Фантасмагория.

Ты возвращаешься к группе и, ещё не дойдя до учителя, радостным криком докладываешь обстановку – всё чисто, мол, проход открыт. Юлия Михайловна машет тебе кулаком, но улыбается – облегчённо. И ты гордо встаёшь в самом начале процессии и ведёшь народ прямо в двести двадцатый кабинет, как сказала классная руководительница. Останавливаешься перед дверью с табличкой «кабинет математики», стучишь, как положено, дёргаешь ручку, пока по ту сторону не раздаётся взволнованно-весёлый голос Валерии Дмитриевны – собственно, преподавателя твоего. Она приоткрывает дверь, рассматривает тебя, потом – толпу сзади, и только тогда приглашает в кабинет, когда убеждается, что мы – не о н и. Поток учеников седьмого «бэ» мигом рассаживается по свободным местам – сейчас часть мест занята девятым «а» в неполном составе, и ты, присаживаясь третьей к Маргарите (своей подруге) и её однокласснику, радостно обнимаешь Стрельцову, и она молча отвечает своими объятиями. Валерия Дмитриевна встаёт на своё место у доски и продолжает объяснение темы для старшего класса – безмолвствует при этом, когда взгляд её скользит по двум прижавшимся друг к другу ученицам. Не мешают – и ладно. Ты почти не слушаешь, что говорит учитель, только крепче обхватываешь рукой тёплое худенькое плечо Риты, прижимаешься к нему, прячешь лицо с глуповатой улыбкой в её рыжих волосах с бронзовым отливом и уходишь в свои мысли. Кажется, ты об этом всегда мечтала – о мыслях ни о чём, пока голова близкого тебе человека лежит на твоей, и тебе ничего не надо, кроме как молчания, лёгких ненавязчивых прикосновений, беспричинных улыбашек во время тяжёлой ситуации. Такой, как сейчас. Валерия Дмитриевна рассказывает хорошо – громко, с интонацией, выделяя важные места голосом, но ты всё равно в полудрёме опускаешь голову на парту, думая о светлом будущем, о скорой отмене карантина, о конце эпидемии, улыбаясь, представляя, как сейчас заснёшь, а потом проснёшься... и после пробуждения всё это покажется дурным сном после тех таблеток, что прописал тебе врач от головной боли. А на деле ты просыпаешься из-за того, что Рита трясёт тебя за руку, что прозвенел звонок на перемену, и телефон в кармане ужасно громко и нудно вибрирует. Не попала ты в своё «светлое будущее». Звонит мама – во время массового закрытия заведений на карантин, твои родители пребывали дома, и теперь раз в день связываются с тобой, взволнованным голосом сообщая последние новости, состоящие из обыденного «да живы, здоровы, мука только заканчивается...». Мама справляется о твоих делах и обещала, что на этой неделе обязательно передаст провизию. Папа на фоне передаёт привет, и ты с ним перебрасываешься парой словечек – говорить по телефону вам и раньше было особенно не о чем, а сейчас – тем более. Послышался звонок на урок, и оба класса молча входят в кабинет, отбросив минутное веселье и сделавшись серьёзными, как прежде. Девятиклассники забирают свои вещи, Маргарита на прощание целует тебя в щёку, ты провожаешь её взглядом и только желаешь ей спокойно дойти до своего класса... Валерия Дмитриевна теперь садится за стол, ученики открывают тетради с заданиями, и все вместе начинают проверять. Ты смотришь только в окно, вглядываешься в мрачные силуэты почерневших голых деревьев – расцветут ли они этой весной? опять клюёшь носом, слушая, как кто-то объясняет своё решение какой-то сложной задачи... И тут все оборачиваются на стук. Тук, тук-тук, тук. Вздох облегчения. Свои. Т у к, т у к. Ты застываешь в неудобной позе – твоё внимание и внимание класса приковано к двери. Валерия Дмитриевна встаёт со стула, поправляет воротник, как обычно, и торопливым шагом направляется к выходу из класса, попутно, как и тогда Пущина, что сейчас сидит на задней парте, крича совершенно бессмысленное «кто там?» Ответом ей становится чуть хриповатое «да я это!» все облегчённо вздыхают: демоны, ввиду своего ужасного слуха, не услышали бы вопрос учителя и уж точно не ответили бы на него. Ну, значит, точно свои. Дверь отворяется, и в кабинет заходит чуть пошатывающаяся завуч – та, которую ты видела на лестнице, когда спускалась на второй этаж. Кивает классу, Юлии Михайловне и Валерии Дмитриевне, спрашивает никчёмное «как вы тут?», получает простой ответ, проходится по классу, подходит к доске, хватает с полки мел, крутит его, кладёт обратно и двигается к выходу, прижимая к свисающему колье папочку с документами. И всё время как-то странно, безумно, глуповато улыбается, поворачивается всем корпусом, когда оборачивается или оглядывается, и ещё смотрит словно сквозь человека, предметы. И что-то у неё на шее налипло сзади – такое чёрное словно смола, словно вырезанные из бумаги тонкие полоски. Выглядит жутко – как будто вены...