Тайны Огненного Леса

Очевидным ответом, Дуновением ветра, Приходи ко мне, спаси меня От горечи этой.

***

      Этим вечером было особенно прохладно. Сказывалась ли влажная утренняя погода или это всё из-за потерянного, возможно, навсегда, Секрета — девушка не могла сказать точно. Она просто сидела на полу возле окошка своего домика и смотрела на вечернее небо сквозь багряные при свете заходящего солнца листья.       — Ещё говорят, что Божьи Коровки приносят удачу… — она шмыгнула носом, обхватила колени сильнее и положила голову на них щекой. Помнилось, что этот Секрет был очень важным, особенно для неё: он подсказывал, как поступить в её сложившейся ситуации, она почти нашла решение, благодаря ему, хотя и не могла признать того, но почему он был таким важным и что же собой представлял, что даже почти помог ей разобраться в путанице мыслей и чувств — хоть жальте, девушка не могла вспомнить. Она вздохнула, коснулась кончиками пальцев маски на лице; посмотрела на свою руку.       «…в общем, у неё рука теперь, кажется, коричневая стала. Представь: сиреневый Мотылёк с коричневой рукой! Бедная девочка…»       Сжала ладонь в кулак и зажмурилась. Выбор был не из простых, ещё усугубляло положение то, что она не была уверена в себе, в своих чувствах. Она боялась ошибиться и что эта ошибка окажется роковой. Это Чёрные Коты любят ходить по краям обрывов, не боясь упасть.       «И, если быть честным, я не хочу больше называть тебя этим общим для всех наших: «Сестрица»…»       Божья Коровка страдальчески промычала и, встав, взлетела к гамаку, улеглась на нём клубочком, вытянула из волос утренние цветы, подула на них, лежащих на ладони, и растения превратились в пыльцу, которая, поблёскивая, с ветром вылетела из окна и осыпалась на ветви и листья Фойербаума; девушка накрылась одеялом, обняла себя за колени: «Завтра обязательно побольше поработаю, чтобы отвлечься от этих мыслей хоть ненадолго», — и засопела.       …Листья протестующе зашептали: скоро туман поднимется, а кто-то вздумал по гостям ходить. Но на них ласково пшикнули водой и те, удовлетворённые, успокоились. Фойербаум лишь раз качнулся, чуть не скинув с ветки незваного гостя, но тоже присмирел, не почувствовав никакой угрозы.       Он остановился у окна, держа в руках корзинку, на половину наполненную растениями, и кувшинчик на верёвочке, наполненный водой, и не заходил внутрь. Его зелёные глаза горели любопытством и спокойствием; по-кошачьи грациозный силуэт скрывала ночь, которая вступала в свои права, расправляя крылья холода и темноты и оставляя слабо гореть лишь огненные листья деревьев.       Простояв немного, он бесшумно спрыгнул на землю, подняв на пару сантиметров в воздух опавшие неоново-багряные листья, которые засветились на мгновение чуть сильнее, и скрылся в поднявшемся тумане.

