Если рассудок с душою в ссоре.

— Солнышко моё, ты не замёрзла? — Макс крепче прижал к себе жену. — Мне с тобой всегда тепло, — утыкаясь ему в грудь, прошептала Алла. Он почти невесомо провёл ладонью по её волосам. Алла легла, уложив свою голову мужу на колени. Они сидели на веранде уже несколько часов. На улице давно уже была ночь, на небе сверкали яркие звёзды и светила неполная луна. Бутылка вина была полностью опустошена, а виновники этого абсолютно расслаблены. Макс несильно оттолкнулся, отчего качели тихонько закачались. — Мась, а ведь этой веранды не было, да? — шёпотом спросила Алла, прокрутив в голове их первый приезд сюда. — Нет, здесь по-моему небольшой садик был. — А я не помню. — Мы с тобой мало ходили с этой стороны дома, — Макс неторопливо перебирал её спутавшиеся волосы. — А я всё равно не помню, — она прикрыла глаза. Монотонные колебания качели её убаюкивали. Положив руку под щеку, Алла вскоре уснула.       Макс всю ночь проспал в сидячем положении, не захотев будить жену. Она проснулась утром первая. Зажмурив глаза, Алла потянулась, «врезавшись» локтем в живот Макса, который на это, даже не просыпаясь, уложил её руку обратно на своё колено. Она перевернулась на спину и, прищурившись, посмотрела на мужа, ещё не в состоянии полностью открыть глаза. Макс крепко спал, приложив свою голову к цепи качели. Алла осторожно приподнялась и села рядом, не спуская своих ног на землю. Она аккуратно уложила его на свои колени. Макс что-то пробурчал и, шумно выдохнув, продолжил спокойно спать. — Вот надо было всю ночь так проспать, а? — шёпотом спросила Алла спящего мужа, ласково поглаживая его по волосам. — Совсем уже.       Алла не понимала, утро сейчас или всё ещё ночь. Плотная ткань на окнах не пропускала ни капли света, а свечи давно уже погасли. Глаза Аллы уже адаптировались к темноте и она видела красующийся на щеке Макса отпечаток той самой цепи, прислонившись к которой, он спал почти целую ночь. Алла легонько поглаживала его по щеке, то ладонью, то её тыльной стороной.       Проснувшись, Макс первым делом вопросительно посмотрел на жену, одна рука которой по-прежнему продолжала перебирать его волосы. — Что? — тихонько спросила она. — Давно ты не спишь? — голос Макса был чуть хрипловатым, ещё не оправившимся после сна. — Не знаю, — Алла пожала плечами. — Чего не разбудила-то, кулёма? — Ты и так из-за меня всю ночь сидя спал. — Ну, спал ведь. А ты так вчера хорошо уснула, я уже не стал тебя переносить. — Ну…перенести бы я тебя физически не смогла…а будить мне было жалко. — Пойдём давай, — Макс попытался подняться. — Ну куда ты? — Алла не дала ему это сделать. — Отпусти, — он немного улыбнулся. Она отрицательно помотала головой. — Полежи ещё, — Алла продолжила гладить мужа по волосам. — У тебя Марусянехватание? — с лёгкой улыбкой усмехнулся Макс. — Чего сразу Марусянехватание-то? — Ну, а как это ещё объяснить? Алла в этот момент как раз почёсывала ему затылок указательным пальцем. — Ещё немного и я заскулю, — добавил Макс, не дожидаясь её ответа и продолжая улыбаться. — Ещё немного и в нашем доме моих ласк будет удостоена только Маруся, понял? — Вот вечно ты сразу переходишь к угрозам и шантажу. — Я никогда не угрожаю и не шантажирую, я всегда лишь предупреждаю, — ответила Алла, проведя ладонью от его лба до затылка, — почти