Неравноценный обмен

Приняв от своего арендодателя на удивление кстати молчаливо врученный подарок, Арнав сунул его в карман пиджака на Кхуши, и, проигнорировав возмущённый вскрик, поднял её на руки. Гости расступались перед ними, улыбаясь, и Арнав невозмутимо прошёл через живой коридор, направляясь в ту часть здания, где находился лифт, соединяющий помещения его корпорации с отелем. Дежуривший возле лифта портье, который несколько секунд назад получил от шефа распоряжение встретить и проводить дорогих гостей, услужливо нажал на кнопку лифта, старательно пытаясь сузить округлившиеся от представшего перед ним зрелища глаза. И, если бы он лучше знал мистера Райзаду, его, безусловно, больше бы удивило не то, что мужчина нёс на руках упакованную в пиджак дрыгающуюся девушку, а то, что он пытался бороться с улыбкой, то и дело приподнимавшей уголок его губ. - Выпустите меня, - прошипела Кхуши, когда портье, распахнув перед ними дверь номера, находящегося на самом верхнем этаже здания, исчез, получив щедрые чаевые, для чего Арнав опять же невозмутимо достал кошелёк из внутреннего кармана пиджака, с удовольствием скользнув ладонью по груди Кхуши. – Ну же, Арнав! – видя, как муж самым бессовестным образом игнорирует её, усевшись на кресло и взяв из стоящей на столике по соседству ягоду клубники, возмутилась Кхуши. - И не подумаю, - улыбнулся Арнав, со вкусом пробуя ягоду и вытягивая ноги, чтобы скрестить их. – Лично я нахожу очень привлекательным видеть тебя такой… смирной. - Привлекательным?! – от подобной наглости Кхуши едва не потеряла дар речи. – Смирной?! Выпустите меня! – рванувшись к мужу, она запнулась о его ногу, и зажмурилась, падая ему прямо на колени. - Оу, - протянул Арнав, отводя с лица жены растрепавшиеся волосы, - как своевременно. А я только хотел предложить тебе присоединиться ко мне. - Вы! – Кхуши распахнула глаза, и заморгала, не ожидая, что его лицо окажется так близко к её. – Вы… - Я, Кхуши… - Арнав очертил её подбородок указательным пальцем, глядя в мятежные глаза и чувствуя, как уходит из него усталость, вымываясь нежностью к своей сумасбродной девчонке. Нежностью, и желанием, которое постоянно дремало в нём вдали от неё, и моментально расцветало, стоило ей оказаться в его руках. Запустив руку в её волосы на затылке, он притянул её к себе и легко поцеловал. - Арнав, - Кхуши прервала поцелуй через пару секунд, заставив его нахмуриться. – Пожалуйста, снимите с меня пиджак, - имея в виду ограничение своей свободы. - Снять пиджак? Правда? – он задумчиво провёл ладонью по ткани пиджака, заставив Кхуши нервно заёрзать. Она не могла ощутить его прикосновение через два слоя ткани, но дыхание почему-то участилось, а на щёки словно плеснули солнца, так она вспыхнула от его движения и тягучего, пряного голоса. – Действительно, - продолжил Арнав тем же тоном, - он тут лишний… Кхуши не успела даже моргнуть, а её просьба была выполнена. Расстегнув пуговицу, Арнав развёл в стороны полы пиджака и, вряд ли осознавая, что делает, накрыл ладонью грудь Кхуши. Она замерла, не шевелясь, глядя на его грудь и словно слыша биение сердца. Или, возможно, это звучало её? Арнав тоже не поднимал взгляд, неотрывно глядя на свою ладонь. Чуть сместил пальцы, обхватывая грудь. Они оба охотно вязли в сладкой патоке затапливающего желания, не нуждаясь ни в словах, ни даже в звуках, чтобы чувствовать реакцию друг друга. Кхуши, как во сне, прикрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям, когда его ладонь переместилась плавным, ласкающим движением на другую грудь. Пальцы легко нашли выступающий сквозь тонкую ткань сосок и сжали его, перекатывая между указательным и безымянным напряжённую вершинку. Арнав склонился к ней, жадно вдыхая пьянящий аромат – смесь её собственного запаха, нежных духов и сладковатого флёра шампанского. Губы коснулись мочки уха, спустились