Aut vincere aut mori

Через неделю после выздоровления Хвитсерка всем Лодброкам пришлось собраться в кабинете у Ивара по просьбе личного распорядителя наследством и поверенного семьи, мистера Флоки. Ивар понятия не имел, зачем Флоки согнал всю семью вместе в одно помещение, но зато он, в свои чуть за двадцать, хорошо понимал, что просто так управляющий наследством звать их на встречу не будет. «Интересно, догадывается ли хоть кто-то из любимых родственников, зачем Флоки их сюда согнал?» — думал Ивар, притворяясь, что не наблюдает ни за кем из них. Ивар умудрялся следить за всеми, даже если казалось, будто он занят совершенно другими делами. Как, например, сейчас, он читал очередную книгу по бизнесу — Один Одноглазый, какая гребаная скука все эти книги о правильном ведении бизнеса, кто бы знал! — и видел всё, что происходило в его кабинете. Бьерн внимательно изучал последние бухгалтерские сводки, как будто что-то понимал в этом. Торви сидела рядом с ним и отчаянно скучала, думая о своем — дела семьи её никогда особенно не волновали. Ивар замечал и напряжение между Маргрет и Хвитсерком, и видел, как Маргрет коснулась пальцами руки его старшего братца, а Уббе, как всегда, был слишком занят изучением своей электронной почты, чтобы что-то понимать. Ивар давно знал, что Маргрет спит с Хвитсерком, но предпочитал молчать, пока раскрытие чужой тайны не станет ему выгодно. Для подобных вещей был нужен подходящий момент и подходящая ситуация, иначе всё выйдет из-под контроля, и вместо того, чтобы наказать белобрысую сучку, он добьется только вражды в семье. Хвитсерк был неплохим исполнителем, но своей головы на плечах у него не было, иначе давно бы и сам понял, что Маргрет использует его ради каких-то своих целей. А Уббе был слишком влюблен, чтобы замечать очевидное, и это разочаровывало в нем Ивара всё больше и больше. На Сигурда и его жену Ивару даже смотреть было противно, такими счастливыми они выглядели, и это больше походило на пошлость. Нет, они не держались за руки, не нежничали в присутствии всей семьи — по крайней мере, сейчас, — но в их взглядах, в прикосновениях сквозило нечто, Ивару недоступное. Что-то теплое, только им двоим присущее. Блайя могла поежиться — и руки Сигурда оказывались на её плечах. Сигурд мог податься вперед, реагируя на чьи-то слова, и Блайя возникала за его спиной, обнимая его, тихо шепча что-то на ухо. От этих семейных сцен Ивара тошнило едва ли не больше, чем от невероятной тупости Уббе. Ивар не был слепым, нет. Просто он бы предпочел думать, что они просто хотят друг друга; что их брак, порожденный вспышкой гормонов и желанием Сигурда присунуть красивой девчонке, скоро развалится, чем понимать, что у ненавистного тупого братца есть что-то, недоступное ему самому. Впервые в жизни у Сигурда было что-то, что Ивар не мог отнять или уничтожить, потому что Блайя не была скрипкой и не была собакой, которой было можно перерезать горло — и дело в шляпе. Сигурд не заслуживал собственной жены, зато Блайя делала всё, чтобы помочь ему подняться из того дерьма, в котором он перманентно находился. Чертов нытик, вечно клянчивший в детстве внимание матери и отца, ненавидящий Рагнара и Аслауг за то, что они видели его насквозь! Он во всех его жизнях был и оставался таким, и во всех жизнях за его спиной стояла Блайя, слепо его обожавшая. Ну да, конечно! Он ведь был му-зы-кан-том, а девчонки любят таких… Тонко чувствующих? Черта с два! Тупых и самовлюбленных идиотов, не способных ни на что, кроме бряцания на гитарках… Ивар видел, как Блайя что-то прошептала Сигурду на ухо, и он покачал головой, не соглашаясь с ней. Интересно, о чем они говорят? Блайя знала, что делать, чтобы спасти шкуру Сигурда, и теперь Ивару приходилось мириться с их присутствием здесь, и даже иногда — с тем, что он не мог спокойно существовать в своем доме, зная, что они где-то там есть. И, возможно, скатавшись