всегда, — добавила она, — и это именно тот случай. — Тот редкий случай, — поцеловав её в коленку, улыбнулся Макс. — Когда же будет тот редкий случай, когда ты помолчишь? — Никогда, — прискорбно вздохнув, ответил он. — На другое не рассчитывала. — Не знал, что Вы так в меня не верите. — Меньше ожиданий — меньше разочарований. Прямая пропорциональность. — Мне вот интересно, а каким именно образом эта чудная философия с отблесками физики относится ко мне? Алла загадочно улыбнулась, ничего ему не ответив. — Да… А в ответ тишина, — пропел голосом супруги Макс. — Я щас допою…до конца. — Все нужные ноты давно сыграли, — со смехом протянул тем же голосом он. — Идиот, — рассмеялась Алла. — Это не я, это во мне играет сгоревшее и погасшее вино. — Вино играет в бокале, а вот что играет у тебя в голове — одному Богу известно. — Отчего же? Это просто минутный порыв. — Может хватит? Алла с нескрываемой улыбкой смотрела на мужа. — Что? — Болтать хватит, помолчи лучше. — И лучше мне молча допить свой бокал, — с хрипотцой пропел Макс. — Нет, ну, точно придурок, — продолжая улыбаться, вздохнула она. — Допил ты вчера свой бокал. Хватит тебе. — Тебя послушай, так мне всего хватит. Давай уж так: либо болтать без бокала, либо молча и с бокалом. Не противоречь песне. — Галкин, ты до юбилея нашей свадьбы не дотянешь. Это я тебе как твоя будущая вдова говорю. — Убедительно. — Ещё бы. — А до какого именно? — Чего «до какого»? — Юбилея до какого? — До первого, Максим Саныч. — Плохо. — Очень. — А я тебе уже подарок присмотрел. — Вот ты серьёзно надо мной издеваешься? — Не серьёзно, — безоружно улыбнулся он. — Так что там с моей преждевременной гибелью? — Ну всё, заканчивай. Ты прекрасно знаешь, что я не люблю разговаривать на такие темы. — Но ты же сама начала. Может ты знаешь что-то, чего не знаю я. Она недовольно вздохнула. — А ты опять вздыхаешь, печаль в глазах тая, — на свой страх и риск вновь запел Макс, — какая ж ты смешная, девочка моя, — на этих словах он погладил жену по щеке. — Ну и чего мы замолчали? Я жду последнюю строчку припева, — невозмутимо сказала Алла. — Как-будто что-то знаешь, чего не знаю я, какая ж молодая ты, Аллочка моя, — без промедления пропел он. — Ещё чувствуется влияние хмеля, ну ладно…живи. Она снисходительно улыбнулась. — Ну всё, я больше не буду. — Было бы неплохо, мистер Музыкальная шкатулка. — Злая ты. — Я злая? Да я сама доброта. — Я тут её песни пою, а она ещё чем-то недовольна. — Исполнение хромает, — улыбнулась Алла. — Я припомню тебе это, когда ты будешь уламывать меня на очередной дуэт. — Какие мы обидчивые. — Да. — Тогда я тоже на тебя обижусь. — Это за что же? — А за то, что ты на меня обиделся. — Хороша причина. — Да. Мужик ты или кто? — Радость моя, не нарывайся на доказательства, — после пяти секундного сверления жены пронзающим взглядом, ответил Макс. — А может я была бы не против… — не смотря на него, ответила Алла. — Даже так? — Да. — И сколько же ты, ясно солнце, протянешь под натиском жёсткой мужской диктатуры? — Мась…? Алла посмотрела на него. В её голосе звучала настороженность. — Что? Ты ведь сама сказала. — Да…но… — Без «но», за язычком следить надо. — Вот ты сейчас серьёзно? — Абсолютно. — А может, ну его? — Отвечай. — Маааась, — хлопая глазками, протянула Алла. — Давай-давай, я слушаю Ваши