проблемная журналистка

Усевшись на любимый маленький пуф в полумраке светлого торшера кладу на свои колени ноутбук с открытыми вкладками Word-а и музыки из соцсети с голубым значком и двумя заглавными буквами. Облизываю губы в нетерпении, вспотевшими ладонями касаясь местами затёртых клавиш и чёрной мышки, сверкающей красными лучами с обратной стороны. Мелодия плавно пробирает продрогшее от зашедшего раньше обычного мороза в середине осени тело, гитара звучит, расширяя размеры пространства, а покачивающиеся в такт плечи перемещают на какую-то квартирную тусовку с душевными ребятами и широкими улыбками от того, что кто-то проиграл в карты и идет покупать пиво на всех собравшихся. Пальцы шелестят по клавиатуре, а в голове так и летает неуловимый образ с ярко выраженными глазами, будто я его жду, поглядываю на время, очерчивая в голове солнечное лицо, а после, мотнув головой, скидываю волнение под рёбрами в урну с мусором, возвращаясь к работе.

***

При знакомстве со мной, каждый практически каждый отмечал, что выгляжу я мило, отношусь ко всем с добротой душевной и вселенской отзывчивостью, а также...бла-бла-бла. Дальше во время этих бла-бла-бла стоило делать внимающее лицо, головой гуляя в своих многоэтажных мыслях, а по окончании (его обязательно нужно не упустить) сделать пару утвердительных кивков, и, прощаясь с прострацией, обсудить погоду в Москве на ближайшие дни или курс рубля к другим мировым валютам. Хотя знаете ли, к своим годам я до сих пор затрудняюсь ответить на вопрос о своём характере, ведь из-за разных жизненных ситуаций нам приходится пересматривать взгляды на жизнь, отношение к социуму в целом... И что-то подсказывает мне, что именно в какой-то момент таких внеплановых невзгод я потеряла себя настоящую, а всё, что имею сейчас - всего лишь оболочка человека, который *мечется внутри и места себе найти не может*. Терять кого-то страшно, но терять себя страшнее, согласитесь? Оглядываться и долго взвешивать все "за" и "против", собирая в голове то, что осталось от твоих предпочтений, а не от предпочтений твоих бывших друзей и остального мира уже входит в нездоровую привычку. Чувство ещё на привкус такое, будто твоя душа в острый капкан попала, металл уже начал ржаветь, а душе осталось только кровоточить и покрываться коркой чёрной и сухой от боли непереносимой. Радоваться заставляет только тот человек, который не смотря на твои проблемы с изнывающей душой рядом находится, берёт тот самый капкан и смазывает часто добрыми и нужными словами, чтобы не ржавело и не травило твои внутренности до костей, торчащих из-под прозрачной кожи, и покрасневших глаз после бессонной ночи. И я буду долго благодарна, ведь у меня такой человек был и не бросил меня на полпути к осознанию того, что проблемы эти надуманные, неправильные, заставляют себя в рамки строгие ставить, не получая обещанного результата в ответ. Сейчас, спустя пару лет после проблем грустного подростка, ломавшегося под словами окружавших людей, переставшего принимать себя таким, каким он является, боль уже не пульсирует такими жгучими потоками, капкан немного приоткрылся, выпуская наружу искалеченную, невесомую, словно тень, потихоньку проплывающую душу. Лицо чаще освещает улыбка, с глубокими ямочками около потрескавшихся губ, а близкие оказывается были с самого начала той самой крепостью над глубоким рвом грязных языков общественности, вечно указывающей на твою несостоятельность, забывая о своих напрочь сгнивших идеалах. С этой кишащей взрывоопасной водой я согласна только в одном - я не привычный образ девушки, которая с самого детства ждёт принца на белом коне, в подростковом возрасте имеет много подруг и по-наивному обсуждает с ними то, что встретила одну и единственную любовь на всю оставшуюся жизнь, ближе к 20 годам, будучи в вузе, встречается с парнем, который впоследствии на ней и женится, а в довершении сладкой истории у них появится двое детей, о которых они так давно мечтали.       