на шею, медленно, дюйм за дюймом покрывая бархатистую кожу мучительными, неспешными, томными прикосновениями. Он выпустил из ладони её грудь только для того, чтобы, нащупав верёвочки ожерелья, распустить его, и снова, более уверенными и дразнящими движениями, принялся ласкать набухающий сосок, вызывающий у расслабившейся в его объятиях девушки, истому, в которой расплывалась реальность. Когда он склонился к её теперь свободной от драгоценностей груди, чередуя поцелуи и влажные дорожки, вычерчиваемые языком, Кхуши потянулась к нему, окончательно скидывая с себя пиджак и соскользнувшее ожерелье, чтобы обхватить руками его шею, чувствуя, как покачивается мир, теряясь во вспышках ярких ощущений, рождаемых губами и руками мужа. Кхуши хотелось больше, потому что разбуженное желание становилось требовательным, и ей было мало – его прикосновений, мало – его обжигающего дыхания, мало – его ласк. Арнав, казалось, чувствовал её желание, отвечая на него своим. Его рука спустилась с её волос на спину, лаская обнажённую кожу подушечками пальцев, то и дело касаясь маленького замочка, удерживающего тоненькие полоски ткани на месте, такого же маленького, как ещё теплящиеся в нём путы разума, стоящего на пути между «хочу» и «не имею права». Кхуши чуть сдвинулась на нём, чтобы быть ещё ближе, невольно задевая его и без того напряжённый пах, и он застонал, приходя в себя и буквально выдирая себя из затопившего благоразумие желания. Подхватил Кхуши на руки, сумев одним движением встать с кресла вместе с ней, сбитой с толку таким резким переходом из волшебного, пьянящего мира, в реальность. Чуть оттолкнул её, делая одновременно шаг назад, но натыкаясь на кресло, которое словно намекало, что отступать ему некуда. Кхуши была слишком любима и желанна, чтобы начинать эти игры, зная, что не имеет права на продолжение, но сдерживаться с каждым разом становилось всё труднее, потому что он любил… и до одури хотел свою собственную жену, которая по дичайшему недоразумению ею так и не стала до сих пор. - Кхуши… - он чувствовал, что должен объяснить своё поведение, потому что от молча глядящей на него девушки шла такая волна недоумения и разочарования, что хотелось просто плюнуть на всё, и любить её, любить… «Ритуалы очень важны, мистер Райзада!» - её собственные слова, услужливо подброшенные памятью, которые она сказала ему в ту ночь, которую он так хотел сделать их первой ночью, вылили на него ушат холодной воды. В горле запершило, и он рванул галстук, пытаясь ослабить тугой узел. Кхуши, в крови которой плескалась вседозволенность шампанского вкупе с разбуженным желанием, неожиданно сделала шаг вперёд, вставая вплотную к нему, и теперь замер он, чувствуя, как тает с трудом восстановленный самоконтроль. Она не помогла ему – сосредоточенно прикусив губу, путаясь в гладкой ткани, Кхуши принялась распутывать узел галстука, шепнув тихо: - Я помогу. - Чёрт, нет, Кхуши! – осознав, что его руки обхватили её талию , привлекая к себе ещё ближе, Арнав стиснул зубы, буквально отрывая себя от неё. – Я справлюсь сам, - отвернувшись, чтобы не видеть наполняющихся слезами обиды глаз, он ругал себя последними словами, сдёргивая идиотский галстук, едва не делая его удавкой. Кхуши внезапно разозлилась, глядя на дёрганные движения мужа. Какого?! Он – её муж, она – его жена, почему он каждый раз избегает её?! - Почему? – она заставила его развернуться к ней лицом, положив руку на плечо и требовательно сжав его. – Почему, Арнав?! И только посмейте сказать, что я ещё маленькая для взрослых игр! – опередила она его, лишив любимого аргумента. – Я – женщи… Кхуши вдруг замерла, округлив глаза и осекшись на полуслове. «Ты совершенно точно не замужем, потому что ты ещё девственница» - голос Рашми прозвучал в голове так ясно, словно она услышала его наяву. Как сомнамбула, она сделала несколько