сроки. — Прям диктатуры? — Прям да. — Очень жёсткой? — В умеренных масштабах. — Насколько мужской? — Без фанатизма. — А может после отпуска? — Если надеешься, что я забуду, то зря. — Максимум, на что я надеюсь, так это на то, что твой пыл немного поутихнет. — Тоже зря. Так какой срок? — Так после отпуска? — После. — Ну…а твой? — Хочешь, чтобы я выбрал? — Мне интересно, сколько ты сам вынесешь свою диктатуру. — Думаешь, мне будет сложно? — с улыбкой усмехнулся Макс. — Ты у меня лапа, — Алла потрепала мужа по волосам. — Ну, посмотрим, — с неким вызовом в голосе сказал он. — Хорошо. Вернёмся мы… — Макс призадумался, — первого декабря. Ну, давай две недели, как раз до моих гастролей. — Я вообще-то планировала провести их по-другому, ну…ладно. Только, надеюсь, Ваши мужские инстинкты не доведут Вас до пива на диване перед телевизором? — А это как моя душа изволит. — То есть, надежда есть? — Надежда есть всегда. Но баб водить не буду, обещаю. Хоотяяя, — с прищуром протянул Макс. — Я тебе щас такого «хотя» дам! — Это какого? — А такого, что после нашего развода ты сможешь радовать девочек только анекдотами! Макс невзначай сглотнул. — Нет… Право, конечно, твоё, но…имей ввиду, что разводиться я не собираюсь, поэтому довольствоваться моими анекдотами придётся тебе. — Браво, — Алла ему негромко похлопала. — Только вот придётся мне нового искать, с более плотскими радостями. — Вот значит какая ты, да? — А что? Я ещё женщина, в общем-то, ничего, — Алла проредила пальцами свою пышную копну волос. — У тебя для грусти нет причины, — с улыбкой пропел Макс. — Точно придётся нового искать, — резюмировала она. — В зеркало так часто не глядись, — продолжил он, — замирают вслед тебе мужчины… Нет, мне не нравится эта строчка. — Отчего же? Лично мне, напротив, — улыбнулась Алла. — Знаешь что, девочка моя? — Что же, мальчик мой? — Офигела ты, вот что. — Нормальный поворот. — Да, неплохой. — Ну, давай уже серьёзно. — О чём конкретно: о плотских радостях или о замирающих Вам вслед мужчинах? — Мне обе темы нравятся. А о чём мы вообще изначально говорили? — До чего? — До начала твоих песнопений. — Не помню уже. — Вот и я не помню… — Значит, это было неважно. — Ну да, это значит именно это, а не то, что мы оба беспамятные, — усмехнулась Алла. — Ну…разве что чуть-чуть. — Да. Совсем капельку. — Я тебе ещё ничего не отлежал? Макс переложил свою голову чуть повыше. — Да нет, лежи. Она вдруг поникла. — Алл, ты что? Он предпринял ещё одну попытку подняться. — Нет, Мась, лежи, — она не отпустила его. — Всё нормально. — Ты и до отъезда была какая-то странная. — Да не странная я, чего ты? — Алла слегка улыбнулась. — Ладно, давай хоть окна расшторим? Раз уж ты уходить не хочешь. — А как их убрать? — Для этого мне, как минимум, нужно встать. — Нет, давай так ещё посидим. — Если только мы оба посидим, — Макс выделил последнее слово. — Тебе неудобно? — Мне то удобно, а вот у тебя, наверное, ножки уже свело. — Да ничего не свело… — Да? — Да. — А если встать? — Ну…чуть-чуть… — Угу, — он коснулся губами её коленки. — Алусь, давай я сяду, а ты ляжешь, хорошо? — Да чего ты…? — Хотя бы то, что мне ничего не будет, а у тебя судороги. — Их пока нет. — Пока. — Ну…нет ведь. — Ещё полчасика здесь побудем и пойдём в дом. — Ладно, только лежи,. — Да лежу я, лежу, — Макс улыбнулся.