Happy End!

Фанфары и долгая супружеская жизнь в бытовухе, без измен! Держите, не забудьте расписаться!

Кстати, как я могла забыть! Вечный же девиз любой такой до жути слащавой, что а ж на зубах скрипит кристальный сахарок, любви - "вместе и до конца"!

В детстве я была юным путешественником, если так, конечно, можно выразиться. Я исследовала, кажется, каждый людный и безлюдный уголок своего родного города. Обшарпанные здания, раньше предназначавшиеся для более-менее благопристойных целей, по типу театров, музеев, школ, библиотек, приковывали взгляд маленькой девчушки с кучей веснушек на лице и тёмными волосами, отливающими на солнце мягким оттенком дикого мёда. Из-за вылазок на школу и домашку приходилось забивать, ведь эти приключения приводили меня в восторг, сродни не сравнимый с изучением решения задачек на вероятность или правил постановки "ь" и "ъ" после шипящих. Согласитесь, что брать рюкзак, до верху забитый всякими необходимостями, по типу фотоаппарата, записной книжки, карты местности, и убегать от реальности в какую-то глушь без определённой цели, без бури в голове и извечно тяжёлых проблем намного захватывающе, чем протирать свои задницы на старых, исписанных, а главное - неудобных стульях в затхлой школке? Такого мнения придерживалась и я, кстати, с тех пор оно не изменилось. Не скажу, что чем-то выделялась среди своих ровесников, кроме внешности, что немало удивляло первое время средней школы, но тем не менее мои учителя были ошарашены тем фактом, что я не делаю их домашние задания, зная при этом большинство писателей и драматургов последних двух веков... Чёрт, забыла рассказать, в свободное от прогулок время я читала литературу из личной библиотеки своего дедушки, у которого осталось много книг, потрёпанных временем СССР, но вкусно пахнущих типографией, крепким чаем моего старика и бабушкиным абрикосовым вареньем. Я безмерно ленива, но ужасно сообразительна и хитра, по словам моих родителей. Я безмерно эмоциональна, но ужасно заботлива и проницательна, по словам моей лучшей подруги - Насти. Я безмерно находчива, но ужасно безалаберна и неуклюжа, по словам моего куратора факультета журналистики нашего университета, в котором мы с Анастасьей, дай Бог, второй курс учимся. Я безмерно внешне красива, но ужасно странна и пассивна в отношениях, по словам моего бывшего, Виктора Чкалова. Забавная гримаса исказила лицо в веснушках, а брови испытующе поднялись, вглядываясь в экран. Word погас, уголки пухлых губ бардового цвета показали свою улыбку, приподнявшись. Большие глаза прикрылись, искрясь, кончики пальцев мелко задрожали, и лишь голова взрывалась от переизбытка памятных событий.

вдох

выдох

шоу продолжается.

