее голос. Адмирал послушно ждал, чувствуя, как что-то происходит. На затылке зашевелились волосы, и стоило ему закрыть глаза, как слышался треск, в воздухе попахивало сухой тиной, а на языке ощущался металлический привкус; все это очень напоминало магию. Наконец, Хром выпрямилась, и одеяло сползло ей на плечи. Она больше не трепетала, как лист на ветру, и тихо, спокойно проговорила. – Господин не может покинуть остров, потому что император проклял господина. Кея некоторое время молча созерцал похожую на статую девушку в кресле, переваривая услышанное. Тем временем она, видимо, почувствовав себя лучше, выскользнула из уютного теплого гнезда и уселась на полу у камина, зябко ежась и протягивая руки к огню. Адмирал наблюдал за ней, размышляя. Он слышал о так называемых проклятиях с условием, которое чаще всего относилось к способу снятия. В данном случае некий колдун пожелал, чтобы жертва не могла никому рассказать о своем проклятии, такое тоже бывало. И либо чародей был достаточно силен, и условие распространяется на всех, кто прознает о колдовстве, либо для Хром (и, вероятно, для всех приближенных слуг генерала) оговорен особый пункт заклинания, но Хибари точно видел – и слышал, и ощущал всеми пятью чувствами, – как девушка только что порвала это проклятье, как рвут старую ветхую ткань. Адмирал опустился на корточки рядом с ней и тихонько позвал: – Хром! – та вздрогнула и повернула к нему голову, затравленно глядя. – Расскажи мне все. Теперь можно. Тебе принести воды? – запоздало догадался он. Ученица мага поспешно закивала, и Кея отошел к столу, думая о том, сколько чародейства оказалось в этом хрупком теле. Вернулся адмирал с графином воды и стаканом и, пока Хром жадно пила, расстелил покрывало у камина, чтобы она не сидела на полу. Девушка благодарно кивнула и, придвинувшись поближе к теплу, устроилась поудобнее. Хибари присел неподалеку, скрестив ноги. – А теперь расскажи все. Ваш император – колдун? – Нет, – откликнулась Хром, немного успокоившись. – Но великий понтифик… придворный маг Торикабуто проклял господина по его приказу. – Но зачем? – подобное заявление для адмирала звучало дико – Цуне никогда бы и в голову не пришло творить магию против кого-то из своих Владык. – Император боялся, что господин будет поступать так, как сочтет нужным, а подчиняться его приказам не будет, – презрительно бросила девушка и, отставив стакан, обняла колени. – И теперь господин не может покинуть остров… драконы не отнесут господина на Материк. – Ну да, а кораблей здесь нет, – пробормотал Кея, пытаясь понять, в чем же состоит проклятие. Хром невесело усмехнулась – эта гримаса смотрелась совершенно неуместно на ее почти детском лице, а отблески огня и вовсе придавали ему нечто демоническое. – А даже если бы и были, что с того? Господин не может выйти в море… – она положила подбородок на руки и уставилась на пламя, облизывающее поленья. – Император пожелал, чтобы господин не мог даже находиться рядом с морем… и сейчас господин не может видеть его, слышать, чувствовать запах… Хибари похолодел. Теперь многое в поведении Рокудо обретало смысл – и странные требования закрыть окно, и нервозность, и попытки напиться… вот что за таинственная болезнь обрушилась на него. Маг находился на острове посредине моря, которое причиняло ему страдания. – Тогда почему генерал по-прежнему подчиняется императору? – мужчина чувствовал, как в душе зарождается ярость. Такому человеку, как император Края Вершин, нельзя доверить страну! Теперь он должен сделать все, чтобы Цуна не согласился на ультиматум! – А что еще делать? – резонно отозвалась Хром. – Господин не может вернуться домой ни по морю, ни по небу. Господин пытался освоить магию воздуха, полета, но она ему не дается, и господин падал, на