Маятник

Когда очередной мета, после долгих часов поиска и интенсивной работы мозга по ослаблению чужих способностей, оказывается пойман благодаря командной работе, лаборатория "Стар" пустеет почти мгновенно, разделяя общую судьбу на несколько отдельных. Кейтлин любит такие моменты. Исчезают ироничные высказывания Циско, любопытное хмыканье ничего не понимающего Уолли, тихое мурлыканье знакомого мотива песни Айрис, спокойное и шумное дыхание Джо. Даже частое, вечно куда-то спешащее, биение сердца Барри постепенно смолкает в длинных коридорах и теплых руках будущей миссис Аллен. В такие моменты она, отсмеявшись с вскользь брошенной шутки Рамона и ободряюще улыбнувшись в ответ на вопросительный взгляд Барри, позволяет себе раствориться в убийственной усталости напополам с горьким сожалением. Эхо судорожного выдоха отскакивает от черных мониторов, наталкивается на холод металла оборудования, скользит по гладкому полу и возвращается сторицей. Кейтлин безнадёжно больна. Больна иссушающей тоской и подкожно зудящей депрессией. Больна настолько, что прячется в лаборатории "Стар", ещё сохраняющей суетливость действий и пытливость ума в своих стенах, потому что патологически не умеет просить помощи. Она уже несколько лет борется с этой хандрой, у которой, как у раковой опухоли, периодически возникают просветы ремиссий с неизбежным откатом. Она уже несколько лет боится по-настоящему заглянуть в зеркало, чтобы взглядом опытного врача не поставить себе окончательный диагноз "не подлежит лечению" и не закрывать голубо-кристаллические глаза рукой. А ведь у неё почти получилось излечиться. Встать с колен, сбросить с плеч едкую горечь вместе с влажным отчаянием и, наконец, позволить себе оглядываться назад, в пустоту сотворенного взрыва и секунд бесконечности, без разъедающего душу уныния. Однако, ключевое слово здесь "почти". Кейтлин обхватывает себя за плечи, ощущая сомкнутыми веками синий отблеск работающих наручников для мета-людей. После слепого доверия и грязного предательства, заполнившей её душу самопровозглашенным Джеем Гарриком, ей уже не хотелось ничего. Разве что чуть больше, чем много, безразличия в чувствах и холодного сознания в чертогах разума. Киллер Фрост где-то в глубине приветливо машет рукой, отчего Сноу стискивает зубы и отгоняет от себя мысли поддаться зову своей тьмы. - Циско был бы крайне недоволен, узнай о твоем добровольном заточении здесь. Кейтлин вздрагивает и открывает глаза, чувствуя скользнувший в сердце теплый воздух. Барри опирается плечом о стену и мягко улыбается, следя проницательным взглядом за своим личным врачом. В любое другое время она была бы очень рада его видеть, все-таки Аллен являлся одним из немногих людей, кто мог одной улыбкой сделать ее жизнь проще. Но не сейчас. Сейчас ей просто необходимо было побыть одной и переварить все, что происходит не только вокруг, но и внутри. - Он об это не узнает, - Кейтлин подходит к микроскопу и изображает бурную деятельность, надеясь, что Барри успокоится и уйдет к долгожданной Айрис. - Ты не скажешь. Железобетонная уверенность, повисшая в двух фразах, немало удивляет Флэша, отчего его брови взлетает вверх. Кейтлин даже завидует эмоциональности Барри, в то время как она привыкла держать любую эмоцию под контролем. Наверно, только после пробуждения молодого криминалиста, пораженного молнией, ей удалось немного отпустить свои чувства с поводка. - Ты так в этом уверена? - Да, - Кейтлин закатывает глаза на сомнение, прозвучавшее в голосе друга, и указывает на Барри скальпелем, - потому что об этом прошу тебя я. Тот поспешно поднимает руки и успешно делает вид, что не замечает дрожащих рук и мелькнувший в карих глазах страх. Страх того, что однажды внутренний лед неумолимо захватит всю лелеемую ею печаль, сокрытой от посторонних, и обратит против самых близких. И, прежде всего, против Циско и Барри. Если первый каждый божий день не давал ей сорваться в пропасть, удерживая