Неравноценный обмен

- Королева? – Шьям, наконец, обратил внимание на странное поведение своей жены. С самого утра она отвечала невпопад, витала в облаках, словно грезила наяву. И это не говоря о том, что ночью, когда он, воспалённый недоступной Кхуши, пытался приласкать супругу, та впервые отказала ему, сославшись на сильную головную боль и общее плохое самочувствие, чем изрядно разозлила своего супруга. Не привыкший к отказам, он едва не настоял на сексе, но вовремя пришёл в себя, понимая, что нельзя лишиться кормушки в такой ответственный момент. Более того, он даже принёс ей из аптечки лекарство, которое она, однако, так и не выпила. Что же происходит с привычно-душной, как погода в Дели, Анджали? – С тобой всё в порядке? Возможно, тебе не стоит ехать в храм, а лучше остаться дома? - Что? – не сразу среагировала Анджали на голос мужа, и тут же, повернувшись к нему, постаралась успокаивающе улыбнуться, даже не догадываясь, насколько нервной выходит её улыбка. – Нет, что вы, всё хорошо. В храм мне нужно, обязательно нужно, Шьям! - последнее предложение получилось излишне пылким, и Шьям, чья интуиция проснулась, подозрительно посмотрел на неё. - Зачем вам в храм, моя королева? - Я… я должна… - запуталась в словах Анджали, но всё же сумела закончить предложение, остудив сомнения мужа, - я хочу заказать пуджу за ваше здоровье. Ваш астролог звонил мне, и сказал, что могут наступить неблагоприятные времена, и посоветовал мне начать держать пост, и совершить пуджу. - Поэтому вы сегодня отказались от завтрака? – для вида осуждающе, но на самом деле довольно покачал головой Шьям. – Вы же знаете, что я не доверяю астрологам. - Но я верю в это, верю в то, что, если я буду исполнять свои обязанности жены со всем тщанием и рвением, беды обойдут вас стороной, - со слезами на глазах ответила Анджали, и закрыла глаза, откидываясь на спинку пассажирского сиденья. Шьям ухмыльнулся, в очередной раз подивившись силе слепоты Анджали, и последовал её примеру, усаживаясь удобнее. Сжав ладонь влюблённой в него молодой женщины, он погрузился в мысли о Кхуши, совсем не чувствуя мук совести, которые в этот момент терзали его жену. «Анджали, я буду ждать вас в храме. Шантиван – не самое подходящее место для приватного разговора, а Дивали – не самое подходящее время, чтобы разбираться с нашим прошлым и будущем. Я буду вас ждать», - слова Ранбира раз за разом звучали в ушах Анджали, а его взгляд, такой тёплый, родной, всё ещё стоял перед её глазами. Столько чувства было в нём, столько нежности к ней, что её сердце заходилось в безуспешной попытке отгородиться от своих чувств к первому мужчине в её жизни. Первому во всех смыслах. Об этом никто не знал, даже Шьям, не сумевший угадать, что своё тело она однажды отдала совсем другому мужчине, которому принадлежали её сердце и душа… «Боже, как я люблю его!» - слёзы струились из её закрытых глаз, а признание, произнесённое пусть мысленно, пусть перед самой собой, разрывало на части созданный ею из жёстких запретов, строго выверенный и подогнанный под традиции мирок, в котором правил недостойный такого самоотречения, хоть она об этом и не знала, мужчина. Зачем она едет туда, где ждёт её Ранбир? Что может быть хуже, чем узнать правду, которая уже ничего не сможет изменить? А самым пугающим было знание того, что он может это сделать. О, она хорошо знала Ранбира, мужчину, который не отступает перед трудностями, не отступает не перед чем, идя к своей цели. Знала его силу, любила в нём эту силу и была готова следовать за ним, закрыв глаза, доверяя полностью и абсолютно. Тогда была готова, но сейчас? Она замужем, и у неё нет права открывать закрытые на прошлое глаза. И единственное, ради чего она сейчас ехала туда, в храм, к Ансари, это для того, чтобы узнать – что произошло в прошлом, из-за чего он, мужчина, который не умел сдаваться, ушёл с её жизненного пути. Ей всего лишь нужно узнать правду, а потом она закроет свои чувства на замок, и снова забудет о них, теперь навсегда. Приняв решение, Анджали незаметно отёрла слёзы и взглянула на сидящего рядом Шьяма. У неё есть муж, данный ей Богиней, и ей некуда отступать. На душе