на кухню за чашкой кофе в два ночи, он увидит их там. Целующихся. В лучшем случае. Это он хотя бы смог бы понять, наверное. В худшем — он увидит что-то вроде той милой до тошноты сцены, когда они поедали пирог из одной тарелки, и лица у обоих были вымазаны в джеме. И это было мерзко. Иногда Ивар думал: не рассказать ли Лагерте, на кого Блайя оформила завещание? Но этот шаг разрушил бы всё, что он так долго создавал, и часть бизнеса оказалась бы в руках Бьерна, а им невозможно было управлять. Никто не мог делать этого, кроме Лагерты. Пусть лучше казино Осберта остаются в руках Блайи и Сигурда. По крайней мере, когда имущество Эллы окончательно перейдет к Блайе, он, быть может, сумеет убедить её, что управлять его бизнесом она не сможет, и предложит на пост управляющего кого-то, кто был бы лоялен к нему, Ивару. Он обвел взглядом родственником, потер подбородок. И всё же, зачем Флоки собрал их всех? Он запаздывал или специально не торопился, и, не знай его Ивар всю свою жизнь, он подумал бы, что Флоки над ними издевается. Это было вполне в его духе, и Ивар бы не удивился, узнав, что идея поселить всю семейку вместе в одном доме ради наследства принадлежала вовсе не Рагнару, а его личному юристу-трикстеру. Собрать всех Лодброков под одной крышей было худшей идеей, что приходила в голову его отцу. Рагнар знал, что Уббе и Хвитсерк не в состоянии поделить одну женщину, и что Ивар и Сигурд вряд ли бы на одном поле посрать присели без особой на то необходимости. И знал, что Бьерн, обожавший младших братьев, когда они были детьми, считает несправедливым то, как отец выделял его, Ивара, из всех своих сыновей. Смесь была взрывоопасной, и Ивар с интересом ждал, что же произойдет. И швырнет ли он снова Сигурду нож между глаз? Почему-то Ивар не сомневался, что этот же нож Блайя вгонит ему в шею, как только у неё будет такая возможность. И это делало историю ещё интереснее. Флоки прибыл через десять минут, в сопровождении невысокой хрупкой молодой женщины. Ивар увидел их в окно и нахмурился: прежде их поверенный никогда не позволял себе явиться в дом Лодброков не в одиночку. В солнечном сплетении заворочалось нехорошее предчувствие, такое горькое, что Ивар мог ощущать его вкус на языке. Девушка осталась за дверью, в коридоре, что выглядело ещё более странным.  — Прошу прощения, что задержал вас. — Флоки вошел в кабинет. В руках у него была уже знакомая всем папка с завещанием отца. — У меня есть некоторые новости относительно имущества Рагнара Лодброка, и я счел нужным сообщить их вам до того, как вас всех вызовет на заседание пробационный суд. Ивар напрягся, сжимая подлокотники своего инвалидного кресла так, что побелели пальцы.  — Вынужден сообщить, — Флоки откашлялся, но в его глазах застыло хитрое выражение, — что суду придется пересмотреть размер долей, которые вы получите в результате выполнения всех условий завещания мистера Рагнара Лодброка. Только вчера мне стало известно, что за месяц до собственной смерти Рагнар Лодброк женился в третий раз. У Ивара почти отвалилась челюсть. Ощущение это было неприятным до крайности. Впрочем, лица дражайших родственничков были не лучше. Не он один не ожидал от Рагнара такого фортеля.  — Повторите, мистер Флоки? — Ивар повел рукой в воздухе. — Вы сейчас сказали, что мой отец был в третий раз женат, я не ослышался? Этого вкрадчивого голоса испугался бы любой, кто хоть немного был знаком с ним, но только не Флоки, который знал Ивара ещё ребенком.  — Совершенно верно, мистер Лодброк. И в свете открывшихся обстоятельств, я подозреваю, здесь всем интересно увидеть вдову Рагнара? Если бы Ивар не был так поражен происходящим, он бы вдосталь насладился выражениями физиономий своих братьев. Лицо Бьерна окаменело. Уббе хмурился, стараясь скрыть замешательство. Хвитсерк, наоборот, не скрывал шока, и с приоткрытым от удивления ртом выглядел крайне глупо. Сигурд хлопал глазами, что сова, а его губы непроизвольно сжались в тонкую линию. Удовлетворившись произведенным эффектом, Флоки, который всегда был склонен к дешевым театральным фокусам, открыл дверь, впуская в кабинет невысокую девушку в деловом костюме. Её длинные русые волосы были собраны в хвост, и в целом она больше напоминала студентку, чем жену Рагнара, всегда любившего эффектных и шикарных женщин.  — Дамы и господа, — широко улыбнулся Флоки, — позвольте вам представить Иду Лодброк, жену Рагнара Лодброка! Возникла тяжелая пауза. Ивар мог бы поклясться, что чертов трикстер наслаждался своим бенефисом. Не каждый день простому юристу удавалось удивить Ивара Лодброка! А, кроме того, Ивар заметил реакцию Блайи на вошедшую. Она, приоткрыв рот, уставилась на Иду, и рука её непроизвольно метнулась к шее, на медальон с изображением змеи, будто он жег ей кожу. Сигурд тоже заметил это движение, и его ладонь легла на её бледные пальцы. Другой рукой он обхватил Блайю за талию. В голове Ивара сложились два и два, и он догадался, зачем Сигурд ездил к жрецу Одина. Он просил защиты для своей женщины! Новоявленная мачеха оглядела присутствующих, и вдруг её лицо озарила широкая улыбка.  — Блайя! — Она подошла к Блайе и обняла её. — Я знала, что увижу тебя здесь! Мы так давно не виделись! На миг Ивар подумал, что перед ним — прекрасно срежиссированный спектакль, устроенный двумя подругами с целью пробраться в их семью, но изумление и замешательство на лице Блайи были неподдельными, и он обругал себя за поспешный вывод. Взгляд, которым невольно обменялся с ним Сигурд, говорил, что не только он был ошарашен их знакомством. То, как Блайя осторожно высвободилась из объятий Иды, говорило, что ей были непривычны её прикосновения.  — Сестренка, — протянул Ивар, обращаясь к Блайе и только к ней. Та вздрогнула от неожиданного обращения, ведь он никогда её так не называл. — Я правильно понимаю, что ты знакома с нашей новой родственницей?  — Мы были одноклассницами, — пояснила Блайя, всё ещё непроизвольно держась за медальон. Сигурд сомкнул руки у неё на талии, притягивая ближе к себе, и уголок рта Ивара дернулся. Ида повернулась к Ивару.  — Ивар Лодброк, верно? — Она пересекла кабинет и, приблизившись к его столу, протянула ему ладонь. — Меня зовут…  — Ида Блэк, — усмехнулся Ивар, беря её руку и целуя запястье. — Не думай, что я не знаю, как ты выглядишь. Уббе, Бьерн и Сигурд обменялись взглядами, красноречиво говорившими, что они тоже узнали дочь Исайи. Её появление в семье походило на хорошо продуманную диверсию.  — Ида Лодброк. — Она освободила руку из ладони Ивара. Как Ида ни старалась скрыть свои эмоции, на её щеках проступил легкий румянец, но голос по-прежнему звучал твердо и ровно. Она положила перед Иваром папку и раскрыла её, указав на единственный лежавший там документ. — Мое брачное свидетельство доказывает, что за месяц до смерти Рагнара я стала его женой.  — Подлинность свидетельства мы, разумеется, проверим. — Ивар едва взглянул на документ. — Мистер Флоки этим займется.  — Заседание пробационного суда состоится через три недели, — ответил Флоки. — За это время я успею сделать запрос в канцелярию Милуоки и получить ответ. До заседания, на котором будет решаться вопрос включения вдовы Рагнара Лодброка в список наследников и о получении ею причитающейся ей по закону доли, Ида Лодброк может отказаться от притязаний на наследство. Также необходимо решить вопрос её проживания. В своем завещании Рагнар Лодброк четко указал, что все наследники должны проживать в одном доме. Исключений не предусматривалось. Ивар побарабанил пальцами по столу. Он чувствовал, что мертвый отец умудрился даже из могилы прижать его к стенке, и сделать из него идиота. Он и ощущал себя идиотом: как он мог подумать, что в случае Рагнара всё может быть так просто? Иду он разглядывал в открытую, как только можно разглядывать врага. Невысокая и хрупкая, она только производила впечатление воздушной феи, но Ивар хорошо знал людей. Пусть эта девчонка не была так эффектно красива, как Аслауг, но в ней ощущался внутренний стержень. Совсем как у Лагерты Ингстад. И он мог понять теперь, чем она заинтересовала его отца. Рагнар Лодброк хохотал над своими детьми из Вальхаллы.  — Кто я такой, чтобы спорить с отцом? — наконец, пожал плечами Ивар. — Если он требовал, чтобы для получения наследства все наследники жили под одной крышей, я согласен. Другие мнения?  — Как будто у нас есть выбор, — отозвался Бьерн. И, несмотря на то, что все остальные молчали, было ясно, что они разделяли его мнение.  — Тогда, полагаю, тебе нужно представить твою новую семью, — Ивар вновь повернул голову к Иде. — Это Бьерн и его жена Торви. Уббе и его жена Маргрет. Хвитсерк. Сигурд. С его женой Блайей ты знакома. Одним из немногих достоинств его ограниченных возможностей было умение читать по человеческим лицам: его пришлось приобрести, когда Ивар осознал, что другого оружия, кроме ума, у него никогда не будет. И теперь он видел, как напрягся Бьерн, понимающий, что даже гипотетическая возможность получить в свои руки бизнес уплывает из рук. Он видел, с каким сдержанным любопытством разглядывал Иду Уббе. Сигурд внимательно следил за женой, и впервые Ивар был солидарен с братом, и без слов чувствуя его настороженность. Блайя уже не цеплялась за медальон, однако по-прежнему выглядела так, будто он жег ей шею. Радушнее всех принял Иду Хвитсерк. Он шагнул вперед, взял её руку и поднес к губам:  — Приятно познакомиться, — улыбнулся он, целуя тыльную сторону её ладони, как прежде сделал Ивар, только с иными намерениями. И эти его намерения все вокруг прекрасно понимали, даже сама Ида.  — Взаимно, — она ответила Хвитсерку такой же улыбкой. От взгляда Ивара не укрылось, как напряглась Маргрет, какой прямой стала её спина. Она сжала губы в попытке сдержать вздох ревности. И по её лицу Ивару было проще всего считывать эмоции. «Люди такие смешные», — подумал он.  — Добро пожаловать в семью. — Ивар откинулся на спинку своего инвалидного кресла. — Когда ты собираешься перевозить свои вещи? * * * Ивар и не подумал останавливать кого-то из родственников, когда они посчитали встречу законченной и стали расходиться по своим делам. Флоки ушел ещё раньше, собираясь, не откладывая дело в долгий ящик, отправить запрос в канцелярию Милуоки о браке Рагнара Лодброка и Иды Блэк. Ивар не остановил никого, кроме Сигурда, которому очень хотелось уйти следом за женой. Блайе пришлось согласиться выпить с Идой кофе в центре, хотя любой, кто знал её хотя бы немного, мог видеть, что ей некомфортно, и вовсе не хочется составлять Иде компанию. Она то и дело прикасалась к своему амулету и заметно нервничала. Сигурд, отпуская Блайю, что-то прошептал ей на ухо, и она кивнула, быстро поцеловала его в губы. Жест, которым Змееглазый огладил её талию, был настолько собственническим, что покраснела даже Ида, ожидавшая Блайю в дверях. Удивительно, что женщина, выскочившая замуж за их отца, вообще могла краснеть от подобных проявлений страсти. Ивар постучал пальцем по нижней губе, отмечая про себя эту мысль. Он обязательно должен подумать о статусе Иды как жены Рагнара потом, но пока что ему было нужно переговорить с Сигурдом.  — Змей, — окликнул его Ивар, и тот остановился у самого выхода, держась за ручку. — Подойди. Сигурд закатил глаза, однако не ослушался: слишком хорошо он понимал, что Ивар был не только нынешним главой семьи Лодброк, но и его боссом. А сам Ивар знал, что, если Сигурд его ослушается, то он с удовольствием покажет ему, что происходит с теми, кто ему не верен.  — Что тебе нужно? — Змееглазый плюхнулся в кресло, скрестив руки на груди и глядя Ивару прямо в лицо. Ивар мог сколько угодно ненавидеть его, но он всегда понимал, что внушить Змееглазому настоящий страх не сможет. По крайней мере, если при этом не будет угрожать Блайе. И он мог бы воспользоваться и этим рычагом давления на Сигурда, но… Не сейчас. Не время и не место. Однажды этот рычаг уже был нажат, и следовало подумать, прежде чем использовать его так бездумно. Ивар сложил руки под подбородком, размышляя, как лучше сформулировать братцу задание, пришедшее в голову, пока он наблюдал, как Ида знакомилась с членами семьи. Сигурд ждал, постукивая ладонью по колену, и явно нервничал. Отчасти поэтому Ивар с удовольствием тянул паузу еще с минуту, прежде, чем ответил:  — Я хочу, чтобы ты узнал всё об Иде Блэк. Вплоть до её размера одежды и того, в каких кофейнях она встречается с друзьями в Милуоки. В Висконсин можешь сам не ехать, отправь Гуннара, или кого сам захочешь. Твоя задача — Чикаго и все связи, которые у неё здесь только могут быть. Тебе понятно? Сигурд прищурился, склонив голову набок, совсем как отец, когда слушал чьи-то слова и решал, как ему поступить. И в этот миг он так напомнил Рагнара, что Ивар едва не отвернулся, но сумел удержать себя в руках.  — Мне-то всё понятно, — ответил Сигурд. — Почему ты просишь об этом меня? Ивар ухмыльнулся. Вопрос был хорош, но не сложен, и ответ уже давно был у него в голове.  — Потому что я знаю, зачем ты ездил к жрецу Одина, и я знаю, что ты подарил Блайе защитный амулет. А ты понимаешь, что Блайя в опасности из-за Блэков. И поверь, я это понимаю тоже, и я тоже не хочу, чтобы с ней что-то случилось. У меня есть свои причины. Сам знаешь, что наши интересы не так часто совпадают, Змееглазый, но тебе известно, что в таких случаях нам нужно держаться вместе. Змееглазый задумался, потом кивнул, соглашаясь, хотя Ивар прекрасно осознавал, что брат не купился на его последние слова.  — Хорошо. Но это займет не один день.  — Трех дней тебе хватит? Гуннару можешь дать четыре. Когда Сигурд уже открывал дверь, Ивар, сам не очень представляя скрытые мотивы своих действий (впервые в жизни!), произнес негромко, но отчетливо:  — Будь осторожен. И скажи Блайе, чтобы держала ухо востро. Во взгляде Сигурда промелькнуло удивление, а потом он вдруг широко улыбнулся, без ненависти или злобы, что изумило уже самого Ивара:  — Она знает. Сигурд уже давно ушел, а Ивар всё ещё сидел в своем кабинете, размышляя о новых обстоятельствах, открывшихся теперь. Ему казалось, что он хорошо знал своего отца, однако Рагнар Лодброк все же умудрился оставить его в дураках, а заодно — и всю свою семью. Жениться на молоденькой девчонке из клана Блэков! До этого даже сам Ивар никогда бы не додумался. Определенно, у его отца были причины так поступать, и вряд ли это была неземная любовь, настигшая его внезапно. Ивар не представлял отца влюбленным, и он всегда знал, что Рагнара и Аслауг связало нечто большее, чем глупое чувство, свойственное разве что подросткам. Они были предназначены друг другу и встречались в каждой из их жизней, чтобы потом умереть и встретиться снова. История ходила по кругу, и Ивар не понимал, что нужно сделать, чтобы эти бесконечные повторения прервались и норны отпустили их всех на свободу. Может быть, женитьба Рагнара на Иде была его отчаянной попыткой оборвать цепь возрождений, порождающих одинаковые судьбы? Ивар даже фыркнул: если он унаследовал от матери дар предвидения и возможность смотреть в прошлое, как в зеркало, то это не означало, что их отец мог поступать так же! Прагматичный и рациональный Рагнар Лодброк, верующий в богов не по велению сердца, а по традиции, скорее избрал бы путь объединения сил с семьей Блэков таким древним, как мир, способом. И, возможно, именно небходимость объединиться с другим, более слабым кланом, чтобы создать один, способный противостоять Элле и в итоге подмять под себя весь теневой бизнес двух штатов, и было его планом, в который он не посвятил сыновей. И выставил их идиотами! Ивар стукнул кулаком по столу в