***

      — Де-е-ево-о-очка-а-а! — Божья Коровка вздрогнула и обернулась, чтобы развернуться всем корпусом и улыбнуться бегущей ей навстречу Рене, тянувшей за собой своего парня. Божья Коровка не знала, как его зовут на самом деле, но подумала, что ему бы подошло имя Квал или Пайн, слишком измученным он выглядел сейчас; девушка хихикнула.       Лиса подбежала, отпуская руку парня, и с разбегу обняла подругу.       — Ну, как ты? — Божья Коровка поняла по одному блестящему взгляду, о чём интересуется сейчас рыжая-хвостатая, и вздохнула, но улыбнулась: грустно, но не расстроено.       — Понятно, — махнула лапой Рена и встала в любимую позу «руку на бедро», другой рукой она указала на стоящего чуть позади парня. — Глянь, кого в помощники я тебе привела. Его наказание должно было исполняться в сборе пчелиного мёда, но я смогла договориться, и его отправили к вам.       Божья Коровка улыбнулась: Лиса всегда легко и просто брала кого угодно за хвост (или уши, или крылья, в зависимости от расы) в переносном смысле (а порой могла и в прямом) и добивалась того, чего хотела. А главное: она всегда знала, чего именно хотела. Наверное, в этом и был её секрет.       Её парень был одного с ней вида: смуглый Лис среднего роста, достаточно широкий в плечах, с каштановыми чуть отросшими волосами, зачёсанными назад промеж милых ушек (наверное, ушки — это слабость Божьей Коровки; жаль, у неё своих нет) и глазами цвета медового сиропа. Он — хороший малый, поэтому девушка радовалась за подругу, хотя порой отношения этих двоих её и веселили.       Божья Коровка махнула ладонью, призывая идти за собой, и направилась к дальнему концу поляны-аллеи, где вовсю трудились другие Божьи Коровки, и лишь изредка здесь можно было увидеть другого представителя Леса, отбывающего наказание за какую-либо провинность. Для Божьих Коровок не составляло труда отбирать нужные цветы, распределять их по корзинкам и в полётах переносить эти корзинки на склады. (Цветы использовались в украшении домиков, для приготовления еды и отваров или варки красок для одежды). Но другие расы, за исключением Мотыльков и некоторых иных (им, в случае чего, давали другое наказание), путались в видах растений, а перенести по земле корзины, когда вокруг растут ценные цветы и ягоды, и не испортить их ценности требовало немало усердия. Божья Коровка из чувства солидарности не стала взлетать и вела друзей более проходимой тропкой к месту будущей отработки.       По пути она улыбнулась, поздоровавшись с кем-то. Рена дёрнула ушами, мельком глянув на подругу, в остальное время храня молчание и наблюдая за работой других Божьих Коровок; её парень с интересом вслушивался в монотонную вибрацию воздуха от постоянного перелёта пятнистых созданий. Здесь были Божьи Коровки разных цветов, была даже фиолетовая, точнее, фиолетовый: это был взрослый парень необычного окраса. Во время перелётов он постоянно качал головой и шевелил губами, будто подпевал песне в своей голове. С ним Божья Коровка тоже поздоровалась, помахав ладошкой, отчего тот воссиял, широко улыбнувшись, отсалютовав ей двумя пальцами и чуть не уронив корзину. Они почти пришли.       — А… в чём же он провинился?       Лицо парня в миг приняло нервно-виноватое выражение, а Лиса стрельнула острым взглядом через плечо на парня.       — Ренард решил послушать пчелиную музыку во время их работы. В итоге, когда лез на дерево, которое стояло рядом с ульем, прикреплённым к скале, уронил небольшой, только-только построенный улей на этом самом дереве!..       Божья Коровка нахмурилась, обеспокоенно оглянувшись на парня подруги: не пострадал ли он? Пчёлы — очень гордый народ, как бы не обошлось без ужаливаний.       — С ним, слава Лесу Огня, всё в порядке, — вздохнула Лиса. Она остановилась вслед за Божьей Коровкой. Та кивнула другу на цветы вокруг.       — У тебя есть выбор: либо собираешь цветы и разносишь их по складам, — девушка протянула руку в сторону, указывая на аккуратные домики в ряд на растущих почти ровным строем Фойербаумов, — Либо идёшь помогать моему отцу в приготовлении отваров и тому подобном, — она виновато улыбнулась, — я бы сама этим занялась, но меня отправили на поиски одного редкого вида, а остаться помочь некому, мама следит за новенькими, а кроме меня и мамы отец обычно никому не доверяет работу у себя; — парень хотел было спросить, но девушка остановила: — Я скажу, что ты мой знакомый, если захочешь идти к нему. Но предупреждаю: он, хоть и добрый, но очень требовательный в работе.       Вопрос был решён: Ренард не захотел таскаться с корзинами на склады, расположенные на высоте в пару-тройку метров, и отправился заниматься отварами. Указав ему дорогу, Божья Коровка в сопровождении свободной сегодня от дел подруги направилась в сторону Огнепада, где, предположительно, можно было найти нужное растение.       — Придётся завернуть на ту поляну, где ты меня вчера нашла: я забыла там корзину, — вздохнула Божья Коровка. Лисичка ей подмигнула, подпрыгивая и отскакивая от ствола дерева, чтобы схватиться за верхнюю ветку, крутануться на ней и продолжить путь уже по деревьям, поспевая за взлетевшей подругой.