шагов, подходя к распахнутой двери балкона, чтобы опереться на неё, потому что ноги неожиданно подкосились. Мысли и предположения, дополняемые ехидным голоском Пэм, вклинивавшимся в голову ножом, вихрем проносились в голове, оставляя после себя горькое послевкусие. «Арнава заставили жениться на мне?» «…Да и АСР всегда любил раскрепощённых девушек, таких, знаешь, секси…» «Я – фиктивная жена, чтобы семья была спокойна?» «…На простушек он никогда внимания не обращал, а вот его семья очень хотела его женить на традиционной девушке» Но… как же его слова о любви? Тепло его взгляда и прикосновений? Нежность и забота, сквозившие в каждом слове, каждом поступке? «Ты ещё слишком маленькая для взрослых игр», - хрипловатый голос мужа полоснул по сердцу болью и обидой. Он относился к ней, как к сестрёнке? Младшей, которую нужно оберегать и защищать, которую можно любить, не видя в ней женщину, не желая её? - Кхуши! – Арнав, закончив краткий курс самобичевания и с трудом заставив себя не обращать внимания на так и не думающее проходить желание, заметил, наконец, неподвижную позу жены, и окликнул её. Она не отозвалась, но, едва он сделал шаг к ней, в номер постучали. Кхуши не отреагировала и на стук, поэтому он, временно оставив её в покое, открыл дверь. Радостно улыбающийся официант, привезший целых два столика с различными вкусностями и какой-то подарочный пакет, попросил разрешения войти. Арнав только посторонился, пропуская его, и, дождавшись пока тот расставит всё на столе и ретируется, подошёл к Кхуши. - Привезли ужин, ты, должно быть, проголодалась, - он так и не решился дотронуться до её плеча, и его рука бессильно опустилась вниз, когда она, пожав плечами, коротко ответила: - Не хочу. Взъерошив волосы и выругав себя ещё раз, он решительно повернул её к себе лицом. Вопреки ожиданию, она спокойно встретила его вопросительный взгляд, вот только холод, поселившийся в медовых глазах, колючими льдинками отстранения, которое он чувствовал физически, вызвал глухую боль в сердце. Терпеть молчание Кхуши было куда сложнее, чем её болтовню, которая давно уже не раздражала его. - Кхуши, прости, я не хотел, - начал он, но она не дала продолжить, вскинув руку и перебив: - Я знаю, что вы скажете, Арнав. И вижу, что вы не хотели. У меня к вам только один вопрос, можно? - Разумеется, - он пытался разгадать, что скрывается за спокойным выражением её лица, вызывающего у него неясный страх. - Почему вы женились на мне? Зачем изменили своим привычкам, если не собирались становиться моим мужем? - Что? – он неверяще вглядывался в её глаза, уже понимая, что она пришла к каким-то совершенно извращённым выводам. - Вы же не любите меня, как… - Кхуши сглотнула. Её унижала эта ситуация, но природная привычка расставлять все точки над «i» требовала от неё испить эту чашу до дна, но выяснить правду об их с Арнавом отношениях. – Как девушку. - Что за бред, Кхуши? С чего ты это взяла?! – он встряхнул её за плечи, пытаясь достучаться до сознания любимой, которое скрылось за непроницаемой пеленой неверных выводов. - Вы знаете, почему я согласилась выйти замуж за Ранбира? – совершенно неожиданно спросила Кхуши, отведя взгляд. - Если ты сейчас скажешь, что любишь его, я не знаю, что я сделаю, Кхуши, предупреждаю тебя, - сквозь зубы процедил Арнав, в котором снова вспыхнула слепая ревность при воспоминании о том, как Кхуши бросилась под защиту чёртового Ансари. Бросилась от него! - Люблю? – Кхуши горько улыбнулась, но не стала опровергать слова мужа, несмотря на то, что его взгляд требовал это сделать, а руки сжимали предплечья всё сильнее, что он вряд ли осознавал. – Я ведь сомневалась, потому что думала – а что, если я уже замужем? Но однажды узнала, что я совершенно точно не замужем, знаете? - Что за бред? – повторил Арнав, напрочь запутавшись в логике Кхуши. Она грустно улыбнулась, и, сделав