неиссякаемым потоком оптимизма, то последний одним своим присутствием оказался способен вдохнуть в нее веру в будущее. - Чего ты боишься, Кейтлин? "Больше всего? Потерять вас. Вы - единственные, кто предотвращает мой окончательный раскол". Она оборачивается к Барри и изнеможенно хмыкает, касаясь белого, никак не исчезающего, следа на безымянном пальце левой ладони. - Наверно, разочарования Циско. Я обещала ему двигаться дальше. Как и себе, впрочем, - скорбная усмешка мелькает на губах Кейтлин, и она разводит руками. - Но, кажется, становится только хуже. - Ты же знаешь - мы всегда рядом. И всегда придем тебе на помощь. "Барри, ты потрясающий человек, но порой за беспросветной доверчивостью и наконец приобретенным счастьем не видишь слишком многого. Помочь можно лишь тому, кто так или иначе хочет спасения. Или имеет на это право". Кейтлин задумчиво вздыхает и кладет в привычном жесте поддержки ладонь на его предплечье, чуть сжимая: - Я знаю. Чтобы я делала без вас, верно? Барри солнечно улыбается, и она не может не улыбнуться в ответ. Даже когда за двумя слоями кожи, мышечной и соединительной тканью, а также нервными клетками и твердой броней крошится в труху личность. Хантер и Савитар очень сильно постарались, чтобы добиться такого эффекта. - Знаешь, я хотел у тебя спросить кое-что... Она чувствует дрожь, ледяными мурашками пересчитавшую ее позвонки, и убирает руку, тут же напрягаясь. Барри неловким движением взъерошивает волосы на затылке и прикусывает губы, решаясь на что-то, что Кейтлин явно не понравится - это она тоже чувствует. Но мысль, крутившаяся в голове у друга, явно слишком важна и тяжела, поэтому ей ничего не остается, кроме как дать разрешение на пытку. Кейтлин кивает, поощряя его порыв, отчего Барри заранее извиняется, вновь и вновь прикасаясь к растрепанным прядям. - Скажи, ты... Когда взорвался ускоритель частиц... Ты была беременна? Она замирает на месте. В буквальном смысле застывает, когда атрофирующий ледяной огонь вскипает в венах абсолютным нулем. То, что Кейтлин вычеркнула, выжгла навеки из памяти, дабы не причинять себе еще больше мучений, вдруг всплывает на поверхность запахом крови и адской болью в брюшной полости. - С чего ты это взял? - омертвевшим голосом вопрошает Кейтлин, на пару мгновений позволяя Киллер Фрост войти в разум и обнять сжавшийся пульсирующий комочек эмоций чистым холодом. Барри выглядит повинным в каждой смерти человека на планете. Барри выглядит забитым щенком, которого заставляют кусать добрую руку. И от этого Кейтлин еще более тошно. Такому Барри она не может сопротивляться. Хотя она в принципе не способна ему сопротивляться, что в корне не устраивает ее альтер-эго. - Когда я был в Спидфорсе, там была ты... С ребенком на руках, - он шагает ближе и берет ее ладони в свои, поглаживая большими пальцами костяшки. - Рядом был Ронни и... Барри неопределенно ведет плечом, и его взгляд мутнеет от нахлынувших воспоминаний. Насколько, что не видит горечь давней потери и безмолвное понимание, в которых задыхается его подруга. "Так вот, что это, Барри. Тебе недостаточно вины из-за Флэшпойнта и Х.Р. Тебе, словно наркоману, нужно еще и еще, чтобы давление росло возросло до апогея, чтобы захлебнуться в ошибках окончательно и оправдать сложенную голову в борьбе за человечество. Мне кажется, или мы чересчур похожи? Вот же мазохисты... Но если моя жизнь просто ценна, то твоя, Барри Аллен, определенно бесценна, потому что Централ-Сити нуждается во Флэше. Ты слишком важен для всех вокруг, чтобы позволить тебе погрузиться в болото сожалений". Кейтлин переводит участившееся дыхание в норму, заталкивает разрозненные обрывки памяти в наглухо запертую комнату и отставляет собственные проблемы в сторону. - Зачем тебе это, Барри? Зачем брать на себя еще больше, чем ты этого заслуживаешь? - она мягко пожимает его пальцы, обращая рассеянное внимание на реальность. Кейтлин с трудом натягивает на лицо утешающую улыбку, когда