***

      — Ты уверена, что не забирала её после? — Рена осматривала полянку, держа одну ладонь на полуповаленной ветке и взмахивая туда-сюда хвостом.       — Да, я уверена! наверное… — растерявшись, пробормотала Божья Коровка и рухнула на коленки, а её крылышки по привычке чуть завибрировали, замедлив падение и растревожив потоком воздуха растущие рядом травы и цветы.       — А вам обязательно нужна именно ваша корзинка? можно ли взять другую? — присела рядом Лиса и положила чёрную ладошку на плечо подруги.       Божья Коровка вздохнула.       — Взять-то можно, но всё-таки нехорошо оставлять такое, где попало… ну ладно, идём, придётся возвращаться и снова идти к Огнепаду. Может, по дороге я вспомню, куда дела корзинку.

***

Ты про серьезность забудь. Будет честным наш путь. Ты скажи, сделать должен что?

***

      День подходил к концу. Солнце плавно ложилось за горизонт, чтобы вздремнуть на ночь; но это после — сейчас оно окрасило небо сочными цветами, на фоне которых Фойербаумы горели лишь ярче и которые заставляли душу цвести от непонятного чувства безграничного счастья.       Божья Коровка завозилась с поиском нужным растений допоздна: все остальные представители её вида, да и многих других, уже закончили свой трудовой день, а она только возвращалась с полной корзинкой (и то не совсем полной — казалось девушке). Мимо, угухая, пролетела проснувшаяся Сова. Точнее, это был Филин, если ей не изменило зрение. На мгновение Божьей Коровке почудилось, словно ей в мыслях сказали: «Каково. Моё. Предназначение?..», и она тряхнула головой, остановившись и глядя вслед улетевшей птице.       Улыбнулась краюшком губ: все в Лесу знают, что можно услышать глубокомысленные думы любых представителей рода Сов, когда они пролетают рядом. И говорят, будто, если сесть днём под то дерево, на котором сидит кто-то из Сов, и находиться там до ночи, то можно свихнуться от наплыва слишком быстро сменяющих себя чужих мыслей, которые будут слышны и вам…       Божья Коровка дошла до рабочей аллеи, где почти никого уже и не было, за исключением тех, кто занимался осмотром проделанной работы, зашла к отцу, который пообещал рассказать ей историйку, произошедшую сегодня с её другом Лисом, если она зайдёт как-нибудь к ним с мамой на заварной чай; девушка улыбнулась, пообещала на днях заглянуть и отпросилась сейчас идти домой, ведь ей «безумно хотелось спать». Помахав на прощание отцу ладошкой, Божья Коровка медленно и тихо направилась к своему домику, погрузившись в задумчивое молчание.       Что ей делать с Котом? — вот в чём вопрос. И что ей делать с Братцем — и в этом вопрос. «Он ведь уже утром будет ждать меня у Огнепада!» — распахнула глаза девушка и судорожно вздохнула. А она ведь даже ни к чему стоящему не пришла. Всё дело в Секрете — она совершенно ясно осознавала, что если бы не забыла его, то её проблемы не существовало бы! А что ей делать теперь? Она ни в чём не уверена; потеряв Секрет, она будто потеряла часть себя, отвечающую за принятие этого решения. Неуютно же — часть себя терять, и вообще, с чего это она именно сейчас должна…       — Драма-марама…?       — Марама-ма-хей, — по привычке договорила фразу девушка, продолжая мыслить: …решать, кто ей больше нравится? а если она этого пока не поняла? И вообще, её Моль Хищная за кожу не щиплет, с чего такая спешка? Может, ей нужно больше времени! Да, на раздумья! А то…       — Ты меня игнорировать решила?       