шаг назад, полуотвернулась от него. Говорить, глядя в глаза Арнаву, такое, ей было сложно. - И узнала это из своей медицинской карты, Арнав. Вот только напрочь забыла об этом, и вспомнила… вот сейчас. Я – девушка, ну, то есть… - Кхуши покрылась пятнами от невыносимого стыда. Произносить вслух слово, определяющее её несостоятельность в качестве жены, было ужасно, но она сжала зубы, заставляя себя через «не могу». – Я – девственница. Которая замужем уже почти год. Арнав застыл, услышав произнесённое почти шёпотом слово. Вся исковерканная логика Кхуши распрямлялась, открывая перед ним все её чувства, мысли и переживания, почти все, потому что он не знал, что наговорили ей Пэм и Сим, но многое. Закрыл глаза, собираясь с мыслями, потому что то, что она чувствовала и сказала, было слишком серьёзно, и он не мог ошибиться в словах, которые должен произнести. Которыми должен заставить поверить себе. - Вам нечего мне сказать? – губы Кхуши дрожали, и больше всего ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда и боли в сердце. - Есть, Кхуши, - он открыл глаза, тепло встречая её загнанный взгляд. – Есть. Во-первых, - он осторожно обнял её лицо ладонями, радуясь тому, что она не отшатнулась, растерянно глядя ему в глаза, - я люблю тебя. Глаза Кхуши расширились, недоумённо и печально, и он продолжил, удерживая её взгляд, говоря твёрдо, медленно, серьёзно: - Люблю не как младшую сестру, люблю как самую желанную в мире девушку. Я никогда никого не любил, кроме тебя, понимаешь? Сердце Кхуши, не слушаясь пытавшегося укоротить его разума, запело. Сначала тихо, робко, несмело, но с каждой убегавшей секундой, в течение которых она искала в его глазах то, что он сказал, всё громче, радостнее, самозабвеннее. Пока она моргнула, выдыхая: - Правда? - Правда, Кхуши Кумари Гупта Сингх Райзада, - Арнав стёр подушечками пальцев слезинку, сорвавшуюся с ресниц, которую она даже не заметила. – Не было другой, и не будет. - Тогда почему?.. - Кхуши, - он вздохнул. – Наши отношения были сложными, я говорил тебе это. Просто поверь мне, что тогда была причина, по которой наш брак был… таким, каким он был. И можешь мне поверить, - криво усмехнулся он, - мне очень тяжело давалось держаться от тебя вдали. Не так тяжело, как сейчас, но всё же. Арнав расслабился, видя, как засияло лицо Кхуши, как радость перекрывает смущение от интимности обсуждаемой темы, и не заметил, как сам себе расставил ловушку. - А эта причина, она исчезла? – лукаво спросила Кхуши, которую признание Арнава, пусть и не объяснение причины напрямую, вознесло на небеса, и ей хотелось пошалить. - Да, - всё ещё не понимая, что до схлопывания ловушки остался всего один шаг, улыбнулся Арнав. - Тогда, - Кхуши внезапно прильнула к нему, обнимая за талию и поднимая лицо вверх, - поцелуйте меня. - Что? – растерялся Арнав, не ожидая такой просьбы. - Что что? – встав на цыпочки, Кхуши коснулась губами его подбородка и подставила губы для поцелуя. - Нет, Кхуши! – взвыл одновременно инстинкт самосохранения и сам Арнав. – То есть, - он попытался исправить ситуацию, которая стремительно откатывалась назад вместе с отшатнувшейся от него Кхуши, - не сейчас. Мы слишком устали, - «Боже, какой бред я несу!» Тело было переполнено силой, самой жизнью, сводящим с ума желанием… - и ты ещё не готова. Ошибка погоняла ошибку, потому что последняя фраза ассоциировалась у Кхуши только с одним – «ты ещё маленькая!» Что она и озвучила: - Я ещё маленькая, да, Арнав?! - Да… то есть, нет! Чёрт! – Арнав зарычал от бессилия, и заметался по комнате. Как он мог говорить что-то логичное, когда всё внутри него боролось с ним самим. Самая идиотская ситуация на свете – объяснять, почему ты не можешь воспользоваться шансом, который для тебя самого желанен больше всего на свете! - Отлично! – Кхуши так разозлилась, что даже обида отошла на второй