стало спокойнее, и Анджали перевела взгляд на поднос, который держала в руках. Священная нить, цветы, синдур. Всё, как всегда. И это «как всегда» действовало успокаивающе, возвращая её в размеренную, правильную жизнь, в которой было так удобно прятаться от зова собственного сердца. *** Анви листала журнал, нервно перебрасывая страницы. Где же эта Кхуши?! Чемодан с вещами был собран ночью, в спешке, и сейчас стоял возле её ног. Оставалось сделать единственное, что было в её силах, чтобы отомстить этой выскочке, неведомыми путями заполучившей Арнава, и она это сделает! Анви специально выбрала момент, когда гостиная Шантивана пустовала. Анджали уехала в храм, чем-то настолько озадаченная, что фактически пропустила мимо ушей сообщение Анви о том, что та уезжает, чем немало обидела свою подругу, надеявшеюся излить свою душу и найти в этом облегчение жгучей боли в сердце. Нани решила отправиться за покупками, прихватив с собой и сестрицу Кхуши, а тётя Манорама вознамерилась посетить салон красоты, придя к выводу, что ей срочно нужно попробовать новый маникюр, подсмотренный у одной гостьи на Дивали. Мужчины были на работе, и только Кхуши собиралась вернуться из университета пораньше, чтобы приготовить ужин для всей семьи. Анви ничуть не стыдилась того, что подслушала разговор утренний сестёр о планах Кхуши на день. После того, что она видела вчера вечером, там, у бассейна, она не стыдилась вообще ничего. Что может быть хуже, чем в бессилии смотреть, как любимый мужчина целует другую женщину? Целует так нежно, так трепетно и искренне, что душа плачет оттого, что это всё - не ей. Не на неё смотрят его глаза с любовью, не её касаются его руки так бережно, словно держат что-то невесомое, хрупкое и бесценное. Не ей принадлежит его сердце… Слёзы подступили к глазам, но Анви зло смахнула их. Она будет плакать потом, когда приедет домой. Нет, даже не там. Она будет плакать, когда соберёт чемодан и сядет в самолёт, отправляясь в очередное длительно путешествие по Европе. Вот тогда она позволит своим слезам пролиться. Тогда она оплачет свою несбывшуюся любовь. И в этих слезах, кроме горечи поражения, будет и сладость победы, которой она намеревалась добиться, невзирая на предупреждение Арнава. Не сказать, что она не боялась его, но что он сможет сделать, когда – если! – пылая праведным гневом заявиться к ней домой, а там узнает, что она, Анви, покинула Индию? Нервно хихикнув, Анви захлопнула журнал. Обострённый слух, нацеленный на единственный звук, дал сигнал о том, что она дождалась. Дверь Шантивана открылась, звонко застучали подошвы джутти по мраморному полу – ноги резво несли свою хозяйку навстречу притаившейся хищнице. Но вот звук шагов затих, и Анви ещё больше навострила слух, гадая, что послужило причиной остановки Кхуши. В том, что это именно она, Анви не сомневалась. - Да, Арнав, - она плечом прижимала телефон к уху, невольно расплываясь в улыбке, увидев, на чей звонок ей пришлось ответить, с трудом услышав тихий зумм телефона в забитой учебниками сумке. Идти, удерживая в руках расстёгнутую сумку и придерживая телефон, было непросто, но и стоять на месте ей не хотелось. Энергия действия бурлила в ней, и Кхуши маленькими шажками двигалась в сторону гостиной. – Да, я уже дома! Сейчас быстренько приму душ и начну готовить ужин. - Кхуши, в доме хватает слуг для этого, - Арнав привычно попытался отговорить Кхуши от готовки, зная, что его увещевания останутся не услышанными, и был прав. - Арнав, ну вы же знаете, что еда, приготовленная своими руками намного вкуснее и полезнее. К тому же мне нравится готовить, - Кхуши, пыхтя, почти вошла в зал. - Но сегодня тебе готовить не придётся, - Арнав едва не пропустил зелёный сигнал светофора, улыбаясь и предвкушая реакцию Кхуши на сюрприз. Вообще-то, он не собирался делать его из предстоящего вечером праздника в «АР-дизайн», но банально закрутился с делами, обрушившимися на него с самого утра уже по телефону, поэтому вышло так, как вышло. - Нет уж, - не поняв, что Арнав взял паузу, не окончив предложения, отреагировала Кхуши. – Я обязательно приготовлю ужин! А для вас я приготовлю горькую тыкву! Знаете, тётя