камни… – девушка закрыла лицо ладонями и тихо добавила. – А император обещал, что если господин выполнит его указания, то он снимет проклятие… Некоторое время они сидели в тишине, только пламя потрескивало в камине. Хром – сжавшись в небольшой комочек и отгородившись от мира волосами, а Кея – вглядываясь в огонь и отрешенно поглаживая эфес меча. Наконец, мужчина устало вздохнул и спросил: – Почему ты мне рассказала все это? Тебе ведь стоило немалых усилий заговорить на запретную тему. Фиолетовый глаз сверкнул сквозь волосы, отражая языки пламени, когда девушка повернулась к Хибари. Потянуло сыростью, и адмирал инстинктивно подался назад, чуть вздрогнув, – ему показалось, что температура резко упала, а камин не топили уже месяц. – Потому что вы можете помочь господину. – Я? – опешил Кея, совершенно не ожидавший подобного поворота. – Хром, я даже колдовать не в состоянии! Как я, по-твоему… – Император сказал, что снимет проклятие с господина, если тот добьется капитуляции Островов или переманит вас на свою сторону. Пожалуйста… Адмирал едва сдержался и, прикрыв глаза, опустил руку. Бить беззащитную девушку – это последнее, что он мог бы себе простить, подобное поведение совершенно не красит его как мужчину. Да и как можно было ударить человека, который с какой-то детской наивностью смотрит, кажется, прямо в душу, с такой кроткой надеждой… что это – дьявольски продуманный план, чтобы через эмоции воздействовать на пленника, или по-детски простодушное желание помочь? – Уходи, Хром, – попросил Хибари, с трудом шевеля губами. – Не рассказывайте господину о нашем разговоре, хорошо? – Я же сказал… Он повторил, открывая глаза, но Хром уже в комнате не было – она словно испарилась… Адмирал сидел на подоконнике и смотрел на загорающиеся в небе звезды. Они были похожи на далекие фонарики, которые любили у него на родине; Кея привычно определял по ним стороны света, для тренировки припоминая названия созвездий на своем языке и языке Края Вершин. Хотелось чем-то занять мысли и не думать о рассказе Хром, но созвездие Охотника упрямо ускользало, перемигиваясь звездочками, и, кажется, всерьез погналось за Небесным Зайцем. Кея потряс головой, пытаясь остановить эту свистопляску, и в сознание вновь просочились слова девушки. Проклятие, проклятие… Дверь тихо скрипнула. – Адмирал, к вам можно? – Заходите, – пригласил Хибари, обернувшись и соскакивая на пол. – Я закрою окно, если вам дует, генерал. – Спасибо, вы столь любезны, – Рокудо, не ожидавший такого приема, улыбнулся, подходя к столу. – А что это у вас… – Я немного… сорвался, – признал Кея, захлопывая створки. Он догадался, что маг заметил зеркало, которое пленник со всеми предосторожностями снял и положил на край стола. Для Хром оно было слишком тяжелым, а смотреть на оскалившуюся осколками раму оказалось неприятно. – Я думаю, вам стоит немного снять напряжение, – предложил Мукуро, наблюдая, как Хибари никак не может оторваться от окна, вглядываясь вдаль. – Я бы предложил вам общество красивой женщины, но, боюсь, вы с негодованием откажетесь, – Кея неопределенно дернул плечом, что при желании можно было расценить и как «да как вы посмели», и как «ну так зовите ее», – поэтому я принес вам бутылочку вина. – Благодарю, – отозвался адмирал, прислушиваясь, как с глухим хлопком Рокудо вынимает пробку, и вино с журчанием льется в бокалы. Затем раздались тихие, но отчетливые шаги сапог – чародей приблизился к окну, откуда Хибари не ушел, по-прежнему разглядывая огрызок месяца, отражающийся в воде. Бесконечное небо или бесконечное море с россыпью фонариков-звезд и двумя кривыми ухмылками лун… Он развернулся, опасаясь, что столкнется с Мукуро нос к носу, но тот благоразумно остановился у стены между окнами на некотором расстоянии от собеседника. В