план. Она громко зааплодировала. – Просто браво, мистер Райзада! А я почти поверила вам, что вы меня любите. Дура, какая же я дура! Но есть один плюс, правда? Если я пройду освидетельствование, и мы подадим на развод, никаких препятствий не будет, верно? «Чёрта с два!» - успела она добавить мысленно, потому что сердце моментально воспротивилось этой идее, грозя отказаться работать, если хозяйка рискнёт выполнить свою угрозу. - Чёрта с два! – озвучил Арнав вслух поразительно совпавшую мысль, подлетев к ней и снова встряхивая, как куклу. – Слышала, чёрта с два! Кхуши, я просто хочу подождать, пока ты всё вспомнишь! Я не хочу, чтобы ты потом пожалела о том, что я сделаю! - О чём я могу пожалеть? – она почти кричала, как и он. Стряхнула с себя его руки, выставив вперёд палец: - Или вы сейчас же рассказываете мне всё, или я ухожу! - Кхуши, ты не понимаешь… Она развернулась, направившись к двери, и ответила уже возле неё, обернувшись и сверкая глазами: - Я не хочу ничего понимать! - Кхуши, подойди ко мне, - это прозвучало как приказ, но несносная девчонка окончательно вывела его из себя, придумывая то, чего нет на самом деле и отказываясь видеть, насколько тяжело ему даётся сдерживать себя. - Нет, - категоричное. Она была напряжена до предела, так же, как он. Арнав беззвучно выругался. Бессильная ярость на абсурд ситуации, возбуждение, захлёстывающее от их борьбы, сама тема борьбы… Боже, как он хотел её! - Нет?! – на его щеках вздулись желваки, но он всё ещё держал себя в руках, стискивая руки в кулаки. - Нет! Нет и нет! – полыхнула глазами Кхуши. - Я не буду этого делать, мистер Райзада. Я не буду играть в вашу игру под названием «сделай то, что мне хочется». Я не маленькая девочка! И я, - Кхуши, взяв его пиджак, принялась демонстративно закутывать им плечи за неимением дупатты, - хочу уйти отсюда прямо сейчас. Если вы не заметили, то тут всего лишь одна кровать, а нам же с вами, чтобы спать в одном помещении, этого не достаточно? Поэтому, я вызову такси, - вернувшись и обогнув застывшего посредине комнаты в попытке удержать себя в руках мужа, Кхуши направилась к своей сумочке за телефоном. Злость отступала, а слёзы обиды, словно дождавшись того, что их нельзя увидеть, уже закипали в глазах. Арнав перехватил её на полпути. Сжав тонкое запястье и крутанув лёгкую, как пёрышко, девушку, он прижал её к себе, заведя руку за спину. Тело моментально отреагировало вспышкой желания, но он больше не пытался его подавить. И, когда она подняла голову и открыла рот, чтобы высказать своё возмущение, он, не дав сказать и слова, и ещё крепче прижав к её себе, полностью отпустил тормоза. Губы накрыли попытавшиеся увернуться от поцелуя губы жёстко, запечатывая запоздавшие возражения. Выпустив запястье, Арнав с силой провёл ладонями по обнажённой спине, от лопаток, до поясницы. Кожа под руками загоралась, отзываясь на уже не сдерживаемую страсть, но Кхуши упрямо сопротивлялась, стараясь не чувствовать сладости поцелуя, от которой кружилась голова. Однако Арнав не отступал, игнорируя её попытки отстраниться и что-то сказать. Выпустив из плена горящие губы, он целовал её шею, чертя влажные дорожки языком, чуть дуя на них, вызывая мурашки и заставляя пересыхать губы Кхуши. Она уже не сопротивлялась, подчинившись его огню, и, тихонько застонав, когда он, посасывая мочку уха, прикусил его, обхватила его за шею. Его руки становились всё настойчивее и требовательнее. Спустившись на ягодицы, Арнав сжал их, буквально вдавливая в себя девушку в интимном объятии, сминая пышную ткань, бесстыдно задирая лехенгу, чтобы ощутить под руками её тело. Голос разума, твердивший, что нужно быть нежнее, осторожнее, уже не мог достучаться до охваченного жаром возбуждения мужчины. Всё подавляемое, запрещаемое, всё накопившееся желание рванулось на свободу, потому что Кхуши не отталкивала его, а