Девушка нахмурилась: неужто опять Сова рядом пролетела? — и продолжила идти, вздохнув и взъерошив себе волосы. Как же сложно быть девушкой! Особенно, девушкой в Огненном Лесу!       — Это… ты так невзначай, будто случайно, имя моё решила узнать? — да что это такое! Вроде не 4 часа ночи, чтобы Совы так разлетались, что же им так…       …Не сидится. Девушка хлопнула два раза глазами, глядя в черноту перед собой. Медленно подняла голову и приоткрыла рот, удивлённо смотря на парня. Его дыхание обожгло щёки. Секунда — и она отскакивает от него, лишь чудом не коснувшись. Кот усмехнулся.       — Жаль. А я уж думал, ты всё-таки захотела мне открыться. — И он театрально вздохнул.       — Т-ты что здесь делаешь? — опомнившись, спросила Божья Коровка. Сердце колотилось быстрее листьев во время ливня. Вокруг уже начинал подниматься туман, а солнце практически стало невидимым. Снова они встретились в такой обстановке. Традиция?       — Я нашёл кое-что твоё и решил вернуть, — Кот покачал на пальцах за ручку корзинку и протянул ей, взявшись за один самый край. Девушка охнула, принимая потерянную ношу.       — Спасибо большое! а я уж думала, не верну её, — она лучезарно улыбнулась парню, устремляя взгляд на содержимое. — Ух, повезло, эти растения в порядке, надо их дома будет опылить, чтобы завтра отнести на Аллею…       Она продолжала что-то говорить про эти растения, про корзинку, не замечая задумчиво-рассеянного взгляда Кота, в то время пока он медленно оглядел её с ног до головы, улыбнулся краешком губ и протянул руку по направлению к ней. Божья Коровка подняла на него удивлённый взгляд, посматривая на чёрную ладонь.       — Кот? — Наклонила голову чуть на бок, принахмурившись. Он улыбнулся.       — Драмарама… — Его улыбка дрогнула, но глаза засветились чуть ярче. — Давай прогуляемся.       Она было уже хотела возразить: ведь уже почти ночь, но его лицо, в этой таинственной полутьме, с горящими глазами, развевающимися на едва заметном ветерке волосами, вся его гибкая фигура, облачённая в традиционный кошачий костюм, сейчас почти не видимая, но такая поразительно-эстетичная в темноте наступающей ночи — всё это не позволило ей сказать то, что хотела. Она не откажет ему. Не в этот раз…       — Хорошо, Котёнок, — она улыбнулась лёгкой улыбкой, крепче сжала ручку корзинки, а второй рукой провела по шее, как бы в противовес его протянутой ладони. Кот улыбнулся шире, оценив этот жест.       — Как всегда, Драмарама. — И он поднял обе руки в примирительном жесте. — Прогуляемся, как обычно, да?       Девушка посмотрела в сторону, где скрылось солнце, где из-за густой листвы Фойербаумов ещё неугасающе горели розоватые оттенки уходящего заката, в сторону, противоположную от Обрыва Потерянных Душ.       «Как обычно. Да, Котёнок.»       — Но сначала заглянем ко мне, потому что-       — О, неужели ты наконец-то решила…       — Даже и не думай!       Его тихий смех наполнил место вокруг них, и листья Фойербаумов загорелись чуть ярче; ветви едва шелохнулись, а ветер принёс едва уловимую мелодию, — дзынь, дзынь-дзынь, — ушки Кота дёрнулись, а на лице на мгновение мелькнуло удивление.

***

Опять замирает моё сердце, почему-то знает, — Мечта и надежда, что будем мы рядом меня ослепляет.