Рия говорила, что она очень полезна для мужчин, - бесхитростно выдала Кхуши, заставив Арнава поперхнуться глотком воды, которым он решил освежить пересохшее от пыли горло, коря себя за то, что в надежде на свежий воздух открыл окно, а не включил кондиционер как обычно, соблазнившись пасмурным небом. – К тому же сладкое вам нельзя… Кхуши осеклась, так как, наконец, добралась до гостиной, и только сгрудив сумку на кресло и выпрямившись, увидела Анви. Та довольно улыбалась, как сытая кошка. - Арнав, я… перезвоню вам, - закруглила разговор Кхуши, не желая общаться с мужем под пристальным взглядом чужого человека. - Разговаривала с Арнавом? – Анви встала, когда Кхуши отключила телефон, и подошла к ней. - Да, - односложно ответила Кхуши, убирая телефон в сумку и вешая её на плечо. Разговаривать с Анви не хотелось, и она собралась идти наверх. - Постой, - рука девушки легла на её свободное плечо, и Анви настойчиво повторила: - Постой, поговори теперь и со мной. - О чём? – Кхуши повернулась, недоумённо взглянув на Анви. Общих тем для бесед у них не было, да и отношения были дистанционными. Несмотря на всё своё дружелюбие, Кхуши не привлекала эта девушка, да и встречного интереса она раньше не замечала. - Как о чём? – удивилась Анви. – Об Арнаве, разумеется. Твой муж, мой… друг, один на двоих мужчина, Арнав Сингх Райзада, припоминаешь такого? - Что вы имеете в виду? – Кхуши постаралась не показать, как её царапнула фраза про мужчину на двоих. На что намекала Анви, ей было не понятно, но сам факт намёка не укрылся от неё. - Какая ты непонятливая, Кхуши, - поморщилась Анви, и вдруг резко сменила тему. – Я уезжаю сегодня из Шантивана. - Счастливого пути, - не удержалась Кхуши от нотки язвительности в голосе. - Спасибо, - ласково улыбнувшись, Анви обошла её кругом, демонстративно оглядывая точёную фигурку, сморщившись так, словно на Кхуши было не хорошенькое вишнёвое анаркали с чудесной радужной дупаттой, а нечто безвкусное. – Я вот всё думаю, что наш Арнав нашёл в такой простушке? Нет, у тебя милое личико, и фигурка не подвела, но это всё… Боже, выбрать тебя, когда вокруг него всегда было столько утончённых красавиц! - Вы, кажется, относите себя к их числу? – Кхуши не подала вида, что её задели слова Анви. – И потом, мне бы не хотелось слышать от вас про своего мужа «наш». Арнав – мой муж, - всё ещё сдерживаясь, отрезала Кхуши. - Муж – да, - согласилась Анви, встав перед ней и скрестив руки на груди, скопировав позу Кхуши. – Мужчина… - не факт, правда? Неужели тебе никогда не приходило в голову, что Арнав – мужчина? С мужскими потребностями, которые может удовлетворить только… женщина. Он был один так долго, и как было бы ему одиноко, если бы, - Анви сделала театральную паузу, насмешливо глядя на побледневшую Кхуши, - не я. Мужчине нужна ласка, утешение, нежность, и если у него нет возможности получить это в одном месте, то… - Если это всё, что вы хотели мне сказать, я пойду, - Кхуши разозлилась, старательно игнорируя ледяные иголки, впивающиеся в сердце от слов Анви. – Меня не интересуют ваши намёки. - А должны бы. Счастливый брак, богатый, верный, преданый муж – красивая сказка, - пренебрежительно протянула Анви, но, видя, что Кхуши сделала шаг в сторону лестницы, посерьёзнела. - Ладно, раз ты не понимаешь намёков, буду говорить прямо. Арнав нажал на сигнал автомобиля, торопя медленно разворачивающийся перед воротами Шантивана тяжелогруженый фургон. На сердце вдруг стало неспокойно, и каждая секунда промедления казалась минутой. «Переживать не о чем, - пытался успокоить он себя, - через каких-то пять минут я уже увижу Кхуши. Шьям ещё утром вернулся в Шиш-Махал, а больше навредить ей никто в Шантиване не сможет». Он согласился сам с собой, но нервничать стал ещё больше, снова от души вдавив сигнал основанием ладони. Увы, фургон, не рассчитав свои габариты, встал поперёк дороги, плотно закупорив её, словно пробка – бутылку. Водитель вышел и, почёсывая голову, принялся обходить своё транспортного средство так медленно, словно у него было всё время мира, чтобы принять решение, как вырулить своё безобразие. - А, чёрт! – выскочив из автомобиля, Арнав достал