раздражении. Что, скажите, пожалуйста, они теперь должны делать? Терпеть в доме дочь Исайи Блэка только потому, что их отец в очередной раз что-то задумал, да вот осуществить задумку не успел?! У Исайи должны были быть свои причины, когда он соглашался на этот брак. И Ивар прекрасно понимал, что его мотивы отличались от мотивов Рагнара. Если бы намерения Исайи были прозрачны, покушения на его, Ивара, жизнь, не было бы. Хвитсерк не провалялся бы в больнице больше недели. И Блэки изначально бы объявили, что Рагнар женился на Иде. Это брак, а не убийство, зачем его скрывать, когда на кону стоит наследство? Ивар потер виски пальцами. У него начинала болеть голова. А лучшего лекарства от головной боли, чем физическая тренировка, он не знал. Разумеется, он понимал, что ему доступны далеко не все возможности во владении оружием, тогда как его братья добрую часть своего детства провели в спортивных залах. Бьерн занимался рукопашным боем и единоборствами, а также — историческим фехтованием на мечах. Уббе предпочитал стрельбу из короткоствольного оружия, хотя в детстве и подростковом возрасте также тяготел и к боксу. Хвитсерк фехтовал, и у него, как и у Уббе, был разряд по стрельбе. Сигурд отличался особенной любовью к холодному оружию и, похоже, приучил к нему свою жену: однажды Ивар приехал в зал и застал Блайю одну, за метанием ножей. Какое-то время он наблюдал за ней, невольно любуясь её изяществом, а потом уехал, не желая мешать. Как никто другой, он понимал, что иногда тренироваться необходимо в одиночестве. Каждый из братьев мог, не колеблясь, застрелить человека, и каждый знал, куда нужно вонзить лезвие, чтобы жертва погибла мгновенно. Однако если Бьерн, Уббе, Хвитсерк или Сигурд, при острой необходимости, могли отбиться в рукопашном бою, то Ивару было доступно лишь холодное и стрелковое оружие. И он понимал, что должен либо быть лучшим, либо сдохнуть, но лучшим всё равно стать. Иначе его слабость и невозможность защитить себя станет его смертью. Холодное оружие Ивару всегда нравилось намного больше, и это роднило его с Сигурдом, хотя ему вовсе не хотелось быть хоть в чем-то похожим на братца. Зная, что стрельба дается ему далеко не так хорошо, как Уббе или Хвитсерку, он решил посвятить несколько часов практике. Ивара всегда забавляло, что многие утверждали, чтобы верно прицелиться, нужно сощурить левый или правый глаз, и тогда цель будет видна лучше. Прицеливаясь, он всегда смотрел прямо на мишень, широко распахнув глаза, и, хотя поначалу это было трудно, теперь он почти не промахивался. Хотя стрелять из сидячего положения с пола ему было намного тяжелее, чем братьям, которые во время тренировки могли передвигаться. Удерживая пистолет правой рукой и опираясь на левую, Ивар снял оружие с предохранителя, прицелился и спустил курок. Отдача прилетела ему в плечо, гораздо сильнее, чем прилетела бы в стойке с упором на ноги, и он слегка поморщился. Сидячее положение не очень располагало к эффективным тренировкам, но у него не было другой опоры, кроме пола и собственной задницы.  — Тренируешься? — В дверях зала появился Хвитсерк. Он стоял, прислонившись к косяку плечом, и наблюдал за братом, чуть склонив голову набок и скрестив на груди руки.  — Как видишь, — отозвался Ивар слегка раздраженно, вновь взводя курок. Он терпеть не мог, если кто-то прерывал его тренировку или сталкерил его во время стрельбы. Ему казалось, в моменты упорной работы над собой он выглядит как никогда уязвимым, а позволить себе таким быть он не мог. — Хочешь присоединиться?  — Не-а, обойдусь, — поморщился тот. — Башка разваливается на части. От твоих, между прочим, фортелей. Ивар мрачно усмехнулся, вновь прицеливаясь в мишень:  — Тогда советую тебе заткнуть уши… От звука выстрела Хвитсерк даже застонал:  — Бескостный, тебе обязательно нужно быть таким мудилой?  — А тебе обязательно припоминать детское прозвище? Развернувшись, Ивар направил пистолет прямо на брата. Хвитсерка скривило. — Никогда не направляй оружие на члена семьи, — проворчал он. Ивару стало смешно: если бы Хвитсерк помнил, сколько раз его оружие находилось у горла Сигурда, и сколько раз за прошедшие столетия Змееглазый умирал от его, Ивара, руки, он бы поостерегся бросаться такими словами. Если бы Хвитсерк обращал внимание на знаки судьбы и подсказки, которые наверняка давал ему Один, то он бы гораздо больше понимал в жизни. А если бы он просто пользовался мозгом чаще, чем членом, то думал бы о том, что говорит, дважды, а то и трижды.  — Я поговорить хотел. — Хвитсерк прошел в зал, плюхнулся на пол рядом с Иваром. — Об Иде Блэк. Ивар склонил голову набок. Не то чтобы его удивляла тема для разговора: он был уверен, что вся семья, так или иначе, обсуждает новоявленную вдову Рагнара. И он жалел, что не может узнать их мнений, пока они сами к нему не придут. Как Хвитсерк.  — И что же ты хотел сказать? Только избавь меня от своих влажных порнографических фантазий, — фыркнул он. — Я не слепой.  — Это уж точно, — пробормотал Хвитсерк и добавил чуть громче: — Нет, я просто… — Он помолчал. — Что ты думаешь о ней? Вопрос был хорошим. Вообще, Ивару задавали уже второй хороший вопрос за день, и, если в случае Сигурда ответ у него был заготовлен (Ивар знал, о чем братец начнет его расспрашивать, и придумать ответ было даже слишком легко), то Хвитсерк застал его врасплох. Ивар не был уверен, что хочет поделиться с братом своими размышлениями. Он и в своих мыслях-то не был уверен, впервые в жизни. Рагнар Лодброк умудрился посмеяться над своими детьми, даже будучи мертвым. Интересно, каково ему там, в Вальхалле? Ивар чуть нахмурился, размышляя, какую информацию он может выдать Хвитсерку.  — Пока не знаю, — уклончиво ответил он в итоге. — Она — дочь Исайи Блэка. С ней нужно быть осторожными. Нам всем.  — Я сомневаюсь, что у отца случилась последняя страсть. — Хвитсерк дотронулся до головы, с которой только недавно сняли повязку. — Но зачем он связался с ней? Ивар цокнул языком.  — Какое точное наблюдение, братец, тебе бы Нобелевскую премию, или молоко за вредность, — насмешливо протянул он. — Наш отец к старости растерял способность любить даже собственную семью, не то, что посторонних людей, но утверждать, что я понимаю причины его действий, было бы слишком самонадеянно. А что, братец, она тебя заинтересовала? Взгляд Хвитсерка говорил сам за себя. Он облизнул нижнюю губу, пожал плечами:  — Она очень красивая.  — И ты бы её трахнул, и бла-бла-бла, — закатил глаза Ивар. — Плавали, знаем.  — А ты бы не трахнул? Хвитсерк случайно — или специально? — ударил его в самое больное место. Ивар сжал левую руку в кулак, вздохнул, пытаясь успокоиться. Братья регулярно забывали, что из-за своей инвалидности он был лишен не только возможности ходить, но и возможности заниматься сексом. И, как бы он ни старался делать вид, что его это не волнует, Ивару по-прежнему хотелось кричать от злости, когда кто-то напоминал ему о его… уродстве. Как Блайя не так давно. Почему-то от неё это было ещё больнее. Так больно, что он едва сдержался, чтобы не швырнуть ей в голову сахарницу. Она даже не представляла, что он мог бы отдать, чтобы хоть раз испытать то, что его братья получают, когда захотят! Что он бы отдал, чтобы быть на месте Сигурда. Или Хвитсерка. Ивар стиснул зубы, еле слышно дыша. Интересно, если он сейчас ударит Хита, это будет считаться за состояние аффекта? Хвитсерк сглотнул, отвел взгляд.  — Извини, — тихо произнес он. Его извинения были искренними, и Ивар немного расслабился. Иногда братья забывали, что в чем-то он отличался от них. По крайней мере, Хвитсерк не собирался задевать его намеренно, и только осознание этого спасло его от удара в челюсть.  — Если тебя так зацепила девчонка Блэков, — медленно произнес Ивар, когда пришел в себя, — то у меня есть для тебя задание…