***

Маркелова Ресницы подрагивают, в комнату проникает дуновение лёгкого ветра, видимо из-за того, что снова, засидевшись до трёх часов ночи в попытках доделать реферат по истории и закончить двухнедельную презентацию по социологии, руки не дотянулись до того злосчастного окна, которое послужило сейчас своеобразным природным будильником. Глаза открываются так же медленно, как моя рука дотягивается до ближайшей шторы, открывая ту настежь. Прочная ткань кофейного цвета больше не мешает белому неприятному свету попасть внутрь комнаты и украсть с собой последние надежды на долгий сон под пушистым одеялом на спине, раскинув руки по пружинистой подушке. Экран мобильного известил о том, что уже половина восьмого в сопровождении песни, отражаемой от стен звуками саксофона. Резким движением откинутого одеяла телефон испытывает непонимание, находясь в недрах мягкости ковра. Проведя по разгорячившемуся лбу бледной кожей ладони, прикрываю заспанные глаза, которые даже под риском опоздания, не подумают открыться свету божьему. Вдыхая и выдыхая, разминаю затёкшую за ночь шею, делая круговые движения, и, поднимая вытянутые руки, наконец подрываюсь с пленительной постели. Заправив постельное и накинув сверху бежевый плед, маломальски перебираю тяжёлые стопы по холодному, словно водная гладь перед вступлением в игру зимы, полу, подбираясь всё ближе и ближе к крошечной кухне. Наполненный заранее чайник радует своим забавным бульканьем и прозрачным паром под самый потолок комнаты. В большое окно бьётся тот же пасмурный свет со стороны улицы, что означает лишь одно - очередной день, когда даже погода ностальгирует, не парясь над тем, что сливается с серой толпой прохожих на пешеходных переходах. Медь в русых волосах тускнеет, разрешая пальцам с серебряными кольцами перебирать их так бережно, как будто боясь доставить минимальный вред. Открытые соцсети молчат, как тёмное небо перед громом и молнией, показывая бредовые, но достаточно отвлекающие от всего вокруг видео из Тик Тока, профили бывших одноклассников пестрят фотографиями с различных курортов или просто сопливыми историями, о том как они любят какого-то там заю или котика, меж тем мерно постукивают ногти тёмно-бардового цвета по деревянной поверхности старенького стола. Внезапно внимание приковывает профессионально обработанная фотография с темноволосым парнем на переднем плане (самолюбие - лучший друг, верно, Вить?); брюнет, старательно позируя, обнимает девушку с точёными скулами и близкими к идеальному пропорциями подтянутого тела; кудри шатенки, точно кустистые лианы, обвивают загорелые плечи с парными тату, а улыбка тонких губ парня направлена точно в цель её миндалевидных каре-зелёных глаз. Свистящий звук подобный выстрелу холодного оружия закружил по всей кухне, заканчиваясь где-то в прихожей двухкомнатной квартиры. Позабыв о ненавистном Чкалове подношу руки к плите, прокручивая одно из колёсиков, подающих газ по секциям, вязкость нахлынувшего из-под крышки дыма, обволокла тёмную комнатку бесцветной завесой, а вода уже автоматически разлилась в объёмную чашку с небольшим сколом на белой ручке. Телефон уведомил о каких-то новых сочных публикациях, но увиденная последней картинка застряла перед глазами сломанным лифтом, что даже и настроение утекло под звуки тик-так-тик-так настенных часов, подаренных родителями по случаю поступления в университет, ещё пару лет назад. Однобокая улыбка растянулась лениво на лице с яркими веснушками, рассыпанными по курносому носу. Родителям надо бы позвонить, расспросить про всё : работу, питомцев, родственников, планы переустройства семейного домишки и другие мелочи о том о сём, от которых хочешь громко смеяться и до боли широко растягивать губы, ощущая себя уютно, как всегда бывает при разговоре с теми, кто с рождения и до этих пор не перестаёт тебя любить (иногда, конечно, бывают ссоры и взрывы непонимания, но в конце они сменяются тёплыми объятиями под комедии двухтысячных и заманчивыми запахами маминой жареной картошки с аккомпанементом папиных баек о его коллегах по работе). Зелёный чай допивается слишком быстро, от чего тупым взглядом приходится смотреть в опустевшую чашку пару секунд, а после закинуть её в раковину, спеша к шкафу с одеждой и тумбе, с которой, гордо выпятив грудь, поглядывает косметичка. Через пару минут дебатов в голове появляется минутное просветление, коего хватает для того, чтобы стащить с