отвечала, пусть неумело, неуверенно, но с такой же искренностью, и от этого окончательно сносило голову. Собрав одной рукой волосы в кулак, он потянул их назад, заставляя её немного откинуться. Другая рука потянула за завязочки топа, прошлась по плечам, заставляя его спуститься с них, открывая глубокое декольте. Грудь Кхуши часто вздымалась, приковывая взгляд, и вот уже губы, оставляя горячие отпечатки, ласкают ключицы, нежную кожу на самой границе соскальзывающей всё ниже ткани… - Кхуши, - прижимаясь губами к её губам, застонал Арнав, краем сознания понимая, что тоже дошёл до границы, опасно балансируя на ней. Ещё немного, и он не сумеет остановиться, - останови меня, не то… - Не дождётесь, - она обхватила его лицо ладонями, встречая горящий взгляд своим, чуть смущённым, взволнованным, но решительным. Она не собиралась отступать. – Нет, - прошептала прямо в губы, и поцеловала его сама. Арнав отстранился, окинув её всю горящим взглядом, хмельным водопадом хлынувшим по ней. - О-кей… - протянул севшим голосом и, глядя ей прямо в глаза, медленно поднял руку и потянул за чуть прикрывавший грудь край чоли, заставляя его упасть на пол, обнажая грудь. Кхуши едва сдержала желание прикрыться, но, словно чувствуя, что это проверка, даже не шелохнулась, только выше вздёрнула подбородок, принимая вызов. Лёгкий хмель, всё ещё кружащий голову, помогал ей, нейтрализуя девичью скромность. Во взгляде Арнава мелькнуло восхищение, и он, всё так же не отводя взгляда от её глаз, резко сдёрнул с себя галстук и взялся за пуговицы рубашки. Пальцы не слушались, скованные желанием дотронуться до притягивающей взгляд кожи, и он чертыхнулся, с силой выдирая пуговицы из маленьких петелек. Кхуши почувствовала, как во рту пересохло, когда он скинул с себя рубашку, словно цивилизованный лоск, обнажая напряжённые мышцы рук и торса. В низу живота зарождалась смутная тяга, зовущая, женская, невероятно томительная, влекущая прижаться к своему мужчине тесно-тесно. Мелькнула мысль, что теперь отступать некуда, но следом пришло понимание – она и не хочет этого делать. Но, когда Арнав сделал шаг к ней, она отодвинулась. На один крошечный шаг, оказавшись прямо возле огромной кровати, усыпанной розовыми лепестками так густо, что сложно было различить цвет едва просвечивающего из-под них постельного белья. Она не убегала, нет. Всего лишь, отвоевав себе крохотное пространство, потянула за тоненький золотистый шнурок, удерживающий лехенгу на бёдрах, чтобы распустить бантик. Послушная ткань, лишившись поддержки, стекла с её тела, словно пышная пена, улёгшись вокруг ног. Не было чувства незащищённости, скорее, пьянящий восторг и ликование, настолько восхищённо-влюблённым взглядом окинул Арнав её всю, оставшуюся перед ним практически обнажённой. Он протянул ей руку, и она, вложив свою ладонь в его, переступила через лехенгу, полностью отдавая себя в его власть. От безмолвно высказанного доверия, решимости и долгожданного света в глазах, которые не пытались скрыть от него любовь, щемило сердце. Всё это набросило тонкую пелену терпения на только что клокотавший вулкан страсти, и он превратился в самого нежного, трепетного любящего мужчину. Не с кем было бороться, некого было подчинять… Они шли навстречу друг другу, и перекликавшееся в их глазах чувство было общим. Когда Арнав коснулся её припухших губ поцелуем, она едва ощутила это прикосновение, настолько нежным оно было. И лишь едва заметно вздрогнула и опустила взгляд, когда он кончиками пальцев коснулся ложбинки между грудей, ведя вниз мучительно медленно. Глядеть на то, как его рука медленно ласкает её тело, разогревая прохладную кожу горячими прикосновениями, оказалось очень волнующе. Дыхание перехватывало, а сердце билось, как пойманная в клетку птичка. Когда его рука добралась до тонкой преграды трусиков, она задержала дыхание, набираясь