руках он бережно сжимал по бокалу багряной жидкости. – Вы правы, генерал, море отмечает раз и навсегда… вы тоже слышите этот зов? – Кее показалось, что Рокудо чуть вздрогнул; во всяком случае, по поверхности вина прошлись круги. Маг бросил быстрый взгляд в сторону окна и, помедлив, кивнул. – Зов, который сильнее зова сирен… вы когда-нибудь встречали сирен, адмирал? – он протянул один бокал Кее. Тот покачал головой, берясь за тонкую хрустальную ножку. – А мне приходилось. Если обходить Материк с севера и немного отклониться от обычного курса, можно увидеть их скалы. А если не повезет – то увидеть слишком близко. Был один мифологический герой-мореплаватель… как же его… Тот, кто прогневил богов. Говорят, он решил послушать песнь сирен и велел привязать себя к мачте, а команде заткнуть уши воском. – И, конечно же, все кончилось плохо? – усмехнулся Хибари, болтая вином в бокале и глядя сквозь него на свет. – Герой разорвал веревки и сиганул в объятия кровожадных созданий? – Ну что вы, этот герой постоянно выпутывался из всех передряг, – засмеялся генерал. – Так что конец у истории вполне жизнеутверждающий: команда не услышала его криков, и корабль благополучно проплыл мимо скал, а герой этот стал первым человеком, услышавшим пение сирен. – Но не последним? Вы же говорили, что встречали их, но я вполне вижу вас среди живых. – Помнится, мне захотелось повторить тот подвиг… – Мукуро мечтательно прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. – Но вы знаете, адмирал… меня вправду тянуло прыгнуть за борт, однако плыть не к сиренам, а туда, вниз, в темные глубины… как будто кто-то заглушал демоническую песню более манящей мелодией. Она и по сей день звучит у меня в ушах. – И никогда не будет покоя тому, кто отдал свое сердце морю, – тихо проговорил адмирал, поворачиваясь к окну и вглядываясь в соблазняюще плескавшие волны. Ветер дул слабый, и казалось, будто море затаилось и выжидало. – Только море будет ему могилой, не так ли? Честь предписывает погибнуть либо в бою с неприятелем, либо в борьбе со штормом. Так написано у нас на роду. Со стороны мага донесся негромкий тоскливый вздох и легкие шаги. Кея, обернувшись, увидел, как Рокудо отошел к соседнему окну и, отставив бокал, распахнул створки. В комнату ворвался соленый запах моря, и адмирал явственно отметил, как чародей побелел. Жадный взгляд устремился вдаль, казалось, что генерал вот-вот шагнет вперед, и Хибари машинально подался к окну, захлопывая его перед лицом Мукуро. Тот несколько раз моргнул, возвращаясь к реальности, и адмирал молча отдал ему свой бокал с вином. Маг потряс головой и залпом осушил его, затем чуть поморщился и с недоумением глянул на бокал, потом на Кею. Тот спокойно посмотрел в ответ. – Вам лучше, генерал? – Так вы все знаете? – Знаю что? – невозмутимо отозвался Хибари, скрестив руки на груди. Чародей опустился на подоконник, отставив пустой бокал, и потер виски. – Не придуривайтесь, адмирал. Вы прекрасно понимаете, о чем я. – Не понимаю, – отрезал Кея, наблюдая за ним. Генерал открыл рот, собираясь ответить, но закрыл, так ничего и не сказав. Румянец, выступивший после вина, вновь сменился бледностью. На лбу выступила испарина, и Рокудо, сдавшись, вытащил из кармана душистый платок и промокнул лицо. – Вы, верно, издеваетесь, адмирал, – утомленным голосом пробормотал он, встряхнув белой кружевной тканью, от которой в воздухе разлился уже знакомый аромат нарциссов. – Как давно вы в курсе? Хибари неопределенно пожал плечами. Упоминать Хром он не хотел, причем не только потому, что она попросила об этом. Да и вообще мужчина предпочитал помалкивать – пусть хозяин крепости сам додумает, что ему надо. – Как же вы догадались? – тон Мукуро стал настойчивее, и адмирал понял, что на этот раз