Aut vincere aut mori

Ида нервничала. Ей казалось, будто внутри у неё затаилась пружина, готовая в любой момент распрямиться, и тишина, воцарившаяся в доме, не способствовала успокоению. Наоборот, напоминала затишье перед бурей — такое спокойное море перед холодным штормом, налетающим с севера. Хвитсерк исчез вечером — вскочил на мотоцикл и уехал, рассекая влажный от летнего дождя воздух. Блайя и Сигурд отдыхали в своей спальне — у них был трудный день и сложная ночь накануне. Только Ида не находила себе места. Собственная постель казалась ей холодной и пустой, как бы она ни куталась в плед. Ночь выдалась дождливой и прохладной, и где-то там, в неугасающих огнях большого города Хвитсерк рассекал на своем «железном коне», рискуя жизнью каждую минуту… а Ивар мог эту жизнь потерять. Если отец не сдержит своего обещания. Может быть, Ивар уже мертв. Ида боялась написать отцу и спросить: он мог догадаться, что она спрашивает это не просто так. Исайе Блэку нельзя было доверять. Она слушала, как стучит в стекло дождь, и пялилась в потолок, на котором то и дело скользил свет от фар. Завтра. Всё случится завтра, и они либо проиграют, поставив всё на карту, либо останутся в выигрыше. Пан или пропал. И её уставший, паникующий мозг то и дело выдавал ей одну-единственную мысль: что будет, если они проиграют? Ида знала, что Исайя не оставит братьев в живых — ни Хвитсерка, ни Ивара, ни даже Сигурда. Он найдет и убьет Блайю, а если догадается, что Ида была на стороне Лодброков всё это время — убьет и её. Впрочем, это был бы лучший вариант из всех возможных. Ещё он мог оставить её жить и оставить её в Lothbrok Inc., которую ей придется поделить с Бьерном. И каждый день заставлять её жалеть о том, что она вообще может дышать. Думать об этом Иде было невыносимо. Дом давил её мучительной тишиной. Ида поднялась, кутаясь в плед, и вышла из своей спальни. В комнате Ивара было теплее. Она не спешила упасть в постель, так и не убранную уже почти сутки. На стуле небрежно валялся черный пуловер, который Ивар иногда таскал дома, если не собирался никуда выезжать. Приоткрытая дверь платяного шкафа будто готовилась выпустить чудовищ, но Ида знала, что нет чудовищ страшнее, чем монстры в её голове. Она подошла к письменному столу, взяла в руки деревянную фигурку Одина. Языческой верой она сама так и не прониклась, и сомневалась, что проникнется хоть когда-нибудь, но здесь и сейчас, грея в ладонях гладкое отполированное дерево, она думала: если Ивар так верит в своих богов, сберегут ли они его? Сумеют ли сберечь? Ида поставила статуэтку на место и подошла к стене, на которой Ивар вывесил часть своей коллекции холодного оружия. Дотронулась до небольшого кинжала и отдернула руку, когда лезвие «цапнуло» её за палец. Возможно, оружие пригодится ей завтра, но за время, что Ивар обучал её стрельбе, она больше привыкла к пистолету. Если отец попробует убить Ивара при ней, она всадит ему в лоб пулю. По крайней мере, постарается. Не сдастся без боя. Иногда ей казалось, что отец давно догадался об их плане, и теперь просто подыгрывает, чтобы растоптать в триумфальном финале. Но она запрещала себе думать об этом. Они справятся. Спальня Ивара успокоения не принесла. Ида присела на край кровати, провела ладонью по простыне, под которой он обычно спал. Яркими вспышками приходили воспоминания. Больше всего ей нравилось прижиматься щекой к плечу Ивара, водить кончиками пальцев по его торсу, расцарапанному её же ногтями, и слушать, как он дышит, приходя в себя. Ида знала, что видит ту сторону Ивара, которую он не показывал никому, и ценила его своеобразное доверие. Она вышла из комнаты и спустилась на первый этаж, а, спустившись, обнаружила в гостиной Блайю. Та сидела у камина, обняв руками колени, и смотрела на огонь.  — Забавно, — произнесла она, услышав шаги Иды. — Лодброки даже сейчас разбрелись, будто нет друг до друга никакого дела. Ида вздохнула. Она понимала, о чем говорит Блайя: как бы братья не умели объединяться перед лицом проблем, они по-прежнему оставались крайне разобщенной семьей.  — Можно присесть? Блайя кивнула и чуть подвинулась.  — Сигурд спит, — она склонила голову набок, вглядываясь в пламя так, словно хотела увидеть в нём будущее. — Я не могу уснуть. Когда я пришла в этот дом, здесь было слишком много людей. Они ругались друг с другом, любили и ненавидели, цапались и разбегались, но жили. Теперь тут ещё холоднее, чем прежде. Ида молчала, ожидая, что ещё скажет её почти невестка. Сам черт ногу сломит в родственных связях этой семьи. Блайя пошевелила угли в камине щипцами.  — Могу я спросить? — произнесла она, быстро взглянув на Иду. Та кивнула. — Как получилось, что ты сошлась с Иваром? Вопрос был простым, но он поставил Иду в тупик. Что сказать? Она сама не очень понимала, почему с самого начала её так тянуло к Ивару. Это было странное, совершенно иррациональное чувство — притяжение, смешанное со страхом, но не паническим, а осознанным. Так люди опасаются тех, кто может причинить им зло, и они об этом знают. Чем больше она узнавала Ивара, тем меньше страха испытывала перед ним, и тем сильнее становилось влечение. Ида восхищалась им, хотела его, нуждалась в нём, и в конце концов она с этим смирилась. А ещё были сны, приходящие к ней под утро. Сны, в которых она видела себя с ним в средневековом городе, и они правили этим городом, будто король с королевой. Ида не просила этих снов, они приходили к ней сами. Быть может, однажды она расскажет о них Ивару, а он расхохочется и скажет, что это — происки богов. Блайя не торопила Иду с ответом. За пару месяцев, проведенных в Канаде, она стала спокойнее и увереннее, и, кажется, понимала, что все ответы придут в своё время.  — Я не знаю, — наконец, произнесла Ида беспомощно. — Мне кажется, так должно было быть. Блайя кивнула.  — Я понимаю это чувство, — она дотронулась до змея, покоящегося чуть ниже её ключиц. — Теперь я могу тебе доверять. Ида пожала плечами. — Я надеюсь, что да. Огонь трещал в камине. Через несколько часов должен был наступить новый день, и его Ида боялась больше всего. Блайя, сидевшая рядом с ней, тоже боялась: ей удалось увезти Сигурда прочь от Лодброков лишь для того, чтобы он сюда возвратился и снова подвергал себя опасности ради Ивара.  — Но я не могу доверять Ивару, — эти слова только подтвердили размышления Иды. — Он ненавидит Сигурда. Ида покачала головой.  — Это не так. Поверь мне.  — Ты не знаешь, — Блайя говорила уверенно, будто в душе у Ивара копалась. — Он… хотел бы его убить. Чтобы его не было, — она сглотнула. — Но это не важно. Сигурд справится, и мы уедем снова. Нам здесь не место. Ида ничего не ответила. Она знала, что Ивар хотел бы, чтобы Сигурд остался с семьей. Она знала, что Ивару не хватало брата, хотя он скорее повесился бы на собственном галстуке, чем признался в этом. И знала, что Ивар отправил нескольких «воронов» обеспечивать безопасность брата в Канаде. Но Блайе и Сигурду лучше об этом не знать. Так они и сидели — две женщины, чьи жизни могли разрушиться навсегда очень скоро, — сидели, пока под утро не вернулся Хвитсерк. * * * Блайя прощалась с Сигурдом, будто в последний раз видела его. Хвитсерк ждал, сунув руки в карманы черных джинсов, и смотрел на носки своих черных армейских ботинок. Ида знала, что люди её отца будут прощупывать их обоих на предмет оружия, и если Сигурду не удастся прорваться через запасной выход, они обречены. Хвитсерк и Сигурд — на смерть и свою Вальхаллу, Ида — на жизнь с осознанием, что своими руками убила того, кто был ей так нужен. Она сцепила зубы: нет. Этого не будет. Они справятся, они со всем справятся. У них всё получится, ведь недаром этот план разрабатывался так долго.  — Я люблю тебя, — негромко произнес Сигурд прежде, чем выпустить Блайю. Ида видела, как тяжело им далось расставание, и, прощаясь, склонилась к уху Блайи, прошептала:  — Он вернется. Уверенности такой у неё, конечно, не было. Но лучше бы этой уверенности не было у неё одной. Всё это время Ида не находила себе места от страха и боли — кто бы мог подумать, что именно Ивар станет мужчиной, за которого она боялась больше всего? — и знала, что именно чувствует Блайя. Та ничего не ответила.  — Идем, — Хвитсерк мотнул головой в сторону двери. — Ехать долго, а твой отец назначил нам точное время. Сигурд и «вороны», вместе с несколькими людьми Альфреда, собирались ехать другим путем, чтобы машина Хвитсерка не вызвала никаких подозрений. Черт, у него даже оружия нет с собой, и Ида понимала, что Хвитсерк чувствует себя голым без ножа или револьвера — чаще, правда, ножа. Он предпочитает холодное оружие или же кулаки.  — Мы не принесли Одину жертву, — произнес Сигурд. — Будут ли нам благоволить боги? Хит искоса взглянул на него, криво ухмыльнулся:  — Не бойся. Я принес жертву. Ночью, за нас всех.  — И не взял меня с собой?  — Тебе нужен был отдых, — пожав плечами, Хвитсерк подкинул в руках ключи от своего автомобиля. Мотоциклом он пользовался куда чаще, чем машиной, но ситуация была не та. — Жрец утверждает, что жертву боги приняли.  — Скоро и узнаем, — хмыкнул Сигурд. В Милуоки они ехали в молчании. Хвитсерк смотрел на дорогу, и между бровей у него залегла тонкая морщинка: он думал. Ида прислонилась виском к холодному стеклу и смотрела, смотрела, смотрела, как шоссе стелется под колесами его машины.  — Что, если что-то пойдет не так? — наконец спросила она, едва ли не выталкивая этот вопрос из себя. На самом деле, она не хотела думать об этом. Но всё равно думала, потому что чем ближе они подъезжали к загородному дому её отца, тем страшнее становилось. Ида чувствовала, как её колотит изнутри от ужаса: что, если отец выставил охрану по периметру, включая запасной выход? Что, если Сигурд не сможет прорваться к ним? Что, если Ивар уже мертв, и отец блефует?  — Тогда, — Хвитсерк покосился на неё, — я надеюсь, что тебе не о чем жалеть, сестрёнка. Ему, определенно, было, о чем жалеть. Ида видела, как он сжал руль так, что побелели костяшки пальцев, и она знала, что ему есть, что терять.  — А тебе? — она поджала губы. — Тебе есть, что терять? Хвитсерк хмыкнул.  — Скорее да, чем нет. Ида понимала, что он говорит о невесте Альфреда — своей любовнице и, походу, любимой. Если в ночь перед поездкой он и отправлялся приносить жертву Одину во имя семьи, то предыдущую он явно провел не в одиночестве. Ида слабо улыбнулась: быть может, страх потерять Элсвиту заставит его сражаться ещё яростнее, чем прежде?  — Ты сказал ей? Хвитсерк сморщил нос:  — Как ты себе это представляешь, Ида? «Любовь моя, я еду убивать несколько десятков людей и могу быть убит сам»? Нахрен, Ида. Не нужно ей знать этого сейчас.  — Ты её любишь? Он пожал плечами.  — Сама как думаешь? У него на запястье темным серебром сиял браслет с головой ворона — мудрой и вещей птицы, которой ведомо будущее. Ида смотрела на изумрудные глазки ворона и думала: знает ли Хвитсерк свою судьбу заранее? Унаследовал ли он от своей матери этот дар, о котором так много говорил Ивар? До загородного дома Блэков они добрались через несколько часов. Исайя выкупил участок земли рядом с лесом и подальше от прочих коттеджных поселков — при наличии денег, это оказалось вполне возможным. Под домом он устроил бункер, в котором впору было поселить Минотавра, и он бродил бы среди его стен вечно. Ида терпеть не могла ездить в этот дом: он казался ей жутковатым. Отчасти ещё и потому, что она знала, сколько крови было выпущено под его фундаментом. У ворот их встретили четверо охранников Исайи. Если бы они могли, они сняли бы с Хвитсерка кожу, чтобы убедиться в отсутствии любого оружия. Иду досмотрели поверхностно — она была дочерью их босса, и они явно опасались лишний раз дотрагиваться до неё. Зато «девы» Лагерты проверили каждый её карман. Хвитсерк и Ида переглянулись: они входили во врата Ада, и у них не было с собой ни креста, ни святой воды. Ну, или в Ётунхейм к Триму, если говорить о Хвитсерке и его верованиях. Хотя Ивар, конечно, слабо был похож на Мьёльнир — преданности семье в нем было хоть отбавляй, но она была настолько своеобразная, что мало кто понимал её. Хвитсерк сунул руки в карманы куртки:  — Прежде чем в дом войдёшь, все входы ты осмотри, ты огляди, ибо как знать, в этом жилище недругов нет ли, — произнес он. Желто-зеленые глаза насмешливо блеснули. Даже без пистолета или ножа он казался опасным, особенно когда ухмылялся ехидно и чуть кривовато.  — Что это? — спросила Ида.  — «Речи Высокого», — фыркнул он. — Я чувствую себя голым без оружия, между прочим. И, несмотря на нервную дрожь, колотившую её изнутри, Ида улыбнулась ему в ответ. Хвитсерк полюбопытствовал, склонив голову набок:  — Ну, что, готова войти в Ётунхейм? Не то чтобы она была готова. Ида слишком хорошо знала, кто владеет этим царством. Иисусе Христе на кресте, она шла прямо в пасть к Дьяволу, и этот Дьявол был ей давно знаком. В конце концов, он её породил. Ида сжала вспотевшие ладони в кулаки. Они справятся. Конечно, если Сигурд сумеет прорваться. «Если» — такое хреновое слово. Исайя встретил их в своем кабинете.  — Хвитсерк Лодброк, — кивнул он, закуривая одну из своих любимых кубинских сигар. Ида всегда считала это позёрством. — Ты прибыл один? А где же Бьерн? Блеф. Самый настоящий. Отцу было прекрасно известно, что Бьерн не появился бы на встрече. Он сам сказал Иде, что Бьерн остается на стороне собственной матери, а вовсе не братьев. Хотя Ида всё ещё полагала, что у старшего брата, поначалу казавшегося к младшим таким лояльным, есть своя собственная сторона и свои планы. Хвитсерк плюхнулся в кресло, хотя ему присесть никто не предлагал, и развел руками.  — Один на один, мистер Блэк, как и положено вежливым и взрослым людям, не так ли? — он изогнул бровь. — Разве вам нужен мой старший брат, чтобы договориться об освобождении младшего? Считайте, что я официально представляю семью Лодброков здесь и сейчас. Ида перевела взгляд с Хвитсерка на Исайю. Тот выпустил в воздух сизый дым.  — Твой брат приказал убить моего друга. Ты думаешь, я оставлю это просто так? Или выпущу Ивара Лодброка, когда он в моих руках? Разговор только начался, а уже заходил куда-то не туда. Ида знала одно: необходимо отвлекать отца как можно дольше, чтобы дать Сигурду время. Сейчас, глядя, как Хвитсерк подался вперед, внимательно глядя Исайе в глаза, она вовсе не была уверена, что это время у Сигурда будет. Отец хорошо понимал, что может убить Хвитсерка здесь и сейчас, просто всадив ему пулю в лоб, и просто развлекался… но ему быстро надоест играть в «кошки-мышки». И тогда он убьет Хвитсерка, а её заставит смотреть, как умирает Ивар.  — Я думаю, что всегда можно договориться, — Хвитсерк ходил по тонкому льду, и тот хрустел под его ногами. — Ведь это я привез вашего друга в дом к своей семье. Чего ты хочешь, Исайя? — он прищурился. — Отомстить? Вот он я. Можешь отомстить мне. Как тебе такой обмен? Ида и Хвитсерк не обсуждали, о чем и как они будут договариваться с Исайей. На самом деле, единственной их задачей было тянуть время так долго, насколько это было возможно. И, кажется, в этом они проигрывали. Хвитсерк выглядел так спокойно, будто ему нечего было терять, а за его спиной полыхали мосты. Даже слишком спокойно для человека, не уверенного, что выберется живым. Ида же чувствовала, что у неё от страха леденеет всё внутри. Как атмосфера в помещении становится невыносимой. Иде было трудно дышать, и она сжала губы, изо всех сил пытаясь сохранить спокойное выражение лица.  — Обмен неравноценен, — отец усмехнулся. Он мог позволить себе быть уверенным в себе. Он находился на своей территории, в королевстве, которое создал для себя сам. И всё ему было здесь известно. — Ты — всего лишь марионетка в руках собственного брата. Змее нужно давить голову, а не хватать её за хвост. И я сделаю это, спасибо моей дочке. Хвитсерк приподнял брови, будто вслушиваясь в слова Исайи, потом бросил на Иду взгляд. Лицо у него было каменным, а глаза — злыми, словно он на секунду поверил, будто Ида и правда их всех предала. Сердце у неё рухнуло в пятки. Хвитсерк ухмыльнулся краешками губ и, на мгновение повернувшись к ней всем корпусом, подмигнул. Ида прикрыла глаза. Кажется, отец не заметил.  — Так что ставить условия ты не можешь, Хвитсерк Лодброк, — заключил Исайя. — Я достаточно ясно выразился?  — Полагаю, ты всё равно убьешь меня, что бы я ни предложил, — Хит коснулся рукой молота Тора, болтавшегося у него на татуированной груди. — За этим твоя дочь меня сюда и привезла, — он хмыкнул. — Надо же. Всегда знал, что ей нельзя верить. Позволишь мне хотя бы сдохнуть рядом с братом, как его верному псу? Ида не хотела видеть, что отец сделал с Иваром. Когда Исайя вел их к помещению, где держал Ивара, ей казалось, что ноги её передвигаются сами по себе, а она в собственных действиях практически не участвует. От каждого вдоха ей царапало горло, её внутренне трясло, но она слышала собственные шаги и знала, что внешне выглядит абсолютно спокойно. Ида долго училась «сохранять лицо». Училась у своей матери, которая умела сохранять хорошую мину при плохой игре. Училась у студентов Лиги Плюща, которые запивали недосып галлонами кофе и делали вид, что всё в порядке. Училась у Ивара. И, кажется, эта наука ей поддалась. Один из людей отца, сопровождающий Хвитсерка, ткнул его дулом пистолета в поясницу.  — Полегче, — хмыкнул Хвитсерк. — Я никуда не денусь. Наверное, Исайю должно было удивить это спокойствие, но Ида хорошо знала отца. Прямо сейчас он был уверен в своей победе над Лодброками. Настолько уверен, что на Хвитсерка ему было уже плевать. Уверенность отца… могла бы погубить. Если у них всё получится. Ивар сидел, привязанный к стулу, и на лице у него расцветали синяки и кровоподтеки. Нижняя губа была разбита, а правая мочка уха — отрезана. Кровь запеклась на шее и ушной раковине. Ивар был обнажен по пояс, на плечах и груди алели следы от ожогов. Исайя позаботился, чтобы Ивар мучился как можно дольше, что означало прерывание пыток прежде, чем жертва отключится от сильной боли. Очевидно, самая сильная боль была для Ивара ещё впереди. По крайней мере, так предполагал Исайя. Прищурившись, Ивар оглядел прибывших и, откинув назад голову, расхохотался.  — Браво, Исайя, ударил меня в самое сердце, — ухмылка от уха до уха казалась безумной. Ида испугалась: не успел ли он свихнуться здесь за эти сутки? Моргнула, отгоняя мысль. Ивар был слишком силен, чтобы так легко сломаться. Зато актерских способностей у него всегда было, хоть отбавляй. — Женщина, которую я люблю, предала меня… так ты хотел меня сломать, а, Блэк? Исайя нахмурился. Что-то шло не по его сценарию, что-то, что он не мог уловить, поймать… Ивар продолжал смеяться, как безумный, хохотать в голос, и его смех отскакивал от стен. Джокер «теневого бизнеса» Чикаго и единственный мужчина, который поставил Иду наравне с собой.  — Думаешь, сделал мне больно? — Ивар отсмеялся, смерил Блэка взглядом. — Да мне плевать на неё, Исайя. Я просто хотел со временем заполучить её «долю вдовы» в имуществе. И мне бы это удалось, между прочим. Каждое его слово било Иду, будто плетью, хотя она и чувствовала… знала, что Ивар лжет. Но прежде, чем его слова достигали разума и познавались логикой, они вонзались в самое сердце. Она с трудом сохраняла выражение холодного спокойствия на своем лице, хотя внутри у неё все билось, как стекло — не от насмешек Ивара, но от страха. И она всё время думала, что сценарий оказался выброшенным в мусорное ведро. Актеры переигрывают, опускайте занавес. Отец переводил взгляд с неё на Ивара и обратно. Затем, кажется, ему на ум пришла какая-то мысль, отчего он едва заметно усмехнулся. Если бы, если бы Ида только могла прочесть, что происходит у него в голове…! Она сглотнула, взмолилась всем богам — и своему, и богам Лодброков — чтобы Сигурду повезло.  — Ида, — Исайя повернулся к ней. — Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня. В коридорах за дверью помещения царила тишина, и то ли отец умудрился поставить звукоизоляцию, то ли все планы летели к чертям. Здесь и сейчас. Ида разлепила сухие губы.  — Что именно, папа? Как с обрыва шагнула. Что она будет делать, когда получит ответ? Как сможет потянуть время? Раз — и охранник, державший Хвитсерка всё это время «на мушке», перехватил Хита за шею, сдавливая её и не давая жертве пошевелиться. Ида знала, что Хит может освободиться от этого захвата, пусть и не с легкостью, но сможет — ведь не зря он занимался подпольными боями и тренировал юнцов. Однако он даже не сделал никакой попытки. Ивар наблюдал за происходящим, склонив голову набок: жертва с виду, но на самом деле — тот, кто затеял весь этот сыр-бор. Кукловод, а не марионетка. Кукловод, с любопытством ожидающий развития событий. Он ухмылялся. Почему он так спокоен, Иисусе Христе на кресте, будто не его сейчас хотят убить? О чём он не рассказал в своих планах?! Исайя вытащил из-под полы пиджака пистолет и протянул Иде.  — Я хотел, чтобы они мучились и страдали, но сейчас думаю, что нужно заканчивать с Лодброками. Я хочу, чтобы ты пристрелила обоих. Справишься? И тут Ида поняла кое-что, от чего у неё по спине поползли мурашки. Отец догадывался, что они используют его в качестве марионетки. Он понял, что задумал Ивар, и какую роль играет в этом сама Ида. И теперь он проверял свои догадки. Рукоять пистолета скользила во вспотевших ладонях. Второй охранник, следовавший за ними по коридорам, подступил к Иде совсем близко, и она ощутила холод оружия, упершегося ей в поясницу.  — Не пристрелишь их обоих — моя охрана пристрелит тебя прежде, чем ты успеешь назвать свое имя, — Исайя усмехался, глядя на собственную дочь, которую был готов принести в жертву. Ида подумала, что, кажется, они его не оценили. — Твоя доля по наследству перейдет к твоим родителям… всё лучше, чем ничего. А с Бьерном я как-нибудь договорюсь, он — понимающий человек. Воздух обжигал Иде легкие. Ивар смотрел на неё внимательно и спокойно, чуть прищурив ледяные глаза. Хвитсерк даже не пытался высвободиться от захвата. Иде казалось, будто эти двое знают, что будет дальше, хотя, разумеется, они не могли. Они сделали всё, чтобы претворить планы в реальность. Теперь всё зависело от Сигурда. Если он ещё жив.  — Ты ведь на моей стороне, дочка? — Исайя впервые за долгое время назвал её так. — Убей его. Дуло пистолета у поясницы Иды ещё сильнее уперлось ей в позвоночник. Ида подняла свое оружие, удерживая его обеими руками, как её учил Ивар. Она знала, как побледнела прямо сейчас, и знала, что если она попробует выстрелить в отца сама, они здесь все полягут от его охраны. Её бешено колотило изнутри от ужаса. «Сигурд, Сигурд, пожалуйста, успей…» Она распахнула глаза, прицеливаясь. Отец ждал, заложив руки за спину, в любой момент готовый приказать своей охране пристрелить и её, и обоих братьев. Ида видела его фигуру лишь краем глаза; она не могла оторвать взгляд от Ивара. Тот чуть усмехался. А затем произнес:  — Ну, давай, Ида. Пристрели меня. Тебе понравится. Её палец лег на курок. Ида была готова выстрелить себе в голову, лишь бы не подчиняться отцу, но что она могла сделать сейчас? «Сигурд, где ты?» А в следующую минуту она услышала выстрелы… ближе. И ближе. Хвитсерк ловко вывернулся из захвата, в котором его держали, как только охранник обернулся на звуки из коридоров, и опрокинул своего противника на спину. Добил его ударом в горло, выхватил пистолет и тут же рухнул на пол, перекатываясь в сторону. Охранник, державший на прицеле Иду, выпустил в Хита несколько пуль, но момент был уже потерян. Исайя метнулся в сторону, ошарашенный сменой переменных в задаче. Свой пистолет он отдал Иде, а другого оружия у него не было. Ида развернулась и, зажмурившись, в упор выстрелила в живот охраннику, отвлекшемуся на Хвитсерка. Парень осел на пол, держась ладонью за рану. Несколько людей Блэков ворвались в помещение и были встречены открытым огнем со стороны Хвитсерка, успевшего затаиться за одной из колонн. Ида, забыв об отце, бросилась к Ивару.  — Исайя! — выкрикнул Бескостный, заглушая выстрелы Хвитсерка и свистевшие пули в этой короткой, но жесткой перестрелке. — Исайя! Держите его, блять! Отец сбегал. Прямо через ход, из которого, по изначальному плану, должен был появиться Сигурд с «воронами». Ход этот скрывался в стене и был достаточно высоким и широким, чтобы взрослый человек передвигался в нем без проблем. Выстрелы из основных коридоров приближались. Они почти оглушали, хотя, быть может, это Ида стала такой чувствительной. А потом затихли. В помещение вошли трое мужчин в бронежилетах, на лице у них застывали капли чужой крови. Среди них Ида с изумлением узнала Альфреда, который усмехнулся, глядя на Ивара:  — Ну, хоть когда-то я увидел тебя повязанным, Лодброк. Его темные волосы были убраны на затылке во что-то вроде пучка.  — Сфоткай на телефон, Альфи, — фыркнул Ивар. — Другого момента не будет.  — Где Блэк? — Альфред огляделся. — Вы дали ему сбежать? Он тут же заложит всех Лагерте, а то и Экберту, — он вытер со лба кровь. — Я достаточно рисковал, отправляясь сюда с твоими людьми, Лодброк, и ты теперь мне должен. По гроб твоей языческой жизни. Ивар хмыкнул:  — Поговорим о цене потом, Альфред. Исайя сбежал, но далеко не убежит, я уверен. Ида ничего, ничегошеньки не понимала. Она смотрела то на Ивара, то на Альфреда, то на Хвитсерка, и ей хотелось закричать. Вот просто заорать «Что происходит?!». Требовать ответа. Про участие Альфреда в плане Ивар ничего ей не говорил. Кажется, Хвитсерку тоже, потому что Хит, неопределенно хмурясь, разглядывал юношу — своего соперника и, похоже, что спасителя. Дверь тайного выхода, захлопнувшаяся за Исайей, снова распахнулась, и все четверо вскинулись.  — Знаю, ты хотел его живым, — выдохнул Сигурд, вваливаясь в помещение. Он держался за плечо, и рукав его куртки был порван. Сквозь пальцы сочилась кровь. — Но как-то не получилось, братец, прости. За ним двое «воронов» волокли мертвого Исайю Блэка. И, хотя Ида всегда знала, что для своего отца она была лишь куклой, средством достижения цели… увидев его тело, она всё-таки разрыдалась.