***

      — Так нечестно, Драмарама!..       — Тшш!.. — тихо засмеялась девушка, пригрозив парню с воздуха пальцем. — Все жители Леса спят, не торопись будить их, шаловливый Кот! — Она парила возле ветви дерева, облокотившись на неё и устроив лицо на ладонях; её крылышки издавали тихое вибрирование, на которое то и дело реагировали подвижные уши Кота.       — Между прочим, ты тоже немало звуков издаёшь, — пробормотал парень, встряхивая головой и прижимая уши к затылку, но не опуская голову и продолжая смотреть на девушку снизу вверх, стоя под тем же деревом. По земле уже стелился туман; становилось совсем холодно, при разговоре из рта тусклыми облачками выделялся пар, заметный лишь благодаря подсвечиваемым пространство листьям Фойербаумов.       — Разве? — поинтересовалась Божья Коровка и оглянулась на свои крылья. — Никогда об этом не задумывалась. Мне кажется, они почти бесшумные…       — Тебе кажется, — усмехнулся Кот, находя в этом отличии своё превосходство. — А если я тебе тихо в любви признаюсь, ты же можешь не услышать! и как мне тогда быть с моим разбитым сердцем? — он приложил тыльную сторону ладони ко лбу и откинул голову чуть назад в изображении полнейшего несчастья, приоткрыв один глаз и наблюдая за Божьей Коровкой.       Отнял руку ото лба и трепещущим взглядом уставился на девушку: она повернула голову в сторону, задумавшись о чём-то и прикусив губу — от отличного ночного зрения ничему не скрыться.       Дзынь, дзынь-дзынь.       На его лице появилась ухмылка.       — Время снов — моё время. Не забывай об этом, когда дразнишь меня, Драмарама…       Девушка вскинула голову на его голос, распахивая глаза и резко отлетая в сторону: Кот с мгновенной скоростью забрался на ветку, возле которой парила Божья Коровка, и сел там совершенно по-кошачьи. Его глаза горели каким-то другим огнём.       — К-кот?..       — Поиграем в догонялки? — Его лицо с чёрной маской на лице, с горящими зелёными глазами и подсветкой из красных листьев Фойербаумов могло бы показаться пугающим любому другому жителю Леса, встретившему его случайно. Но не ей. Подумав какое-то время, словно решая что-то — она улыбнулась, будто приняла наконец-то какое-то решение.       — Ну давай, поиграем, как всегда играли.       Хвост едва заметно дёрнулся.

***

Я на вершине, наконец-то понял, Как мне сделать так, чтоб только я тебя был бы достоин.