придется что-то ответить. – Я проходил мимо вашего кабинета, когда вы смотрели в окно. Вы выглядели не лучшим образом. Подумалось, что вы тяжело больны… – маг поморщился. – Я решил, что вам не нужны жалость или сочувствие, вы не такой человек. Но я должен извиниться. – Мне приятно это слышать, – ухмыльнулся генерал, прислонившись спиной к стеклу. – Я в принципе люблю, когда у меня просят прощения, а у вас еще такое лицо при этом, будто вы проглотили камень. Вот только интересно, за что на этот раз? – За мое грубое отношение. Я полагал, что вы трус или бунтарь, которого отправили на остров в ссылку, а тут… – Кея, к искреннему изумлению Рокудо, поклонился. – Я был не прав: судил предвзято и рубил с плеча. А вы держитесь стойко и делаете все на благо своего государства. Может, мне и неприятны некоторые черты вашего характера, но… я уважаю вашу силу духа. Чародей молча слушал эту исповедь, широко распахнув глаза и приподняв брови. С его лица не сходило безмерно раздражающее адмирала выражение насмешливого любопытства, и потому он тоже некоторое время ничего не говорил, но один вопрос его продолжал беспокоить. – Генерал… вот скажите мне, почему вы, несмотря ни на что, продолжаете служить своему императору? После того, что он… – Послушайте, адмирал, – высокомерно процедил Мукуро, поджав губы, – может, я и не похож на человека со строгими моральными принципами, но я служу не императору, а государству. Почему вы считаете, что только вы можете быть верным стране? – Потому что вы допустили предположение, что я способен на предательство? – фыркнул Кея, но быстро успокоился. – Ваши слова, генерал, достойны восхищения, – он, помедлив, протянул руку, – и я рад буду вновь встретиться с вами на поле боя. Когда-нибудь. Я надеюсь, вы найдете способ. Рокудо, недоверчиво посмотрев на ладонь, ответил на рукопожатие, и ему на миг показалось, что мрачный адмирал чуть улыбнулся, но это была лишь игра света изменчивой луны – взгляд Хибари остался холоден, как лед, только теперь в нем не нашлось места презрению. Кея, отпустив его пальцы, поднял оставшийся полным бокал. – Ваше здоровье, генерал. Маг несколько секунд наблюдал, как он подносит бокал ко рту, но в последний момент выбросил вперед руку и положил ладонь на хрустальный ободок. – Не советую, адмирал, редкостная гадость. Боюсь, вино прокисло. Позвольте, я принесу другую бутылку? Мне кажется, стоит отметить наше примирение лучшим вином. Хибари с недоумением посмотрел на него, но без возражений поставил бокал на подоконник, и его тут же подхватил чародей. Чуть кивнув, он забрал и второй, после чего выскользнул из комнаты, прихватив по дороге бутылку. Кея, помедлив, распахнул окно и уставился на море. В воздухе звучала песня, понятная только ему и генералу. – Он вас раскусил, учи-и-тель? – Отстань, – с досадой проворчал Рокудо, перебирая бутылки в винном погребе. – Да, это был бы очень изящный штрих – подчинить его разум после столь душевного разговора, который у нас состоялся, но, черт побери! Ты хоть представляешь, что он сделает, когда действие зелья окончится? Я же понятия не имею, какая для него доза существенна! И как я сразу не подумал… и вообще, ты знаешь, какая это мерзость на вкус в сочетании с вином? Да адмирал бы мне голову открутил прежде, чем оно начало свое воздействие! А мне моя голова еще дорога, я ею думаю, а не только ем в нее, как некоторые… – А мо-о-ожет, вы са-а-ами выпили зе-е-елье? И вот результа-а-ат? Мукуро прислушался к своим ощущениям и с негодованием погрозил пальцем ученику, который стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей в погреб, и пытался заставить светить магические шарики разными цветами. Над головой генерала висели три белых шара, поскольку этот цвет был нейтральным и похожим на