с заднего сиденья букет и подарочный пакет и поспешил к дому, на ходу бросив охраннику ключи с приказанием загнать автомобиль, как только «эта гусеница соизволит отползти с дороги». - Так вот, дорогая моя, маленькая, наивная Кхуши, Арнав и я… - Кхуши! – мужской голос прервал излияние яда, и обе девушки обернулись к подошедшему, почти подбежавшему к ним мужчине. – Кхуши, привет! Ты уже вернулась из университета? – НК радостно улыбнулся подруге, но улыбка не отражалась в его глазах – серьёзных и сосредоточенных. - Анви, я слышал, вы забываете Шантиван? – встав между девушками, он так энергично принялся жестикулировать, что Анви была вынуждена сделать пару шагов назад. Будь она тигрицей, сейчас яростно хлестала бы себя хвостом по бокам, такую злость вызвало в ней появление братца Арнава. Как ей теперь закончить начатое?! - Покидаете, Нанке, - машинально поправила его Кхуши, и он привычно схватился за уши, смущаясь своего хинди. - О, да, да. Конечно, покидаете! Могу предложить свои услуги, Анви. Такси так медленно едут по городу, а машины Шантивана просто летают, порхают! Особенно когда за рулём такой опытный водитель, как я. - НК указал на себя, ткнув пальцем в грудь. Он старательно растягивал губы в улыбке, пытаясь придать голосу лёгкости, но страх, который он испытал за Кхуши, увидев её с Анви и услышав слова последней, рассеивался очень медленно, и его мимика выходила неубедительной. - Я отвезу вас, - последняя фраза прозвучала жёстко, но Анви не хотела сдаваться. Не тогда, когда она так близко к цели, не тогда, когда уже предвкушала потрясение в глазах Кхуши после того, как её игрушечный мирок она растопчет с таким удовольствием! - Нет, НК, спасибо, - нежным голосом, скрывая злобу, произнесла она отказ, смягчив его улыбкой. – Я уже вызывала такси, а сейчас, с твоего позволения, хотела бы договорить с Кхуши. Мне нужно ей рассказать маленькую, - она показала пальцами крошечное расстояние, - тайну. Наедине, если позволишь. - Не позволю, - сухо отрезал ещё один мужской голос, и теперь уже все трое закрутили головами, выискивая его источник. Арнав стоял в дверях Шантивана, но, несмотря на его праздничный вид – розы и подарок в руках, ни у кого не возникло сомнения, что он в ярости. Ему хватило нескольких секунд, чтобы оценить обстановку, и сейчас внутри него зарождалась не просто злость – ненависть. Он правильно расшифровал растерянный вид жены, попытки Нанке оградить Кхуши от беседы с Анви, а самое главное – увидел по глазам самой Анви, что та в бешенстве из-за того, что её план находится на грани провала, и теперь вонзала длинные ногти в ладони, не зная, что предпринять. Устраивать сцену открыто – она не была готова схлестнуться в словесной дуэли с АСРом. Арнав – это не Кхуши, которую можно задурить. Он не оставит и пылинки на месте возводимой ею стены недомолвок и лжи. - Арнав, - растеряно произнесла Кхуши, не ожидая увидеть мужа так скоро. – Когда ты успел приехать? - Это тебе, - в несколько шагов преодолев расстояние до небольшого треугольника, образованного Анви, НК и Кхуши, он протянул ей букет. – Поставишь в воду, а я пока, на правах хозяина дома, провожу нашу гостью. - Я поставлю их позже, - взяв розы, но даже не взглянув на них, воспротивилась Кхуши столь явной попытке удалить себя из гостиной. – Мне бы хотелось… - Кхуши, сейчас же. - Но я… - Арнав, я провожу её сам, - вступил НК, видя, что ситуация обостряется ещё больше. И как бы ни был виноват в его глазах Арнав, он не мог допустить, чтобы Анви собралась с мыслями, и снова попыталась открыть Кхуши глаза на их отношения с Арнавом. Кхуши не заслужила такой боли. – Дай мне ключи от машины, я отвезу гостью, куда она скажет, а вам нужно готовиться к вечеру. Ну же, Кхуши, - улыбнулся он подруге, подбадривая ту, - у тебя себя столько дел! - Держи, - Арнав молча принял тактику НК. Сейчас главным для него, как и для НК, было спокойствие Кхуши. – Прощай, Анви, - взглянув на неё мимолётно, он буквально сковал все её возражения, такой огонь полыхал в его прищуренных глазах. Он обещал сжечь её дотла, развеять сам её пепел над Дели, и Анви, поёжившись от подступившего холода, сдалась. Значит, даже