вешалки просторную прозрачную чёрную рубашку и взять с полки любимые рваные джинсы той же цветовой гаммы. Поспешно приодевшись в выбранную на сегодняшние пятничные пары одежду, спешу присесть к похожему на тот, что на кухне, столику в углу, неосвещённом лампочками комнаты. Круглое зеркальце в чёрной оправе становится неплохим помощником для стрелок до середины подвижного века, будто являющимися его продолжением, нарисованными в бешенном ритме, без использования ватных палочек и мицелярки, обычно корректирующих такие сложные элементы макияжа. Губы блестят от прозрачного бальзама со вкусом спелой вишни, а подкрашенные тушью ресницы, обрамляют большие глаза зелёно-голубого оттенка. Убрав всё по своим местам, расстёгиваю пару верхних пуговиц рубашки от душащей горло огненной жары отопления всего панельного дома. Не смотря под ноги, витаю в мыслях о выходных, которые криво улыбаются, поворачиваясь спиной, ведь учёба, скорее всего, займёт все дни, а вот на отдых банально не останется времени, думаю, что если кому-то придёт в голову пригласить меня на очередную прокуренную и освещаемую неоном вечеринку или прогулку по извилистым улочкам с мороженым в руке и запасом непринуждённых шуток, льющихся масляными мазками на разогретую сковороду разговоров, вынуждена буду отказаться в пользу компьютера, бессонных ночей над пишущимися эссе и энергетиков, раскрывающих покрасневшие глаза. - Блядский порог! - спотыкаюсь о небольшую деревяшку, шагнув ногой с наливающимся синяком на коврик в прихожей - Уф, матерь Божья, за что мне такие страдания, ай-ай-ай... Шипя израненной гадюкой подползаю к трюмо под потолок, шарю внутри меж верхней одежды и вынимаю на тусклый свет прихожей чёрную косуху, сразу же накрывающую плечи, покрывшиеся мелкими мурашками от соприкосновения материи к коже под шифоном. Опустившись на корточки, протягиваю руку чуть вглубь раскрытого трюмо и белые конверсы, сияют белыми носами и красными тонкими линиями над подошвами в моих руках. Лоснящиеся прямые пряди ныряют под куртку, пока я чуть оттягиваю её за воротник, ускоряя процесс. Обожаю это трюмо, ведь прямо напротив него висит старое зеркало в резной раме, покрашенной в белую краску с элементами металлики. Повернувшись на месте, смотрю прямо в него и, поправив съехавший воротничок рубашки с невидимыми пылинками на плечах кожанки, подхватываю рюкзак, вешая за спину, и оставляю одну бордовую лямку висеть в воздухе плавной балериной или снежинкой, появившейся в небе атмосферной осенью. Начинаю выходить из одинокой двушки, но, почувствовав вибрацию в заднем кармане джинс, тянусь за телефоном, равномерно вышагивая к кабине подержанного временем лифта. Белочка К сожалению, это не последствия запоя с белой горячкой, а всего-навсего одна заносчивая до скрежета челюстей девица, которая по совместительству является моей подругой. Глубоко вздыхаю, принимая вызов; врываюсь в давно открывшийся лифт, приваливаясь острым плечом к стене, и нажимаю пару раз на кнопку с едва видной единицей. - Привет, ты где бродишь? - все фибры души напряглись и сразу расслабились под тоном этого елейного голосочка, который задаёт самый простой вопрос, скрывая собственную нервозность моим очередным опозданием. - Я? Я-то гуляю вулицями Одеси, задихаючись морським повітрям, а що не видно? - топчусь по кабинке, отделанной металлом, исписанной граффити и обклеенной снизу доверху самыми разными объявлениями от "продаю дом недорого..." до "требуется сантехник со стажем работы не менее..." - не боись, вот уже выхожу почти из дома, - четвёртый, третий этажи проплывают на поцарапанном экране - а нет не совсем, походу. Слышу по ту сторону телефонной линии печальный вздох, старушка-кабинка прибывает к заданной цели, от чего ноги сразу перешагивают на бетонный пол. Пара передних прядей растрепалась и пробилась огоньком зажигалки из-за воротника, прикрывая чуть раздражённый взгляд в никуда от молчания светловолосой. Остановка. Торможу на месте, придерживаясь за перилла с потрескавшейся краской самого грязного зелёного цвета, увидев который захочется только выворачивать свой желудок за пол-оборота в сторону. - Твой рот чем-то занят? - приподнимаю тёмную бровь, кривой улыбкой отражая невидимые, но достаточно живописные маты в голове блондинки, которые она должна мне высказать, если её окончательно вывести, чего я и добиваюсь, ехидно поглядывая в серо-белый потолок с разводами - Или по какой такой