солнечный, а потому от него меньше уставали глаза. – Давай, я тебе дам его выпить, и сам посмотришь? Это ж ты любишь пробовать на себе всякую чепуху! И вообще, ты же видел, как я его готовил, ошибки быть не может – любой, кто его попробует, будет подчиняться только мне, поскольку я добавил туда свою кровь. Можно было, конечно, туда плюнуть, но я предпочитаю магию на крови… – он стер пыль с пузатого бока одной из бутылок, посмотрел ее на свет и с удивлением обнаружил там скорпиона. – Фра-а-ан? – Это не ваш, учитель! – Не беси меня! – рявкнул Рокудо и запустил в юношу бутылкой. Тот дальновидно спрятался за дверь, а когда осколки разлетелись во все стороны, выглянул и принялся со скорбным видом собирать их, чтобы восстановить сосуд с помощью магии. Мукуро, прищурившись, пытался понять, жив ли скорпион или нет, а если нет, нельзя ли его ненадолго оживить или хотя бы заставить двигаться, и хватит ли у него яда на одного нерадивого ученика, который любит всех ползучих и летучих тварей в очень естественнонаучном смысле… Чародей с раздражением сплюнул в сторону и прошелся языком по зубам и деснам. Ну и дрянь! Как хорошо, что он успел остановить Кею, только дурак бы ничего не заподозрил после первого же глотка. И почему ему не пришло в голову самому отпить этой мешанины перед тем, как предлагать пленнику? Ах, да, зелье-то он попробовал! А потом с чистой совестью влил в вино… ну и зачем, спрашивается, он убил столько времени и сил на один из сложнейших рецептов? – Мо-о-ожет, оно так… – услышав ученика, Рокудо обернулся и посмотрел столь зверски, что тот разом прекратил тянуть слова. – Может, оно и вправду теряет свойства при добавлении вина? Или приобретает какие-то другие… – Вот только алхимией мне заниматься не хватало, – фыркнул генерал, вновь перебирая бутылки. Он злился на себя, на Франа, на зелье и даже на Хибари – точно не знал, за что, но чисто за компанию. Может, новая смесь действительно изменила первоначальные свойства и награждала выпившего ее гадостным настроением, а может, настроение являлось следствием ужасного привкуса во рту. Иногда даже казалось, что пожевать цветы – не самая плохая идея. – Сам изучи, если так хочешь… хотя нет! – спохватился маг, сообразив, что ученик, заручившись подобным разрешением, просто будет спаивать получившуюся бурду всем, кто есть в крепости, а потом смотреть, что из этого выйдет. – Лучше иди в библиотеку и полистай книги. Я уверен, что должен быть рецепт, который придаст зелью подчинения другой вкус. В конце концов, его же как-то подсовывали людям? – Может, его всегда вливали насильно? – предположил Фран. Все, что касалось подчинения, было для него сплошной загадкой: Мукуро использовал какие-то свои чары, а потому и сам мало что знал об аналогах среди зелий и заклятий, и ученика своего не мог научить. В библиотеке же книг на эту тему нашлось немного, хотя Фран и подозревал, что от прошлого учителя его учителю должно было достаться что-то в таком духе. Но либо Рокудо не забрал нужные книги на Остров, либо засунул их куда подальше за ненадобностью, но неожиданно нехватка данных о магии подчинения вышла боком. – Вот поэтому я больше люблю заклятья и заклинания, – пробормотал Мукуро, сдувая пыль с очередной бутылки и пытаясь разобрать название на выцветшей этикетке. – Но нашему адмиралу они что дракону дробина. – А почему в зелье вы лили свою кровь, а для заклятья использовали кровь адмирала? – поинтересовался Фран, собирая осколки с удвоенной скоростью, потому что чародей, похоже, завершил свои поиски, остановив выбор на одной из бутылок. – Слушай, ну что за ерунду ты спрашиваешь? – укоризненно вопросил Мукуро, поднимаясь по лестнице. Ученик торопливо достал второй платок и, осторожно подхватив им скорпиона, свернул ткань и дунул на