***

      Все Фойербаумы ужасно злились на негодных жителей, осмелившихся носиться по Лесу в ночную пору, да не для охоты, а забавы ради; шумели, шептали, стремясь задеть обоих ветвями, но как только Кот или Божья Коровка — случайно или преднамеренно, — касались деревьев, то те, замерев на мгновение, утихали, усмиряли гнев, поднимая ветви, чтобы коснуться ими стоящих впереди пути Фойербаумов, которые тоже тут же опускали своё оружие. Лес знает, что не нужно мешать, когда единый дух готов соединиться.       — Хей, Драма-ма-рама!..       Божья Коровка тихо засмеялась, как обычно чуть опережая своего противника, ведь она то и дело играла нечестно: поднималась над верхушками деревьев и меняла курс, чтобы сбить парня с толку и оказаться среди стволов уже в другом месте, помахать ручкой и снова устремиться прочь от только ещё больше раззадоренного Кота.       — …ма-рама-ма-хей!       Он улыбнулся, услышав продолжение их фразы. Она была придумана совершенно случайно и не задумывалась, как что-то специальное в их общении. Просто так вышло.       …пробежать по верхней ветке дерева, спрыгнуть на корни снизу, перепрыгнуть через кусты Химбирника…       Просто ему ведь нужно было её как-то называть. До того, как он узнает её настоящее имя.       …оттолкнуться и подпрыгнуть, щёлкнув пальцами совсем рядом, сбоку от подуставшей девушки, но безвольно приземлиться на землю и дать немного форы сбежать…       До того, как её имя узнает кто-нибудь другой. Но сейчас…       — Кот! Впереди Обрыв! Будь осторожен! — обернула лицо Божья Коровка, предупреждая о том, что может случиться, если он не остановится или не завернёт вовремя. На его лице появилась грустная ухмылка; его скорость не уменьшилась, когда же девушка уже хотела сбавлять обороты и приземлиться перед Обрывом, не залетая за край, в туман.       — Кот! Ты же слы… — она оборвалась на полуслове, когда взглянула на него снова и заметила, что он не останавливается. Он видел, как её глаза распахнулись от понимания.       С детства родители рассказывали ей, какой осторожной нужно быть, находясь возле Обрыва Потерянных Душ — хотя лучше вообще не приходить туда до того, пока не найдёшь того, кого посчитаешь своей родственной душой.       Ведь если ты упадёшь туда один — ты пропадёшь для Леса. Навсегда. И никто не знает, куда исчезают те, кто в одиночестве покинул Лес — туман поглощал каждого, не оставляя ни единой подсказки и скрывая отчаявшихся и потерявшихся в этом мире среди белого, до невозможности плотного облака пара. Как-то Божья Коровка коснулась тумана, совсем с краю Обрыва — и почувствовала тепло. Пар был тёплым, грел руки при прикосновении. Всегда, в любое время года. Будто подпитывался теплотой ушедших в него жителей Леса.       Но была и другая сторона медали. Когда житель Леса находил свою родственную душу — то тогда они оба прыгали в самую глубину тумана. А затем возвращались домой целыми и невредимыми, со скреплёнными душами и символами своей любви на теле — маленьким рисунком хной: за ушами, под глазами, на ключице — где угодно. Но о дороге из тумана не мог рассказать никто. Возможно, не знали, как это объяснить, возможно, не видели этого, возможно — что-то не давало им это поведать.       Но что будет, если ты прыгнешь туда не один, но и не со своей родственной душой?..       Страшно.       Он был на 99% уверен, что она — та самая. И очень надеялся, что тем последним процентом не станет решение девушки. Кошачье сердце гулко колотилось в груди, а все органы чувств будто притупились: он не слышал ни шёпота листьев взволнованных Фойербаумов, ни шороха травы под ногами, ни собственного учащённого дыхания. Всё вокруг потемнело, делая ночное зрение бесполезным. Лишь стройный силуэт впереди заметно выделялся на фоне фосфорицирующего серого тумана, на ночь приподнявшегося из Обрыва. Время замедлилось. Край Обрыва был близко.       Кот вздрогнул, когда девушка обернулась на бегу-полёте и остановилась. Сердце пропустило удар. Мгновение — и парень сокращает то оставшееся расстояние между ними, которое боялся преодолеть, и резко останавливается прямо перед ней, едва не коснувшись и обдав порывом всколыхнувшегося воздуха. Его грудь сильнее вздымалась после бега, а глаза неотрывно смотрели на зажмурившуюся девушку перед ним. Губы поддёрнула лёгкая улыбка.       — Я бы никогда не позволил сделать себе это без твоего разрешения…       Держа сжатые ладошки у лица, она приоткрыла один глаз, затем второй и удивлённо посмотрела на Кота.       — Ч-что ты… зачем ты…       — Скажи, ты ведь тоже это чувствуешь? Что-то такое неясное, которое наталкивает на определённые мысли.       Она молча смотрела на него в лёгком замешательстве. Он вздохнул.       — Я слышал кое-что. И потому уверен в своих действиях. Но, обещаю, я развернусь и уйду, стоит тебе только сказать.       Тишина ночного Огненного леса сильнее всего ощущалась на Обрыве Потерянных душ. Ветер сквозняком прошёлся по ногам стоящих рядом существ. Девушка стояла, опустив глаза вниз. Хвост Кота мягко проскользил из стороны в сторону, выдавая волнение и чуть шурша по траве, а уши дёрнулись, когда где-то в глубине леса прокричала Сова.       Парень посмотрел Божьей коровке за спину. Туман, казалось, вылез на край Обрыва сильнее, чем обычно, и почти касался пят девушки. Секунды текли мучительными часами, а сердце стучало медленно, но гулко отдавалось эхом в ушах. Ещё секунда — Кот сдерживает себя, чтобы не вздохнуть, мягко, по-доброму хмыкает и разворачивается, только тогда снимая улыбку со своего лица и делая шаги в обратную сторону от Обрыва.       Туман отступил от ног девушки. Листья рядом растущих Фойербаумов, сначала с одной стороны, затем с другой, вдруг начали перешёптываться.       — Кот!!! — Парень, вздрогнув, резко развернулся, встречая полный отчаяния и страха, — страха, что он уходит, — взгляд. Вокруг разом всё стихло. Она смотрела на него, будто боясь своей решительности и протягивая едва заметно дрожащую ладонь. — Кот! Давай… давай сделаем это! Вместе.       Кот поражённо выдыхает, не веря в услышанное, тут же шагает в её сторону, тянет руку. Но тут же останавливается, медленно опуская её, а другой на мгновение касаясь своей маски на лице.       — Драмарама… Ты уверена?       Девушка, глубоко вздохнув и прикрыв ненадолго глаза, смотрит на него уже даже как-то слишком решительно. Ту-дум.       — Да. Сделаем это.       Он стоит секунды в нерешительности, боясь верить своему счастью, затем срывается с места, зажмуриваясь, сжимает девушку в объятьях, резко разворачивается, едва уловив чужой испуганный от неожиданности писк, и прыгает в Обрыв спиной вперёд.       Интересно, что там, внизу?..       Кот прижимает к себе чуть заметно дрожащую девушку, и его ладони тоже дрожат, но уже от того, что он касается её. Он не знает, чем это закончится. Сейчас, когда он прижимает уши к затылку, чтобы хоть немного приглушить режущий слух свист от падения вниз, которое всё не прекращается, — парню кажется, что он сотворил ужасный поступок. Обрёк ту, которую давно поклялся беречь всеми силами, на неизвестность. В лучшем случае они смогут приземлиться, но у девушки останется громадный след на теле от его объятий. В худшем…       Он невольно сильнее прижимает девушку к себе, затем всё-таки решается и приоткрывает один глаз. Ветер падения не даёт возможности видеть чётко, но в чём Кот точно уверен — они всё ещё в тумане. Туман окружал их повсюду, и чем ниже они падали, тем плотнее он становился, тем выше поднималась температура окружающего воздуха, согревая и без того разгорячённые происходящим тела. Девушка всё также не поднимала голову с его груди, а её руки плотным кольцом сомкнулись вокруг его торса — будто она не боялась получить метку. Или просто слишком доверилась ему. Парень судорожно выдыхает, осознавая, что вся вина за случившееся лежит определённо на его плечах. Потому что иначе быть не может. Поэтому он решает сосредоточиться (не думать о прижимающейся к его груди девушке, которую он добивался слишком долго, слишком даже для его кошачьего вида), сосредоточиться, чтобы не сделать всё ещё хуже, защитить до самого конца, пока это будет возможно, и смотрит вниз. Но там всё скрыто плотным серо-чёрным туманом, который как-то странно поблёскивает в своих глубинах и не даёт ничего рассмотреть даже ночному зрению парня.       От внимательного приглядывания Кота отвлекает новое ощущение под ладонями. По пальцам едва уловимо скользит что-то рассыпчатое, и сердце пропускает удар, а глаза широко распахиваются. А в воздухе тут же поднимаются переливчатые светящиеся пылинки, заставляя поднять голову им вослед. Кот невольно чуть сильнее прижимает ладонями девушку, когда вдруг кое-что осознаёт.       Крылья.        