причине ты заметь, блять, на секундочку, сама мне позвонила, а теперь играешь в молчанку? А ответом мне послужила тишина с отдающимся эхом первого этажа, такого безлюдного и заброшенного, что даже сложно поверить в то, что кто-то почтит это место своим присутствием уже вечером, возвращаясь с работы или попойки. Что ни говори, а в моём подъезде, по возможности, можно открывать кружок тех, кто страдает алкоголизмом, где-нибудь в каморке около крыши или подвала, зловонно вырисовывающегося скрипящими петлями поцарапанной двери. - Настюша, будь хорошей девочкой и скажи уже в чём дело? Может, я что-то не так... - шестерёнки в голове крутились на износ, выдёргивая самые поросшие мхом шутки, из которых нужно обязательно было выбрать самую отстойную, чтобы развеселить подругу в своём стиле - Только не говори что ты залетела от кого-то? Если так, то я согласная тебе помочь, можем пожениться! - ухмыльнувшись, слышу сдавленный смешок, и уголок губы лезет выше горизонта - Не, ну а что? Родишь, уедем отсюда и иммигрируем в какой нибудь бу-бу-горск или тьфу-тьфу-еск? - слышу тихое хихиканье и, отодвинув гаджет в сторону, шепчу всевозможные радостные словечки, подстёгивающие продолжить дальше - Ммм, как на это смотришь, ласточка моя перелётная? - Ох, солнышко моё ясное, чем же ты кормить собираешься дитё-то это бедное, м? - отлипаю от пыльной металлической конструкции, снова отряхиваюсь, спускаясь по каменным ступеням, вдыхая немного морозный воздух, подаренный открытой дверью подъезда - Своими обещаниями, небось? - Да что ты паришься так, соловушка моя певчая? - чересчур громко прикрываю дверь, пугая стаю голубей, клюющих мякиш чёрного хлеба - Всё сделаем по отцовскому методу : меня на завод, тебя в колхоз, дитё на огород, глядеть за свинями! Хихикающие звуки сменяются открытым переливчатым смехом елейного голосочка, кончики пальцев холодеют, в шею задувает один из порывов ветра, покрывая ту крупными мурашками, а шаг всё ускоряется и ускоряется, не замечая под собой ярких листьев могучего дуба и белеющей берёзы. - Ну это ладно, это всё мечты нашего совместно нажитого, ягодка моя... - достаю из бокового кармана рюкзака спутанные наушники, верчу их кубиком рубиком, небо склоняется всё ниже, от любопытства прильнув к нашему разговору - А вот насчёт настоящего хотелось бы прояснить, ты там чё молчишь, как будто тебя с универа погнали, как кота-негодника? - Да нет, сплюнь, нечисть, такое на людей умных наговаривать, - сама же демонстративно плюет через плечо, стукнув себя по голове, шуршит какой-то бумагой, а после хрустит чем-то, наверное, любимыми вафлями с золотистой корочкой - я просто опять не уделяю своей матери должных подробностей личной жизни по её словам и опять оказываюсь самой ужасной дочерью из всех. Снова замолкая, она жуёт свои вафли, а у меня все внутренности обливаются керосином и горят чёрным огнём, ведь помочь Насте с её родителями сможет только кто-то такой, на кого они будут смотреть, как на равного себе, а не со вздёрнутыми подбородками, как они слушают каждый раз меня, когда к их дочери в очередной раз заглядывает скорая, спасая от нервного срыва в полуобморочном состоянии и трясущихся конечностей. - Так, я уже вышла ближе к гаражам - пинаю носками кед маленькие камешки, жжётся в горле холодный ветер, плечи немного трясёт от лёгкой одежды, но мысли о тёплом буфете с вкусными пирожками, блестящими аппетитными корочками, греет меня, как и выглянувшее из-под тяжёлых облаков солнце - ты уже точно около универа топчешься, так что стой, где стоишь, и желательно не двигайся! А то знаю я твои... Сбросила звонок, вот же сучка этакая, ну-ну, я человек с дай Бог отличной памятью и мстительностью не обделённый. Усмехаюсь, прокручивая её кислую мину на повторе, после того, как она поймёт, что выходные будет проводить в одиночестве, ведь я внезапно свалю в мир недописанных работ и утекающего из-под пальцев времени. Дальше я буднично шагаю по свежей улице, где редкие прохожие, помятые, злобные от недосыпа или недопитого кофе, сверкают уставшими глазами, удаляясь в нужном им направлении. Наушники отделяют меня от всего оставшегося мира высоким забором громкого соло гитариста и барабанщика, от чего длинные ресницы прикрываются в блаженстве, оставляя мне только возможность кайфовать наедине с окружающей меня природой. Пару раз нажимаю на увеличение громкости и быстрее продвигаюсь к моей грустной барышне...