руки, что-то прошептав. Несчастный трупик исчез вместе с остатками бутылки, и генерал искренне надеялся, что появились они в комнате Франа, а не где-то еще. Перемещения неживых предметов давались юноше легко, но вот просчитать конечную точку удавалось далеко не всегда. – Вот чему я тебя учу уже более десяти лет? Может, надо было давно перейти на навигацию? – Не на-а-адо, – протянул ученик, шмыгнув носом. Основная работа Рокудо внушала ему ужас – как же так, там ведь нужно что-то делать! А не просто взрывать фейерверки и пугать людишек. – Тогда учи теорию, лентяй! Это же самые азы! – маг, поднявшись по лестнице, погрозил пальцем у него перед носом и вышел из погреба. – Заклятья ты творишь сам, и тебе нужно что-то от человека, на которого ты воздействуешь. А зелье – наоборот, ты его даешь нужному человеку. И если это зелье подчинения, то не хватает указания, кому подчиняться. – То есть, если бы вы добавили в зелье не свою кровь, а чью-то еще, то оно было бы направлено на подчинение этому кому-то? – уточнил Фран, увязываясь следом. – Ну конечно! Маги часто варят «безликие» зелья для кого-то еще. Только идиот доверит волшебнику свои волос или кровь для эликсира – лучше добавить потом самому все, что надо, в заготовку. Брысь в библиотеку! На этот раз юноша без препирательств испарился. Мукуро завернул на кухню за чистыми бокалами и с удовольствием осушил полграфина воды. Колдун, бережно придерживая бутылку, постучался к пленнику, но никто ему не ответил. Тогда он толкнул дверь бедром и, войдя, быстро огляделся. Адмирал стоял на коленях у открытого окна, положив голову на локти, а локти – на подоконник. Он не обернулся на звук, и Рокудо понял, что Кея уснул. Маг тихо, стараясь не стучать каблуками, прошел к потухшему камину и поставил на него бутылку с бокалами, чтобы потом не искать их. Помедлил, размышляя, стоит ли будить Хибари, но потом все же с неожиданной мстительностью решил не трогать его, чтоб у адмирала потом болела онемевшая спина. Конечно, глупо было винить пленника, что Мукуро выпил ту гадость, которую сам и намешал, Кея понятия не имел, что дает чародею, но все-таки, все-таки!.. Лицо спящего выглядело строгим и неподвижным, словно лицо статуи какого-то грозного бога. Генерал, помедлив, взмахнул рукой и, шевеля пальцами, что-то прошептал, напоследок сделав манящий жест, словно кого-то подзывал. Окно закрылось с тихим хлопком. Маг подул на раскрытую ладонь и затушил светильники. Оглядев напоследок погрузившуюся в полумрак комнату, он заметил странный комок у стола. Подошел, наклонился и узнал по вензелю платок Франа. Рокудо брезгливо пошевелил его носком сапога. Раздался тихий хруст разбитого стекла. Замечательно. Значит, где-то в крепости – где угодно! – валяется второй платок – с заспиртованным скорпионом… Кею кто-то звал. Далекий, почти неразличимый голос звучал где-то на грани слышимости, почти неосязаемые пальцы гладили его по волосам. Адмирал потянулся за невесомыми прикосновениями, но успел заметить лишь глаза пронзительного синего цвета… Хибари проснулся от того, что у него затекли шея и спина, что отразилось на глухо занывших ранах. К боли он был не восприимчив, однако во сне очень чутко реагировал на любые раздражители – сказывались опыт воина и инстинкты, ведь совсем не хотелось быть убитым, например, на привале. Адмирал повел плечами, разминая их, и поднялся. Судя по всему, Мукуро заходил, но не стал будить его. Что ж, Кея действительно уже не был расположен выпивать, ему хотелось только спать – организм требовал пользоваться спокойными днями и восстановить силы, чтобы справиться с ранами и последствиями магического воздействия. Однако адмирал все же собрался и сначала перевязал раны, а только потом утомленно опустился на кровать и моментально уснул.