зеленые глаза напротив темнеют от еле сдерживаемого гнева на самого себя. Он вытягивает свои ладони из ее и отходит, пряча руки в карманах джинсов и отводя взгляд. - Это из-за меня Тоун взорвал ускоритель частиц! Из-за меня у тебя и Ронни нет будущего! - каждое слово, что гвоздь, которое Барри с неким удовольствием впечатывает в свое же сердце. "Конечно, из-за тебя, чертов ублюдок", - кричит где-то на краю сознания Киллер Фрост, озлобленно усмехаясь на погребенного собственной виной Флэша. Кейтлин же на это лишь качает головой, потому что путешествие в Спидфорс далось Барри намного хуже, чем он это показывал в тот момент, когда вернулся с Уолли, но оставил в собственноручно созданной тюрьме Джея Гаррика. Потери неизбежны в любой человеческой жизни, но Барри, после того, как потерял отца и трижды - мать, кажется, стал гораздо острее воспринимать смерти в его окружении. Причем так, что это убивало внутри него что-то светлое. И, если судить по рассказам Аллена о будущем Флэше две тысячи двадцать четвертого года, накручивание себя за грехи, совершенные Эобардом, Зумом и, особенно, Савитаром, приведет к полному краху всех ценностей, за которые он боролся. В том числе и за себя - героя. - Барри, послушай меня и услышь, пожалуйста, - Кейтлин ловит бегающий, затравленный взор друга и удерживает, убеждая в абсолютной правоте. - Это. Не. Твоя. Вина. Тебе винить себя не в чем, и я тебя не виню. Ты понимаешь? - Да, но... - Барри замолкает и передумывает возражать, когда взгляд карих глаз становится еще пронзительней и тверже, отчего он неловко усмехается и склоняет голову в жесте принятия. - Да. Когда же Кейтлин поднимает брови в молчаливо-упрямом ожидании, Барри фыркает и закатывает глаза в наигранном раздражении. И решает, что хоронить себя заживо немного рано. - Это не моя вина, я понял. - Хороший мальчик, Барри Аллен, - Кейтлин с видом "я и не сомневалась" самодовольно хлопает его по плечу и облегченно вздыхает, наблюдая, как растворяются в зеленых глазах отрицательные чувства. Барри привлекает ее к себе и крепко обнимает, из-за чего она растекается в теплых руках и еле успевает прикусить себе язык, чтобы не ляпнуть в ответ истину, гложущую ее последние недели. "А я опустошена. Морально истощена, и та часть меня, что жаждет крови и умеет убивать взмахом руки, прекрасно это осознает и пользуется," - хочет сказать она, но не может, потому что ее друг только что успокоился и действительно счастлив, планируя свадьбу с любовью всей своей жизни. Кейтлин просто не может омрачать его спокойное и радостное состояние, не смотря на то, что маятник внутри нее совершает все больше механических колебаний, когда она смотрит на Барри. Она знает, что это, пускай и не хочет знать. Эти симптомы ей знакомы не понаслышке. Симптомы приближающегося нового заболевания, так некстати впрыскивающегося в вены и одним своим возникновением способное сделать все намного сложнее. Кейтлин не желает чувствовать это вновь, потому что не готова. Даже понимая, что именно это помогло бы ей залечить все еще не зажившие раны, что она ощущает при каждом расширении грудной клетки. Может, поэтому Зум, а затем и Савитар, так хотели, чтобы она была на их стороне? Может, они ощущали в ней тот же надлом, что и в них самих когда-то; ту самую размывающуюся грань добра и зла, что теряла четкость после смерти Ронни? Им оставалось лишь разрушить до основания ее веру, стереть в пыль желание помогать людям и, в том числе, Барри Аллену, чтобы заполучить идеального союзника. Который будет точно знать, куда бить и с какой силой в уязвимые места Флэша, и всем своим видом означать его полное поражение. Когда-то давно Барри Аллен дал ей смысл существовать. Ее задачей было следить за состоянием молодого криминалиста, пребывающего в коме, и она это делала с успехом. Становилось легче, когда она, вместо того, чтобы биться в бессильной ярости от раздавленного напрочь сердца, проверяла постоянно скачущие