Кто тебя учил во всех влюбляться?

Постой -

Оглянись на секунду, где твоя одежда?

Твоя честь, подруга, а?

***

Около здания с бежевой шпаклёвкой и высокими окнами вижу её одинокую фигурку в тёплом вязанном свитере с высоким горлом и тёмно-синих джинсах с белыми кроссовками от Balenciaga. Она стоит ко мне спиной, переминаясь с ноги на ногу, держа в руках что-то, что защищает её от окружающего - телефон, бинго, это определённо должен быть он, ведь в нём она находит своё вечное спасение от неловких ситуаций. Как можно аккуратнее шаркаю ещё чистой обувью в её сторону, на ходу открывая переписку и печатая вопрос о том, где она находится, ведь я не вижу её, стоя около массивных ворот, изрядно облитых чёрной краской. Как только светловолосая крутит своими любимыми кудрями, сделанными с вечера благодаря куче и ещё паре тележек бигуди, я приближаюсь, прерывая своё дыхание, касаюсь нежной кожи щёк и подрагивающих под моими заледеневшими ладонями ресниц. - Угадай, кто? - ехидная дёргающаяся улыбка затмевает всё продрогшее от не совсем осеннего ветра лицо, она же обхватывает мои руки своими точно такими же окоченевшими и проводит по ним мягкими подушечками тонких пальцев. Вот же слишком жаркая попалась, могла бы вообще голой на улицу выйти, что уж там, погода ж так и плещет градусной отметок за 40, а солнечные лучи припекают всё лицо, румяня его и обжигая спину, оставляя ожоги под кожей. Невыносимая заноза в заднице, которая не удосужилась куртку накинуть, увидав из окна мерзкие нотки погоды. Но не-ет, мы же слишком гордые, чтобы признать то, что наебались, правда? Русая, шмыгнув покрасневшим то ли от ветра, то ли от недавних солёных дорожек на румяных щеках носом, податливо прижимается ближе, перехватывая мои руки своими, и отпускает их со своего лица. - Нда... Даже не знаю... Марк, ты чтоль? - на последних словах она оборачивается, игриво сверкнув серыми глазами и улыбнувшись, как вечно довольный Мартовский кот из "Алисы в стране Чудес". - А чего ты так сразу принимаешь меня за хорошего человека,**а вдруг я - маньяк, оттрахать тебя хочу** - удивлённо округлённые глаза напротив лишь подливают маслеца в огонь удавшейся актёрской игры - нет, ну я может и не наврежу тебе без причины, но а серьёзно, если бы это была не я, ты бы так не улыбалась, красотка, времени бы не осталось. Приобняв её за левое предплечье, тихонько стягиваю свою куртку за левый рукав и незаметно тянусь в попытке набросить на её спину хоть что-то, ведь торчать на улице в таком виде больше 10 минут уже означает сделать широкий шаг навстречу простуде с невкусными пилюлями и взмокшим лбом от объятого пламенем тела. Чертовка брезгливо отталкивает вещицу, которая от резкой встряски чуть ли не падает на мокроватый от мелкого моросящего дождя асфальт, но замирает в воздухе, молчаливо благодаря мои хорошие рефлексы. - Какого На-асть? - выкидываю в бесконечную клоаку мысль о помощи этой умалишённой и самостоятельной девочке, вдыхая ароматы местных прелестниц и их тонких сигарет с ягодными кнопками - Хватит портить мне одежду, я итак коплю каждую копеечку, а с тобой только одни растраты получаются. - Значит хватит быть мне