решимости выдержать последнее испытание обнажения, но Арнав не спешил. Его пальцы, двигаясь по её телу, как по неведомому музыкальному инструменту, который отзывался сладкими вспышками внутри, переместились на спину, повторяя аналогичный путь уже там. Касаясь поясницы, вверх по позвоночнику, чуть смещаясь вправо и влево, то слегка нажимая, то едва дотрагиваясь. Кхуши словно открывала заново для себя своё собственное тело, не подозревая, каким ярко живым и реагирующим на ласку, оно может стать. - Ты прекрасна, - выдохнул Арнав, склоняясь к ней и касаясь поцелуем мочки уха. Теперь и его губы творили с её телом удивительные вещи, добавляя в этот танец сумасшедших бабочек в её животе всё новых и новых крылатых волшебниц, окутывая всю её нежными, лёгкими прикосновениями, словно тончайшей, чувственной сетью. Кхуши закрыла глаза, пытаясь угадать, где и как её коснутся его губы и руки, чтобы отвлечься от желания погрузить пальцы рук в его волосы, притянуть его голову туда, куда хочется ей, а затем положить ладони на его плечи и спустить их на грудь, чтобы ощутить под пальцами напряжённый рельеф, так контрастирующий с мягкостью и плавностью её форм. Арнав необъяснимым образом почувствовал её и, в перерыве между поцелуями, прошептал: - Ты можешь делать со мной всё, что хочешь, Кхуши… Её пальцы дрожали, когда она решилась. Сначала робко, неуверенно, ладошки легли на грудь, затем вверх, по плечам, тактильно узнавая своего мужчину, который в этот момент одной рукой обнял её за талию и медленно целовал шею, чуть сдвигаясь вниз с каждым поцелуем, а другой избавлялся от брюк, по какому-то недоразумению всё ещё остававшихся на нём и мешавших чувствовать её всем телом. Кхуши осмелела, и уже более уверенно обняв его за шею, потянула к себе, желая ощутить вкус его губ на своих. Арнав подчинился призыву, и, заглянув в подёрнутые дымкой желания глаза, накрыл её губы поцелуем. Время медленных ласк уходило, тела, подстёгиваемые становившимся всё более головокружительным, жадным поцелуем, льнули друг к другу. Его руки легли на бёдра Кхуши, и он приподнял её, чтобы сделать объятие ещё более интимным, прочувствовать ждущий жар её тела. Она чуть дёрнулась, воочию ощутив мужское возбуждение, но сладкий дурман, туманящий сознание, был сильнее лёгкого страха, и она, встав на цыпочки, лишь прижалась ещё теснее к мужу в попытке унять обжигающую волну, которая хлынула по позвоночнику, заставляя её выгибаться навстречу своему мужчине. Оба нуждались в большем, нуждались друг в друге. Арнав подхватил её на руки, чтобы спустя пару секунд опустить её на кровать. Кхуши чуть поёжилась, ощутив под спиной прохладу простыни и розовых лепестков, которые на мгновение вырвали её из сладостного дурмана ласк мужа, но его губы и руки, снова пустившиеся в странствие по её телу, куда более откровенное и требовательное, чем прежде, снова заставили забыть обо всём, погружая в мир, в котором кроме него не существовало ничего. Казалось, он был везде… Немного приподняв грудь одной рукой, он сжал её, накрывая губами розовый бутон соска, посасывая и прикусывая нежную, ставшую невероятно восприимчивой, вершинку. Его пальцы, поддев тонкую ткань трусиков, потянули вниз последнюю преграду, а затем, поднявшись по внутренней стороне бедра щекочущими, будоражащими движения, добрались до её лона. Пройдясь вдоль него, собирая выступившую влагу, он коснулся напряжённого клитора, а затем, то и дело тревожа чувствительную горошину то легчайшими, то более сильными движениями, принялся ласкать в одном, завораживающим постоянной сменой ласк ритме её грудь и клитор, заставив Кхуши метаться под собой в попытке освободиться от терзающе-сладкой муки. Она приподнялась на локтях, едва не всхлипывая от обрушившихся на неё ощущений. Тогда Арнав, не выпуская её из плена губ и руки, свободной рукой собрал волосы, оттянув