последнюю точку в этой истории суждено поставить не ей. - Прощай, Арнав, - почти беззвучно произнесла она, пытаясь на последние мгновения удержать его взгляд. Теперь ей было безразлично чувство, с которым он смотрел на неё, ей хотелось просто запомнить этот жгучий, пьянящий оттенок карего цвета, глаз, которые свели её с ума. Запомнить, чтобы однажды, в другом мужчине, найти свою мечту с его глазами… Но он не дал ей и этих мгновений. Добившись от неё того, чего хотел, Арнав уже смотрел на Кхуши. Взявшись за ручку чемодана, Анви беспрекословно пошла следом за НК, который предупредительно распахнул перед нею дверь Шантивана. И резко закрыл её за ней, не дав возможности бросить последний взгляд на любимого мужчину. *** Молодая пара застыла возле баньяна, не замечая людей, которые проходили мимо них, чтобы повязать ленты или священную нить на его ветви, загадывая сокровенные или обыденные желания. Со стороны они выглядели невероятно гармонично и казались именно что женатой парой, поэтому никого не смущало то, что расстояние между ними было минимально приличным, а их руки порой соприкасались, делясь невысказанным. Они разговаривали вполголоса, несмотря на то, что тема разговора была очень серьёзной и вместе с тем эмоциональной. И если мужчина оставался внешне сдержанным, отражая свои чувства только во взгляде, который не сводил с молодой женщины, то она, напротив, выглядела растерянной, буквально выплёскивая смесь эмоций радости, грусти, надежды и безнадёжности, сменявшей друг друга на её лице. - Ранбир, я замужем, - Анджали, словно спасаясь от чувств, приподняла кулон мангалсутры, не заметив, что поднос наклонился, и с него соскользнула священная нить. - Ты не можешь на мне жениться. - Разведись. - Что? – Анджали показалось, что она ослышалась. Он произнёс невозможное слово! Но – странное дело – в этом невозможном слове ей почудилось дуновение свежего ветра, обещавшего не позор, но свободу. Свободу быть счастливой, свободу любить не вопреки сердцу. На секунду в её глазах мелькнула светлая радость, пойманная Ранбиром и согревшая его сердце, но она тут же погасла, стёртая суровой действительностью. - Ты говоришь ужасные вещи. Общество не примет разведённую женщину, на мою семью ляжет несмываемый позор. И ты… Зачем тебе такое пятно? Ты молодой, красивый, богатый. Ты можешь выбрать любую, зачем тебе я? - Когда-то давно, - наклонившись, Ранбир поднял священную нить и сжал её в руке, - я отдал своё сердце маленькой Анджали. Ты мне его не возвращала, - он признавался в любви так буднично, так спокойно и уверенно, словно у него было на это право, и ей неимоверно тяжело давалось сопротивление этой чистой и честной любви, на которую откликалось её сердце. - Ранбир, я даже слушать тебя не должна. Мы встретились только для того, чтобы разобраться в прошлом. Теперь, зная, что никто из нас не отказывался от брака, мы можем не держать друг на друга зла, и отпустить всё, что нас связывало. Я счастлива в браке, у меня замечательный муж, любящий и любимый. Я счастлива, Ранбир, и не хочу ничего менять. Пожалуйста, проводи меня до машины. Анджали постаралась незаметно выдохнуть. Её маленькая речь, на которой голос ни разу не дрогнул, придала ей сил и уверенности, что ей удалось справиться с ситуацией. И так казалось, пока Ранбир, всё так же молча глядя ей в глаза с режущей сердце затаённой болью, не произнёс: - Почему же ты плачешь, Анджали? У неё получалось контролировать свой голос, но, как оказалось, не слёзы… Мягко коснувшись ладонями её щёк, вытирая солёные дорожки, он сам ответил на свой вопрос: - Потому что твоё сердце не согласно с тем, что произнесли твои губы. Когда ты отучилась слушать своё сердце, моя маленькая? Анджали, умоляюще глядя на него, сделала шаг назад, борясь с желанием броситься в эти тёплые – она помнила! – объятия. Броситься, растворяя в силе любящего её мужчины обязанность быть сильной самой. Его сила – её слабость, его мужское – её женское, Боже, они всегда идеально дополняли друг друга! Но она не имела права… Отчаянно зажмурившись, Анджали изгоняла из сердце соблазн, вспоминая день свадьбы со Шьямом, свои обеты, клятвы. И, когда