показатели состояния Барри и уходила с головой в изучение настолько странных анализов, что просто-напросто забывала страдать по погибшей любви. И значительно позже он же поставил перед ней цель - наблюдать за пробужденным организмом с новыми сверхчеловеческими возможностями и не позволить ему самоубиться в бесконечных попытках спасти всех. В Барри было столько надежды и стремлений сделать мир лучше, что он невольно заряжал окружающих его людей подобной страстью. Барри стал той самой опорой, благодаря которой в Кейтлин действительно появилось желание жить. Тогда она благополучно отмахнулась от странных мыслей, возникающих при виде лучшего друга и усиливших свой напор после поцелуя с Ганнибалом Бейтсом. У нее это получалось лучше всего - скрывать чувства от самой себя. Сейчас же это все не имеет значения. Барри - недостижимая высота, до которой почти невозможно дотянуться. Он чист, полон мечтаний и умеет оставлять прошлое в прошлом, в то время как Кейтлин немного отчаялась и разбилась. У нее нет почти ничего, кроме как медленно восстанавливающегося доверия друзей и Киллер Фрост, сшивающей сознание тонкими нитями мороза. Даже будь у них шанс, Барри нужен цельный человек, а не его расколотые обломки и раздробленный разум. Айрис, так же похоронившая жениха и буквально вживленная в генетический код Аллена, как нельзя лучше подходила на эту роль. Несгибаемая, несломленная. Его знаменитое милосердие и так по каплям растворяется в ежедневном насилии и всевластии все новых и новых антагонистов, не гнушающихся ничем. Чем дальше, тем хуже. Айрис же с завидным терпением и пониманием сдерживает его порывы разодрать внутренние органы злодеев в клочья, чтобы не бояться их возможной мести. Кейтлин могла бы признаться, но приходит в ужас от вероятности, что, открывшись, сломает нечто и в Барри. Потому что он начнет жалеть ее и винить себя, терзаться мыслями и сгорать в водовороте эмоций, что вполне может его уничтожить. Да и смысла нет признаваться тому, кто просыпался и засыпал на протяжении долгих лет с одной мыслью - Айрис. Ей просто нужно научиться закрывать глаза на тиканье маятника, гулким эхом звучащее в опустошенной груди, и отказаться от любых романтических мечтаний о возможности шанса быть с лучшим другом. Барри обнимает ее, и существовать в реальном мире становится значительно легче. Ей много не надо. Хватает мимолетных прикосновений, улыбок, изредка предназначенных лишь ей одной, и дружеских объятий, заставляющих ее маятник колебаться чаще. Кейтлин и так привыкла жить вполовину силы. Достаточно и того, что она имеет сейчас. - Раз мы разобрались со всем, давай я тебя провожу, - бормочет ей в макушку Барри и отстраняется, вынуждая Кейтлин вынырнуть из обволакивающего тепла и собственных дум. Она вяло отмахивается, желая побыть наедине с мыслями, и подходит к столу, настраиваясь на рабочий лад. - Не стоит, я и правда хотела закон... - Нет, нет и нет. Я знаю, доктор Сноу у нас трудоголик, - Барри не обращает внимания на слабое сопротивление девушки и заставляет ее надеть пальто, - но отдыхать надо всем... И не спорь, а то Циско расскажу, - добавляет напоследок он, принимая суровый вид. Глаза Кейтлин комично расширяются. - Вот это наглость, Барри Аллен! Не думала, что вы опуститесь до уровня примитивного шантажа, - она поджимает губы в показательном недовольстве, хотя так и подмывает светло улыбнуться. - Вы еще не знаете, на что я способен, Кейтлин Сноу, - он азартно подмигивает ей, даже не подозревая, насколько юно и шкодливо выглядит сейчас, и по-джентльменски сгибает руку в локте. - Ну, раз главный рычаг давления - Циско Рамон, то вынуждена согласиться на ваши условия. Этот человек слишком ужасен, чтобы сбрасывать его со счетов. Кейтлин благосклонно кладет ладонь на его предплечье и смеется над пантомимой молодого криминалиста, позволяя увести себя из лаборатории "Стар", пока маятник громовым набатом отсчитывает мгновения, которым не суждено сбыться.