её назад, заставив снова рухнуть на подушки. Буквально на несколько мгновений он нарушил ритм, позволив ей вдохнуть, успокаивающе чертя языком влажные дорожки от подбородка вниз, по шее, и снова накрыв грудь ртом, возобновил ритмичные, подводящие к грани, ласки. Она выгибалась, насколько могла, под нависающим над ней мужем, от сводящих с ума ласк. Всё тело горело, требуя непонятно чего, но незамедлительно. Потому что, казалось, ещё секунда – и мир взорвётся фейерверком сладости, на краю которой Арнав заставлял её балансировать, не позволяя ни вдохнуть, ни выдохнуть... И Кхуши, вцепившись в простыни, собирая в кулачки ставшие тёплыми лепестки роз, застонала: низко, гортанно, призывно. Возможно, именно этот стон, тихий, жаркий, разрушил тщательно удерживаемое самообладание. Арнав, втянув воздух сквозь зубы в попытке удержать себя ещё немного, только наполнил лёгкие сводящим с ума запахом своей женщины. Смесь терпкости и сладости, кружащая голову, подчиняющая его навсегда, обостряющая все чувства, создающая ауру страсти. Арнав спустился чуть ниже и резко, почти грубо закинул ногу Кхуши себе на бедро. Просунув ладонь между телом жены и простынею, приподнял её ягодицы навстречу, и осторожно, медленно, тратя на это последние капли терпения, скользнул внутрь, дойдя до тонкой преграды. Кхуши судорожно вздохнула, почувствовав горячее проникновение, и невольно сжалась, ожидая боли и впиваясь ногтями в спину мужа. - Шшш… расслабься, - Арнав остановился, несмотря на то, что природа требовала движения. Бисеринки пота, покрывавшие его лицо и грудь, собирались во влажные дорожки, выдавая, сколько усилий он прилагает к тому, чтобы удержать себя. – Доверься мне, тебе не будет больно, - покрывая короткими быстрыми поцелуями её лицо, он шептал и шептал, дожидаясь, пока расслабиться под ним Кхуши, которая вся дрожала. – Посмотри на меня. Ресницы дрогнули, поднимаясь, и она жалобно моргнула, не скрывая свой страх перед ним. - Я не причиню тебе боли, сладкая, расслабься, - просил Арнав, целуя её в висок, и Кхуши инстинктивно послушалась, опуская приподнятые плечи и расслабляя напряжённые мышцы. Едва почувствовав, как она обмякла, он уверенно двинул бёдрами, соединяя их тела, ловя губами тихий вскрик, который прозвучал не от боли, а, скорее, от неожиданности. - Я в порядке, - прошептала Кхуши, опережая его вопрос, и чуть улыбнулась, радуясь тому, что «жуткой болью» оказалось всего лишь лёгкое неудобство. И теперь, на смену ему, возвращалась жажда. Она сама приподняла бёдра ему навстречу, когда Арнав возобновил движение, прижавшись щекой к её щеке. Медленно отстранился, почти освобождая её от себя, и снова неторопливое соединение тел, приучая Кхуши к новым ощущениям. Хрипло, тяжело дыша от зашкаливающего желания двигаться резче, глубже овладевая ею, он медленно наращивал ритм. Наслаждение кружилось над ним, манило за собой, и, видя, как Кхуши закусила губу, выгибаясь в подступающем экстазе, он сдался. Крепко сжав её бёдра, он взвинтил темп, почти не выходя из жаркого лона, оплетённый ногами Кхуши. Минута, две… Влажно, жарко, неистово… На самом пике она подалась навстречу его самого глубокого движения, создавая идеальное интимное объятие, длящее и длящее обрушившееся на них блаженство. Они вскрикнули одновременно, вжимаясь друг в друга, переплетая пальцы рук, сливаясь до донышка, становясь единым и растворяясь в сумасшедшей, накрывшем обоих жаркой, слепящей огненной волной, вспышке наслаждения. Не разъединяя тел, Арнав перекатился на спину, удерживая на себе обессиленно рухнувшую ему на грудь Кхуши. Шепча что-то нежное, ласковое, даже самим собой неосознаваемое всё ещё купающейся в послевкусии расходящихся по телу волнами наслаждения жене, Арнав ласково гладил влажные волосы, спину Кхуши, чувствуя себя в этот миг самым счастливым, безмерно счастливым мужчиной на свете.