открыла их снова, Ранбир понял, что этот раунд проиграл. Понял раньше, чем Анджали повторила свои слова: - Ранбир, ничего нельзя изменить. Я замужем, я люблю своего мужа, - губы выговаривали правильные, нужные слова, но даже она сама себе не верила, стоило ли удивляться упрямой складке у губ мужчины, который отрицал без слов её правду, превращая в обычную ложь во спасение, - и буду всегда рядом с ним, как обещала у священного огня. Пожалуйста, не мучай меня! – последние слова вырвались сами собой, отчаянно, безнадёжно выдавая всё, что терзало сердце. Не дожидаясь ответа, она распахнула дверцу машины и поспешно, насколько позволяла нога, забралась внутрь. Ранбир не препятствовал. Придержав дверь, он склонился к ней, взял её холодную, безвольную ладонь в свои руки, и, нежно прикоснувшись губами, прошептал едва слышно, чтобы услышала только она: - Я не прощаюсь с тобой, Анджали. Береги себя. Автомобиль медленно, словно, как и Ранбир надеясь, что Анджали передумает, отъехал от храма. Постепенно набирая скорость, машина, лавируя среди лавочек и идущих по своим делам людей, скрылась за поворотом, а Ансари всё так же стоял, задумчиво крутя в руках выпавший из рук Анджали клубок, про который она забыла – священную нить, явно приготовленную для мужа. Затем он перевёл взгляд на храм и светло улыбнулся. Красивое место, чтобы соединить их судьбы. Пожалуй, именно тут, под многочисленными взглядами прихожан, а не в доме, они пройдут семь кругов вокруг священного огня. Никто и никогда не посмеет сказать, что он стыдится своей женщины. *** - Кхуши, да остановись же ты хоть на секунду! – Арнав поймал пролетавшую мимо жену за руку, но та, стряхнув её, снова умчалась к бассейну. После того, как Анви уехала, и они поднялись в комнату, он пытался поговорить с ней, но Кхуши упрямо игнорировала все его попытки. Поджав губы и демонстративно не глядя на него, она занялась домашними делами, которых у неё внезапно обнаружилась целая куча. Ей срочно понадобилось проветрить сари у бассейна, затем – подушки, по которым она колотила с таким остервенением, словно от того, насколько тщательно их выпхлопает, зависела её жизнь, не меньше. Закрыв глаза и досчитав до трёх – на большее у него не хватило терпения, - Арнав предпринял ещё одну попытку. Взяв коробку с лехенгой-чоли, которую Кхуши даже не открыла, он вышел за ней к бассейну, встав так, чтобы у неё не было шанса его обойти. - Кхуши, посмотри, - протянул он его девушке. – Это для сегодняшнего вечера. Но она словно не слышала его, снова принявшись взбивать подушку. Арнав вскипел. Выхватив из рук жены надоевший до чёртиков предмет, он отшвырнул его: - Да посмотри ты, в конце концов! Кхуши, какого ты меня игнорируешь?! - Вы! – Кхуши вскинулась, глядя сощуренными от злости глазами на мужа, и ткнула в него пальцем. – Вы всё время говорите мне, что делать! С кем общаться, с кем не общаться, когда уйти, куда уйти, и ни разу, ни разу! – она остановилась, чтобы набрать полную грудь воздуха, и продолжила с ещё большим запалом: - Ни разу не сказали мне причины того или иного запрета! Кто я для вас? Кукла на верёвочках?! Захотел, дёрнул эту, рука поднялась, - она весьма правдоподобно изобразила на себе действие воображаемой верёвочки, - дёрнул другую – нога поднялась! – к сожалению, попытка поднять согнутую в колене ногу на такую же высоту нарушила её координацию, и Кхуши повело вперёд, прямо на изумлённо глядящего на её акробатический этюд мужа. – Ай! - Ой, - отозвался он, ловя жену и мужественно принимая удар тем самым коленом по мужскому месту. – Ой-ёй-ёй… - согнувшись, но не выпустив из рук свою притихшую добычу, он почти аккуратно упал на кстати подвернувшуюся подушку. – Не шевелись, - приказал он шёпотом куда-то в волосы жены, когда она попыталась осторожно высвободиться и проверить, как там муж. То, что она умудрилась стукнуть его, и весьма болезненно, судя по втягиваемому сквозь зубы воздуху и сопровождающей это действие глухой руганью, она поняла, но не могла оценить ущерб, оставаясь на нём. Раскаяние не стёрло причину гнева, но пригасило сам гнев, и она хотела помочь пострадавшему мужу. - А-арнав, давайте я