Он пытается посмотреть девушке за спину, когда вдруг его привлекает сине-серебристое свечение под ногами. Вернее — на ногах. Кот с замиранием сердца наблюдает, как со ступней девушки поднимается яркая волна, освещая ставший и вовсе чёрным туман вокруг и, — Кот поражённо резко выдохнул, — меняет природный цвет кожи Божьей Коровки. Парень бросает, насколько это возможно, на лицо девушки взгляд, но она даже не пытается как-то осмотреть себя, значит, и вовсе не чувствует происходящие изменения?       Тем временем волна света добирается до плеч, не переставая изменять цвет, достигает лица девушки, которое парень не может увидеть из-за того, что она всё ещё уткнулась носом ему в ключицы, затем слепящие своей яркостью кольца будто ещё сильнее взъерошивают недлинные волосы, чтобы Кот в следующий миг вновь подавился воздухом от увиденного.       Едва свет рассеивается, оказываясь поглощённым ночным туманом, как воздух напружинивается, становясь до невероятного плотным и тягучим, а время словно замедляется. Кот не знает, можно ли ему удивляться ещё сильнее, но природные инстинкты дают о себе знать, и как раз вовремя, позволяя ему немного перегруппироваться, чтобы подхватить девушку под колени, тем самым поднимая её на руки, и чуть согнуть ноги в коленях.       В следующее мгновение воздух резко разредился до прежнего нормального состояния, насыщая лёгкие, а Кот вместе с всё также прижавшейся к нему девушкой падает вниз, его сердце в страхе пропускает удар, но…       Ноги, напряжённые и согнутые в ожидании приземления, мягко стукнулись о твёрдую поверхность. Кот против воли удивлённо мыркнул и приоткрыл глаза. Тумана вокруг всё ещё было много, но под ногами находилась земля, что придавало хоть немного успокоения. Но это было не тем, на что стоило сейчас действительно обратить внимание.       Парень проморгался, не веря собственному зрению, но видение не исчезло. Не успел он и слова вымолвить, как девушка в его руках завозилась.       — К-кот?.. Скажи, мы не умерли, да?        Уголки губ парня дрогнули: эта девушка была до невозможного милой.       — Нет, всё хорошо, Драмарама… — Он старался, чтобы голос не выдавал волнения, но, кажется, она всё равно поняла это.       — К-кот? Что случилось? Отп-пусти!.. — Девушка легонько тронула его руки, и он, опомнившись, аккуратно поставил её на землю и отошёл на пару шагов назад (на мгновение оглянувшись и приметив что-то блеснувшее совсем недалеко). Она тут же выпрямилась, держа руки чуть разведёнными в стороны, и приоткрыла глаза. Парень поражённо выдохнул, когда вновь перевёл взгляд на неё.       Девушка, пару раз моргнув, привыкая к уже слабеющей темноте, охнула, прижимая ладошки к губам.       — Кот! Твоя… маска…       Парень на автомате удивлённо коснулся ладонью участка лица, должного быть скрытым под природной маской. Кожа была такой же чуть шероховатой, как и раньше. Но он тут же догадался, в чём дело.       — Твоя… тоже, — с трудом выдавил из себя, разглядывая лицо девушки, не скрытое пятнистой маской. Она повторила его жест, касаясь лица. Кажется, больше никаких изменений за собой она не заметила. Кот сглотнул.       Пока она разглядывала его лицо, он как в прострации наблюдал за качающимся от волнения пушистым хвостом.       Он хотел позвать её по привычному прозвищу, но в голове вдруг раздался мягкий голос:       «Маринетт»       Кот моргнул, дёрнув ушами. И невольно переспросил вслух:       — Маринетт?..       Девушка перед ним вздрогнула, и он чуть нахмурился.       — К-как ты сказал?       Дзынь, дзынь-дзынь.       Он понял. И прежде, чем успел выразить свои мысли девушке, она тихо-удивлённо позвала:       — Адриан?..       По его телу будто прошла волна слабого, не причиняющего боль электрического заряда. Он внимательно посмотрел ей в глаза.       — Имя! Твоё имя — Адриан! Да?! — Девушка подскочила к нему, смотря снизу вверх горящим взглядом. — Тебя зовут Адриан! О святые дары Леса…       Он мягко положил ладони ей на лицо (наконец-то не скрытого маской), отчего она вздрогнула, — он понимает, ему самому непривычно касаться её, — и тихо произнёс:       — А тебя зовут Маринетт, Драмарама… — Она смотрела на него, и в глазах её читались неверие, восторженность и немного страх. — И… ты не пугайся, но… Ты ничего больше не замечаешь?       Он не мог поступить эгоистично. Ему нельзя радоваться (да и осознание пока ещё не пришло окончательно), пока девушка не знает о собственных изменениях. А вдруг… ей это не понравится? Сердце пропустило удар.       — Что такое… Адриан? — Ещё один удар.       — Осмотри себя, пожалуйста… — На её лице читалось непонимание, и, когда он убрал руки и отошёл, она приподняла ладони и тут же распахнула глаза.