мамочкой - снова листает ленту Инстаграмма, злобно прищуривая глаза и внимательно поглядывая на широкие ступени высокой лестницы, дабы не упасть в порыве тупой агрессии - Лучше займись собой, я уже большая девочка. Мычу в ответ, бегая глазами по скоплениям одногруппников около нужного кабинета. Очередная пара русского языка, на которой непременно захочется выколоть себе глаза, чтобы не видеть своего количества ошибок в тесте, написанном ещё во вторник. Громкие сплетни, несмешные шутки про то, что на ближайшей вечеринке факультета снова будут разводить какую-то недоступную на секс или прочие фетиши, а с другого конца коридора выныривает уже знакомый Чкалов с той самой длинноногой любительницей кашемировых водолазок, что сегодня красовалась на фото с этим придурком. Ну что ж, думаю время глобально прокачать в себе эффект внезапного исчезновения за ближайшую открытую дверь, в которой совсем неприветливо виден лик преподавателя. Очевидно, следующие полтора часа будут хорошей возможностью огрести по самое не хочу за свои работы, а пока я только рада, что, пронырнув в помещение с сзади плетущейся блондинкой, не вижу голубоглазый взгляд, направленный на мою сутулую спину. Присаживаюсь за третью от начала парту и внимаю тому, как меланхолично поглядывает из-за тонких линз очков Фёдор Иванович, тихонько перелистывая уже проверенные работы. - И долго ты будешь бегать от богатенького бывшего? - листаю тетрадь, исписанную витиеватым почерком, а глаза так и лезут на часы, не отчаиваясь найти там цифры, означающие окончание занятия - Сразу же видно, что он пытается вызвать твою ревность, шатаясь с этими львицами перед твоим носиком. - Тебе показалось, - мужчина в тёмно-сером костюме и чёрном галстуке встаёт из-за стола, от чего сразу ловлю всем своим существом его последующие действия, призывающие к тишине - он выглядит удовлетворённым от того, что его член не остаётся надолго один. Следующая фраза, слетевшая с её потресканных с зализанными ранками губ меня убивает, а ещё и мои планы на выходные тоже. - Захочешь - расскажешь, а мы едем на вечеринку сегодня ночью и это не обсуждается - на показ машет тонким пальцем с бледно-розовым лаком и качает головой, придавливая мои претензии тяжёлым прессом свинцового взгляда - там будут наши с тобой потенциальные творческие задания, у которых нужно всеми законными и не очень способами выманить интервью, а то нас с потрохами съест великодушный Ярушин... Грозный стук деревянной линейки по доске и все взоры на нашу компанию. Сглатываю. Сейчас снова рванёт, а это даже не начало. Работы лежат на столе, чахнут без присмотра красных чернил. - Беловзорова, ещё хоть слово, и я забуду выставить вам один из высших баллов за последний тест. - подруга хлопает глазами, не веря в результат, над которым трудилась уже месяц - Лучше проинформируйте подругу о том, что с такими познаниями в мою молодость даже в университеты не принимали, не то что учили! А я учился дай Бог память... Я уже говорила какие пыльные здесь потолки? А рамы окон давно нужно вымыть, чем и занимается разыгравшийся ливень. Голова распухает: моё первое интервью, а я даже не знаю, у кого его брать.