помогу. Нужно же растереть, а потом приложить лёд, если ушиб сильный, - почему-то прошептала она, ещё раз пошевелившись, но он только крепче прижал её к себе, заставив буквально уткнуться ему в шею, и мелко затрясся. – Арнав, вы в порядке? – жалобно спросила она. Весь её запал окончательно угас, и, напрочь забыв про своё возмущение, сейчас ей было жалко мужа. - Ох, Кхуши, только с тобой я узнал значение фразы «смех сквозь слёзы», - пытаясь смеяться так, чтобы не отдавало в пострадавшем месте, Арнав откинулся на спину, увлекая за собой жену. Только его сумасшедшая девчонка могла предложить такие оригинальные методы борьбы с последствиями своего удара. Представив себе её лицо, когда она поймёт, куда именно попал её удар, он снова зашёлся в приступе беззвучного смеха. -Арнав, - Кхуши была готова расплакаться, видя страдальческую гримасу на лице мужа. – Сильно больно, да? Что мне сделать? - Очень больно, - согласился Арнав, чувствуя лечебное воздействие завозившейся на нём жены, которая, судя по всему, пыталась не то встать, не то устроиться так, чтобы ему было не тяжело держать её. Боль утихала, а на смену ей приходила уже привычная реакция на её близость, которую, при таких темпах возни на нём прекрасной бунтарки, она и сама скоро прочувствует. Безрезультатно приказав себе расслабиться и не обращать внимания на округлости ягодиц, удобно расположившихся под его руками, он пригрозил непоседе: – Не вертись, а то методы наказания, которые я сейчас продумываю, кардинально изменяться. Итак… *** - Арнав, - Кхуши с ужасом смотрела на великолепный наряд, только что разложенный собственными руками на кровати, - я это не надену! - Наденешь, - невозмутимо парировал он, застёгивая пуговицы на рубашке и беря в руки пиджак. – Кажется, ты забыла, что обязалась делать всё, что я скажу, в течение всего вечера? - Но… чоли слишком маленькое, - пытаясь растянуть в руках полоску тонкой ткани, по недоразумению выполнявшую роль блузы в дизайнерской лехенге-чоли насыщенного малинового цвета, уныло пробормотала Кхуши, предчувствуя по настрою мужа, что отвертеться ей не удастся. - Это всего лишь первая моя просьба из дли-инного списка, а ты уже споришь? – подняв бровь, Арнав отобрал у жены деталь гардероба и аккуратно встряхнул, после чего снова протянул ей. – Держи. Кхуши, предупреждаю, если ты не наденешь наряд в течение пяти минут, я сам это сделаю. - Сами наденете его на себя? – огрызнулась Кхуши, вырывая из его рук кусок ткани и пунцовея, потому что очень явно представила, как эти самые руки будут облачать её в роскошный – кто же спорит! - наряд. - Кхуши-и…- протянул Арнав с намёком, не скрывая поползший вверх уголок губ, словно для него не являлись секретом её мысли и желания. – Через четыре минуты. – Хорошо, я это сделаю! Но если бабушка сделает мне замечание, то отвечать будете вы! Она сгребла с кровати пышную лехенгу и изящную кружевную дупатту, после чего, насуплено зыркнув на веселящегося мужа из-под упавшей на глаза чёлки, отправилась в ванную, бормоча себе под нос всё, что думает о самоуверенных зазнайках и сумасшедших дизайнерах, создающих наряды, в которых даже мышка не имеет шанса спрятаться от чужих глаз, не говоря уже о ней. Сколько времени нужно, чтобы надеть лехенгу, чоли, и перекинуть дупатту через плечо, вдев её в специальные петли, незаметные на лехенге? Не так и много, но минуты шли, а Кхуши всё не выходила из ванной. И, когда Арнав уже решил окликнуть жену, она, наконец, всё же решилась выйти в выбранной им наряде. Минуты, которые она провела перед зеркалом, поправляя наряд и причёску, были наполнены вызовом самой себе. Её задели слова Анви про утончённых красавиц, которыми был окружён её муж, и, учитывая, что они ехали как раз таки на его работу, то решение надеть наряд родилось всё же не из-за настойчивости Арнава, а из чувства противоречия. Она тоже может носить такие дизайнерские вещи легко и свободно! Старательно подавляя в себе стеснительность, Кхуши рассматривала своё отражение и убеждалась чем дальше, тем больше, что ей потрясающе идёт этот наряд. И не настолько он откровенен, как ей показалось! Открытая спина у чоли, которое держалось на двух парах завязок, смущало её куда меньше глубокого декольте. Но Арнав предусмотрел и это, подобрав ей ожерелье, состоявшее из множества невесомых нитей с подвесками, скрывающими грудь от прямых взглядов. То, что сияющая в просветах украшения нежная кожа волнует куда больше откровенного выреза, Кхуши не догадывалась, а потому, вдоволь налюбовавшись и почти успокоившись, она выпорхнула из ванной в отличном настроении. Как ни крути, но если отражение упорно показывает тебе изысканную красавицу, то ты ему, в конце концов, с охотой поверишь. - Довольны? – Кхуши крутанулась вокруг своей оси, заставив пышную, но лёгкую лехенгу взвиться солнцем, а затем игриво опуститься обратно, ослепив коротким видением мелькнувших стройных ножек Арнава. – Что? Что такое? – Кхуши щёлкнула у него перед носом пальцами, видя, что он никак не реагирует, замерев с галстуком в руке. – Давайте помогу, а то мы точно опоздаем, - решив, что заминка вызвана трудностями с галстуком, она решительно выхватила полоску ткани из его рук и накинула ему на шею, встав почти вплотную к мужу. Он отреагировал инстинктивно, обхватив за талию и притянув к себе Кхуши. - Только попробуй отойти от меня дальше, чем на метр, сегодня вечером, - хрипло выдохнув застоявшийся в лёгких воздух, пригрозил Арнав, уже жалея, что выбрал настолько подчёркивающий красоту Кхуши наряд. На безликом манекене он смотрелся далеко не столь откровенно, но женственные формы его жены, окутавшись красной воздушной тканью, стали настолько соблазнительны, что дыхание перехватывало, а внутри, при мысли о том, что это увидит кто-то ещё, зарождался рык собственника. - Почему? – Кхуши покраснела, взглянув в глаза мужа. Они полыхали уже знакомым ей огнём, и губы сразу пересохли при воспоминании о том, как он её целовал с точно таким же выражением глаз. Она нервно облизнула их, не заметив, как его взгляд сместился вслед за её движением. - Потому что ты – моя женщина, а я ревнив, - коротко и доходчиво пояснив своё требование, Арнав не выдержал. Они были так близко, что Кхуши не смогла увернуться бы от поцелуя, даже если бы захотела... Его язык повторил её предыдущее движение, медленно пройдясь по её губам, очертив их контур, и уверенно раздвинув их, скользнул внутрь. Умело, изысканно лаская короткими прикосновениями, щекочуще касаясь нёба, языка, Арнав дразнил её, заставляя тянуться за большим слиянием. Встречая её первые ответные ласки с жарким восторгом, разгоравшимся в груди. Отступая и давая возможность пробовать, узнавать его губы так, как ей хочется, и получая в ответ всё более уверенные, смелые ласки. Голова кружилась у обоих, заставляя прерывать поцелуй только для того, чтобы вдохнуть немного воздуха, и снова потеряться в невыносимо сладких прикосновениях. - Стоп, - с большим трудом остановив себя, Арнав уткнулся лицом в шею Кхуши, набираясь сил оторваться от своей соблазнительной любимой, поняв, что снова встал на грань, когда осознал под своими ладонями аппетитные округлости её ягодиц. А затем – когда понял, что вместо того, что унять собственный жар, целует её шею, жадно вдыхая аромат нежной кожи. – Чёрт возьми, - проворчал он, силой заставляя свои руки переместиться на плечи жены и отстраняя её от себя. - А? – отозвалась Кхуши, также медленно выплывая из затуманенного состояния. Вспыхивающие искорки неохотно таяли, оставляя после себя сожаление о том, что волшебный поцелуй закончился. – Что? - Я не железный, - обескураживающе сообщил Арнав очевидное для него самого, скользнув большим пальцем по её чуть припухшим губам, и с трудом отводя от них взгляд. – И… - И? – Кхуши сомкнула губы, целуя всё ещё остающийся на них большой палец мужа, и его глаза потемнели от острого желания, пронзившего тело. Сделав шаг назад, он прикрыл глаза, пряча от себя раскрасневшуюся красавицу, и закончил фразу, обречённо чувствуя, что испытание его на прочность только начинается: - И нам пора, - позволив себе ещё на секунду крепко прижать Кхуши к своему телу так, что она ахнула, широко раскрыв глаза, явно ощутив его возбуждение, он жарко выдохнул, прихватив губами мочку уха, от чего у неё подкосились ноги: - Не дальше, чем на метр.